Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения1
В подлиннике???????? ???????? – изложение сведений, полученных путем расспросов.

Чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния2
В подлиннике???? – деяния, постройки, вообще все результаты человеческой деятельности, успехи.

Как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом.

1. По словам сведущих среди персов людей, виновниками раздоров между эллинами и варварами были финикияне. Последние прибыли от так называемого Красного моря к Нашему морю3
Здесь: Персидский залив. Наше море – Средиземное море.

И поселились в стране, где и теперь еще живут4
Имеется в виду арамейское переселение народов (ок. 1400–1200 гг. до н. э.) из восточной Аравии в северную Сирию. Арамеи основали там города, упоминаемые в Библии.

Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли и в Аргос. Аргос же в те времена был самым значительным городом в стране, которая теперь называется Элладой. Когда финикияне прибыли как раз в упомянутый Аргос5
В шахтовых микенских (Аргос) гробницах (XVII в. до н. э.) найдены золотые украшения, алебастровые сосуды и страусовые яйца. Упомянутые Геродотом торговые сношения могли существовать уже во второй половине II тысячелетия до н. э.

То выставили свой товар на продажу.

На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио, дочь Инаха; так же называют ее и эллины. Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем поспешно отплыли в Египет6
Такая причина войны греков с варварами пародируется Аристофаном (Ахарняне, 330 сл.).

2. Так-то, говорят персы, Ио попала в Египет. Эллины же передают это иначе. Событие это послужило первой причиной вражды. Затем, рассказывают они далее, какие-то эллины (имя они не могут назвать) прибыли в Тир Финикийский и похитили царскую дочь Европу7
Ядром сказания является, быть может, похищение ахейцами кумира малоазиатской богини в эпоху падения хеттского царства (ок. 1170 г. до н. э.). На хеттских печатях-цилиндрах встречается изображение нагой богини, сидящей на быке. Так изображали Европу и греки.

Должно быть, это были критяне8
Критяне или родственные им «морские народности» высадились около 1200 г. до н. э. на сирийском и палестинском побережье и основали там много городов (например, Газа, Аскалон). Библия называет их «филистимлянами».

Этим они только отплатили финикиянам за их проступок. Потом эллины все-таки снова нанесли обиду варварам. Ha военном корабле они прибыли в Эю в Колхиде и к устью реки Фасиса. Завершив там все дела, ради которых прибыли, эллины затем похитили царскую дочь Медею. Царь колхов отправил тогда в Элладу посланца с требованием пени за похищенную и возвращения дочери. Эллины, однако, дали такой ответ: так как они сами не получили пени за похищение аргивянки Ио, то и царю ничего не дадут.

3. Затем в следующем поколении, говорят они, Александр, сын Приама, который слышал об этом похищении, пожелал умыканием добыть для себя женщину из Эллады. Он был твердо уверен, что не понесет наказания, так как и эллины тогда ничем не поплатились. После того как Александр таким образом похитил Елену, эллины сначала решили отправить посланцев, чтобы возвратить Елену и потребовать пени за похищение. Троянцы же в ответ бросили им упрек в похищении Медеи. Тогда ведь, говорили они, сами эллины не дали никакой пени и не возвратили Медеи, а теперь вот требуют пени от других.

4. До сих пор происходили только временные похищения женщин. Что же до последующего времени, то несомненно тяжкая вина лежит на эллинах, так как они раньше пошли походом в Азию, чем варвары в Европу. Похищение женщин, правда, дело несправедливое, но стараться мстить за похищение, по мнению персов, безрассудно. Во всяком случае мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах. Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы те сами того не хотели. По словам персов, жители Азии вовсе не обращают внимания на похищение женщин, эллины же, напротив, ради женщины из Лакедемона собрали огромное войско, а затем переправились в Азию и сокрушили державу Приама. С этого времени персы всегда признавали эллинов своими врагами. Ведь персы считают Азию и живущие там варварские племена своими, Европа же и Эллада для них – чужая страна.

5. Таков, говорят персы, был ход событий, и взятие Илиона, думают они, послужило причиной вражды к эллинам. О похищении же Ио финикияне рассказывают иначе, чем персы, вот что. Именно, по их словам, они вовсе не увозили Ио насильно в Египет, так как она уже в Аргосе вступила в любовную связь с хозяином корабля. Когда же почувствовала себя беременной, то от стыда перед родителями добровольно уехала с финикиянами, чтобы скрыть свой позор. Так рассказывают персы и финикияне. Что до меня, то я не берусь утверждать, случилось ли это именно так или как-нибудь иначе. Тем не менее я хочу назвать человека, который, как мне самому известно, положил начало враждебным действиям против эллинов9
Причины войн греков с варварами – это взаимные обиды. Первый нанес обиду Крез, подчинивший эллинов в Малой Азии. Обида и месть часто встречаются у Геродота для объяснения исторических событий (см.: А. И. Доватур . Стиль, с. 113).

Затем в продолжение моего рассказа я опишу сходным образом как малые, так и великие людские города. Ведь много когда-то великих городов теперь стали малыми, а те, что в мое время были могущественными, прежде были ничтожными. А так как я знаю, что человеческое счастье изменчиво, то буду одинаково упоминать о судьбе тех и других.

6. Крез, родом лидиец10
Они, по-видимому, относятся к индоевропейским народностям. Язык лидийцев принадлежит к хетто-лувийской группе или к хетто-лидийской подгруппе (см.: В. В. Шеворошкин. Лидийский язык. M., 1967. С. 17). Лидийцы упоминаются в египетских надписях (ок. 1234–1225 гг. до н. э.) как «турша» среди «морских» народов, напавших на Египет.

Сын Алиатта, был владыкой народов по эту сторону реки Галиса (Галис течет с юга на север между землями сирийцев11
Под сирийцами здесь имеются в виду халибы (у Гомера – гализоны. Илиада II, 856).

И пафлагонцев и впадает в море, называемое Евксинским Понтом). Этот Крез, насколько я знаю, первым из варваров покорив часть эллинов, заставил платить себе дань; с другими же он заключил союзные договоры. Покорил же он ионян, эолийцев и азиатских дорийцев12
Геродот упоминает только часть греческих племен, осевших на западном побережье Малой Азии. Греческие племена переселились в Малую Азию после падения хеттского царства (около 1170 г. до н. э.). Сначала пришли эолийцы, потом ионяне и последними дорийцы.

А с лакедемонянами вступил в союз. Однако до владычества Креза все эллины были свободными. Ведь нашествие киммерийцев13
Нашествие киммерийцев относится ко времени ок. 700 г. до н. э. Аккадская версия персидских царских надписей знает киммерийцев как саков на западе совр. Туркестана. Они обитали к северу от Окса и назывались «гимир», или «гиммири».

Которые еще до времен Креза дошли до Ионии, не было длительным завоеванием, а скорее простым набегом для захвата добычи.

7. Власть, принадлежавшая ранее дому Гераклидов, перешла к роду Креза (этот род зовется Мермнадами)14
Геродот дает мифическую генеалогию лидийских царей. Он, видимо, не знает лидийских преданий. Так, имя царя Кандавл – не собственное имя определенного царя, но скорее означает «властитель».

Произошло это таким образом: Кандавл, которого эллины называют Мирсилом, был тираном Сард. Он был потомком Алкея, сына Геракла. Первым царем Сард из дома Гераклидов стал Агрон, сын Нина, внук Бела, правнук Алкея. Кандавл же, сын Мирса, был их последним царем. Цари, управлявшие этой страной до Агрона, были потомками Лида, сына Атиса, того лидийца, от которого весь нынешний народ (прежде называемый меонами) получил имя лидийцев. От них, по предсказанию оракула, получили власть Гераклиды. Последние вели свой род от Геракла и рабыни Иардана и правили в течение 22 людских поколений15
В хронологии Геродот придерживается принципа своих предшественников: три поколения равны ста годам (см.: С. Я. Лурье. Геродот, с. 112).

505 лет, причем всегда сын у них наследовал власть от отца вплоть до Кандавла, сына Мирса.

8. Этот Кандавл был очень влюблен в свою жену и, как влюбленный, считал, что обладает самой красивой женщиной на свете. Был у него среди телохранителей некий Гигес16
Имя основателя новой лидийской династии интерпретируется исследователями по-разному. Одни считают его термином родства («дед»), другие – названием птицы (см.: В. В. Шеворошкин. Лидийский язык, с. 56). Отец Гигеса, быть может, происходил из вифинского города Даскилиона и потому назван Даскилом. Царь Гигес создал могущественное и независимое государство, благодаря чему лидийцы сосредоточили в своих руках всю сухопутную торговлю в Передней Азии (С. Я. Лурье. История, с. 97).

Сын Даскила, которого он особенно ценил. Этому-то Гигесу Кандавл доверял самые важные дела и даже расхваливал красоту своей жены. Вскоре после этого (ведь Кандавлу предречен был плохой конец) он обратился к Гигесу с такими словами: «Гигес, ты, кажется, не веришь тому, что я говорил тебе о красоте моей жены (ведь ушам люди доверяют меньше, чем глазам), поэтому постарайся увидать ее обнаженной». Громко вскрикнув от изумления, Гигес отвечал: «Что за неразумные слова, господин, ты говоришь! Ты велишь мне смотреть на обнаженную госпожу? Ведь женщины вместе с одеждой совлекают с себя и стыд!17
Смысл: «в тот момент, когда женщина снимает свой хитон, она лишается подобающего ей уважения» (ср.: R. Harder. Herodot I 8, 3. Herodot. Eine Auswahl aus der neueren Forschungen. Munchen, 1962. S. 374).

Давно уже люди узнали правила благопристойности и их следует усваивать. Одно из них главное: всякий пусть смотрит только за своим. Я верю, что она красивее всех женщин, но все же прошу: не требуй от меня ничего, противного обычаям».

9. Так говорил Гигес, пытаясь отклонить предложение царя в страхе попасть из-за этого в беду. Кандавл же возразил ему такими словами: «Будь спокоен, Гигес, и не бойся: я сказал это не для того, чтобы испытать тебя, и моя жена тебе также не причинит никакого вреда. Я подстрою сначала все так, что она даже и не заметит, что ты ее увидел. Тебя я поставлю в нашем спальном покое за закрывающейся дверью. За мной войдет туда и жена, чтобы возлечь на ложе. Близко от входа стоит кресло, куда жена, раздеваясь, положит одну за другой свои одежды. И тогда ты сможешь спокойно ею любоваться. Если же она направится от кресла к ложу и повернется к тебе спиной, то постарайся выйти через дверь, чтобы она тебя не увидела».

10. Тогда Гигес уже не мог уклониться от такого предложения и выразил свою готовность. Когда Кандавл решил, что настала пора идти ко сну, то провел Гигеса в спальный покой, куда затем тотчас же пришла и жена. И Гигес любовался, как она вошла и сняла одежды. Как только женщина повернулась к нему спиной, Гигес постарался, незаметно ускользнув, выйти из покоя. Тем не менее женщина видела, как он выходил.

Хотя она поняла, что все это подстроено ее мужем, но не закричала от стыда, а, напротив, показала вид, будто ничего не заметила, в душе же решила отомстить Кандавлу. Ведь у лидийцев и у всех прочих варваров считается великим позором, даже если и мужчину увидят нагим.

11. Как ни в чем не бывало женщина хранила пока что молчание. Но лишь только наступил день, она велела своим самым преданным слугам быть готовыми и позвать к ней Гигеса. Гигес же пришел на зов, уверенный, что ей ничего не известно о происшествии, так как и прежде он обычно приходил всякий раз, как царица его призывала к себе. Когда Гигес предстал перед ней, женщина обратилась к нему с такими словами: «Гигес, перед тобой теперь два пути; даю тебе выбор, каким ты пожелаешь идти. Или ты убьешь Кандавла и, взяв меня в жены, станешь царем лидийцев, или сейчас же умрешь, для того чтобы ты, как верный друг Кандавла, и в другое время не увидел, что тебе не подобает. Так вот, один из вас должен умереть: или он, соблазнивший тебя на этот поступок, или ты, который совершил непристойность, увидев мою наготу». Пораженный ее словами, Гигес сначала не знал, что ответить, а затем стал молить царицу не вынуждать его к такому страшному выбору. Гигесу не удалось все же убедить ее. Тогда, видя, что выбор неизбежен – или убить своего господина, или самому пасть от руки палачей, – он избрал себе жизнь и обратился к царице с таким вопросом: «Так как ты заставляешь меня против воли убить моего господина, то скажи же, как мы с ним покончим?» На это царица дала такой ответ: «Мы нападем на него на том самом месте, откуда он показал тебе меня обнаженной, и ты убьешь его во время сна».

12. Обдумав совместно этот коварный план, Гигес с наступлением ночи проник в спальный покой вслед за женщиной (ведь она не отпускала Гигеса; выход ему был отрезан, и предстояло или самому умереть, или умертвить Кандавла). Тогда царица дала ему кинжал и спрятала за той же дверью. Когда же Кандавл заснул, Гигес, крадучись, пробрался к нему и, заколов его, овладел таким образом его женой и царством. Об этом рассказывает также Архилох из Пароса, который жил в то время, в ямбическом триметре.

13. Так-то Гигес овладел царством, и дельфийский оракул подтвердил его право на престол изречением. Лидийцы же после убиения Кандавла в негодовании взялись за оружие, но приверженцы Гигеса договорились с остальными лидийцами о том, что Гигес останется их царем, если только оракул признает его. Оракул же изрек признание, и таким образом Гигес стал царем. Впрочем, Пифия добавила еще и такое изречение: Гераклиды получат возмездие в пятом потомке Гигеса. Однако лидийцы и их царь вовсе не придали значения этому оракулу, пока он не исполнился.

14. Так Мермнады завладели царской властью, которую они отняли у Гераклидов. Гигес же, вступив на престол, отослал в Дельфы немалое число посвятительных даров (большинство серебряных вещей в Дельфы посвятил он)18
Как неэллин, Гигес не мог иметь в Дельфах своей сокровищницы.

А кроме серебра, он посвятил еще несметное количество золота; среди прочих вещей, достойных упоминания, там 6 золотых кратеров весом в 30 талантов. Стоят они в сокровищнице коринфян. В действительности же это не сокровищница государства коринфян, а Кипсела, сына Эетиона. Этот Гигес был, насколько я знаю, первым из варваров (после Мидаса19
Имя Мидас встречается в древнефригийской надписи VII в. до н. э. в форме Мидаи.

Сына Гордия, царя Фригии), который посвятил дары в Дельфы. Ведь Мидас также принес дары, именно свой царский трон, восседая на котором он творил суд. Этот достопримечательный трон стоит на том же месте, где и Гигесовы кратеры. А эти золотые и серебряные сосуды, посвященные Гигесом, дельфийцы называют Гигадами, по имени посвятителя. После воцарения Гигес выступил походом на Милет и Смирну и завоевал город Колофон. Впрочем, за свое 38-летнее царствование Гигес20
Гигес пал в битве с киммерийцами ок. 654 г. до н. э. (см.: В. В. Струве . Этюды, с. 91).

Не совершил ничего великого, и так как мы уже много рассказали о нем, то можем теперь перейти к его потомкам.

15. Я упомяну Ардиса, сына Гигеса, который царствовал после него. Ардис завоевал Приену и пошел войной на Милет21
Лидийские цари вели упорную войну с Милетом (из-за торговых интересов), но взять город им не удалось. Во внутренние дела городов они, однако, не вмешивались и оставили в руках греков всю морскую торговлю. Лидийское господство было для греков скорее выгодным (см.: С. Я. Лурье . История, с. 98).

В его правление в Сардах киммерийцы22
По аккадскому (ассирийскому) преданию, с киммерийцами сражался уже Гигес (Ги-гу), отец Ардиса. Лидийский царь сначала вступил в союз с ассирийским царем Ассурбанипалом, а потом с царем Египта Псамметихом.

Изгнанные из своих обычных мест обитания скифами-кочевниками23
Ок. 720 г. до н. э. скифы пришли в причерноморские степи из совр. Западного Туркестана и затем ок. 623 г. завоевали мидийское царство Киаксара.

Проникли в Азию и захватили Сарды (кроме акрополя).

16. После 49-летнего царствования Ардиса престол перешел по наследству к его сыну Садиатту, который царствовал 12 лет. Садиатту же наследовал Алиатт. Последний начал войну с Киаксаром (внуком Деиока) и с мидийцами. Затем он изгнал киммерийцев из Азии, завоевал Смирну, колонию Колофона, и пошел войной на Клазомены. От Клазомен ему пришлось вернуться не так, как он бы хотел, но с большим уроном.

17. Из других деяний его царствования вот наиболее достойные упоминания. Продолжая войну, начатую еще его отцом, он воевал с милетянами. Выступив в поход, он действовал при осаде Милета так. Он начинал поход с войском против Милета в пору созревания хлеба на полях. Шел он под звуки свирелей, пектид24
Пектида – 20-струнный инструмент вроде арфы, обнимал 2 октавы. Флейта низкого тона называлась мужской, а высокого – женской.

И мужских и женских флейт. Прибыв в землю милетян, он не стал разрушать и сжигать дома на полях и взламывать двери, но оставлял в неприкосновенности. Только деревья он срубил и уничтожил хлеб на полях, а затем возвратился домой. Осаждать город было бесполезно, так как милетяне господствовали на море. Дома же лидийский царь не разрушал для того, чтобы милетяне могли, живя в них, оттуда снова засеять и вспахать свои поля и чтобы сам он, когда они вновь обработают землю, мог при следующем набеге опять опустошить их.

18. Так вел войну лидийский царь одиннадцать лет подряд. За эти годы милетяне дважды понесли большие поражения: на их собственной земле при Лименее и в долине Меандра. Шесть из этих одиннадцати лет относятся еще к эпохе правления над лидийцами Садиатта, сына Ардиса, который в это время воевал с милетянами (ведь это Садиатт начал войну). Пять последних лет войну вел Алиатт, сын Садиатта, который, как я упомянул выше, приняв ее от отца, ревностно продолжал. Милетянам в этой войне не помогал ни один ионийский город, кроме одних хиосцев, которые в отплату пришли им на помощь. Прежде ведь милетяне вели войну вместе с хиосцами против эрифрейцев.

19. Когда же на двенадцатый год войны войско лидийцев вновь сожгло нивы, произошло вот что. Лишь только запылали нивы, огонь, подхваченный ветром, перекинулся на храм Афины по прозвищу Ассесии25
Ассес – место, где стоял храм. Лидийское имя богини Афины Асви (В. В. Шеворошкин. Лидийский язык, с. 54).

Объятый пламенем, храм сгорел. Сначала лидийцы этому событию не придали никакого значения. По возвращении же войска в Сарды Алиатт занемог. Болезнь между тем затянулась, и царь отправил послов в Дельфы – посоветовал ли ему кто-нибудь или же сам он решил – вопросить оракула о болезни. По прибытии послов в Дельфы Пифия дала ответ, что бог не даст им прорицания, пока они не восстановят сожженный храм Афины, что у Ассеса в земле милетян.

20. Такой рассказ я сам слышал в Дельфах. Милетяне же добавляют к этому еще вот что. Периандр, сын Кипсела, близкий друг Фрасибула, тогдашнего тирана Милета, узнал о данном Алиатту оракуле. Он послал к Фрасибулу вестника с сообщением об оракуле, чтобы тот заранее принял свои меры. Так передают милетяне.

21. Алиатт же, говорят милетяне, получив ответ Пифии, тотчас послал глашатая в Милет заключить перемирие с Фрасибулом и милетянами на время, пока он не отстроит храма. Так вот, царский глашатай прибыл в Милет. Фрасибул же, заранее уведомленный обо всем и зная намерения Алиатта, придумал такую хитрость. Он приказал весь хлеб, что был в городе (и его собственный, и отдельных граждан), снести на рыночную площадь и велел милетянам по данному знаку начинать веселые пирушки с песнями.

22. А это Фрасибул сделал и отдал такое приказание для того, чтобы глашатай из Сард, увидев огромные кучи хлеба, наваленные на площади, и людей, живущих в свое удовольствие, сообщил об этом Алиатту. Так действительно и случилось. Вестник увидел все это и затем, передав поручение лидийского царя Фрасибулу, возвратился в Сарды. И, как я узнал, мир был заключен не по какой-либо иной причине, а только из-за его сообщения. Алиатт ведь рассчитывал на то, что в Милете сильный голод и что измученный народ дошел до предела несчастья. Теперь же он услышал по возвращении глашатая из Милета сообщение, прямо противоположное тому, что он ожидал. После этого был заключен мир, по которому они вступили в дружбу и союз друг с другом. Алиатт же воздвиг в Ассесе вместо одного храма Афине два и исцелился от своего недуга. Так обстояло у Алиатта с войной против милетян и Фрасибула.

23. Периандр, который сообщил Фрасибулу упомянутое изречение оракула, был сыном Кипсела. Периандр был тираном Коринфа. С ним-то, как говорят коринфяне (и этот рассказ подтверждают также лесбосцы), приключилось в жизни величайшее диво. Арион из Мефимны был вынесен на дельфине из моря у Тенара. Это был несравненный кифаред своего времени и, насколько я знаю, первым стал сочинять дифирамб26
Дифирамб – собственно, культовое прозвище Диониса. Впоследствии слово стало означать торжественную песнь в честь бога или героя. Она пелась под аккомпанемент главным образом флейты.

Дал ему имя и обучил хор для постановки в Коринфе.

24. Этот-то Арион большую часть времени своей жизни провел у Периандра и затем решил отплыть в Италию и Сикелию. Там он нажил великое богатство, потом пожелал возвратиться назад в Коринф. Он отправился в путь из Таранта и, так как никому не доверял больше коринфян, нанял корабль у коринфских мореходов. А корабельщики задумали [злое дело]: в открытом море выбросить Ариона в море и завладеть его сокровищами. Арион же, догадавшись об их умысле, стал умолять сохранить ему жизнь, предлагая отдать все свои сокровища. Однако ему не удалось смягчить корабельщиков. Они велели Ариону либо самому лишить себя жизни, чтобы быть погребенным в земле, либо сейчас же броситься в море. В таком отчаянном положении Арион все же упросил корабельщиков (раз уж таково их решение) по крайней мере позволить ему спеть в полном наряде певца, став на скамью гребцов. Он обещал, что, пропев свою песнь, сам лишит себя жизни. Тогда корабельщики перешли с кормы на середину корабля, радуясь, что им предстоит услышать лучшего певца на свете. Арион же, облачась в полный наряд певца, взял кифару и, стоя на корме, исполнил торжественную песнь27
????? ?????? – напев, мелодия, исполняемая очень высоким голосом.

Окончив песнь, он, как был во всем наряде, ринулся в море. Между тем корабельщики отплыли в Коринф, Ариона же, как рассказывают, подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару. Арион вышел на берег и в своем наряде певца отправился в Коринф. По прибытии туда он рассказал все, что с ним случилось. Периандр же не поверил рассказу и велел заключить Ариона под стражу и никуда не выпускать, а за корабельщиками внимательно следить. Когда же те прибыли в Коринф, Периандр призвал их к себе и спросил, что им известно об Арионе. Корабельщики отвечали, что Арион живет и здравствует где-то в Италии и они-де оставили его в Таранте в полном благополучии. Тогда внезапно появился Арион в том самом одеянии, в каком он бросился в море. Пораженные корабельщики не могли уже отрицать своей вины, так как были уличены. Так рассказывают коринфяне и лесбосцы. А на Тенаре есть небольшая медная статуя– жертвенный дар Ариона, – изображающая человека на дельфине.

25. По окончании войны с милетянами лидиец Алиатт скончался. Царствовал он 57 лет. Исцелившись от своего недуга, царь (вторым из этого царского дома) принес посвятительные дары в Дельфы: большую серебряную чашу для смешивания вина с водой на железной инкрустированной подставке – одно из самых замечательных приношений в Дельфах работы Главка хиосца (он первый из людей изобрел искусство инкрустировать28
Иначе: «спаивать железо».

Железо).

26. После кончины Алиатта царство перешло к его сыну Крезу29
Для греков Крез – тип царя филэллина, для лидийцев царствование Креза – время расцвета и блеска лидийской державы; в глазах дельфийцев Крез – почитатель авторитета оракула. В рассказе о Крезе соединены две концепции: одна – дельфийская, по которой возмездие за преступления Гигеса падает на пятого потомка – Креза; другая – переносит вину на самого Креза, который навлек на себя «зависть» (или «ревность») богов (ср.: А. И. Доватур . Стиль, с. 191).

Которому было тогда 35 лет от роду. Первым эллинским городом, на который он напал, был Эфес. Когда Крез осадил Эфес, эфесцы посвятили свой город Артемиде и протянули канат от храма богини к городской стене. Расстояние же между старым городом, который был тогда осажден, и храмом было 7 стадий. Так вот, Крез сначала выступил в поход на эфесцев, а затем по очереди на всех ионян и эолийцев. При этом царь выставлял каждый раз все новые поводы для нападения. Если можно было подыскать важную причину, то выдвигал и более серьезные обвинения, в других же случаях довольствовался даже ничтожными поводами.

27. Покорив азиатских эллинов, Крез заставил их платить дань. Затем он задумал построить флот и напасть на островитян. Когда все уже было готово для постройки кораблей, прибыл в Сарды Биант из Приены (другие же говорят, что Питтак30
Питтак не мог встретиться с Крезом в 560 г., так как умер в 570 г. до н. э. (см.: В. В. Струве. Этюды, с. 93).

Из Митилены). Крез спросил пришельца: «Что нового в Элладе?» А тот ответил вот что (чем и отклонил Креза от постройки кораблей): «О царь! Островитяне закупают множество коней, собираясь в поход на Сарды против тебя». Крез думал, что Биант говорит правду, и сказал ему: «О если бы боги только внушили островитянам эту мысль идти на конях против сынов-лидийцев». Биант же, прервав его, сказал: «Царь! Ты, конечно, страстно желаешь, чтобы островитяне со своей конницей попали в твои руки на материке, и к этому у тебя есть все основания. Что же, ты думаешь, желают островитяне, узнав, что ты намерен построить флот против них? Ничего другого, как захватить лидийцев на море и отомстить за порабощение материковых эллинов». Эти слова очень обрадовали Креза. Он нашел заключение вполне правильным и велел прекратить постройку флота31
Этот рассказ отражает попытку лидийцев заняться морской торговлей и покорить острова (см.: С. Я. Лурье. История, с. 98, примеч. 1).

Так-то Крез вступил в дружбу с ионийскими островитянами.

ГЕОРОДОТ.

ИСТОРИЯ

Книга I КЛИО

Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения1, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния2как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом.

1. По словам сведущих среди персов людей, виновниками раздоров между эллинами и варварами были финикияне. Последние прибыли от так называемого Красного моря к Нашему морю3и поселились в стране, где и теперь еще живут4. Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли и в Аргос. Аргос же в те времена был самым значительным городом в стране, которая теперь называется Элладой. Когда финикияне прибыли как раз в упомянутый Аргос5, то выставили свой товар на продажу. На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио, дочь Инаха; так же называют ее и эллины. Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем поспешно отплыли в Египет6.

2. Так-то, говорят персы, Ио попала в Египет. Эллины же передают это иначе. Событие это послужило первой причиной вражды. Затем, рассказывают они далее, какие-то эллины (имя они не могут назвать) прибыли в Тир Финикийский и похитили царскую дочь Европу7. Должно быть, это были критяне8. Этим они только отплатили финикиянам за их проступок. Потом эллины все-таки снова нанесли обиду варварам. На военном корабле они прибыли в Эю в Колхиде и к устью реки Фасиса. Завершив там все дела, ради которых прибыли, эллины затем похитили царскую дочь Медею. Царь колхов отправил тогда в Элладу посланца с требованием пени за похищенную и возвращения дочери. Эллины, однако, дали такой ответ: так как они сами не получили пени за похищение аргивянки Ио, то и царю ничего не дадут.

3. Затем в следующем поколении, говорят они, Александр, сын Приама, который слышал об этом похищении, пожелал умыканием добыть для себя женщину из Эллады. Он был твердо уверен, что не понесет наказания, так как и эллины тогда ничем не поплатились. После того как Александр таким образом похитил Елену, эллины сначала решили отправить посланцев, чтобы возвратить Елену и потребовать пени за похищение. Троянцы же в ответ бросили им упрек в похищении Медеи. Тогда ведь, говорили они, сами эллины не дали никакой пени и не возвратили Медеи, а теперь вот требуют пени от других.

4. До сих пор происходили только временные похищения женщин. Что же до последующего времени, то, несомненно, тяжкая вина лежит на эллинах, так как они раньше пошли походом в Азию, чем варвары в Европу. Похищение женщин, правда, дело несправедливое, но стараться мстить за похищение, по мнению персов, безрассудно. Во всяком случае, мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах. Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы те сами того не хотели. По словам персов, жители Азии вовсе не обращают внимания на похищение женщин, эллины же, напротив, ради женщины из Лакедемона собрали огромное войско, а затем переправились в Азию и сокрушили державу Приама. С этого времени персы всегда признавали эллинов своими врагами. Ведь персы считают Азию и живущие там варварские племена своими, Европа же и Эллада для них – чужая страна.

5. Таков, говорят персы, был ход событий, и взятие Илиона, думают они, послужило причиной вражды к эллинам. О похищении же Ио финикияне рассказывают иначе, чем персы, вот что. Именно, по их словам, они вовсе не увозили Ио насильно в Египет, так как она уже в Аргосе вступила в любовную связь с хозяином корабля. Когда же почувствовала себя беременной, то от стыда перед родителями добровольно уехала с финикиянами, чтобы скрыть свой позор. Так рассказывают персы и финикияне. Что до меня, то я не берусь утверждать, случилось ли это именно так или как-нибудь иначе. Тем не менее, я хочу назвать человека, который, как мне самому известно, положил начало враждебным действиям против эллинов9. Затем в продолжение моего рассказа я опишу сходным образом как малые, так и великие людские города. Ведь много когда-то великих городов теперь стали малыми, а те, что в мое время были могущественными, прежде были ничтожными. А так как я знаю, что человеческое счастье изменчиво, то буду одинаково упоминать о судьбе тех и других. 6. Крез, родом лидиец10, сын Алиатта, был владыкой народов по эту сторону реки Галиса (Галис течет с юга на север между землями сирийцев11и пафлагонцев и впадает в море, называемое Евксинским Понтом). Этот Крез, насколько я знаю, первым из варваров покорив часть эллинов, заставил платить себе дань; с другими же он заключил союзные договоры. Покорил же он ионян, эолийцев и азиатских дорийцев12, а с лакедемонянами вступил в союз. Однако до владычества Креза все эллины были свободными. Ведь нашествие киммерийцев13, которые еще до времен Креза дошли до Ионии, не было длительным завоеванием, а скорее простым набегом для захвата добычи.

7. Власть, принадлежавшая ранее дому Гераклидов, перешла к роду Креза (этот род зовется Мермнадами)14. Произошло это таким образом: Кандавл, которого эллины называют Мирсилом, был тираном Сард. Он был потомком Алкея, сына Геракла. Первым царем Сард из дома Гераклидов стал Агрон, сын Нина, внук Бела, правнук Алкея. Кандавл же, сын Мирса, был их последним царем. Цари, управлявшие этой страной до Агрона, были потомками Лида, сына Атиса, того лидийца, от которого весь нынешний народ (прежде называемый меонами) получил имя лидийцев. От них, по предсказанию оракула, получили власть Гераклиды. Последние вели свой род от Геракла и рабыни Иардана и правили в течение 22 людских поколений15, 505 лет, причем всегда сын у них наследовал власть от отца вплоть до Кандавла, сына Мирса.

8. Этот Кандавл был очень влюблен в свою жену и, как влюбленный, считал, что обладает самой красивой женщиной на свете. Был у него среди телохранителей некий Гигес16, сын Даскила, которого он особенно ценил. Этому-то Гигесу Кандавл доверял самые важные дела и даже расхваливал красоту своей жены. Вскоре после этого (ведь Кандавлу предречен был плохой конец) он обратился к Гигесу с такими словами: “Гигес, ты, кажется, не веришь тому, что я говорил тебе о красоте моей жены (ведь ушам люди доверяют меньше, чем глазам), поэтому постарайся увидать ее обнаженной”. Громко вскрикнув от изумления, Гигес отвечал: “Что за неразумные слова, господин, ты говоришь! Ты велишь мне смотреть на обнаженную госпожу? Ведь женщины вместе с одеждой совлекают с себя и стыд!17Давно уже люди узнали правила благопристойности и их следует усваивать. Одно из них главное: всякий пусть смотрит только за своим. Я верю, что она красивее всех женщин, но все же прошу: не требуй от меня ничего, противного обычаям”.

9. Так говорил Гигес, пытаясь отклонить предложение царя в страхе попасть из-за этого в беду. Кандавл же возразил ему такими словами: “Будь спокоен, Гигес, и не бойся: я сказал это не для того, чтобы испытать тебя, и моя жена тебе также не причинит никакого вреда. Я подстрою сначала все так, что она даже и не заметит, что ты ее увидел. Тебя я поставлю в нашем спальном покое за закрывающейся дверью. За мной войдет туда и жена, чтобы возлечь на ложе. Близко от входа стоит кресло, куда жена, раздеваясь, положит одну за другой свои одежды. И тогда ты сможешь спокойно ею любоваться. Если же она направится от кресла к ложу и повернется к тебе спиной, то постарайся выйти через дверь, чтобы она тебя не увидела”.

10. Тогда Гигес уже не мог уклониться от такого предложения и выразил свою готовность. Когда Кандавл решил, что настала пора идти ко сну, то провел Гигеса в спальный покой, куда затем тотчас же пришла и жена. И Гигес любовался, как она вошла и сняла одежды. Как только женщина повернулась к нему спиной, Гигес постарался, незаметно ускользнув, выйти из покоя. Тем не менее женщина видела, как он выходил. Хотя, она поняла, что все это подстроено ее мужем, но не закричала от стыда, а, напротив, показала вид, будто ничего не заметила, в душе же решила отомстить Кандавлу. Ведь у лидийцев и у всех прочих варваров считается великим позором, даже если и мужчину увидят нагим.

11. Как ни в чем ни бывало женщина хранила пока что молчание. Но лишь только наступил день, она велела своим самым преданным слугам быть готовыми и позвать к ней Гигеса. Гигес же пришел на зов, уверенный, что ей ничего не известно о происшествии, так как и прежде он обычно приходил всякий раз, как царица его призывала к себе. Когда Гигес предстал перед ней, женщина обратилась к нему с такими словами: “Гигес, перед тобой теперь два пути; даю тебе выбор, каким ты пожелаешь идти. Или ты убьешь Кандавла и, взяв меня в жены, станешь царем лидийцев, или сейчас же умрешь, для того чтобы ты, как верный друг Кандавла, и в другое время не увидел, что тебе не подобает. Так вот, один из вас должен умереть: или он, соблазнивший тебя на этот поступок, или ты, который совершил непристойность, увидев мою наготу”. Пораженный ее словами, Гигес сначала не знал, что ответить, а затем стал молить царицу не вынуждать его к такому страшному выбору. Гигесу не удалось все же убедить ее. Тогда, видя, что выбор неизбежен – или убить своего господина, или самому пасть от руки палачей,– он избрал себе жизнь и обратился к царице с таким вопросом: “Так как ты заставляешь меня против воли убить моего господина, то скажи же, как мы с ним покончим?”. На это царица дала такой ответ: “Мы нападем на него на том самом месте, откуда он показал тебе меня обнаженной, и ты убьешь его во время сна”.

Биография Геродота

Происхождение Геродота

Отец истории Геродот родился в промежутке между первою и второю персидскими войнами (490–480 до Р. X.), а по одному известию, не вполне, впрочем, достоверному , в 484 г. до Р. X. Местом его рождения был Галикарнас, дорийская колония на берегу Карии. Этот город, расположенный на берегу моря и обладающий прекрасным портом, вел значительную торговлю и пользовался достаточным благосостоянием. Он был основан дорянами из Трезена, с которыми смешались ахейцы, а по всей вероятности также и ионяне, так как до дорийского переселения Трезен был населен ионянами, и в древнейшее время, вместе с Косом, Книдом и родосскими городами Линдом, Ялисом и Камиром, входил в состав дорийского союза городов, так называемого дорического Шестиградья (Έξάπολις;). Но впоследствии Галикарнас был исключен из этого союза, как рассказывает Геродот, за то, что один из граждан, получив в награду на союзных играх треножник, не поставил его, как того требовал обычай, в храме Аполлона , а унес к себе домой. Это незначительное обстоятельство послужило, конечно, только внешним поводом для исключения Галикарнаса из союза, настоящая же причина была важнее. Разрыв обусловливался тем, что Галикарнас, вследствие наплыва ионян из соседних местностей, потерял свой первоначальный дорический характер; ионическое наречие в половине V века, как это видно из одной надписи, было в Галикарнасе официальным языком. И сам Геродот, который по происхождению своему должен считаться дорянином, по всему своему характеру более ионянин, чем дорянин. После исключения Галикарнаса из дорического союза, время которого не может быть определено с точностью, Галикарнас, подобно другим греческим городам в Малой Азии, был под властью лидян, а потом под властью персов. Персы пользовались своим господством над греческими городами обыкновенно так, что ставили там наиболее выдающихся граждан тиранами, и последние управляли городами по своей воле. Так, в то время когда родился Геродот, правительницей Галикарнаса и соседних небольших островов – Коса, Нисира и Калидны, под верховной властью персов, была Артемизия, женщина умная и смелая, которая с пятью кораблями сопровождала Ксеркса в его походе на Грецию и подала ему много дельных советов, и в битве при Саламине так отличилась своей решительностью, что царь в удивлении воскликнул: «Женщины стали мужчинами, а мужчины женщинами!» Геродот в своей истории так восхваляет речи и слова этой женщины, что можно заключить, что он в юности своей охотно прислушивался к рассказам о её подвигах. Вероятно, она очень мягко и благодушно относилась и к своим подданным.

Бюст Геродота. Национальный музей Рима. Начало IV в. до Р. Х.

Геродот принадлежал к знатному и, по всей вероятности, древне-аристократическому дорийскому роду. Имя отца его было Ликс, матери – Дрио (или Рио), брата – Феодор. Эпический поэт Паниасис, которого древние прославляют, как удачного возобновителя почти забытого эпического рода поэзии, был близким родственником Геродота – или его дядей (братом матери), или сыном брата его отца, и весьма вероятно, что он, как старший родственник, имел немалое влияние на умственное развитие Геродота. Мы знаем, что и те предметы, которыми занимался Паниасис, также имели интерес для Геродота. Паниасис обработал миф о Геркулесе в эпической поэме «Гераклея», а сюжетом другой поэмы избрал историю ионического переселения в Азию. Именно этими-то ионическими преданиями Геродот и занимался всего более, а мифами о Геркулесе и культом его интересовался до такой степени, что предпринял особенное путешествие в Тир к знаменитому святилищу финикийского Геркулеса (Мелькарта), чтобы получить верные сведения о древности геркулесовского мифа и его культа.

Исторические события в эпоху молодости Геродота

Нет сомнения, что Геродот, происходя из богатого и знатного дома и притом имея стремление к науке, получил в молодости обширное и всестороннее образование; он обнаруживает превосходное знание Гомера и других поэтов; он ревностно изучал своих предшественников в исторических занятиях – логографов. Глубокое и прочное влияние на ум подраставшего юноши должны были оказать рассказы о великих мировых событиях , которые произошли в его ранней молодости и отразились на его родном городе. Произошло нечто невероятное. Геродот слышал о том, как всемогущий, великий царь персидский собрал свои громадные войска, в числе которых находились и отряды малоазиатских греков , и выступил в поход, чтобы наказать и покорить греков европейских, но был разбит наголову этим маленьким раздробленным и, по-видимому, столь слабым народом, и покрытый позором, в страхе поспешно бежал назад, в свое потрясенное царство. Мысль, которая тогда невольно приходила в голову всякому и высказывалась повсюду, – мысль о божьем суде, поражающем гордых и дерзких, о бренности всего человеческого и о ничтожестве земного величия глубоко запала в юную душу и на всю жизнь осталась убеждением Геродота, как это видно из его сочинений.

Радость и восторг, овладевшие в то время всеми эллинами, отозвались и в сердцах малоазиатских греков. Когда флот и войско их европейских единоплеменников появились у берегов Малой Азии, после побед при Микале и Эвримедонте, тогда и они почувствовали в себе силу и решились свергнуть с себя давнишнее иго и примкнуть к своим братьям. Были ли сделаны подобные попытки и на родине Геродота, в Галикарнасе, – это нам неизвестно. Может быть, умная Артемизия, любимая и уважаемая своими подданными, сумела отклонить от себя надвигавшуюся бурю. По крайней мере её сын Писинделид и после него, около 455 г., сын его Лигдамид были тиранами в Галикарнасе; но мы не знаем, переходила ли эта тирания по наследству беспрерывно. Смотря по тому, за кем оставалась власть на малоазиатском берегу – за афинским союзом или за персами, в городах господствовала свобода или рабство, и то изгонялись тираны, то снова назначались персидские правители – сатрапы. Так и Лигдамид опирался на помощь персов, без которой он не мог бы овладеть городом против воли знатных и могущественных фамилий. Многие из последних спасались от преследований тирана бегством; в том числе и семейство Геродота, удалившись из города, нашло себе приют на острове Самосе. Здесь, вместе с другими беглецами и, вероятно, при помощи самосцев, которые храбро отстаивали греческую свободу на малоазиатском берегу, родственники Геродота стали заботиться об освобождении своего родного города. При одной из попыток этого рода старый друг и родственник Геродота Паниасис попал в руки Лигдамида, который велел его казнить. Наконец, в 449 году, когда, вследствие похода Кимона на остров Кипр, дело греческой свободы снова одержало победу, Геродоту и его товарищам удалось изгнать тирана из Галикарнаса.

Геродот. Проект Энциклопедия

Переселение Геродота в Фурии

Однако Геродот недолго пробыл в своем родном городе: причиною его отъезда оттуда были, по всей вероятности, политические раздоры. Когда, в 444 году, в Лукании (в Южной Италии), неподалеку от разрушенного кротонцами города Сибариса , потомки сибаритов основали новый город, Фурии, пригласив к участию в заселении его всех греков без различия племен на равных правах, тогда из Афин, по предложению Перикла, отправились туда колонисты под предводительством государственного человека и истолкователя оракулов Лампона, друга Перикла . Желание получить землю в этой прекрасной стране побудило многих греков присоединиться к этому предприятию; в числе колонистов был и Геродот, и известный оратор Лисий с двумя братьями. С тех пор Фурии сделались жилищем Геродота, так что древние нередко называют его не галикарнасцем, а фурийцем.

Геродот и Афины времени Перикла

Впрочем, нет необходимости предполагать, что Геродот отправился в Фурии в 444 году; это могло случиться и позже. По всей вероятности, в промежутке между своим отъездом из Галикарнаса и переселением в Фурии он провел некоторое время в тогдашнем центре политической и умственной жизни Греции – в Афинах, где он и впоследствии бывал много раз. То, что Геродот жил в Афинах довольно долго, доказывается его знанием положения дел в Аттике и тем преимуществом, которое он оказывал Афинам до такой степени, что завистливые противники, вроде Плутарха, говорили, что он подкуплен афинянами. В то время, когда могущественные Афины возбуждали сильную ненависть в остальной Греции, Геродот задался целью показать, как этот город во время персидских войн сделался спасителем Греции. С руководителем афинской политики Периклом и его семейством Геродот был, без сомнения, знаком лично. В своем историческом труде он сообщает подробные сведения о значении рода Алкмеонидов, к которому принадлежал Перикл по матери, и указывает на то, как успешно стараниями этого рода, который во времена Геродота не пользовался народным расположением, была низвергнута тирания Писистратидов и упрочена афинская свобода. Так как сведения, сообщаемые Геродотом, по-видимому, заимствованы отчасти из семейных преданий Периклова дома, то можно предположить, что прекрасный рассказ о сватовстве за Агаристу, дочь сикионского тирана Клисфена, прабабку Перикла (VI, 126–130), – рассказ, отличающийся эпическим изложением, – имел своим источником какую-нибудь поэму, принадлежавшую Алкмеонидам. Агариста вышла замуж за афинянина Мегакла, сына Алкмеонова, и от этого брака родились Клисфен , впоследствии известный законодатель, и Гиппократ ; последний был отцом Агаристы, жены Ксантиппа, матери Перикла. Геродот рассказывает, что однажды она видела во сне, будто у неё родился лев, и через несколько дней родила Перикла. Это место, – единственное, где Геродот упоминает о Перикле, показывает, как высоко ценил историк государственного деятеля. Геродот был знаком лично также и с другими выдающимися афинянами; Софокл в течение многих лет был его другом.

Древняя статуя Геродоту в Бодруме (античном Галикарнасе)

Путешествия Геродота

Геродот в Малой Азии и Персии

Значительную часть великого труда Геродота составляют географические и этнографические сведения. Он рассказывает о событиях, но вместе с тем описывает страны, нравы, обычаи, гражданские и религиозные учреждения – словом, пересказывает все замечательное о землях, народах и городах. Прежде своего переселения в Фурии Геродот много путешествовал. Любознательность и вместе с тем желание собрать поболее географического и этнографического материала для сочинения, которое он задумал, по-видимому, уже очень рано, побудили его посетить различные страны известного тогда мира; Геродот видел отдаленнейшие местности, населенные греками, и проехал все персидское царство по различным направлениям. В этих путешествиях ему не приходилось встречать значительных затруднений и опасностей, а при достаточном богатстве у него не было нужды в средствах для поездок. Вследствие торговых сношений путь ко всем берегам Средиземного моря был открыт для всякого; при этом, вследствие распоряжений персидского царя Дария , всякий гражданин области, подвластной персам, пользовался в путешествии гораздо большими удобствами и безопасностью, чем иностранец, желающий в наше время путешествовать по этой стране. Во времена Геродота царские военные дороги, охраняемые укреплениями и стражею и доставлявшие путешественнику приют на каждой станции, соединяли все провинции с центром государства – Сузами. Иностранец, хотя и под бдительным надзором властей, мог ехать по этим дорогам спокойно и везде находил все необходимое для существования и для отдыха.

Геродот вспоминает о своих путешествиях в своем труде часто, но только при случае, когда он, в подтверждение своего рассказа, ссылается на то, что он видел и слышал на месте, причем ничего не сообщает о времени и способе путешествия. Поэтому мы не имеем возможности точно определить, в какие годы и в каком порядке предпринимал он свои путешествия. Во всяком случае, он был в Персии в то время, когда его родной город Галикарнас был ещё под властью персов, т. е. раньше 449 г. до Р. X.; после низвержения Лигдамида, которому Геродот сам содействовал и которое освободило Галикарнас от персидской власти, он уже не осмелился бы предпринять поездку в персидское царство. Египет посетил он в то время, когда эта страна также еще находилась во власти персов, но уже после восстания Инара, которое продолжалось от 460 до 455 года; Геродот видел поле сражения при Папремисе, где Инар разбил Ксерксова брата Ахемена. Поэтому время его поездки в Египет приходится между 455 и 449 годами. Путешествие же в провинции верхней Азии он предпринял ранее, как можно заключать из одного указания в его труде.

Во внутреннюю Азию Геродот ехал, вероятно, по царской дороге, которая вела от Эфеса через Сарды в Сузы; он описывает размеры этой дороги, её протяжение и её внешний вид так подробно, что должно полагать, что он сам ее видел (V, 52 и сл.). Он доехал до самой Сузы и оттуда посетил находившееся в пяти милях от города царское поместье Ардерикку, где Дарий поселил некогда пленных жителей Эретрии (VI, 119). В Вавилоне , которого историей, чудесными постройками, нравами и культом Геродот очень интересовался (I, 178 и сл.), он, по-видимому, пробыл довольно долгое время. Наш путешественник видел также и Экбатану, столицу Мидии , с дворцом Дейока ; весьма вероятно, что он был также и на развалинах Ниневии, прежней столицы Ассирии . Прибрежье Малой Азии до Галиса Геродот знал очень хорошо; поэтому можно предположить, что он много раз бывал в этих местах.

Геродот в Египте

С особенным вниманием осматривал Геродот страну чудес – Египет . Как кажется, он прибыл сначала в Каноб, известную гавань при устье западного рукава Нила, и затем посетил различные города нижнего Египта: Навкратис, привилегированный греческий торговый пункт, Саис, резиденцию последних египетских царей, где Геродот был посвящен в мистерии Осириса; Бусирис, где находился большой храм Изиды, и др. В средний и верхний Египет он ехал во время разлития Нила, как можно заключить по той наглядности, с какою он описывает поездку от Навкратиса до Мемфиса. «Когда Нил выступает из берегов, говорит Геродот (II, 97), кругом видны только высокие города, как острова в Эгейском море, ибо все остальное скрыто под водой. Лишь только случится разлив, по реке никто уже не ездит, а все суда идут по воде, разлившейся на равнинах. Отправляясь в это время из Навкратиса в Мемфис, приходится проезжать как раз мимо пирамид (близ Гизе, к северо-западу от Мемфиса). Но обыкновенный путь идет на вершину дельты и на город Керкасор», и т. д. Из древнего города царей, Мемфиса, где Геродот узнал от жрецов большую часть сообщаемых им о Египте сведений, он посетил находящиеся неподалеку оттуда пирамиды , из которых самую большую, пирамиду Хеопса, он сам измерил. Был он также и на берегах искусственного Меридова озера, находящегося в 12 милях к югу от Мемфиса, близ которого находился лабиринт, большой дворец в 3000 комнат, здание, представляющее по величине своей «сверхчеловеческий труд». Направляясь далее вверх по Нилу, Геродот прибыл в город Элефантину и, таким образом, дошел до южной границы персидского царства. Перейти эту границу он однако не решился, как ни хотелось ему получить верные сведения об источниках Нила, так как за этой границей иностранец не мог уже быть уверенным в своей безопасности. На обратном пути Геродот из Мемфиса отправился на восток, проехал канал египетского царя Нехо (Нехао), проложенный из Нила в залив Арабского (Красного) моря, и дошел до восточной границы Египта, – до города Пелузиума на Средиземном море. Оттуда, по берегу, он доехал до Газы, в Палестине, и здесь, вероятно, сел на корабль и отправился в Тир, чтобы там собрать сведения о Геркулесе.

Геродот в Причерноморье, изучение им Скифии

Кроме того, Геродот предпринял особенное путешествие в эллинскую колонию Кирену на северном берегу Ливии, а затем – к Черному морю – к Понту, берега которого были усеяны греческими колониями и который вследствие этого обратился из «негостеприимного» (Πόντος άξεινος) в «гостеприимный» (Πόντος εΰξεινος – Понт Эвксинский). Войдя в Понт чрез Фракийский Босфор, Геродот направился к западу, желая объехать кругом все море. Ехал ли он от Босфора до устьев Истра (Дуная) сухим путем или на корабле – этот вопрос остается покуда нерешенным; известно только, что по дороге Геродот посетил греческие колонии – Аполлонию, Месемврию и Истрию, лежавшую при устье Истра. Реку Истр он считает величайшею и обширнейшею из всех рек; Истр «протекает через всю Европу, а начало берет у кельтов» и имеет множество притоков, которые Геродотом перечисляются (IV, 47–50). К северу от Истра, Черного моря и Кавказа находится обширная земля скифов, о которой Геродот во время этого путешествия особенно старался собрать сведения. Скифы находились в оживленных сношениях с береговыми греческими городами, и по многочисленным водным путям доставляли сюда произведения своей богатой страны. Многие из них жили для коммерческих целей в греческих городах, другие подвозили к морю товары из внутренних стран; греческие купцы разъезжали по окрестным землям. Таким образом, Геродот легко мог из расспросов у греков и туземцев получить подробные сведения о свойствах этой страны, о нравах, обычаях и преданиях этого замечательного народа; иногда он и сам отправлялся на короткое время в разные местности, во внутрь страны. По-видимому, Геродот провел довольно долгое время в цветущем торговом городе Ольвии, при устье Гипаниса (Буга) и здесь собирал сведения о странах, лежащих между Тиром (Днестром) и Борисфеном (Днепром). В этой части Скифии многие местности известны ему по собственному наблюдению; он употребил несколько дней на плавание вверх по Бугу. Из Ольвии Геродот отправился вокруг Таврического полуострова (Крыма) в Меотиду (Азовское море), затем, по восточному берегу Понта, в Колхиду, и оттуда по южному побережью Черного моря возвратился в Босфор Фракийский.

Для древнейшей России и Украины Геродот – важнейший из античных историков, как Юлий Цезарь для Франции и Тацит для Германии. Геродот посетил многие местности Причерноморья, дал довольно подробные сведения об этой стране и её тогдашних обитателях: скифах и сарматах. Раскопки в курганах на местах скифских поселений, описанных Геродотом, обнаруживают культуру, близкую к той, о которой он говорит в своем изображении Скифии .

Научные труды Геродота

Кроме названных выше стран, Геродот посетил и осмотрел все значительные города и святилища на греческих островах и на материке Греции; собрал подробные сведения о землях Балканского полуострова, лежащих к северу от Греции, а впоследствии, живя в Фуриях, предпринимал поездки по южной Италии и в Сицилию, так что мы с уверенностью можем утверждать, что никто из греков ни до Геродота, ни в его время не видел столько стран и народов и не имел таких обширных географических познаний, как он. Результаты его путешествий послужили главным материалом, из которого он составил свой великий исторический труд. Но мы не можем предположить, что план этого великого труда ясно представлялся ему уже в самом начале его исследований; скорее можно думать, что он сначала пошел по пути своих предшественников, логографов, располагая собранные сведения в виде ряда исторических и географических картин. Таким образом Геродот написал отдельные «истории» (λόγοι) – персидскую, ассирийскую, египетскую, лидийскую, скифскую, а впоследствии, достигнув высшей точки зрения, снова переработал их в виду новой цели и отчасти включил их в свое великое произведение . Этого высшего понимания задач историографии Геродот достиг вследствие своих неоднократных поездок в Афины и продолжительного пребывания в этом городе; здесь, в обществе политически развитых людей и при непосредственном знакомстве с великими стремлениями, представителем которых был Перикл, он мог глубже вникнуть в дух греческой истории.

«История» Геродота

Свида, в своей статье о Геродоте, сообщает, что наш историк, убежав из Галикарнаса в Самос, занялся там ионическим диалектом и написал «Историю» в 9 книгах, начав от времен персидского царя Кира и лидийского Кандавла. Это предположение, будто Геродот написал свое произведение вполне уже в эти ранние годы, мы не можем признать за вероятное. Из него можно только заключать, что он около этого времени написал некоторые из упомянутых уже выше отдельных этюдов, λόγοι. Такие отдельные этюды он мог и издавать, прежде чем приступил к обработке всего сочинения. Лукиан, в своем небольшом сочинении «Геродот или Аэтион», рассказывает, что Геродот, желая скорее приобрести известность и доставить популярность своим сочинениям, отправился со своей родины, Карии, в Элладу, и там, на олимпийских играх, читал свое произведение перед громадной толпой, собравшейся из всех эллинских стран, и удостоился такого одобрения, что его книги, которых было девять, получили названия по именам муз. Но этот рассказ мы можем считать только измышлением ритора, мало заботившегося об исторической истине, хотя в основе его заключается, может быть, и исторический факт, что Геродот читал на олимпийских играх, перед многочисленным собранием, если не все свое сочинение, то отдельные части своих литературных трудов. О таких чтениях Геродота говорят и другие древние писатели, и мы не имеем основания в этом сомневаться. В те времена и софисты, и поэты, и рапсоды выступали таким образом перед многочисленной публикой; сочинения же Геродота и по своему содержанию, и по форме были до такой степени интересны и занимательны, что должны были встретить чрезвычайное одобрение.

Древние рассказывают также о чтении Геродота в Афинах, которое Евсевий относит к 446 году. Некоторые из новейших писателей предполагают, что Геродот читал в собрании во время праздника Панафиней. Мы имеем довольно вероятное известие, что афинский совет, по предложению Анита, наградил Геродота за чтение подарком в 10 талантов. С рассказом об этом чтении или о другом чтении в Афинах же, в доме Олора, отца Фукидида (историка), а также и с рассказом о чтении в Олимпии связывается маловероятный рассказ о мальчике Фукидиде, будто бы он присутствовал при этом чтении и залился слезами от восторга, а вместе с тем и от желания подражать Геродоту. Тогда Геродот сказал отцу мальчика: «Поздравляю тебя, Олор: твой сын горит стремлением к знанию». Далее, рассказывают о чтении Геродота в Фивах и о намерении его ввести изучение истории в тамошние школы. Без сомнения, выдуман впоследствии анекдот, передаваемый Дионом Хризостомом, о том, как Геродот явился в Коринф и потребовал награды за свои сочинения, в которых о Коринфе не было никакой лжи. Но Коринфяне отказали ему в награде, и за это он присочинил к своей истории невыгодный для них рассказ об их участии в Персидских войнах . (Ср. стр. 125).

Поселившись окончательно в Фурии, Геродот занялся обработкою материала, собранного им во время странствований, и создал большое историческое сочинение, которое дошло и до нас, под заглавием «История» (Ίστορίαι). Главною темою этого труда служит славная борьба эллинов с персидским царством ; при этом Геродот высказывает убеждение, в то время весьма распространенное, что вражда между эллинами и народами Азии существует с древнейших времен. Рассказав великую драму персидских войн, Геродот передает, по примеру логографов, историю всех народов, участвовавших в этой великой борьбе, говорит об их образе жизни, нравах и верованиях и представляет географическое и естественно-историческое описание их стран, так что все сочинение представляет нечто в роде всеобщей истории. Все это сочинение, вероятно уже в александрийскую эпоху, разделено на 9 книг, из которых каждая названа по имени музы.

«История» Геродота – искрений, простой рассказ, проникнутый любовью к доброму и прекрасному, радостный рассказ о том, как любовь к свободе, мужество, разумный порядок, ум и скромные нравы греков восторжествовали над раболепием и тщеславною пышностью многочисленных, но беспорядочных полчищ Востока. По всему рассказу Геродота проходит противопоставление греческой народности характеру восточного быта. «История» Геродота – занимательный подробный рассказ о великих, изумительных событиях, ход которых излагает он своим любознательным соотечественникам по превосходно обдуманному плану, давая им ряд живых, завлекательных картин. Тон рассказа у него совершенно гармонирует с содержанием, и в целом своем «История» Геродота имеет характер величественного эпоса.

Фрагмент «Истории» Геродота на папирусе из Оксиринха, Египет

Краткое содержание «Истории» Геродота

Главной целью Геродота при написании «Истории» было сохранить для потомства память о великих событиях войн с персами, чтобы, как выражается сам он, «подвиги греков и варваров в их борьбе между собою не исчезли безвестно в реке времени». В начале первой книги «Истории» Геродот вкратце сообщает мифические события, послужившие, как он полагает, началом враждебных отношений между Европой и Азией, – похищение Ио и Европы, Медеи и Елены; затем переходит к повествованию о человеке, о котором он сам наверное знает, что он первый поступил несправедливо с эллинами – о лидийском царе Крезе, который подчинил своей власти малоазиатских греков. Деяния и судьба Креза рассказываются в «Истории» Геродота весьма подробно, что дает повод вставить в это повествование, в виде эпизодов, не только историю прежних лидийских царей и их войн с эллинскими городами Малой Азии, но и историю Афин со времен Солона и Спарты со времен Ликурга до времен Креза. Рассказав таким образом о первом порабощении греков азиатскою властью, Геродот тотчас же указывает на эллинские государства, от которых явится в свое время помощь и освобождение. Перс Кир побеждает Креза и заступает его место, так что с этого времени внимание историка обращено главным образом на Персидское царство , продолжающее враждебные действия относительно греков. Сначала Геродот рассказывает историю Мидийского царства и юношество Кира, покорителя мидян; затем описывает его завоевательные походы: на Вавилон (о памятниках, жителях и нравах этого города говорится подробно), против малоазиатских греков и против массагетов. При этом сообщаются сведения и о происхождении азиатских эллинов, а равно и соседних с ними ликийских и карийских племен.

Во второй книге «Истории» завоевание Египта Камбизом дает Геродоту повод к подробному описанию этой страны, столь интересной для него и для его соотечественников; Геродот сообщает сведения о жителях, памятниках, нравах, обычаях и религиозных верованиях Египта. В третьей книге Геродот продолжает историю Камбиза, Лжесмердиса и Дария, а также и Поликрата, тирана самосского, с падением которого персидское владычество начинает распространяться и на греческие острова. Таким образом мы видим, как Персидское царство подвигается все ближе и ближе к европейской Греции; учреждения, введенные Дарием при вступлении его на царство – разделение всего царства на 20 сатрапий и перечисление платимых ими налогов дают нам понятие о пространстве и богатстве этой могущественной страны.

В четвертой книге «Истории», поход Дария на Дунай и против скифов впервые приводит персов в Европу. Здесь мы имеем подробное описание северной Европы, именно Скифии и её жителей; в той же книге Геродота находятся известия о южных странах – о Киренаике и её истории и о соседних с нею ливийских племенах, так как одновременно с походом Дария на скифов, персы в Египте готовились к походу в Ливию. В пятой книге рассказывается о покорении части Фракии и Македонии войсками, оставшимися после скифского похода и о начавшемся в то же время ионийском восстании, поводом к которому послужил также скифский поход. Поездка милетского тирана Аристагора в Грецию за помощью дает Геродоту повод продолжать историю Спарты и Афин с того времени, на котором она остановилась в первой книге, и в особенности представить быстрое усиление афинян, которые после изгнания Писистратидов почувствовали, вместе со свободою, новую силу и не побоялись навлечь на себя гнев персидского царя, оказав поддержку ионийскому вос/pa name=Поселившись окончательно в Фурии, Геродот занялся обработкою материала, собранного им во время странствований, и создал большое историческое сочинение, которое дошло и до нас, под заглавием «История» (Ίστορίαι). Главною темою этого труда служит славная станию.

В шестой книге «Истории» Геродот рассказывает об усмирении легкомысленно начатого ионийского восстания , о неудачном походе Мардония на Грецию; подробно объясняет раздоры, происходившие между греческими государствами накануне персидских войн, и затем следует рассказ об экспедиции Датиса и Артаферна, окончившейся марафонским сражением . Затем, до девятой книги «Истории» включительно, рассказ о последних великих событиях идет широким потоком, не уклоняясь от своего естественного пути в сторону, но с прежнею медленностью, возбуждающею нетерпение читателя. Чрезвычайно подробно Геродот описывает все племена, собранные Ксерксом с разных сторон своего обширного царства против Греции, их происхождение, их вооружение. Медленно надвигаются эти грозные массы на Грецию, государства которой, занимаясь взаимными пререканиями, не могут соединиться вместе, чтобы отразить опасность; происходят первые сражения при Фермопилах и Артемисии, затем большие, решительные битвы при Саламине , Платее и Микале , которые отвращают от Европы опасность, грозившую из Азии, и служат началом наступательной борьбы против Персии. Взятие Сеста афинянами есть последнее событие войны, сообщаемое Геродотом. Сочинение его не вполне закончено, хотя мы и не думаем, что Геродот хотел довести историю персидских войн до самого их конца, до смерти Кимона. Труд, не доведенный до конца, заключается влагаемым в уста Киру замечанием, что не всегда оказываются храбрейшими людьми те, которые живут в наиболее плодородном и богатом крае.

Таким образом, «История» Геродота написана по хорошо обдуманному плану. Чрез все сочинение проходит одна нить, которою и связываются – иногда, правда, очень слабо – отдельные, большие и малые, его части; главная тема окружена множеством эпизодов, особенно в первых книгах. Дионисий Галикарнасский говорит о своем земляке, что он, подражая Гомеру, старается многочисленностью эпизодов придать своему произведению прелесть разнообразия. Но не одно это множество эпизодов сближает труд Геродота с гомеровским эпосом . Гомера напоминает и простое, оживленное и наглядное изложение, приятная и добродушная подробность повествования и естественная прелесть мягкого ионического диалекта. Атеней называет Геродота за его стиль «достойным удивления», «сладким как мед»; Цицерон сравнивает его с зеркальной поверхностью спокойно текущей реки.

Философские и этические взгляды Геродота

Характер поэтического произведения имеет творение Геродота еще и потому, что ядро его составляет определенное религиозное миросозерцание. Этим отец истории отличается от всех позднейших греческих историков. Его произведение проникнуто идеей о высшем порядке в мире, о божественной силе, которая, как в мире физическом, так и в мире нравственном, указывает всякому существу определенные пределы и меру и наблюдает за тем, чтобы эти пределы не нарушались. В своей «Истории» Геродот показывает, как целые народы и каждый отдельный человек подчиняются этой высшей справедливости; если кто в гордой самоуверенности превышает положенный ему предел, или даже без всякой злой мысли пользуется чрезвычайно большим счастьем, того божество унижает, наказывает и сокрушает, чтобы снова восстановить нарушенное равновесие: «божество не терпит, чтобы что-либо было велико, кроме него». Эту справедливую заботу божественной силы о поддержании нравственного порядка в мире Геродот называет завистью (φθονος) божества – представление, которое у древних называлось иначе Немезидою и совпадает с понятием Провидения. Каждый человек должен бояться этой Немезиды и остерегаться как чрезмерного возвышения, так и беды; это принимает в соображение и Геродот. История, по его воззрению, – божественный суд, решающий дела человеческие по закону нравственно-религиозной правды. Геродота можно даже назвать историком-богословом . Соблюдая в своих суждениях о вещах божественных умеренность и осторожность, в историческом рассказе о чужих народах и в суждениях о них он старается воздавать каждому должное. Даже и у врагов Геродот хвалит то, что заслуживает похвалы, и сообщая о великих подвигах своего народа, избегает сильного увлечения естественной национальной гордостью; чаще он указывает своим соотечественникам на то, что их спасло скорее божественное провидение и благоприятное стечение обстоятельств, чем их собственные силы и подвиги.

Оценки сочинений Геродота

При суждении об историке всего важнее вопрос о его достоверности. Достоверность Геродота подвергалась сомнению еще в древности. Ктесий Книдский (ок. 400 г. до Р. X), придворный врач царя Артаксеркса Мнемона, написавший, на основании персидских архивных материалов, большое сочинение о персидской истории (Περσικά) до своего времени, но не отличавшийся, по мнению древних, любовью к истине, рассказывает о Персидских войнах многое несогласно с Геродотом и называет его лжецом и выдумщиком.

Вслед за ним и некоторые другие писатели также выступили против Геродота с обвинениями и опровержениями. Геродот в своём труде – не слепой панегирист греков. Когда вошло в моду у греков писать историю с риторическим самохвальством, его простодушная правдивость стала казаться не воздающею справедливости греческим подвигам; его стали упрекать в склонности говорить о греках дурно. Плутарх , в дошедшей до нас книге «О стремлении Геродота к порицаниям», старается, побуждаемый мелочным национализмом, обвинить его ничтожными уликами в искажении фактов, в недостатке патриотизма, в пристрастии к партии и в злонамеренном унижении личностей. Другие хотя и не обвиняли «Историю» Геродота прямо в намеренной фальсификации, но все-таки выставляли его легкомысленным и неразборчивым рассказчиком басен и чудес. Но в этом они были несправедливы к нашему историку. В выборе материала Геродот поступает с величайшей старательностью и добросовестностью и сообщает результаты своих исследований с правдивостью и не без тонкой критики. Правда, там, где он не мог наблюдать непосредственно сам, где он должен был, во время своих путешествий, довольствоваться рассказами толмачей и периэгетов, жрецов и других людей, там восточная хвастливость и страсть к преувеличениям сообщила ему много чудесного и невероятного. Но Геродот не отказывается от критики подобных рассказов и часто пускается в разыскания и исследования, в которых видна настоящая историческая критика; в своих рассказах он всегда отличает то, что он узнал и видел лично, от того, что ему известно только по слухам. Где Геродот не мог решить, насколько данное известие достоверно, или где он не верит сообщенному слуху, там он прямо в этом сознается и говорит: «Я должен передать то, что мне говорили, но я не имею надобности всему верить». Сообщая об экспедиции из Красного Моря вокруг Африки, снаряженной при египетском царе Нехо, он прибавляет: «И рассказывают, чему я не могу поверить, но что другой кто-нибудь, может быть, признает за вероятное, что во время их плавания у берегов Ливии солнце было у них с правой стороны» (IV, 42), – замечание, которому, конечно, не верил никто из современников Геродота, но в справедливости которого мы теперь не сомневаемся. Если об одном и том же предмете существует два различных известия, и Геродот не может отдать предпочтение которому-нибудь из них, то он приводит оба, предоставляя дальнейшее исследование их просвещенному читателю. Таким образом, у него сохранилось несколько весьма ценных известий, достоверность которых подтвердилась только исследованиями новейшего времени. Разыскания новейших путешественников в странах, которые посетил Геродот, все более и более подтверждают, что он сообщал сведения правдиво и добросовестно. При объяснении причин событий, а также и в суждениях о положении греческих государств, Геродот не выказывает той зрелости политического развития, какой можно было бы ожидать от современника и друга Перикла. Он старается объяснять события более наклонностями и страстями отдельных личностей, чем более глубокими политическими причинами, положением и интересами государств; для него на первом плане стоит элемент нравственный и религиозный, а не политический.

Литературный стиль Геродота

В древности Геродот с одной стороны подвергался порицаниям и обвинениям, а с другой стороны был предметом удивления и высокого уважения; но порицание его исходило, по большей части, от отдельных личностей, а уважение к нему разделялось всеми и сохранилось навсегда у людей, понимающих дело. Его «История» читалась многими, комментировалась, из неё делались извлечения; в Александрии, в большом театре, актер Гегезий читал отрывки из Геродота; и этот случай был не единственный в своем роде. Особенно ценился он древними за свой приятный язык. Дионисий Галикарнасский назвал его лучшим образцом ионического диалекта, но не потому, чтобы ионический диалект был у него, как у Гекатея Милетского, совершенно чист и свободен от всяких примесей, – Геродот примешивал к нему слова и выражения из других диалектов, из эпоса, из трагиков, – а потому, что он впервые выработал ионический диалект в прекрасной прозе, которая может быть поставлена на ряду с поэзией. Речь Геродота проста и ясна, как будто бы он говорил, а не писал; она состоит обыкновенно из небольших предложений, слабо соединенных между собою (Λέξις έιρομένη, «речь простого порядка»). Там, где Геродот старается, по образцу аттической периодической речи, составлять большие сложные предложения, он оказывается слабым и неискусным.

Последние годы жизни Геродота

Двойной бюст Геродота и Фукидида

После своего переселения в Фурии, следовательно, после 444 г. до Р. X., Геродот вел в этом городе спокойную жизнь, предпринимая, впрочем, время от времени небольшие поездки по городам Великой Греции и в Сицилию. Он был еще раз и в Афинах, вероятно, в начале Пелопоннесской войны, так как он видел Пропилеи, построенные только в 431 г. до Р. X. О времени смерти Геродота мы не имеем определенных известий. Прежде, основываясь на двух местах его сочинения (I, 130 и III, 15), полагали, что он жил еще после 408 года: в первом из этих мест Геродот упоминает о восстании мидян против Дария, а этого царя считали за Дария Нофа, против которого мидяне восстали в 408 году, так как о мидийском восстании против Дария Гистаспа ничего не было известно. Но в настоящее время открыта Бехистунская надпись, в которой подробно рассказывается о неудачном восстании мидянина Фраорта против Дария Гистаспа, которое относится, приблизительно, к 520 г. до Р. X. Рассматривая слова Геродота, мы находим, что он мог говорить именно об этом восстании. В кн. III, гл. 15, упоминается о смерти некоего Амиртея из древнего египетского царского рода, который восстал против персов. Но этот Амиртей – не тот, который в 405–400 г. до Р. X. восстал против персов и овладел Египтом, а другой, союзник Инара в восстании 460–455 г. до Р. X., может быть, дед названного выше. Последние события, о которых упоминает Геродот в своем труде, все относятся к первым годам Пелопоннесской войны, не позже 428 г. до Р. X.; и так как он в упомянутом выше месте (I, 130) называет Дария Гистаспа просто Дарием и не отличает его, для избежания двусмысленности, от Дария Нофа, то мы можем предположить, что Геродот уже не трудился над своим сочинением после 424 г., когда начал царствовать Дарий Ноф; а так как это сочинение не окончено, то он едва ли и прожил долее 424 года.

Геродот умер в Фурии и был погребен на городской площади – отличие, которое давалось только выдающимся гражданам. На его гробнице фурийцы написали следующую надпись:

«Сын Ликса, Геродот, творец древней истории ионического стиля, положен в могилу здесь, где он умер. Он возрос далеко, в дорической земле; но, избегая несчастий, нашел себе новую родину на полях Фурийских».

По словам Свиды, некоторые утверждали, что Геродот умер в Пелле, столице Македонии; в другом месте он же говорит, что Геродот, во времена Еврипида и Софокла , был вместе с Геллаником при македонском дворе. Геродот обнаруживал особенное расположение к македонскому царствующему дому; во время своих путешествий он, вероятно, прожил некоторое время в Пелле и был в дружеских отношениях с семейством царя, который, по смерти историка, мог поставить ему кенотаф. Этот-то кенотаф и мог повести к предположению, что Геродот умер в Пелле. И в Афинах также находился кенотаф Геродота у Мелитидских ворот, и рядом с ним была гробница его великого преемника в истории, Фукидида .

Древний бюст Геродота находится в неаполитанском музее; двойной бюст Геродота и Фукидида – в музее Фарнезе в Риме.

Статьи и монографии о Геродоте

Надеждин Н. И. Геродотова Скифия, объясненная чрез сличение с местностями. Одесса, 1842

Дьячан Ф. Н. Геродот и его музы. Ч. 1. Варшава, 1877

Клингер В. П. Сказочные мотивы в истории Геродота. Киев, 1903

Лурье С. Я. Геродот. М.-Л., 1947.

Доватур А. И. Повествовательный и научный стиль Геродота. - Л., 1957

Дитмар А. Б. От Скифии до Элефантины. Жизнь и путешествия Геродота. - М., 1961

Борухович В. Г. Историческая концепция египетского логоса Геродота. Саратов, 1972.

Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия: Историко-географический анализ. М., 1979

Нейхардт А. А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. Л., 1982

Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М., 1982

Кузнецова Т. И., Миллер Т. А. Античная эпическая историография: Геродот. Тит Ливий. - М., 1984

Геродот – житель Древней Греции, «отец истории». Грек стал автором первого дожившего до наших дней трактата «История», в котором подробно описал обычаи народов, существовавших в пятом веке до нашей эры, а также ход греко-персидских войн. Труды Геродота сыграли важную роль в развитии античной культуры.

До нас дошли два ключевых источника информации о жизненном пути Геродота: энциклопедия «Суда», созданная во второй половине десятого века в Византии, и тексты самого историка. Некоторые данные в этих источниках противоречивы.

Бюст Геродота

Общепризнанной считается версия о том, что Геродот родился в Галикарнасе в 484 году до нашей эры. Этот древний город располагался на территории исторической области «Кария», на побережье Средиземного моря в Малой Азии. Город Галикарнас был основан дорийцами, поблизости располагалось поселение карийцев (и дорийцы, и карийцы являются представителями основных древнегреческих племен).

Будущий древнегреческий историк родился во влиятельной и обеспеченной семье Ликса. В молодости Геродот участвовал в политической жизни народа. Он примкнул к партии, поставившей целью низвергнуть тиранического правителя Лигдамида, был изгнан, некоторое время жил на острове Самос.

Затем Геродот отправился в продолжительные и многочисленные путешествия. Он побывал в Египте, Вавилоне, Малой Азии, Ассирии, Северном Причерноморье, Геллеспонте, а также объездил Балканский полуостров от Македонии до Пелопоннеса. Во время путешествий историк делал наброски для своего последующего творения.

В сорокалетнем возрасте Геродот поселился в Афинах. В то время он уже читал представителям высших слоев городского общества отрывки из своей «Истории», что и дало исследователям возможность сделать вывод о том, что наброски были написаны еще во время путешествий. В Афинах историк познакомился и сблизился со сторонниками Перикла – полководца и оратора, которого считают одним из основателей демократии в Афинах. В 444 году до нашей эры, когда на месте разрушенного города Сибариса была основана греческая колония Фурии, он принимал участие в восстановлении поселения из руин.

Наука

Благодаря Геродоту наука обогатилась фундаментальным сочинением «История». Эта книга не может быть названа историческим исследованием. Она представляет собой интересное повествование любознательного, общительного, одаренного человека, который побывал во многих местах и располагал обширными знаниями о современниках. В «Истории» Геродота сочетаются сразу несколько компонентов:

• Этнографические данные. Историк собрал внушительный объем информации о традициях, обычаях, особенностях быта различных племен и народов.
• Географическая информация. Благодаря «Истории» стало возможным восстановление очертаний древних государств по состоянию на пятое столетие до нашей эры.
• Естественно-исторические материалы. Геродот включил в книгу данные об исторических событиях, свидетелем которых ему удалось стать.
• Литературный компонент. Автор был одаренным писателем, которому удалось создать интересное и увлекательное повествование.

Книга "История" Геродота

В общей сложности сочинение Геродота включает в себя девять книг. При этом сочинение принято делить на две части:

1. В первой части автор рассказывает о Скифии, Ассирии, Ливии, Египте, Вавилонии и ряде других государств того времени, а также о возвышении Персидского царства. Поскольку во второй половине труда автор предполагал повести рассказ о многочисленных греко-персидских войнах, в первой части он стремился проследить вехи исторической борьбы между эллинами и варварами. Из-за стремления к подобному единству, взаимосвязанности изложения Геродот не включил в произведение все материалы, которые запомнились ему из путешествий, а обошелся ограниченным их количеством. В своем труде он нередко высказывает субъективную точку зрения на те или иные исторические реалии.
2. Вторая часть труда Геродота – это хронологический рассказ о военном противостоянии между персами и греками. Повествование завершается 479 годом до нашей эры, когда афинские войска осадили и взяли персидский город Сеста.

При написании своей книги Геродот уделял внимание прихотям судьбы и зависти божественных сил по отношению к счастью людей. Автор верил в то, что боги постоянно вмешиваются в естественный ход исторических событий. Он признавал и тот факт, что личные качества политических деятелей также являются залогом их успеха.

Геродот осуждал правителей Персии за их дерзость, за стремление нарушить существовавший порядок устройства мира, в соответствии с которым персы должны жить в Азии, а эллины – на территории Европы. В 500 году до нашей эры состоялось ионийское восстание, из-за которого Древняя Греция и была вовлечена в кровопролитную войну. Это событие автор характеризует как проявление гордыни и крайней неосмотрительности.

Структура «Истории» Геродота

• Книга первая – «Клио». В ней рассказывается о начале раздора между варварами и эллинами, приводится история древней страны Лидии, рассказ об афинском политике и мудреце Солоне, тиране Писистрате, история Мидии и Спарты. В этой книге Геродот упоминает и о скифах в контексте противостояния с киммерийцами, а также рассказывает о войне между массагетами и персами.
• Книга вторая – «Эвтерпа». В этой части труда историк решил рассказать об истории Ливии и Египта, о пигмеях и насамонах, о древних египетских фараонах. Здесь Геродот изложил легенду о том, как Псамметих I определил, что древнейшим народом в мире являются фригийцы.
• Книга третья – «Талия». В ней приводятся сведения об Аравии и Индии, о греческом тиране Поликрате, а также рассказывается о завоевании Египта персидским царем Камбисом, о восстании магов, заговоре семи и антиперсидском восстании, произошедшем в Вавилоне.

Фрагмент страницы из книги "Истории" Геродота

• Книга четвертая – «Мельпомена». Здесь автор описал народы Скифии, Фракии, Ливии и Азии, а также изложил известную ему информацию о походе персидского царя Дария против скифов Причерноморья.
• Книга пятая – «Терпсихора». В этой книге упор делается уже на события греко-персидских войн. Если в предыдущих томах автор отводил немало страниц под описание этнографических особенностей народов, то здесь он рассказывает о персах в Македонии, об Ионийском восстании, о пришествии персидского наместника Аристагора в Афины и афинских войнах.
• Книга шестая – «Эрато». Ключевые события из описанных – морское сражение «Битва при Ладе», взятие карийского древнегреческого города Милета, поход персидского полководца Мардония, поход персидских военачальников Артафрена и Датиса.

Геродот. Барельеф в Лувре, Париж

• Книга седьмая – «Полигимния». В ней речь идет о гибели Дария и восшествии Ксеркса (Дарий и Ксеркс были персидскими царями), о попытках Ксеркса завоевать Азию и Европу, а также о знаковом сражении персов и греков в ущелье Фермопилы.
• Книга восьмая – «Урания». Этот материал описывает морское сражение при Артемиссии, морскую битву при Саламине, бегство Ксеркса и приход Александра в Афины.
• Книга девятая – «Каллиопа». В завершительной части монументального труда автор решил рассказать о подготовке и ходе битвы при Платеях (одного из крупнейших сражений греко-персидских войн, проходившего на суше), битве при Меркале, в результате которой персидскому войску было нанесено сокрушительное поражение, и об осаде Сеста.

«История» данного древнегреческого мыслителя также носит название «Музы», поскольку каждую из ее девяти частей александрийские ученые решили назвать именем одной из муз.

Девять муз дали названия томам "Истории" Геродота

В процессе работы Геродот использовал не только свои воспоминания и собственное отношение к событиям, но и руководствовался воспоминаниями очевидцев, записями оракулов, материалами надписей. Чтобы реконструировать каждое сражение максимально точно, он специально посещал места битв. Будучи сторонником Перикла, он часто воспевает заслуги его рода.

Несмотря на веру в божественное вмешательство, субъективный подход и ограниченность средств для получения информации в древности, автор не свел весь свой труд к тому, чтобы воспеть сражение греков за свою свободу. Он также старался определить причины и последствия, к которым приводили их победы или поражения. «История» Геродота стала важной вехой в развитии мировой историографии.

Успех произведения историка обусловлен не только тем, что в одном произведении он собрал множество фактов о народах и событиях своего времени. Он также продемонстрировал высокое искусство рассказчика, приблизив свою «Историю» к эпосу и сделав ее захватывающим чтивом как для современников, так и для людей Нового Времени. Большинство фактов, изложенных им в книге, впоследствии были доказаны в ходе археологических раскопок.

Личная жизнь

Биография Геродота дошла до наших дней лишь в виде обрывочной информации, в которой невозможно найти данные о собственной семье ученого, о том, была ли у него жена и дети. Известно лишь, что историк был любознательным и общительным человеком, легко сходился с людьми и умел проявлять поразительную настойчивость в поиске исторически достоверных фактов.

Смерть

Геродот предположительно скончался в 425 году до нашей эры. Место его захоронения неизвестно.

Наставнику своему, Андрею Даниловичу Юркевичу, учителю гимназии, с признательностью посвящает

автор и переводчик

Книга первая
Клио

Введение и мифическая старина Лидии (1–5). История Лидии от Креза: переход власти от Гераклидов к Мермнадам (6–13). Царствование Гигеса, Ардиса, Садиатта, Алиатта; отношения их к эллинам; случай с Арионом (14–25). Крез, посещение его Солоном (26–33). Домашние бедствия Креза; испытание оракулов (34–52). Приготовления к войне с персами; обращение к афинянам и спартанцам и дела сих последних (53–70). Война с персами, падение Сард, порабощение мидян персами; судьба Креза (71–94). Азия до господства персов: владычество ассирийцев, история мидян; Кир до завоевания Мидии (95–129). Покорение мидян персами; нравы и обычаи персов (130–140). Города ионян и эолийцев (141–153). Завоевания Кира на материке и островах (154–177). Ассирия с Вавилоном, покорение Вавилона, достопримечательности Ассирии (178–200). Поход на массагетов; гибель Кира; нравы массагетов (201–216).

1. Нижеследующие изыскания Геродот из Галикарнасса представляет для того, чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и достойные удивления сооружения, исполненные частью эллинами, частью варварами, главным же образом для того, чтобы не забыта была причина, по которой возникла между ними война.

Персидские ученые утверждают, что виновниками распри были финикияне, именно: прибыв от так называемого Эрифрейского моря к Нашему и поселившись здесь в той земле, которую занимают и теперь, финикияне немедленно обратились к мореплаванию в далекие страны; с египетскими и ассирийскими товарами они заходили в разные земли, между прочим и в Аргос. Аргос в то время был в нынешней Элладе первенствующим во всех отношениях государством. По прибытии сюда финикияне занялись продажей своих товаров. На пятый или шестой день, когда все почти было продано, пришла на морской берег в числе других женщин дочь тамошнего царя Инаха по имени Ио, – так называют ее и эллины. Расположившись у кормы, женщины покупали товары, какие наиболее нравились каждой из них. Тогда финикияне, согласившись между собой, кинулись на женщин; большая часть их спаслась бегством, но Ио вместе с несколькими другими была захвачена финикиянами. Бросив женщин на корабль, они отплыли к Египту.

2. Так прибыла в Египет Ио, по рассказам персов; но не так повествуют о том эллины. По словам персидских ученых, это была первая обида. После того, продолжают они, несколько эллинов высадились у финикийского города Тира и похитили здесь царскую дочь Европу; племени эллинов персы не знают; должно быть, это были критяне. Таким образом за нанесенную финикиянами обиду эллины отплатили равною обидою. После этого новую несправедливость совершили эллины: на длинном корабле они прибыли в Эю, что в Колхиде, на реке Фасис, и там по исполнении возложенного на них поручения похитили царскую дочь Медею. Царь Колхиды послал было в Элладу глашатая с требованием дочери обратно и удовлетворения за ее похищение; но эллины на это отвечали, что финикияне ничего не заплатили им за похищение аргивянки Ио, а потому и колхи не получат от них никакого удовлетворения.

3. В следующем поколении, по рассказам персов, сын Приама Александр, узнав о случившемся, возымел желание похитить для себя женщину из Эллады, будучи вполне убежден в безнаказанности похищения, ибо не понесли же наказания похитители – эллины. Похитил он Елену. Эллины прежде всего порешили отправить послов в Азию с требованием возвратить Елену и уплатить пеню за похищение. Но в ответ на эти требования им напомнили о похищении Медеи, с укором, что сами они не заплатили никакой пени и на выдачу похищенной женщины не согласились, между тем как от других желали бы получить удовлетворение.

4. До сих пор с обеих сторон были похищения отдельных лиц, а с этого времени эллины становятся тяжко виновными: они вторгаются с войском в Азию прежде, нежели персы вторглись в Европу. Вообще похищение женщин персы считают делом наглецов, месть же за похищенных, по их мнению, прилична глупцам; благоразумным людям вовсе не подобает заботиться о похищенных, ибо женщины не были бы похищаемы, если бы не желали того сами. Вот почему обитатели Азии, говорят персы, и не обращали никакого внимания на похищение их женщин, между тем как эллины из-за одной женщины – лакедемонянки собрали огромное войско и, придя в Азию, разрушили царство Приама. С этого-то времени персы всегда считали эллинов своими врагами: почитая Европу с эллинами за отдельную страну, они присваивают себе Азию с живущими в ней народами.

5. Так рассказывают персы, называя разрушение Трои причиной вражды своей к эллинам. Относительно Ио финикияне не согласны с персами. Не силою доставили они ее в Египет, рассказывают финикияне, но в Аргосе она вступила в связь с хозяином корабля, потом, заметив свою беременность и не желая открывать ее из страха перед родителями, добровольно отплыла с финикиянами. Таковы рассказы персов и финикиян. Со своей стороны я не стану входить в рассуждение, так ли это было или иначе, но назову лицо, которое считаю первым обидчиком Эллады, и буду продолжать мое повествование, одинаково обозревая малые и большие города, ибо большие некогда города сделались впоследствии малыми, и наоборот: города, значительные в мое время, были прежде малыми. Я знаю, что человеческое счастье непостоянно, а потому и буду упоминать как о больших, так равно и о малых городах.

6. Крез был лидиец по происхождению, сын Алиатта, и владычествовал над народами по эту сторону реки Галис, протекающей с юга между сирийцами и пафлагонцами и изливающейся на север в так называемый теперь Евксинский Понт. Из всех известных нам варваров Крез первый подчинил своей власти некоторых из эллинов, заставив их платить дань, а с другими вступил в дружбу. Покорил он ионян, эолийцев и живущих в Азии дорийцев, а друзей приобрел себе в лакедемонянах. Раньше царствования Креза все эллины были свободны, ибо предшествовавшее задолго до Креза вторжение киммерийцев, которые доходили до Иовии, не было покорением государств, а лишь хищническим набегом.

7. Принадлежав вначале Гераклидам, власть перешла потом в род Креза, к так называемым Мермнадам, следующим образом. Правителем Сард был Кандавл, именуемый эллинами Мирсилом, потомок Алкея, сына Геракла. Агрон, сын Нина, внук Бела, правнук Алкея, был из рода Гераклидов первым царем Сард, а Кандавл, сын Мирса, последним. Владыки, царствовавшие в этой стране раньше Агрона, происходили от Лида, сына Атиса, по имени которого назван целый лидийский народ, прежде называвшийся меонами. Они-то и облекли Гераклидов властью, доставшеюся им по изречению оракула. Гераклиды происходили от рабыни Иардана и Геракла, управляли страною в лице двадцати двух поколений на протяжении пятисот пяти лет в непрерывной преемственности от отца к сыну до Кандавла, сына Мирса.

8. Этот Кандавл страстно любил свою жену и воображал поэтому, что владеет красивейшей в свете женщиной. У царя был копьеносец, сын Даскила, Гигес, к которому царь был весьма расположен; ему поверял Кандавл важнейшие дела свои и, между прочим, превозносил красоту жены. Немного времени спустя Кандавлу суждено было погибнуть, царь обратился к Гигесу с такой речью: «Мне кажется, Гигес, ты не доверяешь моим словам о красоте жены, ибо слух у человека не так доверчив, как зрение; поэтому постарайся увидеть ее обнаженною». В ответ на это Гигес вскрикнул: «Неразумные речи слышу я от тебя, владыка! Неужели ты велишь мне посмотреть на мою нагую госпожу? Ведь вместе с платьем женщина совлекает с себя и стыд. Давно существуют у людей прекрасные изречения; из них следует черпать уроки; в числе изречений есть следующее: «всякий смотри свое». Я верю, что жена твоя красивейшая женщина, и пожалуйста, не требуй от меня недозволенного».

9 . Замечанием этим Гигес надеялся защитить себя от беды, потому что опасался, как бы отсюда не вышло для него какого несчастья. Но Кандавл возразил: «Будь смелее, Гигес; не думай, что я предлагаю тебе это ради испытания, не бойся ничего и со стороны женщины моей. Все дело с самого начала я устрою так, что она и не заметит, когда ты будешь смотреть на нее: поставлю тебя в нашей почивальне за открытой дверью; тотчас за мною войдет в спальню к ложу и жена моя. Подле дверей стоит стул; раздеваясь, она будет складывать на него свое платье одно за другим, а ты спокойно можешь ее осматривать. Когда она отойдет от стула к постели и обернется к тебе спиною, постарайся проскользнуть в дверь так, чтобы она тебя не заметила».

10. Видя, что уклониться нельзя, Гигес согласился. Когда пришла пора ложиться спать, Кандавл ввел Гигеса в опочивальню, а вслед затем вошла и жена. Гигес глядел на нее, когда она, войдя в комнату, снимала с себя платье. Когда же царица повернулась к нему спиной и направилась к постели, Гигес украдкой вышел вон. Но при этом жена Кандавла увидела его и поняла, что все устроено ее мужем; она сильно застыдилась, но не крикнула и не выдала себя, в душе затаив месть Кандавлу. Дело в том, что у лидийцев, как у всех почти варваров, даже мужчина считает для себя большим позором, если его увидят нагим.

11. Итак, ничего тогда не обнаружив, она сохранила спокойствие; но на следующий день немедленно подготовила вернейших слуг своих и велела позвать Гигеса. Он пошел на зов, не подозревая, что жена Кандавла знает что-нибудь о случившемся: и прежде он являлся каждый раз, когда царица звала его. При появлении Гигеса она обратилась к нему с такою речью: «Я даю тебе, Гигес, на выбор одну из двух дорог, лежащих перед тобою, которую из них ты предпочтешь: или, убив Кандавла, владей мной и всем лидийским царством, или ты умрешь тотчас сам, чтобы впредь в угоду Кандавлу ты не глядел на то, на что тебе не подобало. Поэтому должен погибнуть или он за то, что устроил это, или ты за то, что глядел на меня обнаженную и тем совершил недозволенное». Сначала речи царицы изумляли Гигеса, потом он умолял ее не принуждать его к такому выбору. Но та оставалась непреклонной, и Гигес увидел себя действительно вынужденным или убить своего господина, или умереть самому; он предпочел остаться в живых. «Так как ты заставляешь меня против воли убить моего господина, – сказал тогда Гигес царице, – то научи, как нам напасть на него». Согласившись на это, она сказала: «Нападение должно быть сделано с того самого места, с которого он показал тебе меня обнаженную, и смерть постигнет его во время сна».

12. Когда замысел был готов и наступила ночь, Гигес последовал за царицей в опочивальню; до этого момента его не отпускали, и ему не было никакого спасения от выбора – или умереть самому, или погубить Кандавла. Дав в руки меч, царица скрыла Гигеса за той самой дверью. Когда после этого Кандавл лег спать, Гигес вышел из-за двери, убил царя и таким образом завладел женою его и царством (об этом упомянул в ямбическом триметре и Архилох из Пароса , живший в то же время).

13. Получив власть, Гигес упрочил ее за собою при содействии дельфийского прорицалища. Когда по случаю убийства Кандавла лидийцы было вознегодовали и восстали с оружием в руках, тогда бунтовщики с Гигесом во главе договорились с остальными лидийцами на том, что он будет царствовать над ними, если оракул признает его царем; если же нет, то он передаст царство обратно Гераклидам. Оракул признал Гигеса, и он после этого воцарился. Однако пифия тогда же возвестила, что Гераклиды будут отомщены в пятом поколении Гигеса. Ни лидийцы, ни цари их не обращали никакого внимания на изречение оракула, пока оно не исполнилось.

14. Так Мермнады получили власть, отняв ее у Гераклидов, а по воцарении Гигес послал в Дельфы многочисленные дары: сколько ни есть серебряных даров, большая часть их от него и находится в Дельфах. Кроме серебра, он пожертвовал в большом числе и золотые сосуды; в числе их наиболее достойны упоминания шесть золотых чаш. Весят они триста талантов и помещаются в сокровищнице коринфян; впрочем, говоря по правде, сокровищница эта есть дело не Коринфского государства, но Кипсела, сына Эетиона. Насколько мы знаем, Гигес первый из варваров после Мидаса, фригийского царя, сына Гордия, послал дары в Дельфы. Мидас посвятил оракулу царский трон, сидя на котором он прежде творил суд, – замечательное произведение; трон находится на том самом месте, где и чаши Гигеса. То золото и серебро, которое подарил Гигес, дельфийцы называют Гигадами, по имени жертвователя.

15. Сделавшись царем, Гигес тоже совершал военные походы на Милет и Смирну и взял нижний Колофон; впрочем, тридцать восемь лет своего царствования он не ознаменовал ничем достославным. Поэтому ничего больше о нем я говорить не буду, упомяну только о сыне его Ардисе, царствовавшем после Гигеса. Ардис покорил Приену и ходил войною на Милет; в его царствование киммерийцы, теснимые из своей родины кочевыми скифами, пришли в Азию и овладели Сардами, за исключением акрополя.

16. Ардису, царствовавшему сорок девять лет, наследовал сын его Садиатт и царствовал двенадцать лет, а за Садиаттом следовал сын его Алиатт. Этот последний воевал с Киаксаром, внуком Деиока, и прогнал киммерийцев из Азии; он покорил Смирну, заселенную жителями Колофона, и напал на Клазомены. Однако отсюда он возвратился домой не так, как желал, но потерпев жестокое поражение. Другие важнейшие дела его царствования следующие.

17. Он вел войну с Милетом, унаследовав ее от отца. Отправившись с войском против Милета, он разорял город следующим образом: ежегодно в ту пору, когда на полях созревали плоды, он врывался с войском на городские земли; войско шло под звуки свирелей, струнных инструментов, с женскими и мужскими флейтами . Войдя в Милетскую область, Алиатт не разрушал домов на тамошней земле, не сжигал их и не ломал в них дверей; дома оставлялись в покое, но каждый раз уничтожал деревья и посевы и затем возвращался назад. Так как море было во власти милетян, то правильная осада города была бы бесполезна; дома же щадил лидийский царь для того, чтобы милетяне, живя в них, имели возможность засеивать и обрабатывать поля, а он снова своими нападениями опустошал бы обработанные земли.

18. Такого рода войну он вел одиннадцать лет, и за это время милетяне претерпели два жестоких поражения, одно на своей же земле, в Лименее, другое на равнине Меандра. В течение шести лет из одиннадцати лидийцами управлял еще Садиатт, сын Ардиса, который в это время совершал походы в Милетскую область; Садиатт же и начал эту войну. Остальные пять лет из одиннадцати, следовавшие за теми шестью, вел войну сын Садиатта Алиатт; приняв ее от отца, о чем сказано было выше, он воевал с неослабевающей ревностью. Никто из ионян не помогал в этой войне милетянам, за исключением хиосцев, которые платили услугой за такую же услугу: раньше милетяне помогали хиосцам в войне их с эрифрейцами.

19. Наконец, на двенадцатом году, когда лидийцы снова зажгли нивы, случилось следующее: лишь только поле занялось огнем, ветер направил пламя на храм Афины по прозванию Ассесии , и храм сгорел. На это не было сначала обращено никакого внимания, а по возвращении войска в Сарды Алиатт заболел. Так как болезнь его затянулась, то по совету ли другого, или по собственному решению он послал в Дельфы спросить божество о причине болезни. Пришедшим в Дельфы пифия сказала, что она не станет говорить им ничего до тех дор, пока они не восстановят храм Афины, сожженный в Ассесе, что подле Милета.

20. Я знаю это со слов дельфийцев. Милетяне, впрочем, прибавляют, что сын Кипсела Периандр, нежнейший друг тогдашнего милетского тирана Фрасибула, узнав об изречении оракула Алиатту, сообщил через посланца изречение это тирану для того, чтобы тот знал его и сообразно с ним вел бы свои дела.

21. Так рассказывают об этом милетяне. Между тем Алиатт, получив ответ оракула, тотчас послал глашатая в Милет для заключения мира с Фрасибулом и милетянами на такое время, какое потребовалось бы для сооружения храма. Посланец явился в Милет, а Фрасибул, будучи уведомлен заранее обо всем и зная намерения Алиатта, устроил следующее: весь хлеб, какой был в городе у него самого и у частных лиц, он велел снести на площадь и предупредил милетян, чтобы они по данному им сигналу собирались все вместе и шумными толпами ходили из дома в дом.

22. Устраивал и говорил так Фрасибул для того, чтобы глашатай из Сард увидел большую кучу хлеба, веселящееся население и известил бы об этом Алиатта. Так действительно и случилось. Когда глашатай увидел все это, сообщил поручение царя своего Фрасибулу и возвратился обратно в Сарды, перемирие было заключено, как я узнаю, именно по этой, а не по какой-либо другой причине: Алиатт полагал было, что в Милете сильнейшая нужда в хлебе и что жители его в крайне бедственном положении, а теперь вернувшийся из города глашатай принес вести противоположные и неожиданные. Когда перемирие было заключено на условии взаимной дружбы и союза и в честь Афины было сооружено в Ассесе два храма вместо одного, Алиатт выздоровел. Так ведена была Алиаттом война с милетянами и с Фрасибулом.

23. Тот Периандр, который открыл Фрасибулу изречение оракула, был сыном Кипсела. Он был тираном в Коринфе. По рассказам коринфян, а с ними согласны лесбосцы, в жизни Периандра случилось чрезвычайное чудо, а именно: на Тенар вынесен был на дельфине мефимнянин Арион, лучший в то время кифаред; он первый, насколько нам известно, составил дифирамб , дал ему имя и исполнил его в Коринфе.

24. Рассказывают, что этот Арион, проводивший большую часть жизни в Коринфе у Периандра, пожелал однажды посетить Италию и Сицилию и, стяжав там большие богатства, собрался отплыть в Коринф. Доверяя больше всего коринфянам, он нанял в Таранте коринфское судно и оттуда отъехал. На открытом море коринфяне вознамерились выбросить Ариона в море и завладеть его имуществом. Узнав об этом, Арион умолял их оставить ему жизнь и предлагал им свои богатства; но перевозчики были непреклонны и предложили ему или умертвить себя с тем, что они погребут его на суше, или кинуться немедленно в воду. В этом крайне трудном положении Арион просил, если уж так им угодно, дозволить еще спеть песню, стоя на корме в полном своем наряде; он обещал по исполнении песни умертвить себя. В ожидании удовольствия от пения лучшего певца перевозчики удалились от кормы корабля на середину его. Арион надел на себя полный наряд свой, взял в руки кифару и, став на досках кормы, исполнил песню высокого тона; по окончании песни он, как был в полном одеянии, бросился в море. Перевозчики поплыли дальше в Коринф, а дельфин, как рассказывают, взял Ариона на себя и вынес на Тенар. Выйдя на берег, он отправился в своем платье в Коринф и там рассказал все, что с ним случилось. Не доверяя Ариону, Периандр содержал его под стражей, никогда не отпускал, но велел следить также и за корабельщиками. Как только судно прибыло, он позвал перевозчиков и расспрашивал их об Арионе; те отвечали, что он в Италии, здравствует и что они оставили его, благоденствующего, в Таранте. Тогда Периандр показал им Ариона в том виде, как он бросился в море. Перевозчики были изумлены и на улики не могли ничего возразить. Так повествуют коринфяне и лесбосцы, а на Тенаре находится пожертвованное Арионом медное небольшое изображение – сидящий на дельфине человек.

25. Лидийский царь Алиатт царствовал пятьдесят семь лет и умер по окончании войны с милетянами. За излечение от болезни он, второй из этого дома, пожертвовал в Дельфы большую серебряную чашу и железный спаянный подчашник; среди священных даров в Дельфах это последнее пожертвование заслуживает внимания; подчашник сделан Главком Хиосским, единственным изобретателем пайки железа .

26. По смерти Алиатта власть наследовал сын его Крез на тридцать пятом году жизни; жители Эфеса были первые из эллинов, на которых он пошел войною. Осажденные им эфесцы посвятили свой город Артемиде, в знак чего протянули веревку от ее храма к городской стене; расстояние между старым городом, который тогда был в осаде, и храмом было семь стадиев. Итак, эфесцы первые подверглись нападению Креза; потом и остальные ионяне и эолийцы испытали то же, одни за другими, причем каждый раз Крез выставлял новые предлоги, измышляя против одних тяжкие обвинения, против других ничтожные.

27. Когда таким образом Крез покорил всех азиатских эллинов и сделал их своими данниками, он задумал соорудить флот и напасть на жителей островов. Все уже было готово к сооружению флота, когда, по словам одних, пришел в Сарды Биант из Приены, по словам других, Питтак из Митилены, и известиями об Элладе приостановил постройку судов, а именно: на вопрос Креза, нет ли чего нового, гость отвечал: «Островитяне, царь, скупают лошадей в большом числе, намереваясь идти войной на Сарды и на тебя». Полагая, что тот говорит правду, Крез заметил: «Если бы боги внушили островитянам мысль идти на сынов лидийских на лошадях!» А гость на это сказал: «Кажется, царь, ты сильно желал бы встретить островитян на суше конными, и ты совершенно прав; но разве ты не думаешь, что, прослышав о твоем намерении соорудить против них флот, они больше всего пожелают напасть на лидийцев на море и отомстить им за тех эллинов на суше, которых ты обратил в рабство?» Как говорят, замечание это очень понравилось Крезу; он нашел его остроумным и убедительным и приостановил сооружение флота; с живущими на островах ионянами заключил после этого дружественный союз.

28. С течением времени покорены были Крезом почти все народы, обитающие по сю сторону реки Галис, за исключением киликийцев и ликийцев (именно: лидийцы, фригийцы, мисийцы, мариандины, халибы, пафлагонцы, фракийцы, фины и вифины, карийцы, ионяне, дорийцы, эолийцы, памфилы).

29. После покорения этих народов (и присоединения их к лидийцам) стали приходить из Эллады в цветущие богатством Сарды всякие мудрецы по различным побуждениям; в числе их был и афинянин Солон , который составил афинянам по их поручению законы и потом в течение десяти лет путешествовал под предлогом любознательности, а на самом деле для того, чтобы не быть вынуждену отменить что-либо из составленных им законов. Сделать это без Солона афиняне не могли, потому что обязали себя грозными клятвами пользоваться данными им Солоном законами в течение десяти лет.

30. Итак, отправившись путешествовать ради этого и из любопытства, Солон прибыл в Египет к Амасису и в Сарды к Крезу . Крезом он был принят радушно в царском дворце. На третий или на четвертый день по прибытии в Сарды царские слуги по повелению Креза водили Солона по сокровищницам и показывали ему все богатства, всю роскошь и великолепие царя. После того как Солон все это видел и внимательно рассмотрел, Крез сказал ему: «О твоей мудрости и о твоих путешествиях, любезный афинянин, до нас доходит громкая молва; из жажды к знанию и из любопытства ты посетил многие земли, а потому я желал бы спросить тебя: видел ли ты уже счастливейшего человека?» Крез задал такой вопрос в уверенности, что счастливейший из людей он сам. Ничего этого не подозревая, Солон чистосердечно отвечал: «Афинянина Телла, царь». Изумленный Крез поспешно спросил: «Почему же Телла считаешь ты счастливейшим?» Солон отвечал: «во-первых, родное государство Телла было счастливо; он имел прекрасных детей и дожил до той поры, когда у всех них дети родились и благополучно выросли; во-вторых, средства к жизни были у него, по нашим понятиям, достаточные, а кончил он дни свои славной смертью, а именно: во время сражения афинян с соседями при Элевсине он помог своим обратить врагов в бегство и умер мужественной смертью; афиняне похоронили его на государственный счет на том самом месте, где он пал, и почтили высокими почестями».

31. Когда подробными рассказами о счастливой судьбе Телла Солон еще больше возбудил внимание Креза, сей последний снова спросил его, кого же он считает вторым счастливцем, будучи уверен, что ему принадлежит по крайней мере второе место. «Клеобиса и Битона, – отвечал, однако, Солон. – Родом они аргивяне, имели достаточные средства к жизни и обладали такой физической силой, что оба вместе вышли победителями из состязания. Рассказывают об этом так: однажды в праздник Геры Аргосской их матери настоятельно было необходимо приехать в повозке в храм богини; быки не подоспели вовремя с поля, нужно было торопиться, тогда юноши сами наложили на себя ярмо и потащили повозку к храму на протяжении сорока пяти стадиев; на повозке сидела мать их. Совершив это на глазах праздничного собрания, юноши умерли прекраснейшею смертью, а божество показало на них, что для человека гораздо лучше умереть, нежели жить. Присутствовавшие аргивяне прославляли юношей за силу, а мать за таких детей; сама же мать, восхищенная подвигом сыновей своих и доставшейся ей на долю славой, молилась перед ликом богини о том, чтобы Клеобису и Битону божество даровало наилучшую человеческую участь. После этой молитвы они совершили жертву и участвовали в праздничной трапезе, потом заснули в том самом храме и более не вставали; таков был конец их жизни. Аргивяне сделали статуи юношей и пожертвовали в Дельфы как изображения достойнейших людей».

32. Таким образом вторыми победителями в счастии Солон признал этих юношей. Тогда Крез с досадой вопросил: «Неужели же, любезный афинянин, ты не во что ставишь мое счастье и меня считаешь ниже простых людей?» Солон на это отвечал: «Я знаю, Крез, что всякое божество завистливо и любит смуту, а ты спрашиваешь меня о человеческом счастье. Как много в своей долгой жизни человек вынужден видеть того, чего он не желал бы видеть, и как много он должен испытать! Пределом человеческой жизни я почитаю семьдесят лет; эти семьдесят лет составляют двадцать пять тысяч двести дней, не считая вставного месяца. Если же каждый второй год увеличить на один месяц для того, чтобы времена года точно совпадали с летосчислением, то на семьдесят лет получится вставных месяцев тридцать пять, что составит тысячу пятьдесят дней. Из всех этих дней в семидесяти годах, а их двадцать шесть тысяч двести пятьдесят, ни один никогда не приносит с собою того, что другой. Таким образом, Крез, человек весь не более как случайность. Ты конечно очень богат и царствуешь над многими народами, но назвать тебя счастливым я могу не раньше, как узнав, что век свой ты кончил счастливо. Ибо человек очень богатый ничуть не счастливее того, который имеет лишь насущный хлеб, если только первому не суждено, имея все блага, счастливо кончить дни свои. Ибо многие очень богатые люди несчастны, тогда как многие другие с умеренным состоянием счастливы. Очень богатый, но несчастный человек превосходит счастливого, но малоимущего в двух только отношениях, а счастливый превосходит несчастного богача во многом. Тогда как первый имеет возможность удовлетворять свои страсти и перенести большую приключившуюся с ним беду, последний превосходит его в следующем: будучи не в состоянии удовлетворять страсти и переносить несчастья подобно первому, второй огражден от них своим счастьем; он не подвергается испытаниям, свободен от болезней, не впадает в несчастья, имеет детей, благообразен. Если ко всему этому конец жизни его прекрасен, то вот тебе тот, о ком спрашиваешь, – человек, достойный назваться счастливым. Все-таки ранее смерти его воздержись с приговором, не называй его счастливым, но лишь благоденствующим. Совмещение всего в одном лице невозможно, подобно тому как ни одна страна не довлеет себе во всем, но, имея одно, нуждается в другом, и та страна наилучше, которая имеет больше всех. Подобно этому нет ни одного человека, довлеющего себе во всем: одно он имеет, в другом нуждается; кто владеет наибольшим числом благ до конца дней и в благополучии кончает жизнь, того, царь, по моему мнению, справедливо назвать счастливым. Во всяком деле следует смотреть на конец: многих людей божество ласкало надеждою счастья и потом окончательно ниспровергало их».

33. Речи эти неприятны были Крезу; на Солона он посмотрел с пренебрежением и отпустил его; глупцом казался ему тот, кто не обращает внимания на настоящие блага и советует во всяком деле взирать лишь на конец.

34. После отъезда Солона постигло Креза тяжкое возмездие от божества, как кажется, за то, что он почитал себя счастливейшим из всех людей. В первую же ночь во сне явился ему призрак и правдиво предсказал несчастья, грозившие его сыну. У Креза было два сына; один из них был калека, глухонемой; другой во всем далеко превосходил своих сверстников; назывался он Атис. На этого-то Атиса и указало сновидение Крезу, говоря, что он погибнет от раны, нанесенной железным копьем. Проснувшись, Крез пришел в себя и в ужасе от сновидения тотчас решил женить сына; и, хотя прежде Атис обыкновенно становился во главе лидийского войска, Крез не отпускал его больше в военные походы. Равным образом велел перенести из зал в дальние покои дротики, копье и всякое иное оружие, чтобы оно со стен не упало на сына.

35. Во время свадьбы сына в Сарды пришел человек, запятнанный невольным преступлением, с нечистыми еще руками; по происхождению фригиец, он был царского рода; пришел он в дом Креза и согласно тамошним обычаям просил об очищении. Крез очистил его. Обряд очистительный у лидийцев походит на тот же обряд у эллинов. Совершив обычное очищение, Крез стал расспрашивать гостя, откуда и кто он: «Кто ты, странник, из какой части Фригии пришел к моему очагу? Какого мужчину или какую женщину умертвил ты?» «Царь, – отвечал гость, – я сын Гордия, внук Мидаса; имя мое Адраст, а умертвил я нечаянно родного брата и явился сюда, изгнанный отцом и лишенный всего». Крез на это заметил ему: «Ты – сын друзей наших и пришел к друзьям; находясь в нашем доме, ты ни в чем не будешь нуждаться. Несчастье свое переноси терпеливо, и это послужит тебе на благо». Так он жил в доме Креза.

36. В это самое время на Мисийском Олимпе появился свирепый кабан; спускаясь с горы, он опустошал поля мисийцев. Много раз уже мисийцы выходили на зверя, но не причиняли ему никакого вреда, напротив, сами от него терпели. Наконец, к Крезу пришли посланцы от мисийцев с просьбой. «В нашей земле, царь, – сказали они, – появился огромный кабан, опустошающий наши поля; при всех усилиях мы не можем одолеть его. Теперь просим тебя, пошли к нам своего сына и избранных юношей с собаками, чтобы прогнать дикого зверя из нашей земли». Так просили они Креза, но царь, памятуя сновидение, сказал им: «О сыне моем больше и не вспоминайте; к вам не пошлю я его; он недавно женился и теперь занят супругой. Но я дам вам отборных лидийцев и всех моих охотничьих собак. И прикажу приложить всяческие старания к тому, чтобы вместе с вами прогнать зверя из вашей земли».

. …афинянин Солон… – Солон (ок. 640 – ок. 560 до н. э.) – знаменитый афинский политический деятель, поэт и законодатель.

. …отправившись путешествовать ради этого и из любопытства, Солон прибыл в Египет к Амасису и в Сарды к Крезу… – Амасис II (Яхмос II) – египетский царь XXVI (Саисской) династии, правивший с 570 по 526 год до н. э. Крез (род. 595 до н. э.) царствовал с 560 по 546 год до н. э. Путешествие Солона приходится на 594–584 годы, соответственно он не мог встречаться с Амасисом и Крезом.