Святослав Рихтер фотография
…им восхищались
КАК-ТО в гримерку Рихтера зашел поклонник и принялся целовать ему руки. Пианист, по воспоминаниям близких, чуть не завизжал от ужаса. И в ответ бросился целовать руки этому человеку. Он смертельно боялся восхищений. Слыша их, замыкался и лишь вежливо улыбался в ответ. А на друзей, которые падали перед ним на колени и начинали аплодировать, обижался. Ну почему они так себя ведут? - говорил он. - Мне от этого становится так больно!
Когда кто-нибудь из критиков говорил, что концерт прошел гениально, Рихтер отвечал: Гениальным может быть только творец. А исполнитель может быть талантливым и вершины достигает только тогда, когда выполняет задуманное художником.
…спрашивали о матери
ГЛАВНОЙ трагедией Рихтера было предательство матери. Семья музыканта жила в Одессе. Отец работал в оперном театре, мать замечательно шила. Когда к Одессе подходили немцы, семье предложили уехать в эвакуацию. Но мать, Анна Павловна Москалева, неожиданно для всех отказалась. По законам военного времени отца Святослава Теофиловича арестовали и расстреляли. Раз он - немец по национальности - не хочет уезжать из города перед приходом фашистов, значит, он ждет их. Так рассудили чекисты.
А мать музыканта неожиданно вышла замуж за некоего Кондратьева, за которым ухаживала перед войной. Только много лет спустя Рихтер узнал, что этот Кондратьев только на словах был тяжелобольным человеком. На самом деле он, потомок влиятельного царского чиновника, лишь притворялся инвалидом и ждал, когда же советской власти придет конец.
Перед тем как Одесса была вновь взята советскими войсками, Кондратьев с немцами бежал из города вместе с женой. А Рихтер, учившийся в это время в Москве, ничего не знал. И все ждал писем от матери, которая была для него самым близким человеком.
Лучшие дня
Все военные годы он жил ожиданием встречи с матерью. Вы не представляете, какая у меня мама, - говорил он друзьям. - Я только скажу что-нибудь - она уже смеется. Я только подумаю о чем-то - она уже улыбается.
Анна Павловна была для него не только лучшим другом и советчиком. Она была для него основой нравственности. Как-то Святослав, будучи мальчишкой, не вернул книгу знакомой девочке, и та посетовала матери музыканта: Конечно, все таланты одинаковы. И женщина тут же отчитала сына: Как же стыдно тебе будет, если люди станут ценить тебя только как талант. Тебе талант дан от Бога, ты в этом не виновен. А вот если ты по-человечески не будешь считаться с людьми - это позор.
Когда музыкант узнал о предательстве матери, он замкнулся в себе. Это была самая страшная катастрофа его жизни, пережить которую он так и не смог. У меня не может быть семьи, - решил он для себя. - Только искусство.
А мать, выйдя замуж за Кондратьева и поселившись за границей, дала согласие на то, чтобы муж носил ее фамилию. Музыкант с ужасом вспоминал, как спустя много лет увидел на двери дома матери табличку С. Рихтер. При чем здесь я? - подумал Святослав Теофилович и только потом вспомнил, что Кондратьева звали Сергеем. Случалось и такое, что отчим давал иностранным журналистам интервью от имени отца великого пианиста. Сам же Рихтер, слыша от корреспондентов фразу: Мы видели вашего отца, сухо обрывал их: Мой отец расстрелян.
Встреча с матерью состоялась через много лет, когда благодаря усилиям Екатерины Фурцевой и Любови Орловой музыканта наконец выпустили за границу. Но общения, увы, не получилось. Мамы больше нет, - говорил Рихтер своим близким. - Только маска. Мы только поцеловались, и все.
Но, когда Анна Павловна тяжело заболела, Рихтер все заработанные на гастролях деньги потратил на ее лечение. Его отказ сдать гонорар государству вызвал тогда большой скандал.
О смерти матери музыкант узнал от Кондратьева за несколько минут до начала своего концерта в Вене. Это было единственное неудачное выступление пианиста. Конец легенды, - писали на следующий день газеты.
…создавали особые условия
РИХТЕР был удивительно неприхотливым человеком. Приехав поступать в Московскую консерваторию, какое-то время жил в квартире своего педагога Генриха Нейгауза, где спал… под роялем. На протяжении всей жизни его самым любимым блюдом была жареная картошка.
Музыканта отличало чувство абсолютного равенства с людьми. Когда он видел женщину, моющую полы, то тут же бросался ей помогать. А если его звали в гости соседи по коммуналке, Святослав никогда не отказывался. Ваша жареная картошка бешено вкусная, - благодарил он за угощение.
Однажды, прогулявшись, он решил искупаться. И пока плавал, у него украли рубашку. Делать нечего - вышел из воды, надел брюки и отправился на станцию. А там какие-то рабочие сидели и выпивали. Ты чего голый-то ходишь? - обратился к Рихтеру один из них. - Иди, выпей с нами. И возьми вот мою тельняшку. А то как ты в Москву поедешь? И Святослав надел тельняшку, поехал в ней в Москву и потом очень переживал, когда ее выбросили.
По воспоминаниям друзей, ему легко давалось то, что для других казалось почти невозможным. Однажды большой компанией Рихтер пешком отправился в монастырь, до которого было около 50 километров. Дойдя до места назначения, все буквально рухнули на землю от усталости. А Рихтер, как ни в чем не бывало, пошел осматривать достопримечательности.
А еще он ничего не боялся. Во время гастролей в Тбилиси, когда он уже был знаменитым на весь мир Рихтером, его поселили в один номер с флейтистом. Перед репетицией Святослав Теофилович отправился на традиционную прогулку, а вернувшись, никак не мог попасть в номер. Тогда он зашел в соседнюю комнату и по карнизу шестого этажа спокойно добрался до своего окна. Неужели тебе не было страшно? Все-таки шестой этаж, - спрашивали его потом. Нисколько, - отвечал Рихтер. - Страшно было моему соседу. Он был с какой-то дамой, и, когда я появился со стороны окна, жутко испугался.
…обижали животных
КРОМЕ музыки больше всего на свете Рихтер обожал природу. Самыми красивыми местами на Земле считал Оку и Звенигород. Когда кто-то из немецких журналистов задал ему вопрос: Вам, наверное, приятно, находясь на вашей родине, Германии, видеть великую реку Рейн?, Рихтер ответил: Моя родина - Житомир. И Рейна там нет.
Узнав о том, что режиссер Андрей Тарковский для съемок в одной из своих картин сжег живую корову, пианист пришел в ужас. Я больше не желаю слышать имени этого человека, - говорил Святослав Теофилович. - Я его ненавижу. Если он не может обойтись без подобной жестокости, значит, у него не хватает талант».
Приходя в гости и видя на предложенном ему кресле спящую кошку, Рихтер никогда не решался занять оболюбованное животным место. Нет, ее же нельзя будить. Я лучше где-нибудь в другом месте сяду, - говорил он.
Незадолго перед своим последним отъездом за границу Рихтер, как обычно, прогуливался по бульварам. Неожиданно взгляд его упал на мертвого голубя, валявшегося на тротуаре. Музыкант поднял тушку птицы, похоронил и только после этого отправился дальше…
За шесть дней до кончины Рихтер вспоминал начало войны, ночь, когда начали бомбить Москву. Вместе с другими жильцами музыкант поднялся на крышу дома, чтобы тушить сбрасываемые врагом зажигалки. Над столицей зловеще звучали моторы фашистских самолетов. А Рихтер восхищенно смотрел на перекрещивающиеся лучи прожекторов. Это же Вагнер, - говорил он. - Гибель богов.
Я, наверное, маленький
В МАРТЕ в нашу редакцию позвонила женщина. Меня зовут Галина Геннадьевна, -представилась она. - У меня есть письма Рихтера, вам интересно?
Оказалось, брат Галины Геннадьевны - Анатолий, летчик по профессии, - был близким другом великого музыканта. Они часто встречались, а когда Святослав Теофилович уезжал из Москвы, то переписывались. Толя часто рассказывал мне про Рихтера, - вспоминает Галина Геннадьевна. - Говорил, что Слава был очень несчастным человеком. И брат хотел, чтобы все узнали, что жизнь Рихтера была вовсе не такой безоблачной и благополучной, как о ней писали.
В начале 90-х Анатолий трагически погиб. И только совсем недавно в его вещах Галина Геннадьевна обнаружила письма от Рихтера, одно из которых с ее позволения мы публикуем.
Дорогой Анатолий! Наконец смог сесть за письмо тебе. Я только вчера утром получил твое и поэтому в среду долго наблюдал оживление, которое царило среди веселых купающихся при свете печальных сумеречных ламп; сидел на скамье и волновался.
Твое письмо (второе) меня и огорчило (эгоистично) и успокоило (из-за того, что ты будешь отдыхать в постели). Ты правда страшно устал и тебе нужен отдых. От твоего письма мне еще больше захотелось тебя видеть и чувствовать.
Мне так жалко и досадно, что я в тебе часто вызываю нетерпение и досаду, и так хотелось бы этого избежать. Ты пишешь, что тебя надолго не хватит, и я себя чувствую опять очень виноватым.
Ну ладно, пожалуйста, не досадуй на меня. Я так хочу (и буду делать), чтобы все было хорошо.
В моем путешествии все было довольно удачно, красиво и элегантно. Кроме самого главного - я недоволен своим выступлением. Конечно, это естественно, поскольку у меня был большой перерыв, но все-таки жалко (внешне это был очень большой успех, но ты ведь знаешь, что это для меня не главное).
На обратном пути я на один день задержался в столице Украины, где целый день опять сидел за инструментом, готовясь к 28-му (отложенному 30 мая) в Москве. Приехал 27-го и застал твое первое письмо из аэропорта (меня оно очень огорчило, по-видимому, я действительно маленький, если не умею делать простые вещи). Напиши мне, пожалуйста, как это обошлось.
Ты, вероятно, останешься до дня рождения сына. И это мне понятно, так оно и должно быть. Теперь мне очень интересно, когда я тебя все же увижу, потому что очень скоро опять уеду.
Прошу тебя очень, по возможности, отдыхай и старайся не раздражаться - это для тебя главное. Ты скажешь: Легко сказать!, но будешь неправ. Хотя у меня очень многое по-другому, но, по части волнения, нервов и перегруженности на работу, правда, у нас выйдет так на так…
Желаю тебе, чтоб твои заботы в Казани увенчались успехом, чтобы ты хорошо себя чувствовал, а главное, чтобы ты всегда был счастливым.
Обнимаю тебя, твой Славкин 29.05.64
Досье
СВЯТОСЛАВ РИХТЕР
Народный артист СССР (1961 год), Герой Социалистического Труда (1975 год), лауреат Государственной и Ленинской премий.
Снимался в кинофильме «Композитор Глинка» (1952 год. Роль Ференца Листа).
Жена - певица Нина Дорлиак (умерла в 1998 году).
Музыка - это мелодия, т.е. классика!
Евгений
22.03.2015 05:40:57
Слушал товарища Рихтера С.Т. в начале 60-х годов в г. Минске. Такие исполнители редкость. Спасибо т/к Культура, показавшего 20-го числа большой концерт этого чуда-музыканта!
«Есть какие-то переходные мгновения, когда ушедшее еще не стало полностью прошлым.
Есть кадры бытия, хоть исчезнувшие, но еще зримые, осязаемые и существующие в какой-то своей реальности...»
Е.Мравинский.
Вот и Святослав Теофилович Рихтер видится мне еще живым, я слышу в его исполнении одухотворенную стихию, окрыленность, которые сдерживаются силой его интеллекта. Но прошло уже больше 10 лет после его смерти.
Рихтер был не только выдающимся пианистом, но и носителем высочайшего артистического и нравственного авторитета, олицетворением современного универсального музыканта-просветителя. Огромный репертуар Рихтера, расширявшийся вплоть до последних лет его активной жизни, включал музыку разных эпох, от "Хорошо темперированного клавира" Баха и сюит Генделя до Концерта Гершвина, Вариаций Веберна и "Движений" Стравинского.
А 20 марта вся планета будет праздновать 100-летие со дня его рождения.
Интересна и трагична биография С.Т.Рихтера.
Отец Теофила Дмитриевича Рихтер был настройщиком пианино и музыкантом, а потому и Теофил стал музыкантом. Показав выдающиеся музыкальные способности, Теофил отправился учиться в Венскую консерваторию, где обучался в 1893−1900 годах. Затем он возвращается в Житомир и работает до 1916 года в Музыкальном училище.
В Житомире Рихтер женится на русской девушке, дочери житомирского помещика Анне Павловне Москалёвой. 20 марта 1915 года родился сын Святослав. С трехлетнего возраста мать, а потом отец обучают Светика музыке.
В 1916 году семья переезжает в Одессу, где Теофил Рихтер становится органистом в лютеранской кирхе, ему предоставляется квартира в доме служителей кирхи. Параллельно Теофил Рихтер преподавал в консерватории общее фортепиано. По мнению коллег, он занимал из-за своей скромности «место ниже, чем того заслуживал».
В 1925—1926 годах, когда уже подрастает его сын, «общественность» ему вменяет в вину, что он — «работник культа». «Такие люди не имеют права воспитывать советскую молодёжь». Несмотря на протесты пастора кирхи Шеллинга, Рихтер перестаёт работать в кирхе и становится «артистом оркестра» Оперного театра. Именно в это время театр приобрёл небольшой орган, на котором Рихтер исполняет органные партии. Для содержания семьи Рихтер давал также частные уроки.
После начала Великой Отечественной войны, в августе 1941 года Т. Д. Рихтер был арестован по ст. 54-1а УК УССР. Ему вменялись в преступление посещения немецкого консульства, которые происходили в 1932—36 годах. Был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение 6 октября 1941 года. Реабилитирован посмертно в феврале 1962 года.
Святослав Рихтер исполняет вальс "Старая Вена", написанный его отцом, Теофилом Рихтер. Это было 1 января 1988 года.
Итак, Святослав Теофилович Рихтер родился в Житомире (Украина) в семье обрусевших немцев. Мать его, Анна Москалева была дворянкой. Она была моложе Теофила на 20 лет.
В 1916-м молодой отец получил приглашение в Одессу - органистом местной лютеранской кирхи. Павла. «Я в этот момент заболел тифом, - вспоминал позднее Рихтер, - и меня нельзя было везти в Одессу». Теофил уехал в приморский город один. Но так получилось, что и он заболел тифом, поэтому Анна, оставив сына на попечении своих родственников, отправилась в Одессу спасать мужа. «Я остался в Житомире у тети Мэри, - рассказывал Рихтер, - и увидел маму только через четыре года».
С Одесской Кирхой тесно связано имя отца великого пианиста Святослава Рихтера - Теофила Даниловича.
Жили Рихтеры в Одессе в пасторском доме на улице Нежинская, 32
.
Семья соединилась в Одессе лишь в начале 20-х годов. Святослав учился играть на произведениях Шопена В доме Рихтеров стояла фисгармония и часто звучала музыка. Отец, как ни странно, не давал сыну систематических уроков музыки, однако следил за его музыкальным развитием. «Я часто спрашивал папу о тех или иных произведения, - рассказывал пианист, - и получал ценные советы. Лет в 8-9, я начал играть. Никогда не играл гаммы - сразу начал учить первый ноктюрн Шопена...
Отец был в шоке, а мама говорила: пусть занимается, как хочет, и я играл все, что хотел: "Тангейзера", "Лоэнгрина" »... Первые опусы сына записаны рукой отца« Вечер в горах »,« Утренние птички » , «Сон».
Святослав Рихтер с родителями и родственниками
Свой первый концерт юный Рихтер дал 19 февраля 1934 года в Одессе, исполнив ряд трудных произведений Ф.Шопена. В 15 лет Рихтер начал аккомпанировать в сборных концертах, ездил по клубам, три года работал во дворце моряков, а затем его взяли в оперу. В Оперном театре Рихтер был сначала репетитором балета, а затем - концертмейстером. Однако он мечтал стать дирижером, и работать с оркестром. И такая возможность вскоре появилась.
В 1937 году в Одесскую консерваторию приехал принимать госэкзамены знаменитый пианист и педагог Генрих Нейгауз. Его попросили прослушать юного концертмейстера Оперного театра. Через 15 минут после того, как Рихтер начал играть, Нейгауз предложил Святославу поступать в него в Московскую консерваторию. Так 22-летний музыкант оказался в Москве - городе, с которым будет связана вся его дальнейшая жизнь.
Московский дебют Рихтера состоялся в 1940 году, когда он первым после автора сыграл Шестую фортепианную сонату С.С.Прокофьева. В 1941 году его отец был репрессирован как немецкий шпион, мать Рихтера - Анна Павловна (1892-1963) - вынуждена была эмигрировать в Германию и была лишена возможности не только видеться с сыном, но и переписываться с ним. Во время Великой Отечественной войны Рихтер вел активную концертную деятельность, выступал в Москве, гастролировал по другим городам СССР, играл в блокадном Ленинграде. В 1945 году Рихтер был удостоен первой премии на Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей (другая первая премия досталась М.Л.Ростроповичу). С 1945 года начал выступать, кроме сольных концертов, в ансамбле с певицей Ниной Львовной Дорлиак (1908-1998), которая стала его постоянным музыкальным партнером и спутником жизни. В 1947 году получил диплом Московской консерватории. В 1955 году ему было присвоено звание «Народный артист РСФСР», в 1961 году - звание «Народный артист СССР».Выступления Рихтера пользовались огромным успехом (Г.Г.Нейгауз прямо называл своего ученика «гением»; Д.Д.Шостакович говорил о нем как об «экстраординарном явлении» - помимо прочего, пианист обладал «фотографической памятью», мгновенно выучивал новые произведения и великолепно читал с листа оркестровые партитуры, в том числе только что созданные). В 1960 году Рихтер выступил с концертами в Хельсинки, Чикаго и Нью-Йорке, и вскоре стал необычайно популярным на Западе. Однако пианист вовсе не был склонен вести жизнь странствующего виртуоза: необычайно серьезный и глубокий музыкант, Рихтер предпочитал постоянную работу над совершенствованием своего мастерства и расширением репертуара. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 марта 1975 года Рихтеру Святославу Теофиловичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот» (№ 16554). С.Т.Рихтер - инициатор ежегодного летнего фестиваля Музыкальные празднества в Турени (проводятся с 1964 года в помещении средневекового амбара в Меле близ Тура, Франция) и ежегодного зимнего фестиваля «Декабрьские вечера» (проводится с 1980 года в московском Музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина). Последние публичные выступления Рихтера состоялись в 1994 году. В сознании нескольких поколений отечественных музыкантов и любителей Рихтер запечатлелся не просто как пианист, пусть даже очень крупный, но как носитель высочайшего артистического и нравственного авторитета, олицетворение современного универсального музыканта-просветителя. Репертуар Рихтера включал музыку разных эпох, от И.С.Баха и Г.Ф.Генделя до И.Ф.Стравинского, П.Хиндемита, Б.Бриттена и Д.Гершвина. Его высшие исполнительские достижения связаны с творчеством Й.Гайдна, Л.Бетховена, Ф.Шуберта и других романтиков, М.П.Мусоргского, К.Дебюсси, Б.Бартока, С.С.Прокофьева (который посвятил Рихтеру свою Девятую сонату), Д.Д.Шостаковича. Искусство Рихтера, одушевленное стремлением к точной передаче композиторского замысла, характеризовалось фантастическим богатством пианистических красок, ярко выраженным волевым началом и исключительной духовной силой. Рихтер был не только выдающимся солистом, но и уникальным ансамблистом; среди его партнеров - певцы Д.Фишер-Дискау и П.Шрайер, инструменталисты Д.Ойстрах, М.Л.Ростропович, российские музыканты более молодого поколения, в том числе О.М.Каган, Н.Г.Гутман и Ю.А.Башмет, видевшие в Рихтере своего наставника. Пианистический стиль Рихтера можно в целом охарактеризовать как мощный, мужественный, в высшей степени сосредоточенный, чуждый внешнего блеска ; всякий раз его манера соответствовала стилю исполняемой им музыки. Он сделал много записей, причем лучшие из них - записи непосредственно с концертов. Последний концерт пианиста состоялся в марте 1995 года в городе Любек (Германия). В последние годы жил в Париже, а незадолго до кончины - 6 июля 1997 года - возвратился домой, в Россию. Скончался 1 августа 1997 года в Москве от сердечного приступа, на 83-м году жизни. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Награжден советскими тремя орденами Ленина (19 марта 1965, 20 марта 1975, 20 марта 1985), орденом Октябрьской Революции (1980), российским орденом «За заслуги перед Отечеством» 3-й степени (17 марта 1995), другими орденами и медалями, а также орденами и медалями иностранных государств, в том числе французским орденом «За заслуги в области литературы и искусства» (1985). Лауреат Ленинской премии (1961), Сталинской премии 1-й степени (1949), Государственной премии РСФСР (1987), премии «Грэмми» (1960), премии Роберта Шумана (1968), премии Леони Соннинг (1986). Почетный доктор Страсбургского университета (1977), Почетный доктор Оксфордского университета (1992).
Рихтер не только музыкант, но и талантливейший художник, он много рисовал и писал, никогда не учившись профессионально. Некоторые из наших лучших старых художников говорили, что если бы Рихтер посвятил свою жизнь живописи, то достиг бы в ней того же, той же высоты, какую он достиг в области пианизма. Художник и друг музы-канта Анна Ивановна Трояновская говорила: «Рисовал он исключительно по впечатлению и по памяти: у него были какие-то словно выработанные понятия о пространстве, об удалении, о перспективе, а чувство тона и цвета было просто исключитель-ным. Но самое удивительное в нем — это инстинкт движения. Это, вероятно, как раз и должно быть свойственно музыканту... Память у него была фено-менальная. И воображение тоже. Совершенно ясно, что без невероятного воображения он не смог бы представить себе мысль композитора, над вещью ко-торого он работает».
С.Рихтер. Улица в Пекине.
Женой великого пианиста Святослава Рихтера была Нина Дорлиак
, это общеизвестно. Но мало кто знает, что всю жизнь рядом с ним была удивительная женщина Вера Прохорова, благословившая его на брак с Дорлиак.
Дочь последнего владельца Трехгорной мануфактуры Вера Прохорова
встретила свою любовь в 1937 году, когда ей было 19 лет. И до самой смерти на протяжении 75 лет она была верна этому чувству. Она не захотела ни за кого другого выходить замуж. Не захотела иметь детей. Ее единственной любовью был Святослав Рихтер. По телеканалу "
Культура" в 2013 году показали фильм "Свет мой и чужой" об этой тайной любви.
Недавно появилась книга Веры Прохоровой «Четыре друга на фоне столетия» . Она писала свои мемуары всю жизнь. Это удивительная книга, написанная самым близким другом Святослава Теофиловича Рихтера. Они познакомились в 1937 году, когда Рихтер приехал к Г.Нейгаузу поступать в Московскую консерваторию. Нейгауз прописал Рихтера к себе, а жена Нейгауза была родной теткой Веры Прохоровой, которой было всего 17 лет, когда между ними при первой встрече пробежала искра любви, но прожил свою жизнь Рихтер с певицей Ниной Дорлиак, которая была много старше Рихтера, но любил он всю жизнь только свою маму и Веру Прохорову. Удивительная книга. В этой книге много действующих лиц: Борис Пастернак и Михаил Булгаков, Константин Станиславский и Марина Цветаева, знаменитый профессор Московской консерватории Генрих Нейгауз и сталинский нарком Ежов, Юрий Нагибин и Белла Ахмадулина, художники Валентин Серов и Роберт Фальк, академик Андрей Сахаров и министр культуры Екатерина Фурцева и многие другие - великие и не очень - персонажи. Она читается на одном дыхании.
Я процитирую Вам несколько страниц из этой книги самого близкого друга С.Т.Рихтера.
"В 1937 году Слава приехал из Одессы в Москву поступать в консерваторию к Генриху Нейгаузу. Хотя Светик нигде не учился (только дома отец занимался с ним), Нейгауз сказал: «Это ученик, которого я ждал всю жизнь». Потом Генрих Густавович в одном из писем напишет: «Рихтер — гениальный человек. Добрый, самоотверженный, деликатный и способный чувствовать боль и сострадание».
И Слава начал учиться в консерватории. Поначалу жил у друзей, а потом его прописали у Нейгауза, и он перебрался туда.
Родители его остались в Одессе.
Отец был на 20 лет старше матери. Слава рассказывал, что тот был замечательным музыкантом, играл на органе и даже сам что-то сочинял. Преподавал в консерватории и играл в кирхе.
Мать его была русской — Анна Павловна Москалева. Очень красивая женщина каренинского типа — полноватая, с грациозными движениями. Была абсолютно рыжей. Когда ее спрашивали, чем она красит волосы, Анна Павловна подзывала Славу, и он выбегал «красненький, как апельсинчик».
Если отец был от него, может быть, несколько далек, то мать была для Славы всем. Она очень хорошо готовила и замечательно шила. Семья в основном и жила на деньги, которые своим мастерством зарабатывала Анна Павловна. Утром она шила, днем убиралась и готовила, а вечером снимала халат, надевала платье, причесывалась и принимала гостей.
Среди друзей дома был некий Сергей Дмитриевич Кондратьев. Это был человек, внешне очень похожий на Ленина. Инвалид, который мог передвигаться только по квартире. Обеды ему приносила Анна Павловна. Кондратьев был музыкантом-теоретиком и занимался с Рихтером. Слава рассказывал, что этого человека, давшего ему очень много в смысле теории музыки, он не выносил.
Славу раздражала его слащавость. Кондратьев, например, писал Свете в Москву: «Дорогой Славонька! Сейчас у нас зимушка-зима, морозушко постукивает своей ледяной палочкой. Уж до чего хороша русская зимушка, разве сравнишь ее с заморской!»
23 июня 1941 года Слава должен был лететь в Одессу. Из-за того, что началась война, все рейсы были отменены. Но несколько писем от матери Светик получить успел. Анна Павловна писала, что у папы все нормально, а она ходит к Сергею Дмитриевичу и думает перевезти его к ним, так как передвигаться по Одессе с каждым днем становится все сложнее. Светик восхищался мамой: «Она по 20 км проходит, чтобы ухаживать за больным».
Потом Одессу захватили немцы, и переписка прекратилась.
Все это время Светик рассказывал о маме, мечтал, как она приедет к нему в гости. Когда мы готовили картофельные очистки — другой еды не было, — он говорил: «Вкусно получается. Но мама приедет и научит вас готовить еще вкуснее».
* * *
Хотя время было голодное, когда Светик возвращался с выступлений на фронте, то каждый раз привозил консервы, и мы устраивали настоящие пиршества. Соседи удивлялись тому, что у нас происходит: раздаются крики «Бей! Режь!» А это Светик кричал: «Пей! Ешь!»
Мало того, Светик как-то воскликнул: «Как скучно мы живем!» — и предложил устроить домашний спектакль.
Мы разыграли с ним сцену из «Войны и мира», в которой Пьер Безухов узнает, что Элен ему неверна и в гневе бросает в нее чем-то тяжелым. Я играла Элен. После представления Светик похвалил меня: «Как здорово у тебя получилось! Ты так естественно пригнулась». А что мне оставалось делать, когда у меня над головой просвистела огромная партитура Вагнера!
Потом Светик стал раздумывать, как обыграть «Времена года» Чайковского. Выбрав «Подснежник», попросил дать ему белую простыню. А когда ему отказали — война же, не до стирок — и дали уже пожелтевшую, он не расстроился: «Ну и ладно, пусть будет как будто мартовский снег».
Мы каждый день ждали, что его могут арестовать и до пяти утра не ложились спать и читали. Ведь узнать его новый адрес НКВД не составило бы никакого труда. Но, наверное, им было не до этого или просто лень. А мы за это время успели столько прочесть — и Шекспира, и Ибсена, и Мольера.
Все эти годы Светик жил надеждой встречи с родителями.
Мама была для него всем. «Я только скажу, а мама уже смеется. Я только подумаю, а мама уже улыбается», — говорил он.
Анна Павловна была ему и подругой, и советчиком, и основой нравственности.
До войны она приезжала в Москву и обворожила нас всех — и молодых, и взрослых. Мы все стали писать ей письма.
Одна из знакомых девушек Славы написала Анне Павловне, что Рихтер не вернул ей книгу. И добавила, что, наверное, «все таланты таковы». Анна Павловна тут же прислала сыну письмо: «Как стыдно тебе будет, если тебя станут ценить только как талант. Человек и талант — разные вещи. И негодяй может быть талантлив».
Вот такими у них были отношения.
Неудивительно, что мы все находились под обаянием ожидания встречи с Анной Павловной.
Когда Одессу освободили, туда поехал знакомый Светика, инженер по профессии, который должен был оценить состояние города. Через него Светик передал матери письмо, мы тоже написали ей.
Это было в апреле. Святослав уехал на гастроли, а мы ждали возвращения этого знакомого инженера. Уже прошел срок, когда он должен был вернуться, а у нас мужчина так и не появился. Тогда я сама поехала к нему за город. Отыскала его дом, вижу, он на огороде что-то делает. И такое у меня появилось предчувствие, что лучше бы мне к нему не подходить. Но я отогнала эти мысли. «Плохие новости, — встретил меня мужчина. — Отца Светика расстреляли. А Анна Павловна, выйдя замуж за Кондратьева, ушла с немцами».
Оказалось, что этот Кондратьев был до революции большим человеком и его настоящая фамилия чуть ли не Бенкендорф. В 1918 году при помощи дирижера Большого театра Голованова и его жены певицы Неждановой ему удалось поменять паспорт и стать Кондратьевым. Больше двадцати лет он притворялся инвалидом. А мать, которой так восхищался Светик, имела с ним роман. И в конце концов даже перевезла его к себе. Получилось, что ходила Анна Павловна не к больному товарищу, а к возлюбленному. И предала и мужа, и сына. Она ведь отдала мужа на смерть. Светик рассказывал: «Это не доказано, но говорят, что сам Кондратьев на отца и донес».
За неделю перед сдачей Одессы родителям Рихтера предложили эвакуироваться. Но поскольку Кондратьева с ними не брали, Анна Павловна уезжать отказалась. Тем самым подписав мужу смертный приговор. Если немец Рихтер не хочет уезжать накануне сдачи Одессы, вывод напрашивался один: он ждет фашистов. Отца Святослава арестовали, погрузили с другими одесскими немцами на баржу и утопили в море.
«Папе и маме предложили эвакуироваться, — рассказывал потом Светик. — Но Кондратьева не брали. И мама отказалась. Я думаю, что папа все понял».
Когда в город вошли немцы, Кондратьев обнародовал, кто он на самом деле. Более того, женился на Анне Павловне и взял ее фамилию. Когда много лет спустя Светик приехал к матери в Германию и увидел на дверной дощечке надпись «С. Рихтер», ему стало дурно. «Я не мог понять, при чем здесь я, — рассказывал он мне. — И только потом догадался, что „С“ — это „Сергей“».
Светику за границей часто говорили: «Мы видели вашего отца». Он отвечал: «Мой отец был расстрелян». Вот так…
По дороге из Тбилиси, где он гастролировал, Светик остановился в Киеве у своей знакомой, жены знаменитого глазного врача Филатова, и она ему все рассказала о судьбе родителей.
Она была ближайшим другом его отца. Сперанская ее фамилия. «Я не могла себе представить, чтобы человек на моих глазах мог так измениться, — вспоминала она потом. — Он начал таять, похудел, рухнул на диван и зарыдал. Я всю ночь просидела с ним».
Когда мы с сестрой встречали Славу на вокзале, у него было абсолютно больное лицо. Он вышел из вагона, словно выпал, и сказал: «Випа, я все знаю».
До 1960-го года эту тему мы не трогали…
В итоге долгих разговоров мы со Светиком решили, что все дело было в гипнозе. Ведь у Анны Павловны произошло полное изменение личности.
То, что на нее мог подействовать гипноз, говорит один эпизод. Она сама рассказывала мне, как молоденькой девушкой из Житомира, где тогда жила, поехала навестить в соседний городок свою подругу. Во время обратного пути в купе напротив нее сидел молодой человек, интеллигентный, с интересным лицом, обычно одетый, средних лет. И пристально на нее смотрел.
«И вдруг я поняла, — говорила Анна Павловна, — что он мне дает какие-то указания. Поезд замедлил ход, мы подъезжали к станции перед Житомиром. Мужчина встал с места, и я тоже встала и пошла за ним. Я чувствовала, что просто не могу не идти. Мы вышли в тамбур. И в это время из соседнего купе появилась моя приятельница и обратилась ко мне: „Аня, ты с ума сошла! Житомир же следующая станция!“ Я повернулась в ее сторону, а этот человек как в воздухе растаял, и больше я его не видела. Поезд тем временем отправился дальше».
Потом, когда после всего произошедшего мы с сестрой были в Одессе, то встретились с подругой Анны Павловны. «Она всю войну ждала Светика, — рассказала нам эта женщина. — Но когда немцы уходили, она пришла ко мне с маленьким чемоданом, совершенно бледная, глядела куда-то вдаль и говорила: „Я ухожу“.»
Подруга пыталась ее образумить, но Анна Павловна стояла на своем: «Я ухожу».
* * *
Его долгое время не выпускали за границу. В качестве пробной поездки отправили в Китай, где он играл перед Мао Цзэдуном. Светик потом рассказывал, что Мао при встрече улыбнулся ему и затарабанил пальцами в воздухе, желая показать, как Рихтер играет на рояле.
Потом усилиями многих людей, в частности Любови Орловой (Светик считал, что именно она уберегла его от ареста, она ведь была довольно влиятельной персоной), его наконец стали выпускать за границу.
Орлова, которая училась музыке у отца Рихтера, сама была хорошей пианисткой. Она потом не раз появлялась в жизни Светика. Так, Любовь Петровна смогла уговорить его сыграть роль Листа в фильме «Композитор Глинка». Хотя сам Светик очень этого не хотел.
У него были хорошие отношения с Любовью Петровной. Она ведь была связана с органами. Это просто подразумевалось, что, как человек, постоянно ездивший за границу, она имела определенные обязанности перед КГБ. Но использовала их для того, чтобы помогать друзьям. Например, Рихтеру выехать на заграничные гастроли.
Министр культуры Фурцева тогда спросила его: «А вы вернетесь?» Рихтер ответил: «Конечно!»
Тогда же он впервые увиделся с матерью. Их встреча произошла на официальном банкете после концерта Рихтера. До этого Анне Павловне предлагали самой приехать в Россию, но она не захотела.
* * *
В октябре 1962 года в американском журнале «Хай Фиделити» появилась статья Пола Мура, ставшего свидетелем встречи Рихтера с матерью.
Через два с лишним десятка лет в переводе Л. Каневского ее перепечатает журнал «Музыкальная жизнь», экземпляр которого мне передала Вера Ивановна.
Так получилось, что именно Мур, в 1958 году первый написавший в западной прессе о Рихтере, сделал все, чтобы эта встреча состоялась. Узнав, что в небольшом немецком городке Швебишгмюнд живет некая фрау Рихтер, которая называет себя матерью пианиста, он немедленно сел в машину и отправился к ней. До этого во всех разговоpax сам Рихтер на вопросы о родителях отвечал, что «они умерли». А потому иностранному журналисту и музыковеду захотелось самому разобраться, что же это за фрау Рихтер.
Разыскав небольшой двухэтажный дом, одну из квартир в котором занимала та самая дама с мужем, Мур приготовился объяснить, кто он и зачем приехал. Но едва он появился на пороге, как хозяйка сама узнала его.
«Мое недоумение прояснилось, — вспоминал Пол Мур, — когда она сообщила мне, что родственница, живущая в Америке, прислала ей октябрьский номер „Хай Фиделити“ за 1958 год, в котором была помещена моя статья о Рихтере. Фрау сказала: „С тех пор, как мы ее увидели, мы все время молились о встрече с вами. У нас не было никаких контактов со Славой с 1941 года, так что даже возможность повидать кого-то, кто видел его самого, для нас была настоящая сенсация“».
Анна Павловна — а это, конечно, была именно она — рассказала американцу и об обстоятельствах своего отъезда из Советского Союза: «Отца Славы арестовали вместе с примерно шестью тысячами других одесситов, носивших немецкие фамилии. Таков был приказ, полученный от Берии. Мой муж ничего предосудительного не совершал, ничего. Он был просто музыкантом, я тоже; большинство наших предков и родственников были либо музыкантами, либо артистами, и мы никода не занимались политической деятельностью. Единственное, в чем его могли обвинить — в давнем 1927 году он давал уроки музыки в Немецком консульстве в Одессе. Но при Сталине и Берии этого было вполне достаточно, чтобы его арестовать и посадить в тюрьму. Потом они его убили.
Когда войска „оси“ дошли до Одессы, то город был оккупирован в основном румынами; потом они начали отступать, мы с моим вторым мужем ушли вместе с ними.
Увезти с собой многое было невозможно, но я захватила все, что смогла, связанное с воспоминаниями о Славе. Покинув Одессу, мы жили в Румынии, в Венгрии, потом в Польше, затем в Германии».
Та встреча Мура с Анной Павловной продолжалась недолго. «Фрау Рихтер в основном пыталась выудить из меня любые, самые незначительные новости о Славе, или, как она иногда называла его, Светике, что в переводе означает „маленький свет“. Тогда же Анна Павловна передала через журналиста короткую записку для сына, которая начиналась со слов „Меin uber alles Geliebter!“ (Мой самый возлюбленный) и заканчивалось „Deine Dich liebende Anna“ (Любящая тебя Анна)».
Через общую знакомую Пол Мур сумел переслать записку Рихтеру в Москву.
Первая встреча пианиста с матерью состоялась осенью 1960 года в Нью-Йорке, где импресарио Соломон Юрок устроил концерт Рихтера. Анна Павловна потом вспоминала, что ей так долго пришлось доказывать Юроку, кем она приходится Рихтеру, что она почувствовала себя на допросе в полиции. Тогда же Рихтеру задали вопрос, собирается ли он добиваться реабилитации отца. На что Рихтер ответил: «Как можно реабилитировать невинного человека?»
После той первой встречи Анну Павловну от имени советского министра культуры Фурцевой пригласили в Москву — в гости или насовсем. Но женщина отказалась.
И, в свою очередь, пригласила в гости сына. Этот визит стал возможен через два года.
Пол Мур оставил детальные воспоминания о той встрече, при которой он также присутствовал. «Скромная двухкомнатная квартирка, по сути дела, оказалась музеем Святослава Рихтера. Все стены были покрыты его фотографиями с детства и до зрелых лет. На одной из них он был изображен загримированным под Ференца Листа, роль которого ему довелось однажды сыграть в советском фильме о Михаиле Глинке. Тут же висели цветные акварели домов Рихтеров в Житомире и Одессе, а также угла в одесском доме, где стояла его кровать.
Один из снимков юного Славы в шестнадцатилетнем возрасте доказывает, что в молодости, до того как стали постепенно исчезать его белокурые волосы, он был поистине поразительно красив.
Хозяйка дома рассказала, что в ее сыне смешана русская, польская, немецкая, шведская и венгерская кровь…
Фрау Рихтер провела сына по квартире и показала ему те картины, которые ей довелось спасти из их старого гнезда в Одессе. Рихтер рассеянным взглядом рассматривал карандашный рисунок своего старого дома в Житомире и другого, в Одессе».
Вместе с Рихтером в Германии была и Нина Львовна. Их поезд прибыл из Парижа. На вокзале Рихтера и Дорлиак встречал Пол Мур. «Супруги прибыли вовремя, везя с собой большой багаж, включавший картонную коробку, в которой, как с усмешкой объяснила Нина Дорлиак, покоился превосходный цилиндр, без которого, как решил Слава, он просто не может появляться в Лондоне (следующем после Германии пункте гастрольного путешествия Рихтера. — И. О.). С такой же дружелюбной насмешкой Рихтер продемонстрировал длинный круглый пакет, завернутый в коричневую бумагу: по его словам, это был торшер, который Нина была намерена тащить с собой из Лондона до Москвы через Париж, Штутгарт, Вену и Бухарест».
Оказалось, что в Париже забыли что-то из багажа. «Это услышал Рихтер, но тут же вновь беззаботно повернулся к нам и продолжал, не теряя улыбки на лице, разговор; пришлось Нине самой заняться пропажей и установить, что именно исчезло в пути.
— Конечно, — сказала она, поддаваясь на мгновение раздражению, — я точно помню, где вы это оставили.
— Я оставил? — переспросил Рихтер, и его глаза расширились от негодования.
— Ничего, — сказала Нина успокаивающе. — Можно послать телеграмму…»
Они пробыли в Германии в общей сложности несколько дней.
Накануне отъезда, когда Нина Дорлиак отправилась по магазинам, Рихтер решил купить цветов для пятерых женщин, которые накануне побывали в гостях в доме его матери. Вместе с ним в цветочный магазин отправился и Пол Мур.
«В том магазине, куда нас послали, оказался необычайно богатый выбор, и Рихтер, хотя уже было поздно, не жалел времени для обдумывания решения. Он действовал по такому методу: восстанавливал в памяти образ каждой из женщин в отдельности, концентрируя все свое внимание на ней, на том впечатлении, которое она произвела на него, а затем совершал соответствующую покупку. В конечном итоге он был удовлетворен своими покупками — цветы заполнили громадную картонку размером чуть ли не в гроб.
А особое удовольствие, судя по всему, ему доставляло одно, пойманное им вдохновение: для той латышской женщины, которую он впервые увидел босой, работавшей в поте лица, он купил ветку нежных орхидей.
Когда мы вернулись домой, с превеликим трудом удалось убедить его, что не остается времени, чтобы самому, лично преподнести букеты. Он абсолютно серьезно попросил мать объяснить дамам, что такое нарушение этикета произошло с его стороны отнюдь не намеренно…»
Тот же Пол Мур вспоминал, как во время обратной дороги на вокзал, откуда Рихтер и Дорлиак должны были ехать в Лондон, вел себя «муж фрау Рихтер»: «Он нервно посмеивался и болтал без умолку всю дорогу. Вдруг он неожиданно спросил: „Светик, в твоем паспорте все еще значится, что ты немец?“ Рихтер немного настороженно, словно не зная, к чему тот клонит, ответил: „Да“. „О-о, это хорошо! —рассмеялся довольный старик. —Но в следующий раз, когда ты приедешь в Германию, у тебя должно быть непременно немецкое имя, к примеру Хельмут, или что-нибудь в этом роде“. Рихтер снисходительно улыбнулся, но, обменявшись втихомолку взглядами с женой, решительно произнес: „Имя Святослав меня вполне устраивает“.
На вокзале, пока ждали поезд, все решили выпить чаю с пирожными. Сели за стол, сделали заказ. Но Рихтер в последний момент передумал пить чай и отправился побродить по городу. На платформе он появился одновременно с поездом.
Потом фрау Рихтер пыталась внушить сыну, как важно для нее получать от него весточки. Но я сомневался в эффективности ее просьб: Нина как-то сказала мне со смехом, что за все эти годы, что они знают друг друга, Слава посылал ей множество телеграмм, но никогда не писал ни одного письма, даже открытки».
О чем был самый последний разговор матери с сыном, Пол Мур не знает, так как нарочно оставил их наедине. Он подошел к фрау Рихтер, лишь когда состав тронулся. «Фрау Рихтер, печально улыбаясь, прошептала как бы про себя: „Ну вот, кончился мой сон“».
* * *
Когда Светик вернулся и я спросила его, как прошла встреча, он ответил: «Мамы нет, вместо нее маска».
Я попыталась расспросить его о подробностях, ведь прошло столько лет. «Кондратьев не оставлял нас ни на минуту, — сказал Слава. — А вместо мамы — маска. Мы ни на одно мгновение не остались наедине. Но я и не хотел. Мы поцеловались, и все».
Нина Дорлиак тогда тоже была с ним и пыталась отвлечь мужа Анны Павловны, придумывая всякие уловки, например, прося показать дом. Но тот не поддался.
После этого Светик еще несколько раз выезжал в Германию. Газеты писали: «Рихтер едет к матери». Все выглядело очень мило. Но говорили они только об искусстве.
Когда Анна Павловна тяжело заболела, Рихтер все заработанные на гастролях деньги потратил на ее лечение. Его отказ сдать гонорар государству вызвал тогда большой скандал.
О смерти матери он узнал от Кондратьева за несколько минут до начала своего концерта в Вене. Это было его единственное неудачное выступление. «Конец легенды», — писали на следующий день газеты. Ездил он и на похороны.
Мне он прислал открытку: «Випа, ты знаешь нашу новость. Но ты также знаешь, что для меня мама умерла давно. Может, я бесчувственный. Приеду, поговорим…»
Предательство матери стало для него крушением веры в людей, в возможность иметь свой дом. Эта страшная трагедия стала для него словно капсулой, в которой он прожил всю жизнь. «У меня не может быть семьи, только искусство», — говорил он.
В искусство он ушел, как в монастырь.
А еще у него начался культ отца. Он собирал его фото, письма…
* * *
Рихтер был удивительно неприхотливым человеком. Любил бывать за границей, ходил там в самые изысканные рестораны. Но, приходя ко мне, просил пожарить ему картошки.
Стричь его могла только виолончелистка Наташа Гутман, которую он обожал. Как и ее мужа, скрипача Олега Когана.
* * *
Произнеся эти слова, Вера Ивановна предложила позвонить Гутман. Часы показывали третий час ночи. Но Гутман звонку Веры Ивановны обрадовалась. Они разговаривали по громкой связи.
«Мы сейчас вспоминаем Славу. И я говорила о тебе, — сказала Вера Ивановна. — Пьем за твое здоровье, Наташенька». И, коснувшись рюмкой с водкой микрофона на телефоне, моя собеседница осушила ее до дна.
Мы тоже чокнулись. И продолжили разговор.
* * *
Светику легко давалось то, что нам было трудно. Как-то мы прошли пешком много километров до древнего монастыря. Подойдя к его стенам, буквально свалились от усталости. А Светик тут же пошел осматривать монастырь.
Увлекался живописью. Фальк говорил, что если бы Рихтер посвятил свою жизнь этому, то из него вышел бы большой художник.
Рихтер обожал животных. Когда ему предлагали сесть в кресло, на котором спала кошка, Светик отказывался. «Нет, ее же будить придется. Я лучше где-нибудь в другом месте сяду».
Нашу собаку Альму любил так, что мог с ней есть пельмени из одной тарелки.
Когда он был еще совсем маленьким, то говорил дяде: «Я тебя не люблю. Ты плохой, потому что на охоту ходишь, зверей убиваешь. А они же наши братья».
А как-то пришел ко мне очень расстроенным, на нем лица не было. «Знаешь, — говорит. — Мне рассказали, что режиссер Тарковский на съемках сжег живую корову.
Я его ненавижу. Тот, кто может совершить такой зверский поступок, — не человек. Если он не смог иначе выразить то, что хотел, значит, ему не хватило таланта. Я больше не желаю даже слышать его имени».
У него была какая-то внутренняя связь, единение с природой. Будь то человек, листок с дерева, огонь. Он никогда ничего не боялся. Мы раньше устраивали дома елки и украшали их ватой, это была его идея. И однажды вата загорелась. Мы растерялись, а Светик одной рукой (у него были широкие ладони) р-раз и погасил огонь. «Ты же мог обжечься», — испугались мы. «Нет, — отвечает. — Если сразу берешь огонь, никогда не обожжешься».
* * *
Мы с ним сидели у него на даче на Николиной Горе за шесть дней до его кончины. Он верил в будущее, говорил, что через год начнет играть… Неожиданно Светик поднял голову и проследил взглядом за взлетевшей с ветки птицей. «Знаешь, почему она так встрепенулась? — спросил он у меня. — Она заметила кошку. Вон, видишь, та крадется по забору? Но уже поздно, птица вне опасности. Молодец! Я за нее очень рад!»
По дороге в дом мы увидели мертвого голубя. «Випа, давай его похороним», — предложил Светик. Мы вырыли ямку, закопали голубя и только после этого пошли домой…
Да, я его видела за шесть дней до смерти.
Он вспоминал третью ночь фашистской бомбежки, когда мы на крыше нейгаузовского дома тушили немецкие зажигалки. Рихтера тогда очень потрясли перекрещивающиеся в небе лучи прожекторов, выискивающих самолеты. «Это как Вагнер, — говорил он. — „Гибель Богов“».
Вспоминал Звенигород, в котором придумал проводить свой фестиваль. Говорил: «Знаешь, Випа, меня, наверное, опять повезут на море. Мне нужен еще один год, прежде чем я начну играть. Я понемножку уже играю».
Тогда он не играл из-за депрессии. Переживал свою полную оторванность от родной земли, от друзей. Говорят, он же был во Франции, на море, которое любил. Да, любил. Но три месяца сидеть и только смотреть на море…
А спорить с Ниной Дорлиак он не мог…
* * *
Союз с Ниной Львовной не стал для него выходом из постигшего его несчастья. Даже по словам ее подруг, она была человеком глубоко подозрительным, болезненно относящимся к жизни.
Она была значительно старше Рихтера. Они с Рихтером до конца дней говорили друг с другом на «вы».
Вдова Н.Л.Дорлиак была инициатором очень неоднозначного фильма о Рихтере. "Непокоренный Рихтер"
В следующем своем посте я познакомлю Вас с музыкой великого гения.
И под конец посмотрите небольшой фильм о 3-х музах Рихтера: мама, Анна Павловна, Дорлеан и Прохорова.
Немец по отцу, который бесконечно любил Россию. «Беспризорник», избравший своим домом весь мир. Строптивый гордец, которого не могли сломить ни войны, ни угрозы ареста, ни грохот вражеских орудий почти за окнами концертного зала.
Пианист Святослав Рихтер стал одним из самых известных российских музыкантов, почти целиком прожив со своей страной бурный XX век.
Сын музыканта, композитора житомирской консерватории, Святослав родился в 1915 году. Том самом году, когда победа России в Первой мировой войне еще казалась возможной, солдаты империи без страха шли в штыковую на немецкие окопы, ложась под пулеметным огнем, а на горизонте композитора, сотрудничали страшные события революции.
Отец будущего пианиста был талантливым музыкантом немецкого происхождения, мать – русской дворянкой. Не самое лучшее сочетание для страны, в которой за три первых года жизни Святослава сначала возненавидели немцев, а потом начали уничтожать дворян.
В ранние годы жизни Рихтер не был обласкан особенным вниманием: родителям приходилось тяжело работать, да еще находить способ пережить нападки агентов молодого советского ЧК, которые не могли не обратить внимания на дворянку и немца в бывшем оплоте контрреволюции – Одессе.
Чудом или огромным трудом семье Рихтера все же удалось пережить революцию и Гражданскую, суметь выжить, когда вокруг гремели взрывы и трещали винтовки расстрельных команд.
Но маленький Святослав, возможно, сумел пережить страшные времена достаточно легко: в его жизни уже тогда была музыка.
Строптивый ученик
Говоря о Рихтере, многие исследователи заявляют, что он был самоучкой. Якобы гениальный пианист Святослав Рихтер ничему не учился, а постиг великую тайну музыки по щелчку пальцев. Это не совсем так.
Первой учительницей Святослава была его собственная мать – талантливая ученица отца Рихтера, который был композитором, пианистом и к тому же играл на органе.
Недолгое время и даже его отец Теофил пытался обучать свое чадо музыке. Но они не сошлись характерами. Ученик попался строптивым: он напрочь отказывался играть гаммы, упражнения, этюды.
Ребенок заявлял, что гаммы и упражнения не имеют к музыке никакого отношения. За что неоднократно был порот любимым папенькой, который умел преподавать музыку только так, работал в консерватории, где выучил уже не одного музыканта, да к тому же отличался немецким формализмом.
Непонятый отцом, но поощряемый матерью, Святослав плюнул на гаммы и принялся играть все, что попадалось в доме. Любой нотный лист, оставленный без присмотра, становился законной добычей юного виртуоза.
Поражая отца и удивляя мать, молодой Рихтер, так и не получив полноценного образования, сумел уже к пятнадцати годам стать вполне способным аккомпаниатором в одесском Доме моряков, чего несложно ожидать от ребенка, сумевшего сыграть в десять лет ноктюрн Шопена.
Вновь и вновь опровергая убеждения отца, Рихтер становится помощником дирижера, начинает давать сольные концерты, проявляя отличные навыки пианиста, интересуется театром и оперой, пишет пьесы собственного сочинения.
В 1937 году Рихтер поступил в Московскую консерваторию. В консерватории преподавал гениальный и въедливый педагог, тоже немец, по фамилии Нейгауз, широко известный в музыкальных кругах. Так началась истинная история пианиста Святослава Рихтера.
Вот что по этому поводу говорил сам учитель гениального человека:
«И вот он пришел. Высокий, худощавый юноша, светловолосый, синеглазый, с живым, удивительно привлекательным лицом. Он сел за рояль, положил на клавиши большие, мягкие, нервные руки и заиграл. Играл он очень сдержанно, я бы сказал, даже подчеркнуто просто и строго. Его исполнение сразу захватило меня каким-то удивительным проникновением в музыку. Я шепнул своей ученице: «По-моему, он гениальный музыкант».
И вновь Рихтер продемонстрировал себя строптивым учеником, в 1937 году, в Москве. Будучи по происхождению от отца-немца и матери-дворянки, Святослав отказывался ходить на занятия по политическим предметам, обязательным для слушателей консерватории.
Двадцатидвухлетний студент заявлял, что они не имеют отношения к музыке, больше того – он назвал Маркса «каким-то социалист-утопистом».
Но по настоянию Нейгауза, ждавшего такого студента всю свою жизнь, Рихтера восстанавливали на учебе. Святослав Рихтер не был оппозиционером или несогласным, он просто никогда и ничего не боялся, не позволял кому-либо себе указывать и никогда не делал того, чего не хотел.
Рихтер и война
На войне есть вещи не менее важные, чем граната, брошенная под брюхо вражеского танка, или точный штыковой удар, позволяющий противнику умереть за свою родину. Есть такое понятие – боевой дух, состояние, без которого солдат не сможет сражаться и тем более побеждать.
Начиная с зимы 1941 года, пианист Святослав Рихтер начинает путешествовать по СССР, охваченному войной. С агитбригадами он ездит на фронт, с концертами появляется в городах, разрушенных бомбами.
Везде, где люди слышат музыку, рождаемую пальцами гениального человека, они вновь находят силы поднимать оружие и сражаться за свою свободу.
В Москве, Новгороде, Брянске, Туле – везде музыка Рихтера помогает вновь обрести усталым бойцам веру в победу. В 1944 музыка Святослава звучит в разоренном блокадой Ленинграде.
Там, в концертном зале, выбиты окна, от взрывов бомб повреждены стены, холодно, люди сидят в шубах, а Рихтер на сцене только в концертном фраке, ему не холодно: он играет музыку – великую классику для себя и для этих переживших ад людей, на лицах которых вновь расцветают улыбки. Он впервые принес в Ленинград произведения «опального» Прокофьева.
На войне Рихтер встречает и свою любовь – певицу Нину Дорлиак, женщину, с которой не расстанется уже никогда и которая переживет его на один год.
Несгибаемая музыка
По словам Нейгауза, Рихтера нечему было учить, нужно было лишь развивать его талант, ведь Святослав всегда был с роялем на ты. Умея подобрать правильную музыку на каждый случай, Рихтер отличался потрясающим чувством времени, неповторимым стилем.
Он совмещал силу, душу, эмоции, вложенные в произведения с таким уровнем технического исполнения, который был недостижим ни для одного другого музыканта. Святослав знал, как сыграть каждое произведение так, чтобы его запомнили, чтобы оно запало в душу, стало для человека ярким моментом музыкального откровения.
В отличие от канадского виртуозного пианиста который считал выход на сцену поединком, борьбой воли музыканта и зрителя, пианиста и оркестра, Рихтер видел в публике свою паству.
Гениальный пианист в своем исполнении будто брал аудиторию за руку и вел по волнам музыки туда, где рождается ее удивительное звучание. Недаром, начиная с восьмидесятых годов, Рихтер приказывал погружать зал в полную темноту, оставляя освещенными лишь ноты и рояль.
Он считал, музыку надо видеть и чувствовать, а не смотреть на пианиста. Также, в отличие от Гульда, Рихтер терпеть не мог студийные записи.
Любой его концерт был неповторим: под каждую аудиторию, будь то огромный концертный зал или небольшая «каморка» сцены в сельском клубе, он выбирал именно ту музыку и то исполнение, которое позволяло тронуть публику за живое, ощутить классику именно для себя.
Обладатель «Грэмми», зачинатель музыкальных фестивалей во Франции и Японии, человек, способный играть на расстроенном старом рояле где-то в ресторане на станции, лишь бы был благодарный слушатель, Рихтер ненавидел одно – когда его боготворили. Он играл не для славы, не для денег, он играл музыку для людей.
Рихтер Святослав Теофилович
Рихтер Святослав Теофилович
Крупнейший советский пианист ХХ века. Об этом выдающемся пианисте написано очень много. И в интернете огромное количество материала о нём. Копировать материал не имеет смысла. Предлагаю лишь краткий обзор. Для более полного представления о биографии и творческом пути пианиста, предлагаю подборку наиболее понравившихся мне статьей о Рихтере, найденных мной в интернете. Пройдя по ссылкам, почитав статьи, можно получить наиболее полное представление о пианисте.
- Биографический очерк к 100-летию со дня рождения пианиста: С. Рихтер
- Игорь Изгаршев: «Неизвестный Рихтер»
- Анализ творческой биографии: Г. Цыпин Святослав Рихтер (1990)
- В 2012 году вышли в печать мемуары близкой подруги С. Рихтера Веры Прохоровой «Четыре друга на фоне столетия». К сожалению, книгу приобрести на данный момент нельзя — нет в продаже ни в одном интернет-магазине (данные на январь 2017 г.). И нет её в электронном виде, т.к. перепечатка запрещена правообладателем. Но можно поискать в книжных магазинах своего города или оставить запрос в интернет-магазине, чтобы сообщили о поступлении книги к продажу.
Итак, краткий биографический обзор: Святослав Рихтер. Народный артист СССР (1961). Герой Социалистического Труда (1975). Лауреат Ленинской (1961), Сталинской (1950) и Государственных премий РСФСР имени Глинки (1987) и России (1996). Первый в СССР обладатель премии «Грэмми» (1960).
Святослав Рихтер родился в семье пианиста, органиста и композитора Теофила Даниловича Рихтера (1872-1941), преподавателя Одесской консерватории и органиста городской кирхи; мать - Анна Павловна Москалёва (1892-1963), по матери фон Рейнке, из русских дворян немецкого происхождения. Во время Гражданской войны семья была разъединена, Рихтер жил в семье тётки Тамары Павловны, от которой унаследовал любовь к живописи, ставшей первым его творческим увлечением.
В 1922 году семья переехала в Одессу, где Рихтер начал учиться игре на фортепиано и композиции. Рихтер вспоминал, что в детстве и в юношеские годы огромное влияние на него оказал отец, который был его первым учителем и игру которого молодой Святослав постоянно слушал. Некоторые источники указывают, что Рихтер был в основном самоучкой, однако это скорее относится к тому, что он не проходил стандартный курс фортепиано, играя гаммы, упражнения и этюды. Первым произведением, которое начал играть Святослав, был ноктюрн Ф. Шопена. В это время он также пишет несколько театральных пьес, интересуется оперным театром и вынашивает планы стать дирижёром. С 1930 по 1932 год Рихтер работал пианистом-концертмейстером в одесском Доме моряка, затем - в Одесской филармонии. Первый сольный концерт Рихтера, составленный из сочинений Шопена, состоялся в 1934 году, вскоре он получил место аккомпаниатора в Одесском оперном театре.
Его надежды стать дирижёром не оправдались; в 1937 году Рихтер поступил в Московскую консерваторию в класс фортепиано Генриха Нейгауза, однако уже осенью был из неё отчислен (после отказа изучать общеобразовательные предметы) и уехал обратно в Одессу. Вскоре, тем не менее, по настоянию Нейгауза, Рихтер вернулся в Москву и восстановился в консерватории, диплом получил лишь в 1947 году. Московский дебют пианиста состоялся 26 ноября 1940 года, когда в Малом зале консерватории он исполнил Шестую сонату Сергея Прокофьева - впервые после автора. Ещё через месяц Рихтер в первый раз выступил с оркестром.
Во время Великой Отечественной Рихтер остаётся в Москве. В августе 1941 года его отец, жившей в Одессе, был арестован советскими властями по ложному обвинению в измене Родине, и в октябре, ещё до оккупации города немецкой армией, расстрелян. В 1962 году реабилитирован.. Мать Рихтера после освобождения города от оккупации покинула город вместе с отступавшими немецкими войсками и поселилась в Германии. Сам Рихтер в течение многих лет считал её погибшей. Во время войны Рихтер вёл активную концертную деятельность, выступал в Москве, гастролировал по другим городам СССР, играл в блокадном Ленинграде. В исполнении пианиста впервые прозвучал ряд новых сочинений, в том числе Седьмая фортепианная соната Сергея Прокофьева.
Большим другом и наставником Рихтера была Анна Ивановна Трояновская (1885-1977), в её доме в Скатертном переулке он занимался на знаменитом рояле Метнера. В 1943 году Рихтер впервые встретился с певицей Ниной Дорлиак, ставшей впоследствии его женой. Рихтер и Дорлиак часто вместе выступали в концертах.
После войны Рихтер получил широкую известность, победив на Третьем всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей (первая премия была поделена между ним и Виктором Мержановым), и стал одним из ведущих советских пианистов.
Концерты Рихтера в СССР и странах Восточного блока пользовались большой популярностью, однако выступать на Западе ему в течение многих лет не разрешалось. Это было обусловлено тем, что Рихтер поддерживал дружеские отношения с опальными деятелями культуры, среди которых были Борис Пастернак и Сергей Прокофьев. В годы негласного запрета на исполнение музыки композитора пианист часто играл его произведения, а в 1952 в первый и единственный раз в своей жизни выступил в качестве дирижёра, проведя премьеру Симфонии-концерта для виолончели с оркестром (солировал Мстислав Ростропович). Девятая соната Прокофьева посвящена Рихтеру и впервые им исполнена.
Настоящей сенсацией стали концерты Рихтера в Нью-Йорке и других городах Америки в 1960 году, за которыми последовали многочисленные записи, многие из которых до сих пор считаются эталонными. В том же году музыканту присуждается премия «Грэмми» (он стал первым советским исполнителем, удостоенным этой награды) за исполнение Второго фортепианного концерта Брамса.
В 1952 году Рихтер исполнил роль Ференца Листа в фильме Г. Александрова «Композитор Глинка».
В 1960-1980 годах Рихтер продолжил активную концертную деятельность, давая более семидесяти концертов в год. Он много гастролировал по разным странам, предпочитая играть в камерных помещениях, а не в больших концертных залах. В студии пианист записывался сравнительно мало, однако сохранилось большое количество «живых» записей с концертов.
Необычайно широкий репертуар Рихтера охватывал сочинения от музыки барокко до композиторов XX века, нередко он исполнял целые циклы произведений, как например «Хорошо темперированный клавир» Баха. Заметное место в его творчестве занимали сочинения Гайдна, Шуберта, Шопена, Шумана, Листа и Прокофьева. Исполнение Рихтера отличается техническим совершенством, глубоко индивидуальным подходом к произведению, чувством времени и стиля. Считается одним из крупнейших пианистов XX века.
Рихтер - основоположник ряда музыкальных фестивалей, в том числе ежегодного летнего фестиваля Музыкальные празднества в Турени (проводятся с 1964 года в помещении средневекового амбара в Меле близ Тура, Франция), знаменитых «Декабрьских вечеров» в Музее имени Пушкина (с 1981 года), в рамках которых выступал с ведущими музыкантами современности, в числе которых - скрипач Олег Каган, альтист Юрий Башмет, виолончелисты Мстислав Ростропович и Наталья Гутман. В отличие от многих своих современников, Рихтер никогда не занимался преподаванием.
В последние годы жизни Рихтер из-за болезней часто отменял концерты, но продолжал выступать. Во время исполнения по его требованию на сцене была полная темнота, и лишь ноты, стоящие на пюпитре фортепиано, освещались лампой. По мнению пианиста, это давало публике возможность сконцентрироваться на музыке, не отвлекаясь на второстепенные моменты. В последние годы жил в Париже, а незадолго до кончины - 6 июля 1997 года возвратился в Россию. Последний концерт пианиста состоялся в 1995 году в Любеке. Святослав Рихтер скончался 1 августа 1997 года в Центральной клинической больнице от сердечного приступа. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Информация о Святославе Рихтере взята из Википедии .
Видеофильм «Рихтер непокорённый (в двух частях)»:
М узыкальный гений Святослав Рихтер не рос на гаммах и этюдах. Его мощнейшее «фортиссимо» и завораживающее «пианиссимо» – дар Божий, который в один прекрасный момент заявил о себе.
Первым учителем Рихтера был отец. Теофил Данилович – выпускник Венской академии музыки – первые уроки дал сыну в пять лет. Это не был стандартный курс фортепиано. Лишь азы.
Потом Рихтер учился сам – по произведениям великих. Просто брал все ноты, что были в доме. Любил, к примеру, Шопена. Научившись виртуозно читать с листа, после окончания школы работал концертмейстером в Одесской филармонии. В 19 лет дал первый сольный концерт и лишь в 22 решил поступать в Московскую консерваторию . Рихтера сочли самоучкой… и приняли.
«По-моему, он гениальный музыкант, – отозвался о начинающем пианисте маститый Генрих Нейгауз, – после Двадцать восьмой сонаты Бетховена юноша сыграл несколько своих сочинений, читал с листа. И всем присутствующим хотелось, чтобы он играл еще и еще...»
И он играл. Потому что учить Рихтера было уже нечему. Нейгауз просто развивал талант своего любимого ученика.
Молодой виртуоз переиграл практически всю фортепианную классику, кроме Пятого концерта Бетховена. В этом произведении он заранее признавал исполнительское превосходство своего педагога. Заканчивал обучение Рихтер уже известным исполнителем. Его государственным экзаменом стал концерт в Большом зале консерватории. А вместе с дипломом музыкант удостоился «золотой строчки» на мраморной доске в фойе Малого зала.
На Родине – победа на Всесоюзном конкурсе исполнителей. На Западе – «Грэмми» за Второй фортепианный концерт Брамса.
Впервые советский музыкант получил эту престижную награду. Рихтер много гастролировал. Огромным залам предпочитал камерные. Софитам – темноту, в которой луч света выхватывает лишь ноты, чтобы не отвлекать зрителя от главного – музыки.
Более семидесяти концертов в год. Широчайший репертуар: от барокко до сочинений современников.
«Вчера ночью слушала Прокофьева. Играл Рихтер. Это чудо. Я до сих пор не могу опомниться. Никакие слова (в никаком порядке) даже отдаленно не могут передать, что это было. Этого почти не могло быть».
Анна Ахматова
Даже в период негласного запрета на музыку Прокофьева Рихтер исполнял его произведения. В том числе Девятую сонату, которую великий композитор посвятил великому пианисту.
Святослав Рихтер. Музыкальная академия Ференца Листа. Будапешт. 1954
«А у меня что-то интересное есть для вас, – сказал однажды С. Прокофьев Рихтеру, и показал наброски Девятой сонаты. Это будет ваша соната... Только не думайте, это будет не на эффект... Не для того, чтобы поражать Большой зал». Но Рихтер все же поражал… Своим талантом.
Он был многогранен. Одно из первых увлечений пианиста еще с детства – живопись. Уже будучи знаменитым музыкантом, он брал уроки у своего друга Роберта Фалька, художника на стыке модерна и авангарда.
В результате появились воздушные пастели Рихтера и Декабрьские вечера – гармоничное соединение изобразительного искусства и музыки.
Пушкинскому музею пианист доверил свое уникальное собрание живописи и графики. Многие из картин были подарены пианисту его друзьями-художниками.
Всеобщее признание зачастую тяготило Рихтера. Несмотря на мировую славу, известный музыкант оставался человеком скромным. Объездив весь земной шар, самыми красивыми местами считал Оку и Звенигород. Любил жареную картошку. И не любил повышенное внимание журналистов: «Мои интервью – мои концерты». И максимально допустимая для себя похвала: «Кажется, в этот раз что-то получилось…»
