Салтыков-Щедрин один из величайших сатириков мира. Всю свою жизнь он посвятил борьбе за освобождение русского народа, критикуя в своих произведениях самодержавие и крепостничество, а после реформы 1861 года пережитки крепостного права, оставшиеся в быту и психологии людей. Сатирик критиковал не только деспотизм и эгоизм угнетателей, но и покорность угнетаемых, их долготерпение, рабскую психологию. Если Гоголь верил в то, что его сатира поможет исправить некоторые недостатки в государственном устрое России, то революционер демократ Щедрин приходит к выводу, что надо разрушить старую Русь, и призывает к этому в своих произведениях.

Понимая, что революцию может совершить только народ, Щедрин старается разбудить самосознание народа, зовет его на борьбу. Во всем блеске раскрылся талант сатирика в его сказках. Этот жанр позволяет скрыть истинный смысл произведения oт цензуры. В сказках Щедрин раскрывает тему эксплуатации народа, дает уничтожающую критику

дворянам, чиновникам всем тем, кто живет народным трудом. В сказке «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» Щедрин изображает двух чиновников, которые попали на необитаемый остров. Два крупных чиновнику всю свою жизнь прослужили в регистратуре, которую потом «за ненадобностью упразднили». Попав на

остров, генералыдармоеды чуть не съели друг друга. Не окажись на острове мужика, бездельники так и пропали бы с голоду, хотя на острове было множество плодов, рыбы и всякой живности. Насытившись, генералы вновь приобретают уверенность в себе. «Вишь,

и генералы, умер бы с голоду. Генералам не приходит в голову, что эксплуатировать мужика это позорно и безнравственно, они полностью уверены в своем праве, что на них должен ктото работать.

Щедрин пишет: «Вернувшись обратно в Петербург, генералы денег загребли, но и мужика не забыли: выслали ему рюмку водки да пятак серебра. Веселись мужичина.» С такой же силой СалтыковЩедрин разоблачает самодержавие в сказке «Медведь на воеводстве». Лев в свое дальнее воеводство посылает Топтыгиных для усмирения «внутреннего супостата». Под династией Топтыгиных Щедрин подразумевает придворных слуг царя. Три Топтыгина сменяют друг друга на посту в дальнем воеводстве. Первый и второй воеводы занимались разного рода злодеяниями: первый Топтыгин мелкими (чижика съел), второй

крупными, капитальными (забрал у крестьян корову, лошадь, двух овец, «за что мужики осерчали и убили его»). Третий же Топтыгин не хотел кровавых злодеяний, он пошел либеральным путем, за что мужики много лет присылали ему то корову, то лошадь, то свинью, но в конце концов, лопнуло терпение мужиков, и они расправились с воеводой. В этой расправе ясно видятся стихийные бунты крестьянства против своих угнетателей. Щедрин показал, что недовольство народа обусловлено не только произволом наместников, но и порочностью всей царской системы, что дорога к счастью народа лежит через свержение монархии, то есть через революцию.

Щедрин не уставал изобличать пороки самодержавия и в других своих сказках. В сказке «Орелмеценат» выдающийся писатель показал отношение верхов к искусству, науке и просвещению. Он делает один вывод, «что орлы для просвещения не нужны». В сказке «Премудрый пескарь» Щедрин высмеивает мещанство («жил дрожал и помирал

дрожал»). Также неравнодушен Салтыков и к идеалистам утопистам (сказка «Карасьидеалист»). Писатель утверждает, что не словами, а решительными действиями можно достичь счастливого будущего, и сделать это может сам народ. Народ в сказках СалтыковаЩедрина талантлив, самобытен житейской смекалкой. Мужик делает из

собственных волос невод и лодку в сказке о генералах. Писатель гуманист полон горечи за свой многострадальный народ, утверждая, что он своими руками «вьет веревку, которую ему потом накинут на шею угнетатели». Образ коняги из сказки Щедрина символ порабощенного народа.

Свой стиль Щедрин называет эзоповским, в каждой сказке присутствует подтекст, различные иносказания. Тесно связаны сказки Щедрина с народным творчеством: он часто употребляет народные пословицы и выражения. Литературное наследство Щедрина, как и всякого гениального писателя, принадлежит не только прошлому, но и настоящему, и будущему.

Он вошел в литературу под именем Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Свое детство, картины жизни и быта усадьбы, отношение к семье, отношения помещиков и «рабов» он позже воссоздает в «Пошехонской старине» и «Господах Головлевых». В 1844 году он был выпущен из лицея и направлен в канцелярию военного министерства. Работа не мешает его литературным делам. Практически друг за другом выходят две его первые повести. Одна из них – «Запутанное дело» - появилось под псевдонимом «Щедрин». За это произведение его отправляют в ссылку на Вятку («Вятский плен») там он встретил и свою будущую жену Лизу Болтину. Ссылка кончилась в 1855 году. С 1848 по 1856 года – в литературной деятельности перерыв. В 1856 году выходят «Губернские очерки», принесшие ему большую славу, он продолжает служить сначала в министерстве внутренних дел, а потом вице-губернатором в Рязани и Твери.

В 1862 году он оставил должность, решая посвятить все свое время литературному труду. По приезду в Петербург он вошел в состав редакции «Современника». В 1868 он становиться членом редакции журнала «Отечественные записки».

Подводя итоги своей жизни, осенью 1887 года Щедрин написал: «В 1868 году совсем оставил службу и отдался литературе, в настоящее время, одержимый жестоким недугом, ожидаю смерти…»

Самый интересный роман Щедрина это конечно «История одного города»

Проблема этого романа – это проблема жанра. Автор стремился обнаружить смысловое единство всех эпох развития общества при самодержавии. К сожалению, этот смысл книги оказался достигнут далеко не всем его современникам, и это породило множество не всегда точных толкований.

В центре этого произведения – сатирическое изображение взаимоотношения народа и власти, глупцов и градоначальников. Сатирически освещается история вымышленного города Глупова. Стремясь придать героям и событиям обобщенный смысл, Щедрин часто прибегает к анахронизмам – смешению времен. Повествование идет от лица вымышленного архивариуса. Но в рассказ нередко вплетаются факты и события более позднего времени.

Фантастически характеристики глуповских обывателей: временами они похожи на столичных или губернских горожан, но иногда эти «горожане» пашут и сеют, пасут скот и живут в деревенских избах.

Градоначальники совмещают в себе повадки, типичные для русских царей и вельмож, с действиями и поступками, характерными для городничего или сельского старосты.

Смысл финала в том, что Щедрин почувствовал отрицательные стороны стихийного крестьянского движения и предостерегал от его разрушительных последствий.

Михаил Евграфович Салтыков родился 27 января 1826г. в селе Спас-Угол, Тверской губернии, в семье богатых помещиков. «Детство и молодые годы мои, - пишет он в романе – хронике «Пошехонская сторона», - были свидетелями самого разгара крепостного права». В семье полновластно господствовала мать – Ольга Михайловна. Жестокость помещицы – крепостницы сочеталась в её характере с умелой хваткойбуржуа-накопителя. Мать не утруждала себя воспитанием детей, все её силы были направлены на приобретательство. «Она являлась между нами только тогда, - вспоминал писатель, - когда по жалобе гувернанток, ей приходилось карать. Являлась гневная, злая». Маленький Михаил в раннем возрасте был «любимчиком», но это не мешало матери применять к нему те же методы воспитания, что и к «поснатым». Став взрослым, онрассказывал: «Помню, что меня секут, кто именно не помню, но секут как следуют, розгаю, а немка, гувернантка старших моих братьев и сестёр, заступается за меня, закрывает ладонью от ударов и говорит, что я слишком мал для этого. Было мне тогда года два, не больше».
Родные – мать, братья, сестры и знакомые помещики послужили Салтыкову – Щедрину прототипами многочисленных сатирических персонажей. «Крепостное право,- писал он, - тяжёлое и грубое в своих формах, сближало меня с подневольною массою. Крепостное право играло огромную роль в моей жизни. И я осознал «отрицание его». Когда Мише исполнилось 10 лет, мать отдала его в Московский дворянский институт, где он сдал экзамены сразу в 3-й класс. Это было самое лучшее учебное заведение (пансион). С институтских лет горячо полюбил поэзию Лермонтова. Салтыковмечтал окончить институт и поступить в Московский университет, но в 1838г. его, как одного из лучших учеников, направляют в Царскосельский Лицей, но неуютно чувствовал себя Салтыков в Лицее. Салтыков говорит о своём глубоком духовном одиночестве. Программа в Лицее не изучалась глубоко. Шестилетнее пребывание в Лицее открыло Салтыкову глаза на то, как воспитываются будущие столпы самодержавия:министры, губернаторы, дипломаты. В Лицее он познакомился и сдружился с Буташевичем Петрошевским (соц. утопист). Полюбил творчество Герцена, Белинского. По окончании Лицея в 1844г. Салтыков был зачислен чиновником в канцелярию военного министерства. Под влиянием Белинского в 1847 – 1848г. Салтыков пишет рецензии на книги для детей, и на книги, посвященные вопросам воспитания, где в повести «Противоречие» в1847г. показывает плоды такого воспитания. Резкую оценку классовых противоречий самодержавной России даёт в повести «Запутанное дело». Повести заметила царская охранка, и 26 апреля царь лично подписал приказ о ссылки Салтыкова в Вятку. Там его назначают чиновником особых поручений при губернаторе. Неподкупный, смелый он встаёт на сторону крестьян. Разрешение вернуться из ссылки он получил только послесмерти Николая I. В начале января 1856г. Михаил Евграфович приехал в Петербург. Россия узнала имя нового писателя. Очерки открыли новый этап в творчестве Салтыкова - Щедрина.
Почти 10 лет он провёл на государственной службе. Был вице – губернатором в Твери и Рязани, председателем Казённой палаты в Пелце, Туле, Рязани. Он был прям и резок с вышестоящим начальством. Вскоре в губернии его сталиназывать «вице – Робеспьером».

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826-1889) - не только замечательный писатель, но и уникальный публицист. По моему мнению, неправильно поступают те, кто рассматривает Щедрина прежде всего как писателя-сатирика, забывая о его злободневной публицистик. Салтыков-Щедрин остро чувствовал проблемы своего века, быстро реагировал на них и высказывал мысли во многом опережающиемысли своих современников. Его публицистика глубока, она затрагивает многие аспекты жизни общества. «Сатира Салтыкова - это не только разрушение, но и созидание, ибо в ее основе лежит «до боли сердечной» любовь к России, высокий нравственный идеал, воплощение которого неразрывно связано с осуществлением общественных идеалов равенства и справедливости», - пишет Г....

М.Е. Салтыков-Щедрин занимает почетное место в блестящей плеяде замечательных сатириков, составляющих славу мировой культуры (Рабле, Свифт, Вольтер). Салтыков вошел в литературу в конце 40-х годов, в период расцвета "натуральной школы". Уже первая его повесть "Противоречия" (1847), посвященная изображению самой будничной повседневности, была полемически противопоставлена любому приукрашиванию действительности. Сюжет повести, обрисовка действующих лиц до некоторой степени напоминают роман Герцена "Кто виноват?". Как это уже подчеркнуто названием, в повести отчётливо звучит тема социальных противоречий, коверкающих судьбы героев, лишающих "маленького человека" права на личное счастье.

Вместе с тем Салтыкова волнует проблема противоречий внутренних психологических, связанных с попытками героя повести уйти от грубой действительности в мир вымыслов и фантазий. В данном случае можно говорить о некотором сходстве проблематике раннего творчества Салтыкова с художественным миром Достоевского. Это относится и ко второй повести Салтыкова "Запутанное дело" (1848). В "Запутанном деле" также на первый вынесена тема "маленького человека", но решается она уже на более высоком художественном уровне. Ранние повести Салтыкова привлекли внимание царского правительства и он "за вредный образ мыслей" был в 1848 году сослан в Вятку, где находился до 1855 года. Впечатление провинциальной жизни послужили основой для создания "Губернских очерков" (1856), изданных под псевдонимом Н. Щедрин. Обращение Салтыкова-Щедрина к особому жанровому образованию- цикл очерков - явление, характерное для литературы 50-х -70-х гг.

В "Губернских очерках" Салтыков-Щедрин на материале конкретных наблюдений создал широкую художественную картину большой обобщающей силы. Он осуждает не конкретные случаи мошенничества, а бесчеловечность всей бюрократической системы, общий "порядок вещей". В творчестве Салтыкова-Щедрина "История одного города" (1869-1870) занимает одно из центральных мест. Это яркий образец политической сатиры. В сатирической "Истории одного города" сочетаются элементы бытовые и фантастические, своеобразно сопоставлено прошлое и настоящее. Категория художественного времени становится одним из важнейших факторов, определяющих структуру всей книги. Внешне повествование, казалось бы, охватывает совершенно определенный исторический период - с 1731 по 1825 г. Но с самых первых писатель постоянно соотносит события XVIII века с живой современностью. Однако глуповские градоначальники в целом вовсе не олицетворяют собой конкретных русских царей или их министров. Значение щедринской сатиры значительно шире. В ней речь идет о всей системе самодержавного правления, системе антинародной и античеловеческой, оставшейся в своих основных чертах неизменной. Как бы внешне не отличались градоначальники друг от друга, их объединяет одно: любое их действие направлено против народа.

На первых же страницах "Истории одного города" о градоначальниках было сказано: "Все они секут обывателей...". Так с самого начала поставлена главная проблема произведения: самодержавие и народ. Потеряв всякую жизненную опору, представители самодержавно - крепостнического режима живут в каком-то фантастическом мире. В прочем, сама по себе фантастика у Щедрина не так уж далеко отстоит от реальной действительности. Так, словосочетание "пустая голова" вырастает у Салтыкова - Щедрина в образ градоначальника с фаршированной головой (Прыщ). У другого градоначальника в голове находится маленький органчик, который мог наигрывать только два романса: "Разорю" и "Не потерплю".

Отношение писателя к народу принципиально отличалось от его отношения к миру угнетателей и эксплуататоров. С глубоким и искренним сожалением пишет он о глуповцах, которых называет "бедными ошеломляемыми". Однако изображение у Салтыкова-Щедрина далеко не однозначно. Он решительно не принимает настроений пассивности, смирения, непротивления злу. В "Истории одного города" сатирическое и трагическое начала находятся в сложном взаимодействии. В этом отношении особенно важны главы "Голодный город" и "Соломенный город", в которых выделяется, прежде всего, не глупость "обывателей", а их нищета и голодное существование. Трагичность положения глуповцев заключалась в том, что вместо какой бы то ни было помощи их ожидает только жесткое усмирение с помощью воинской силы.

Художественный мир "Истории одного города" строится на новых принципах сатирической типизации. Основными приемами изображения действительности становятся заострение, гротеск, сатирическая фантастика. Это особые и очень эффективные формы художественного обобщения действительности, способные вскрыть глубинные противоречия жизни, сделать их предельно наглядными. "История одного города", в которой художественная манера автора была доведена до высокой степени совершенства, является одним из шедевров русской и мировой сатиры.

После закрытия журнала "Современник" (1866) Салтыков-Щедрин перешел преобразованные "Отечественные записки". Там были опубликованы все произведения сатирика 70-х - начала 80-х годов, в том числе и сатирический цикл "Помпадуры и помпадурши", начатый им раннее (1863-1874). Эти очерки, а также и последующие циклы, называемые иногда общественно - сатирическими романами ("Господа ташкентцы", 1869-1872; "Дневник провинциала в Петербурге", 1872; "Благонамеренные речи", 1872-1876 и др.), посвящены, прежде всего, художественному исследованию тех изменений, которые произошли в русской общественной жизни, политике, психологии после 1861г. Среди действующих лиц цикла есть герои из других литературных произведений. Салтыков - Щедрин как бы "оживляет" Рудина, Лаврецкого, Райского, Волохова; они у него являются представителями либеральных веяний. Но их либеральные высказывания надоедают очередному помпадуру, и он заменяет их Скотиниными, Ноздревым, Держимордой.

Проблематика еще одного сатирического цикла Салтыкова-Щедрина - "Господ ташкентцев" является продолжением и развитием постоянной мысли писателя о гнилости основ современного ему общества, о его вырождении и обреченности.

Новые тенденции, проявившиеся в русской пореформенной жизни, нашли всестороннее раскрытие в очерках Салтыкова -Щедрина, объединенных названием "Дневник провинциала в Петербурге". Повествование ведется от имени некоего Провинциала, который, приехав в Петербург, предполагал найти в столице центр просвещения, образованности и вольномыслия, а находит торжество хищничества, цинизм, разврат, разгул реакции и предательство. Писатель с великолепным мастерством использовал здесь форму пародии, которая становится одним из главных стилеобразующих факторов его сатиры.

В русской литературе 70-х годов произведения Салтыкова-Щедрина, построенные по принципу обзорности, можно сопоставить с сатирической поэмой Некрасова "Современники". Разоблачение капиталистического хищничества становится центральной темой для всего творчества писателя 70-х годов. Оно неразрывно переплетается с изображением вырождения дворянства. Эта проблематика, отражавшая реальную жизненную ситуацию, уже была представлена в русской литературе (у Островского, Некрасова, Достоевского), но у Салтыкова-Щедрина она выражена особенно остро и рельефно в цикле "Благонамеренные речи".

Сатирические циклы Салтыкова-Щедрина 70-х годов, в которых были уловлены важные тенденции пореформенной русской действительности, является блестящим примером художественной разработки главной темы писателя: разоблачение основ собственнического общества, его экономики, политики, психологии, быта, нравов, морали. Писатель работал над романом "Господа Головлевы" (1875-1880) несколько лет. Первые его главы с начала печатались в составе цикла "Благонамеренные речи". Это обстоятельство позволяет воспринимать Головлевых в ряду тех сатирических персонажей, которые любят произносить "благонамеренные речи" в защиту "священных принципов" государства, церкви, собственности, семьи, постоянно их нарушая. "Господа Головлевы"- семейно- бытовой роман, но вместе с тем он превращается также в роман социально-политический по своим тенденциям и в психологический по основному принципу повествования.

В щедринском романе перед читателем проходят три поколения семьи Головлевых: Арина Петровна, ее дети и внуки. В первом поколении семья еще кажется крепкой. Арина Петровна, со свойственной ей энергией и предприимчивостью, закладывает основы головлевского благосостояния. Но уже тогда в семье нарушаются естественные человеческие отношения. Отмена крепостного права ускоряет процесс разложения, и во втором поколении черты "выморочности", обреченности становятся более заметными. Дети Арины Петровны оказываются неприспособленными к жизни. Сама Арина Петровна вынуждена была признать, что ее исключительное служение семье в действительности было служением призраку, который она сама же и создала: "Всю-то жизнь она что-то устраивала, над чем-то убивалась, а оказывается, что убивалась над призраком. Всю жизнь слово "семья" не сходила у нее с языка, во имя семьи она одних казнила, других награждала; во имя семьи она подвергала себя лишениям, истязала себя, изуродовала всю свою жизнь - и вдруг выходит, что семьи - то у нее и нет!"

Еще отчетливее печать обреченности проявляется в третьем поколении, которое гибнет совсем молодым. На этом фоне вырастает зловещая фигура среднего сына Арины Петровны - Порфирия, прозванного Иудушкой. Образ Иудушки - олицетворение хищничества, жадности, лицемерия. Он, погубивший всех своих близких - мать, братьев, детей, племянниц, сам обрекает себя на неминуемую гибель. Он лицемерит постоянно - не только перед другими, но и перед самим собой, лицемерит даже тогда, когда это не приносит ему никакой практической пользы. На примере Иудушки ясно видно, какую роль в создании сатирического образа играет у Салтыкова-Щедрина речевая характеристика. Так, явившись к умирающему брату Павлу, Иудушка буквально изводит его своим тошнотворным и елейным пустословием, тем более омерзительным, что оно приправлено "родственными" словечками, образуемыми с помощью уменьшительных суффиксов: "маменька", "дружок", "подушечка", "водичка" и даже "маслице деревянненькое". Только перед самой смертью происходит пробуждение одичавшей совести.

В "Господах Головлевых" Салтыков-Щедрин почти не применяет приемов, бывших характерными для "Истории одного города". Вместо сатирического гротеска, гиперболы, фантастики писатель использует метод психологического анализа, пристально исследует внутренний мир своих героев, прежде всего Иудушки Головлева. Психологический анализ ведется с помощью сложного переплетения речевого строя персонажей с авторской оценкой их мыслей и переживаний. Авторское начало неизменно ощущается на протяжении всей книги. По богатству реалистического содержания, психологическому мастерству, широте обобщения Иудушка Головлев является одним из наиболее совершенных образов в мировой классической литературе.

Постоянные раздумья Салтыкова-Щедрина о современной ему действительности касались не только России, но и западной Европы. Очерки "За рубежом" (1880-1881), написанные в заграничных поездок, имели большое международное значение, О чем бы не писал Салтыков -Щедрин, он никогда не забывал о России, В 1876 году Салтыков-Щедрин писал одному из своих корреспондентов: "Тяжело жить современному человеку и даже несколько стыдно. Впрочем, стыдно еще немногим, а большинство даже людей так называемой культуры просто без стыда живет. Пробуждение стыда есть самая в настоящее время благодарная тема для литературной разработки, и я стараюсь, по возможности, трогать ее". Этой теме писатель посвятил "Современную идиллию" (1877-1883) - одно из немногих произведений сатирика, в котором намечен четкий сюжет. В основе произведения - приключения героев: Рассказчика (который, разумеется, ничего общего с автором не имеет) и Глумова (взятого Салтыковым - Щедриным из пьесы Островского "На всякого мудреца довольно простоты").

И Рассказчик, и Глумов - типичные российские интеллигенты. Сначала они уступают давлению окружающих обстоятельств неохотно, с трудом, с внутренним сопротивлением, Им кажется, что надо только выжить. "погодить", претерпеть, затаиться. Отделаться от "торжествующей свиньи" небольшими уступками. Но постепенно выясняется, что им, уже вступившим на путь соглашательства, приходиться волей-неволей идти все дальше и дальше. Сначала они отказываются от чтения, от рассуждений, потом сочиняют для полиции проекты, наконец, начинают выпускать газету "Словесное удобрение". Лишь в самый последний момент все же просыпается в них человеческое начало, не дающее им окончательно превратиться в царских шпионов, подлецов и негодяев. У них пробуждается стыд, иными словами, общественное самосознание.

Даже по сравнению с другими произведениями Салтыкова-Щедрина "Современная идиллия" отличается богатством и разнообразием использованных в ней художественных приемов. Традиционные для писателя сатирический гротеск, пародийность, элементы фантастики (особенно выразителен в этом отношении суд над больным пескарем, которого заподозрили в государственной измене) сочетаются с конкретными реалистическими описаниями, колоритными и максимально правдивыми бытовыми зарисовками, точным воспроизведением деталей русской жизни. Действия сатирического романа происходит в петербургской квартире героев и в полицейском участке, кабинете адвоката, трактире, нищем селе, дворянской усадьбе, суде, в редакции газеты... Принцип "монтажного" объединения эпизодов, сочетание "крупных" и "общих" планов приближают роман Салтыкова-Щедрина к искусству ХХ века.

К жанру сатирических сказок Салтыков-Щедрин обратился еще в 1869 году; большая же их часть написана в середине 80-х годов. В сказках находят дальнейшее развитие многие мотивы, образы, темы, намеченные в предыдущем творчестве сатирика. Мы снова встречаемся здесь с помпадурами, но они представлены в образе медведя, волка, встречаемся с трепещущими либералами - в образе премудрого пескаря. В центре же писательского внимания всегда народ - его судьбы, настоящее и будущее, его сила и слабость. В этом плане показательна одна из ранних сказок "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил". Сама по себе история чудесного появления двух генералов (в ночных рубашках) на необитаемом острове, конечно, фантастична; но фантастика эта, как и всегда у Салтыкова - Щедрина, строится на реалистичной основе.

В многочисленных сказках на тему "Мужик и барин" барская глупость неизменно противопоставлялась мужицкой хитрости, ловкости и изворотливости. Салтыков-Щедрин следует за установившейся традицией, делая своего мужика умелым и сообразительным. Однако же сатирик с горечью отмечает покорность и крайнюю забитость сильного и выносливого мужика, который мог бы легко управиться со своими угнетателями, но не протестует, не возмущается. Мало того, он сам свил веревку, которой его же генералы и привязали на ночь к дереву. Тема народа проходит прямо или косвенно через все сатирическое творчество Салтыкова-Щедрина, определяя ее идейную направленность. В сказке "Коняга" в наиболее концентрированном виде отразилась вся боль писателя демократа за русского мужика. О бессмысленности утопических надежд на "доброго" правителя сатирик напоминает в блестящей сказке "Медведь на воеводстве".

Едкой иронией проникнута сказка "Орел-меценат", высмеивающая официальные версии о великодушии царей, их выдающиеся роли в развитии наук и художеств. Рассказав о закономерном крахе очередных попыток сделать из орла ("царя птиц") мецената, Салтыков-Щедрин с лукавым простодушием пишет: "То ли... просвещение для орлов вредно, или то, что орлы для просвещения вредны, или, наконец, и то, и другое вместе". Сатирик создал ряд классических литературных типов, символизировавших обывательскую бездуховность и безыдейность. Таков, например, "Премудрый пескарь", который "жил-дрожал и умирал дрожал", "Вяленая вобла", "Самоотверженный заяц", "Либерал", начинавший когда-то с униженных просьб "по возможности", за тем униженно выпрашивавший у начальства "хоть что-нибудь", а закончивший свой жизненный путь "применительно к подлости".

Для сатиры Салтыкова-Щедрина вообще и для "Сказок" в частности характерно оригинальное соединение мотивов фантастических и реальных. Гротескные ситуации переплетаются с открытыми намеками на современные события, конкретными реалистическими деталями. Так, Премудрый пескарь не просто в воде плавал и щук боялся; он был "просвещенный, умеренно либеральный", мечтал о выигрыше в двести тысяч. У Топтыгина I ("Медведь на воеводстве") дети ходят в гимназию; два генерала на необитаемом острове находят хорошо всем известную газету "Московские ведомости". Все это усиливало сатирический эффект Щедринского повествования. В своих сказках Салтыков-Щедрин обновил и переосмыслил традиционную жанровую форму, став создателем политической сказки нового типа.

"Пошехонская старина" (1887-1889) является последним произведением Щедрина. Оно создавалось уже после закрытия "Отечественных записок" (1884) и печаталось на страницах журнала "Вестник Европы". "Пошехонская старина" во многом автобиографична. В ней отражены детские впечатления писателя, но, разумеется, ее значение значительно шире. Салтыков-Щедрин считал необходимым рассказать молодому читателю о том, что на самом деле происходило в русской жизни в 30-40-е гг. В русской литературе середины XIX в. было создано немало семейных хроник, посвященных изображению жизни помещичьей усадьбы (С.Т. Аксаков, Л.Н. Толстой). Общая тональность таких произведений, как правило, была светлой, жизнерадостной.

У Салтыкова-Щедрина повествование выдержано в мрачных тонах; речь идет не о расцвете человеческой личности, а, напротив, ее вырождении и гибели: "Все было проклято в этой среде, все ходило ощупью в мраке безнадежности и отчаяния, который опутывал ее. Одни были развращены до мозга костей, другие придавлены до потери человеческого образа. Только бессознательность и помогла жить в таком чаду". Повествование ведется в подчеркнутом спокойном, как бы бесстрастном тоне. Сама действительность оказывалась страшнее и даже фантастичнее любого художественного вымысла. Обращаясь к молодым читателям, "детям", Салтыков-Щедрин завещал: "Не давайте окаменеть и сердцам вашим, вглядывайтесь часто и пристально в светящиеся точки, которые мерцают в перспективах будущего",

По справедливому наблюдению академика А.С. Бушмина, "если к гоголевскому юмору приложима формула "смех сквозь слезы", то более соответствующей щедринскому юмору будет формула "смех сквозь презрения и негодование". Ненависть Салтыкова-Щедрина, его обличение, его смех были проникнуты стремлением воспитать "будущего человека". Он был убежден в том, что именно литература способна сыграть огромную роль в "подготовлении почвы будущего". Не было во второй половине XIX в. ни в русской, ни в мировой литературах сатирика, равного по масштабу Салтыкову-Щедрину. Его сатира включала в себя изображение действительности в формах самой жизни, глубокий психологизм, тонкость анализа внутреннего мира человека и одновременно гротескность, деформацию привычных пропорций, "кукольность" персонажей, заострение и фантастичность сюжетов, пародийность, переосмысление ситуаций и героев из иных литературных источников. Иносказания, "эзоповская манера" письма были не только прикрытием от цензуры; они оказывались эффективным средством сатирического изображения жизни, позволяя подойти к тем или иным явлениям с неожиданной стороны и остроумно осветить их.

Представляет собой некую неопределенную сатирическую журналистику, по большей части бессюжетную, по форме нечто среднее между классическими «характерами» и современным «фельетоном». Она чрезвычайно злободневна. В свое время Салтыков был невероятно популярен, однако с тех пор потерял значительную часть своей привлекательности по той простой причине, что его сатира направлена на давно исчезнувшие жизненные условия и большая часть ее без комментариев непонятна. Такая сатира может жить, только если в ней содержатся мотивы, имеющие вечное и всечеловеческое значение, чего в большинстве произведений Салтыкова-Щедрина не было.

Портрет Николая Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Художник И. Крамской, 1879

Его ранние произведения (Губернские очерки , 1856–1857; Помпадуры и помпадурши , 1863–1873 и т. д.) – это «улыбчивая» сатира на пороки дореформенной провинциальной бюрократии, более юмористическая, нежели злая. В этих ранних сатирах не слишком много серьезности и отсутствует какая-либо положительная программа, и крайний нигилист Писарев был не совсем неправ, когда осудил их как безответственное и неостроумное зубоскальство в знаменитой статье Цветы невинного юмора , возмутившей других радикалов.

В 1869–1870 гг. появилась История одного города , в которой суммируются все достижения первого периода салтыковского творчества. Это нечто вроде пародии на русскую историю, сконцентрированную в микрокосме провинциального города, где градоначальники – прозрачные карикатуры на русских монархов и министров, и самое название города дает его характеристику – город Глупов.

Салтыков-Щедрин. Биография и творчество

В дальнейшем творчество Салтыкова одушевлялось чувством острого негодования. Сатира его обратилась на новых, пореформенных людей: просвещенного, но в сущности не изменившегося бюрократа; вырванного из привычной почвы, но не переродившегося помещика; жадного и бессовестного капиталиста, поднявшегося из народа. Ценность этих книг (Господа ташкентцы , 1869–1872; В царстве умеренности и аккуратности , 1874–1877; Убежище Монрепо , 1879–1880; Письма к тетеньке , 1881–1882 и т.д.) больше, чем предыдущих, но крайняя злободневность сатиры делает ее явно устаревшей. Кроме того, они написаны на языке, который сам Салтыков называл эзоповым. Это постоянные околичности из-за цензуры, которые все время требуют комментария. К тому же стиль глубоко укоренен в дурной журналистике эпохи, порожденной Сенковским , и производит на сегодняшнего читателя впечатление тщательно, с муками разработанной вульгарности.

На более высоком литературном уровне стоят Сказки , написанные в 1880–1885 гг., в которых Салтыков достигает большей художественной крепости, а иногда (как в замечательной Коняге , где судьбы русского крестьянства символизирует старая заезженная кляча) концентрации, почти достигающей поэтического уровня.

И все-таки Салтыков-Щедрин занимал бы в русской литературе место только как выдающийся публицист, если бы не единственный его настоящий роман Господа Головлевы (1872–1876), состоящий из семи очерков (см. их краткие содержания: Семейный суд , По-родственному , Семейные итоги , Племяннушка , Недозволенные семейные радости , Выморочный , Расчёт). Эта книга выдвигает его в первый ряд русских романистов-реалистов. Это социальный роман – история провинциальной помещичьей семьи, изображающая скудость и скотство быта класса крепостников, власть животного начала над человеческой жизнью. Злобные, жадные, эгоистичные, лишенные даже родственных чувств, лишенные способности ощущать удовольствие или испытывать счастье из-за своей тупой и темной души Головлевы – это безнадежно запущенное полуживотное человечество. Книга эта, конечно, самая мрачная в русской литературе, еще мрачнее оттого, что впечатление достигается простейшими средствами, без всяких театральных, мелодраматических или атмосферных эффектов. Вместе с гончаровским Обломовым , написанным раньше, и бунинским Суходолом , написанным позже, это величайший monumentum odiosum (памятник ненавистному), воздвигнутый русскому провинциальному дворянству. Самая замечательная фигура в этом романе – Порфирий Головлев (прозванный Иудушкой), пустой лицемер, растекающийся в медоточивом и бессмысленном вранье не по внутренней необходимости, не ради выгоды, а потому, что его язык нуждается в постоянном упражнении. Это одно из самых страшных видений вконец дегуманизированного человечества, когда-либо созданное писателем.

В последние годы жизни Салтыков-Щедрин написал большую ретроспективную вещь под названием Пошехонская старина (1887–1889); это хроника жизни средней провинциальной дворянской семьи и ее окружения незадолго до отмены крепостного права. В ней много детских воспоминаний. Книга эта «тенденциозная» и невыносимо мрачная; в ней много великолепно написанных картин, но не хватает той концентрации и непреложности, которая есть в Господах Головлевых и которая одна только и могла бы поднять ее над уровнем обычной «литературы с направлением».