1. Введение. М. А. Булгаков был одним из тех немногих писателей, которые в годы всесильной советской цензуры продолжали отстаивать свои права на авторскую независимость.

Несмотря на яростную травлю и запрет публиковаться никогда не шел на поводу у власти и создавал острые независимые произведения. Одним из них является роман "Белая гвардия".

2. История создания . Булгаков был непосредственным свидетелем всех ужасов . Огромное впечатление на него произвели события 1918-1919 гг. в Киеве, когда власть несколько раз переходила к разным политическим силам.

В 1922 г. писатель задумал написать роман, главными героями которого были бы наиболее близкие ему люди - белые офицеры и интеллигенция. Булгаков работал над "Белой гвардией" в течение 1923-1924 гг.

Отдельные главы он читал в дружеских компаниях. Слушатели отмечали несомненные достоинства романа, но сходились во мнении, что напечатать его в Советской России будет нереально. Первые две части "Белой гвардии" все же были изданы в 1925 г. в двух номерах журнала "Россия".

3. Смысл названия . Название "Белая гвардия" несет в себе отчасти трагический, отчасти иронический смысл. Семья Турбиных представляет собой убежденных монархистов. Они твердо уверены в том, что спасти Россию может только монархия. При этом Турбины видят, что никаких надежд на реставрацию уже не остается. Отречение царя стало бесповоротным шагом в истории России.

Проблема заключается не только в силе противников, но и в том, что настоящих, преданных идее монархии людей практически нет. "Белая гвардия" - это мертвый символ, мираж, мечта, которой никогда не суждено осуществиться.

Ирония Булгакова ярче всего проявляется в сцене ночной попойки в доме Турбиных с восторженными разговорами о возрождении монархии. Только в этом и остается сила "белой гвардии". Отрезвление и похмелье в точности напоминают состояние дворянской интеллигенции спустя год после революции.

4. Жанр Роман

5. Тема . Основная тема романа - ужас и беспомощность обывателей перед лицом огромных политических и социальных потрясений.

6. Проблематика. Главная проблема романа - ощущение бесполезности и ненужности в среде белых офицеров и дворянской интеллигенции. Продолжать борьбу некому, да и не имеет никакого смысла. Таких людей, как Турбины, не осталось. В среде белого движения царят предательство и обман. Еще одна проблема заключается в резком разделении страны на множество политических противников.

Выбор приходится делать не только между монархистами и большевиками. Гетман, Петлюра, бандиты всех мастей - вот лишь наиболее значительные силы, которые рвут на части Украину и, в частности, Киев. Простые обыватели, не желающие примкнуть к какому-либо лагерю, становятся беззащитными жертвами очередных хозяев города. Немаловажная проблема - огромное количество жертв братоубийственной войны. Человеческая жизнь обесценилась настолько, что убийство стало обыденной вещью.

7. Герои . Турбин Алексей, Турбин Николай, Елена Васильевна Тальберг, Владимир Робертович Тальберг, Мышлаевский, Шервинский, Василий Лисович, Лариосик.

8. Сюжет и композиция . Действие романа происходит в конце 1918 - начале 1919 гг. В центре повествования находится семья Турбиных - Елена Васильевна с двумя братьями. Алексей Турбин недавно вернулся с фронта, где работал военным врачом. Он мечтал о простой и спокойной жизни, о частной врачебной практике. Мечтам не суждено сбыться. Киев становится ареной яростной борьбы, которая в чем-то даже страшнее ситуации на передовой.

Николай Турбин еще очень молод. Романтически настроенный юноша с болью переносит власть Гетмана. Он искренне и горячо верит в монархическую идею, мечтает с оружием в руках встать на ее защиту. Действительность грубо разрушает все его идеалистические представления. Первое боевое столкновение, предательство высшего командования, гибель Най-Турса поражают Николая. Он понимает, что до сих пор питал бесплотные иллюзии, но не может в это поверить.

Елена Васильевна - образец стойкости русской женщины, которая всеми силами будет оберегать и заботиться о своих близких. Друзья Турбиных восхищаются ею и, благодаря поддержке Елены, находят в себе силы жить дальше. В этом плане резкий контраст составляет муж Елены - штабной капитан Тальберг.

Тальберг - главный отрицательный персонаж романа. Это человек, у которого вообще нет никаких убеждений. Он с легкостью подстраивается под любую власть ради своей карьеры. Бегство Тальберга перед наступлением Петлюры обусловлено только его резкими высказываниями против последнего. К тому же Тальберг узнал, что на Дону формируется новая крупная политическая сила, сулящая власть и влияние.

В образе капитана Булгаков показал худшие качества белого офицерства, которые привели к поражению белого движения. Карьеризм и отсутствие чувства родины глубоко противны братьям Турбиным. Тальберг предает не только защитников города, но и свою жену. Елена Васильевна любит своего мужа, но даже она поражена его поступком и в конце концов вынуждена признать, что он - мерзавец.

Василиса (Василий Лисович) олицетворяет собой худший тип обывателя. Он не вызывает жалости, так как сам готов предавать и доносить, если бы хватило духа. Главная забота Василисы - получше спрятать накопленные богатства. Перед любовью к деньгам в нем даже отступает страх смерти. Бандитский обыск в квартире - лучшее наказание для Василисы, тем более свою жалкую жизнь он все-таки сохранил.

Немного странным выглядит включение Булгаковым в роман оригинального персонажа - Лариосика. Это неуклюжий молодой человек, который каким-то чудом остался жив, пробравшись в Киев. Критики полагают, что автор специально ввел Лариосика, чтобы смягчить трагичность романа.

Как известно, советская критика подвергла роман беспощадной травле, объявив писателя защитником белого офицерства и "обывательщины". Однако роман нисколько не защищает белое движение. Напротив, Булгаков рисует картину невероятного упадка и разложения в этой среде. Главные сторонники монархии Турбины, по сути, уже не хотят ни с кем воевать. Они готовы стать обывателями, замкнувшись от окружающего враждебного мира в своей теплой и уютной квартире. Сообщаемые их друзьями новости повергают в уныние. Белого движения уже не существует.

Самым честным и благородным приказом, как это ни парадоксально, становится приказ юнкерам побросать оружие, сорвать погоны и разойтись по домам. Булгаков сам подвергает "белую гвардию" острой критике. При этом главной для него становится трагедия семьи Турбиных, которые вряд ли найдут свое место в новой жизни.

9. Чему учит автор. Булгаков воздерживается от каких-либо авторских оценок в романе. Отношение к происходящему у читателя возникает только через диалоги главных героев. Конечно же, это жалость к семье Турбиных, боль за кровавые события, потрясающие Киев. "Белая гвардия" - протест писателя против любых политических переворотов, которые всегда несут с собой смерть и унижения для простых людей.

Текст сочинения:

Роман Белая гвардия закончен Михаилом Булгаковым в 1925 году, а повествует о революционных собыҭиях в Киеве зимой 1918-1919 годов. Это было сложное, тревожное время, когда советская власть трудно завоевывала свое право на существование.
Булгаков в своем романе Белая гвардия правдиво показал ҭу растерянность, суматоху, а потом и кровавую оргию, которые царили в Киеве в то время.
Герои романа семья Турбиных, их друзья и знакомые, тот круг людей, которые сохраняюҭ исконные традиции русской интеллигенции. Офицеры: Алексей Турбин и его брат юнкер Николка, Мышлаевский, Шервинский, полковник Малышев и Най-Турс выброшены историей за ненадобностью. Они еще пытаюҭся сопротивляться Петлюре, исполняя свой долг, но генштаб их предал, во главе с гетманом покинув Украину, отдав ее жителей на откуп Петлюре, а затем немцам.
Исполняя свой долг, офицеры пытаюҭся уберечь юнкеров от бессмысленной гибели. Малышев первым узнает о предательстве штаба, он распускает созданные из юнкеров полки, чтобы не проливать бессмысленно кровь. Очень драматично показал писатель положение людей, призван-ных защищать идеалы, город, Отечество, но преданных и брошенных на произвол судьбы. Каждый из них по-своему переживает эҭу трагедию. Алексей Турбин едва не гибнет от пули петлюровца, и лишь случайность в лице Рейсе, жительницы предместья, помогшей ему спрятаться, уберечься от расправы бандитов, уберегает его.
Николку спасает Най-Турс, приказывая юнкеру прекратить стрельбу и спрятаться, спасти свою жизнь. Никогда Николке не забыть этого человека, истинного героя, не сломленного предательством штаба. Най ведет свой бой, в котором погибает, но не сдается. Николка выполняет свой долг перед эҭим человеком, рассказав его семье о последних мгновениях жизни Турса и похоронив его достойно.
Кажется, что Турбины и их круг погибнет в этой круговерҭи революции, гражданской войны, бандиҭских погромах, но нет, они выстоят, так как есть в эҭих людях нечто, способное оберечь их от бессмысленной гибели.
Они мыслят, мечтаюҭ о будущем, пытаюҭся найҭи свое место в этом новом мире, так жестоко отторгнувшем их. Они понимаюҭ, что Родина, семья, любовь, дружба это непреходящие ценности, с которыми человек не может расстаться так просто.
Они держатся друг за друга, за свой уюҭный дом за кремовыми занавесками и лампой под зеленым абажуром. Но Турбины прекрасно понимаюҭ, что им не отсидеться в стенах своей кварҭиры. Описываемое время очень непростое для героев, они воспринимаюҭ свое вынужденное бездействие как передышку, желание осмыслить и понять свое место в жизни.
Мышлаевский, Шервинский, Лариосик не случайно ҭянуҭся к Турбиным. Есть в эҭих людях обаяние, сердечность, тепло, которое они дарят близким, получая в ответ искреннюю любовь и преданность.
Есть вечные ценности, которые существуюҭ вне времени, и Булгаков сумел таланҭливо и искренне рассказать о них в своем романе Белая гвардия. Пророческими словами заканчивает автор свое повествование. Его герои накануне новой жизни, они верят, что все худшее осталось в прошлом. А вместе с автором, героями верим в хорошее и мы.
Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды остануҭся, когда и тени наших тел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

Права на сочинение "СИСТЕМА ОБРАЗОВ В РОМАНЕ БЕЛАЯ ГВАРДИЯ" принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на

Главный герой - Алексей Турбин - верный долгу, пытается присоединиться к своей части (не зная, что она распущена), вступает в бой с петлюровцами, получает ранение и волей случая обретает любовь в лице женщины, спасающей его от преследования врагов.

Социальный катаклизм обнажает характеры - кто-то бежит, кто-то предпочитает смерть в бою. Народ в целом принимает новую власть (Петлюру) и после её прихода демонстрирует враждебность к офицерам.

Персонажи

• Алексей Васильевич Турбин - врач, 28 лет.
• Елена Турбина-Тальберг - сестра Алексея, 24 года.
• Николка - унтер-офицер Первой пехотной дружины, брат Алексея и Елены, 17 лет.
• Виктор Викторович Мышлаевский - поручик, друг семьи Турбиных, товарищ Алексея по Александровской гимназии.
• Леонид Юрьевич Шервинский - бывший лейб-гвардии уланского полка поручик, адъютант в штабе генерала Белорукова, друг семьи Турбиных, товарищ Алексея по Александровской гимназии, давний поклонник Елены.
• Федор Николаевич Степанов («Карась») - подпоручик артиллерист, друг семьи Турбиных, товарищ Алексея по Александровской гимназии.
• Сергей Иванович Тальберг - капитан Генерального штаба гетмана Скоропадского, муж Елены, конформист.
• отец Александр - священник церкви Николы Доброго.
• Василий Иванович Лисович («Василиса») - хозяин дома, в котором Турбины снимали второй этаж.
• Ларион Ларионович Суржанский («Лариосик») - племянник Тальберга из Житомира.

История написания

Булгаков начал писать роман «Белая гвардия» после смерти своей матери (1 февраля 1922 года) и писал до 1924 года.

Перепечатывавшая роман машинистка И. С. Раабен утверждала, что это произведение задумывалось Булгаковым как трилогия. Вторая часть романа должна была охватывать события 1919 года, а третья - 1920 года, в том числе и войну с поляками. В третьей части, Мышлаевский перешёл на сторону большевиков и служил в Красной Армии.

У романа могли быть и другие названия, - так, Булгаков выбирал между «Полночный крест» и «Белый крест». Один из отрывков ранней редакции романа в декабре 1922 года был опубликован в берлинской газете «Накануне» под названием «В ночь на 3-е число» с подзаголовком «Из романа „Алый мах“». Рабочим названием первой части романа во время написания было «Желтый прапор».

В 1923 году Булгаков писал о своей работе: «А роман я допишу, и, смею уверить, это будет такой роман, от которого небу станет жарко…» В своей автобиографии 1924 года Булгаков написал: «Год писал роман „Белая гвардия“. Роман этот я люблю больше всех других моих вещей».

Принято считать, что Булгаков работал над романом «Белая гвардия» в 1923-1924 гг., однако это, вероятно, не совсем точно. Во всяком случае, точно известно, что в 1922 году Булгаковым были написаны некоторые рассказы, которые затем в измененном виде вошли в роман. В марте 1923 года в седьмом номере журнала «Россия» появилось сообщение: «Михаил Булгаков заканчивает роман „Белая гвардия“, охватывающий эпоху борьбы с белыми на юге (1919-1920)».

Т. Н. Лаппа рассказывала М. О. Чудаковой: «…Писал ночами „Белую гвардию“ и любил, чтоб я сидела около, шила. У него холодели руки, ноги, он говорил мне: „Скорей, скорей горячей воды“; я грела воду на керосинке, он опускал руки в таз с горячей водой…»

Весной 1923 года Булгаков писал в письме своей сестре Надежде: «…срочно дописываю 1-ю часть романа; называется она „Желтый прапор“». Роман начинается со вступления в Киев петлюровских войск. Вторая и последующие части, видимо, должны были повествовать о приходе в Город большевиков, затем об их отступлении под ударами деникинцев и, наконец, о боевых действиях на Кавказе. Таков был первоначальный замысел писателя. Но после раздумий о возможностях публикации подобного романа в Советской России Булгаков принял решение сместить время действия на более ранний период и исключить события, связанные с большевиками.

Алексей Васильевич Турбин, капитан, военный врач, 28 лет, - Лешка Горяйнов.
Демобилизован, занимается частной практикой.

Николай Васильевич Турбин, юнкер, 19 лет, - судя по всему, Димка, ибо Женька не успевает.
Очень приятный молодой человек.

Сергей Иванович Тальберг, капитан генерального штаба 31 год, - Игорь. Человек довольно закрытый, служит в гетманском военном министерстве в должности капитана (до этого служил в девизии под началом Деникина. Автор нашумевшей заметки, начинающейся словами "Петлюра - авантюрист, грозящий своею опереткой гибелью краю..."

Елена Васильевна Турбина-Тальберг, 24 года - Дара. Сестра Турбиных, жена Тальберга.

Ларион Ларионович Суржанский, инженер, кузен Турбиных, 24 года - Митечка.
Только что приехал в город.

Филлип Филлипович Преображенский, профессор медицины, лучший и самый известный доктор города Киева, специализируется в урологии и гинекологии, 47 лет - Коля.
Холост. Одинок, или точнее будет сказать, - женат на медицине. С близкими суров, с чужими мягок.

Лидия Алексеевна Чурилова, начальница института благородных девиц, 37 лет - Иррра
Родилась и выросла в Киеве. В юности пару лет жила в Петербурге, после вернулась. Отличная начальница, любима как учителями, так и институтками и их родителями. Крестница Обалкова. Начинала писать, но пока не особо преуспела.

Мария Бенкендорф, актриса, 27 лет, - Влада.
Московская актриса, застрявшая в Киеве из-за беспорядков.

Зинаида Генриховна Орбели, племянница профессора Преображенского, 22 года - Мариша.
Только что вернулась из Харькова. Последний раз ее видели в Киеве 6 лет назад, когда она училась в институте. Институт не закончила, вышла замуж и уехала из города.

Федор Николаевич Степанов, капитан артиллерии, - Менедин.
Близкий друг старшего Турбина, а так же Мышлаевского и Шервинского. До войны преподавал математику.

Виктор Викторович Мышлаевкий, штабс-капитан, 34 лет - Саша Ефремов. Резок, иногда излишне. Лучший друг Алексея Турбина.

Андрей Иванович Обалков, помощник градоуправителя, 51 год - Федор. Занял кресло после прихода к власти Центральной Рады, стал помощником при Бурчаке. Удивительно, но остался на своем посту и при гетмане. Говорят, пьет горькую. Крестный Чуриловой и Николке Турбину.

Шервинский Леонид Юрьевич, адъютант княза Белорукова, 27 лет - Ингвалл.
Бывший поручик уланского полка лейб-гвардии Уланского полка. Любитель оперы и обладатель великолепного голоса. Говорит, как-то взял верхнее "ля" и держал семь тактов.

Петр Александрович Лестов, ученый, физик, 38 лет - Андрей.
Если Преображенский женат на медицине, то Лестов - на физике. Стал приходить к Турбиным относительно недавно.

игротехники: Белка, Гарик.

В конце 21-го года приехал без денег, без вещей в Москву… В Москве долго мучился; чтобы поддерживать существование, служил репортером и фельетонистом в газетах и возненавидел эти звания, лишенные отличий... В берлинской газете "Накануне" в течение двух лет писал большие сатирические и юмористические фельетоны. Год писал роман «Белая гвардия». Роман этот я люблю больше всех других моих вещей.
_________________________________
Михаил Булгаков. Биография, 1924 г.

«БЕЛАЯ ГВАРДИЯ» – РОМАН СНОВ В РАМКЕ ЦИТАТ ПУШКИНСКИХ И ИЗ АПОКАЛИПСИСА. Явные и скрытые библейские цитаты наряду с цитатами из классиков русской литературы изначально мелькают в ранней прозе Булгакова – часть стиля мышления прилично образованного в дореволюционное время человека. Но только Булгаков сумел превратить стиль мышления в яркий литературный стиль, потребовавший и особой формы романа.

Смолоду острый на язык, – любитель шарад и розыгрышей Михаил Афанасьевич Булгаков, по воспоминаниям современников, обладал феноменальной памятью: спонтанные цитаты из русских классиков и библейских текстов не доставляли ему труда. С другой стороны, Булгаков, как являют его произведения, всегда терзался вопросами вселенскими: смысл жизни и истории, вера и безверие, добро и зло…

Как бы ни ненавидел будущий Автор «Белой гвардии» сочинение фельетонов, – писать их ради хлеба насущного приходилось. Но ведь и стиль шлифовался! Во время такого над собой насилия надо же было как-то развлекать самое себя?! Не из этой необходимости да к ней плюс любовь к игре с языком и цитатной памяти родилась новая форма?! Её рождение можно проследить уже по ранним «безделкам».
* * *

В ФЕЛЬЕТОНЕ БУЛГАКОВА «ВОДА ЖИЗНИ» (1925 г.): «Станция Сухая Канава дремала в сугробах… В железнодорожном поселке тек мутный и спокойный зимний денек. “Все, что здесь доступно оку (как говорится), Спит, покой ценя... “» Когда же в станционную лавку завезли «очишшанное» вино – водку, то мигом «проснувшиеся» жители посёлка атаковали лавку. Но кончилась водка, и снова: «Вечером тихо лежали сугробы, а на станции мигал фонарь... И шла по разъезженной улице какая-то фигура, и тихо пела, покачиваясь: “Все, что здесь доступно оку, Спит, покой ценя”».

Едва-ли на глухой станции пьяная «фигура» в реальности распевала строки из конца стихотворения М.Ю. Лермонтова «СПОР» (Как-то раз перед толпою соплеменных гор…») Это сам Булгаков даже в жанре не дающего особо развернуться фантазии фельетона явно склонен к разного уровня противопоставлениям – параллелям. Где параллели?! Да ещё перед Лермонтовым уже само название фельетона - «ВОДА ЖИЗНИ» – есть перефразировка начала последней 22 главы Апокалипсиса: «И показал мне (ангел) чистую реку воды жизни, светлую как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца...»

ПОЛУЧАЕТСЯ, КАК БЫ ТРОЙНАЯ РАМКА ОЦЕНКИ СОБЫТИЙ: лермонтовские строки подчёркивают убогость существования на станции «Сухая канава». И за пределами текста данный уровень осмысления бытия в Апокалипсисе бросает на «Сухую канаву» уже совершенно саркастическую тень... Разумеется! все эти «теневые» сопоставления «работают» для знакомых и с поэзией Лермонтова, и с текстом Апокалипсиса. А если такую забавную форму развернуть?! Для начала получилась «Белая гвардия»

«БЕЛАЯ ГВАРДИЯ» – роман слитых воедино многих разно уровневых повествований в разных стилях речи: торжественно библейском, публицистичном, эмоционально взвинченном на грани безумия и т. д. Из многих уровней «ГВАРДИИ» две самые главные темы – рамки всего романа заявлены Автором сразу в эпиграфе: это пушкинская и из Апокалипсиса оценочные рамки происходящего.
* * *

Л И Т Е Р А Т У Р Н О Е Р О Д О С Л О В И Е Г Е Р О Е В -- «Б Е Л О Й Г В А Р Д И И».

Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло.
– Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран! – А.С. Пушкин. Капитанская дочка.

И судимы были мёртвые по написанному в книгах сообразно с делами своими. – Апокалипсис Св. Ап. Иоанна Богослова. 20:12.
___________________________________________
Два Эпиграфа Михаила Булгакова к «Белой гвардии»

«БЕЛАЯ ГВАРДИЯ», Часть Первая: «ВЕЛИК БЫЛ ГОД И СТРАШЕН ГОД ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ 1918, ОТ НАЧАЛА ЖЕ РЕВОЛЮЦИИ ВТОРОЙ. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс (противостояние мира и войны!) Но дни и в мирные и в кровавые годы летят как стрела, и молодые Турбины не заметили, как в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь…

Ну, думается, вот перестанет, начнется та жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее и страшнее…» «Шоколадные книги» (частый цвет хорошо переплетённых книг в то время – коричневый с золотом) – это Пушкин, Достоевский, Толстой...

ВЕСЬ ТЕКСТ «БЕЛОЙ ГВАРДИИ» ПОСТРОЕН ПО ПОДОБИЮ ВЕЩЕГО СНА – БРЕДА, мечущего между двумя пушкинскими полюсами: добрый человек и страшный человек – волк. В этом большом после пушкинском сне будут отдельно «выскакивать» гоголевские, достоевские, толстовские мотивы – в целом отражающиеся и целое отражающие зеркала.

Как и сам Автор «Белой гвардии» ее герои образованы до 1917 года. И как сам Автор каждый из героев «Гвардии» в обстановке крайнего нервного напряжения будет пытаться мыслить с детства знакомыми ему цитатами, – иногда не понятыми, иногда к действительности не совсем подходящими. Этого Автору покажется мало: на каждого из героев «Гвардии» как бы ложится тень – отсвет знакомых читателю образов великих писателей русских. Зачем?

Разнообразие человеческих характеров сводится к определённым психологическим типам. Отсюда в литературе давно уже явилось понятие «типажа» – определённого типа поведения героя: злодей, положительный в разных вариантах и т.п. С типажом мы хорошо знакомы хоть бы по «лишним людям» – Онегин, Печорин... В каждом из ярких героев отражая черты поколения, русские писатели в какой-то мере отразились в ими найденных типажах и сами, - как яркие представители своего поколения. С этим и будет играть Булгаков. Что же получится?

Получится, что наравне с Пушкиным присутствуя уже на уровне апокалиптической рамки романа, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Л. Толстой, Чехов как бы будут видеть – со своими героями спектакль в новом времени. Или даже отчасти сами играть этот спектакль: не самих себя, но ими описанные «типажи».

У Булгакова прямого прототипизма совсем нет - все образы собирательные. Например, а на уже существующие образы Андрея Болконского и Васьки Денисова из «Войны и мира» как бы наложенное подобное же высоко патриотическое поведение отдельных офицеров гражданской войны 1914 - 1922 гг. - без изменения сути из прошлого "переводит" типаж в современность.

Любя русскую литературу не пассивной, деятельной любовью, Булгаков у Пушкина и Гоголя, спрашивал, - как жить?! На примерах Андрея Болконского и Пьера Безухова "вычислял, что получится из такого поведения?..
* * *

«Но как жить? Как же жить? Алексею Васильевичу Турбину, старшему - молодому врачу - двадцать восемь лет. Елене - двадцать четыре. Мужу ее, капитану Тальбергу, - тридцать один, а Николке - семнадцать с половиной. Жизнь-то им как раз перебило на самом рассвете. Давно уже начало мести с севера и метет, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже…»; «”Капитанскую дочку” сожгут в печи…» - кажется, что для культуры хуже?!
* * *
ТЕМА ГОГОЛЯ И ДОСТОЕВСКОГО В «БЕЛОЙ ГВАРДИИ». НАЧНЁМ С БРАТЬЕВ ТУРБИНЫХ: «Старший Турбин, бритый, светловолосый, постаревший и мрачный с 25 октября 1917 года, во френче с громадными карманами, в синих рейтузах и мягких новых туфлях, в любимой позе – в кресле с ногами. У ног его на скамеечке Николка с вихром, вытянув ноги почти до буфета… Ноги в сапогах с пряжками. Николкина подруга, гитара, нежно и глухо: трень... Неопределенно трень... потому что пока что, видите ли, ничего еще толком не известно. Тревожно в Городе, туманно, плохо...»

СТАРШИЙ БРАТ. Из «Записок молодого врача» выросший Алексей Турбин – авторский герой. Автор Булгаков Достоевского чтил как учителя. Вот именно Алексею и снится кошмар – чёрт Ивана Карамазова, и: «Валяется на полу у постели Алексея недочитанный (и не понятый) Достоевский, и глумятся "Бесы" отчаянными словами...». На Турбине – старшем и лежит отсвет запутавшихся в идеях героев Достоевского.

МЛАДШИЙ БРАТ. «…У НОГ СТАРОГО КОРИЧНЕВОГО СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛЫ. НИКОЛКИНЫ голубые глаза, посаженные по бокам длинного птичьего носа, смотрели растерянно, убито», – вместе с «вихром» эта внешность младшего Турбина Николки – Николая Васильевича – для учившихся в дореволюционных гимназиях была легко узнаваема по портретам в гимназических учебниках Николая Васильевича Гоголя. А в романе ещё и аналогия со Святым Угодником Николой!

Обще христианский святой Святитель Николай – покровитель моряков и от любой стихийной смерти, покровитель детей и невинно осужденных – в России был настолько почитаем, что сделался заступником русского народа. Так что младший Турбин – очень интересный герой: больше чем авторский.

С явными топографическими признаками Киева на Днепре место действия «Белой гвардии» автор уж верно с целью именует с заглавной буквы «Город»: как в «Ревизоре» это есть обобщение и символ России. И место действия нового романа – на родине Гоголя Украине, в Киеве. Так именно гоголевским слогом «Город» и будет описан. Почему же падает на Николку тень самого писателя – не его героев? Известные гоголевские герои, в основном типажи скорее сатирические: им подобных легко и в изобилии найдём на нижних этажах повествования «Белой гвардии» – на улицах Города, за окнами уютной турбинской квартиры:

«В ОКНАХ НАСТОЯЩАЯ ОПЕРА "НОЧЬ ПОД РОЖДЕСТВО" (Н. Римского- Корсакова по одноимённому рассказу Гоголя) – снег и огонечки. Дрожат и мерцают. Николка прильнул к окошку… в глазах – напряженнейший слух. Где (пушки стреляют)? Пожал унтер-офицерскими плечами. “Черт его знает.”» – с гоголевским отсветом, но всё же не Гоголь. Под якобы видения обоих братьев Турбиных замаскированные авторские сны – самого Булгакова – будут поданы в манере Гоголя. Значит, нужен был с гоголевским отсветом герой: им стал Николка.

ВЕРНЁМСЯ К СЮЖЕТУ РОМАНА.«Дверь в переднюю впустила холод, и перед Алексеем и Еленой очутилась высокая, широкоплечая фигура в серой шинели до пят и в защитных погонах с тремя поручичьими звездами химическим карандашом...» - из заоконной «Ночи под рождество» к Турбиным едва живой с позиций ввалившийся поручик Мышлаевский почём зря матерно ругает штабную сволочь, пославшую раздетых людей на лютый мороз защищать Город от неведомого неприятеля:

– Но кто такие? Неужели же Петлюра? Не может этого быть.
– А, черт их душу знает. Я думаю, что это местные мужички-богоносцы Достоевские!(фразой из «Бесов» Достоевского).. у-у... вашу мать!»
* * *

По СЛУЧАЮ ТОГО, ЧТО ВСЕ ЖИВЫ, У ТУРБИНЫХ ПРОИСХОДИТ ЗАСТОЛЬЕ: «Елена на председательском месте, на узком конце стола.. На противоположном - Мышлаевский... в халате, и лицо в пятнах от водки и бешеной усталости. Глаза его в красных кольцах - стужа, пережитый страх, водка, злоба. По длинным граням стола с одной стороны Алексей и Николка, а с другой - Леонид Юрьевич Шервинский, бывшего лейб-гвардии уланского полка поручик, а ныне адъютант в штабе князя Белорукова...»

Мышлаевский изрекает фразу прямо с театральной сцены из плохой драмы: «На Руси возможно только одно: вера православная, власть самодержавная!» – «Я …крикнул: "Верр-но!" …Кругом зааплодировали. И только какая-то сволочь в ярусе крикнула: "Идиот!" …Туман. Туман. Туман…» Форма сего разговора ничего не напоминает? Речи героев Достоевского в ювелирной форме чеховского разговора из «Учителя словесности» (его читали гимназисты булгаковского поколения!)

ЗДЕСЬ У БУЛГАКОВА АНАЛОГИЯ С ЗАСТОЛЬЕМ В «УЧИТЕЛЕ СЛОВЕСНОСТИ» А.П. ЧЕХОВА: «"Это хамство! – доносилось с другого конца стола. – Я так и губернатору сказал: это, ваше превосходительство, хамство!" – "Ррр... нга-нга-нга"... – послышалось из-под стула (собачье ворчанье). – "Сознайтесь, что вы не правы! ...Сознайтесь! "», – с чеховским диалогом сходство застолья у Турбиных означает наличие в «Белой гвардии» «двойных» чеховских – диалога и «подводного действия», когда не сказанное – важнее. Аналогия с пошлым разговором в рассказе Чехова снижает и для самих героев важные темы застольных бесед.

Но герои Чехова не ведут военных разговоров: истоки таковых – уже в «Войне и мире». Если в первом абзаце романа покровительницы влюблённых звезда Венера упомянута в противостоянии с олицетворением бога войны Марсом, то и разговор о «Войне и мире» непременно случится!
* * *
ПОРУЧИК МЫШЛАЕВСКИЙ – ВВЕДЁТ В РОМАН ТЕМУ «ВОЙНЫ И МИРА»: «Вот, действительно, книга. Да-с... вот-с писатель был граф Лев Николаевич Толстой, артиллерии поручик… Жалко, что бросил служить… до генерала бы дослужился», – волею автора поручик Мышлаевский и вносит в «Гвардию» из «Войны и мира» мотив неудачной для России компании 1805 года против Наполеона.

В гимназии, где формируется для защиты Города студенческий мортирный дивизион,его командир полковник Малышев для поднятия патриотичесского духа бойцов велит снять чехлы с портрета Александра Благословенного: проигравшего компанию 1805 года бесталанного полководца Александра I, - подразумевает ехидный Автор романа. Открытый портрет предсказывает белой гвардии поражение:

«В треуголке, заломленной с поля, с белым султаном, лысоватый и сверкающий Александр вылетал перед артиллеристами. Посылая им улыбку за улыбкой, исполненные коварного шарма, Александр взмахивал палашом и острием его указывал юнкерам на Бородинские полки…» Артиллеристы тут же запевают знаменитое стихотворение Лермонтова «Бородино»: «...Ведь были ж... схватки боевые?! … Да говорят, еще какие!! – гремели басы. – Не да-а-а-а-ром помнит вся Россия Про день Бородина!!»

ПРИПОМНИМ ТЕПЕРЬ ИСТОРИЮ БЕЗ МОНАРХИЧЕСКИХ САНТИМЕНТОВ: исправляя ошибки Александра Благословенного 1905 года, Бородино выиграл великий полководец Илларион Кутузов. А в нашем романе вместо Кутузова со значимой фамилией полковник Малышев – тоже с отблесками толстовских героев человек чести, – узнав о предательстве штаба распустит дивизион: «Больше сделать ничего не могу-с. Своих я всех спас. На убой не послал! На позор не послал! – Малышев вдруг начал выкрикивать истерически, очевидно что-то нагорело в нем и лопнуло... – Ну, генералы! – Он сжал кулаки…»

Тоже из «Войны и мира» лихого командира Васьки Денисова любимое ругательство «чёртова кукла» становится в «Белой гвардии» названием валяющейся в квартире Турбиных юмористической газеты «Чёртова кукла». Из «Войны и мира» ближе всего к бреттеру Долохову, Мышлаевский – обобщённый и несколько измельчавший потомок толстовских героев:

«Голова эта (Мышлаевского) была очень красива, странной и печальной и привлекательной красотой давней, настоящей породы и вырождения. Красота в разных по цвету, смелых глазах, в длинных ресницах. Нос с горбинкой, губы гордые, лоб бел и чист… Но вот, один уголок рта приспущен печально, и подбородок косовато срезан так, словно у скульптора, лепившего дворянское лицо, родилась дикая фантазия… оставить мужественному лицу маленький и неправильный женский подбородок».

В ПРОЗЕ БУЛГАКОВА ГЛАЗА ГЕРОЕВ ВСЕГДА – ЗЕРКАЛО ДУШИ И ВСЕГО ВЫСШЕГО В ЭТОЙ ДУШЕ ОТРАЖЁННОГО. У и положительно и отрицательно значимых героев Булгаков описывает глаза. Толстовский герой и «с траурными глазами (предсказание!) кавалерист в полковничьих гусарских погонах» Най-Турс олицетворяет всё царской армии самоё лучшее – честь, верность слову, готовность отдать за родину жизнь.

ПОЛКОВНИК НАЙ-ТУРС КАРТАВИТ КАК ВАСЬКА ДЕНИСОВ В «ВОЙНЕ И МИРЕ»: «А я пг"одулся бг"ат, вчег"а, как сукин сын! - закричал Денисов, не выговаривая р. - Такого несчастия! Такого несчастия!..» На Най-Турса ложатся ещё отблески князя Андрея Болконского и скромного, не подозревающего о в соей исключительной храбрости артиллерийского капитана Тушина с «большими умными и добрыми глазами».

«Коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти никто из нас не боялся..., – рассуждает перед боем Тушин. Во сне Алексей Турбин заранее видит полковника с траурными глазами уже в раю: «Он был в странной форме: на голове светозарный шлем, а тело в кольчуге, и опирался он на меч… Райское сияние ходило за Наем облаком», – капитану Тушину как бы на его сомнения ответ.

Капитана Тушина Андрей Болконский первый раз видит в нелепом виде – босым. В перевёрнутых зеркалах «Белой гвардии» часть картавого полковника с траурными глазами в Городе единственная по погоде – по лютому морозу – обута в валенки, которые командир достал, штабному генералу угрожая пистолетом: «- “Пишите тгебование, ваше пгевосходительство, - сказал Най, - нам некогда… Непгиятель, говогят, под самым гогодом… Живей, - сказал Най каким-то похоронным голосом…”

Генерал, багровея, сказал ему: ”Я сейчас звоню в штаб командующего и поднимаю дело о предании вас военному суду. Эт-то что-то...”
- “ Попгобуйте, - ответил Най и проглотил слюну, - только попгобуйте. Ну, вот попгобуйте гади любопытства”. - Он взялся за ручку, выглядывающую из расстегнутой кобуры. Генерал пошел пятнами и онемел…».

В бою при Шенграбене батарея: Тушина «…продолжала стрелять, и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырёх ничем не защищённых пушек», – неприятель предполагал именно здесь весь центр русских. Наконец из штаба только третий приказ об отступлении доходит до забытой батареи.

В неразберихе отступления вместо заслуженной за героизм награды от наказания за, якобы, неисполнение приказа Тушина спасает только вмешательство Андрея Болконского. И поняв предательство штабных, Най-Турс без колебаний отдаст неслыханное анти – тушинское приказание: «Юнкегга! Слушай мою команду: сгывай погоны, кокагды, подсумки, бгосай огужие! ...Спасайтесь по домам! Бой кончен! Бегом магш!»

«НАЙ-ТУРС... ПОДСКОЧИЛ К ПУЛЕМЕТУ... Обернувшись к Николке с корточек, он бешено загремел: “ Оглох? Беги!” Странный пьяный экстаз поднялся у Николки откуда-то из живота… “Не желаю, господин полковник”, – ответил он суконным голосом… обеими руками ухватился за ленту и пустил ее в пулемет...». Как гибнет князь Андрей Болконский, и как заранее предсказано во сне Турбина в лице Най-Турса – всё лучшее в белой гвардии – гибнет, и этим будет как бы подписан окончательный и приговор бросившей Город на произвол судьбы «штабной сволочи», и приговор всему белому движению.(1)

Най-Турс умрёт вместо Николки, потому что сне Алексея около райских врат появлялся ещё и неизвестный кадетик – Николка. «Он умеР... знаете ли, как герой... Настоящий герой... Всех юнкеров вовремя прогнал… – Николка, рассказывая, плакал, – а сам их прикрыл огнем. И меня чуть-чуть не убили вместе с ним…». Спасшийся Николка помогает матери Ная найти и похоронить тело сына: «Старуха мать от трех огней (около гроба Ная) повернула к Николке трясущуюся голову и сказала ему: “Сын мой. Ну, спасибо тебе”». Но всё перенятое от Ная лучшее именно грозит Николке тоже гибелью. (В одной из редакций романа Николка погибал.)

ЗАТО ГЕРОЙСКАЯ ГИБЕЛЬ НЕ СЛИШКОМ ГРОЗИТ РАСЧЁТЛИВЫМ КАРЬЕРИСТАМ! «Поджарая фигура поворачивается под черными часами, как автомат…» – чего хорошего ждать уже от такой первоначальной характеристики Сергея Ивановича Тальбрга?.. «Таль-берг» – фамилия Булгаковым откровенно наполовину заимствована у из «Войны и мира» удачливого карьериста капитана Адольфа Карловича Берга, сына «тёмного лифляндского дворянина».

Подобно Германну из «Пиковой дамы» и Бергу из «Войны и мира» тоже прибалтиец (с немецкой кровью, по тогдашним понятиям), свояк братьев Турбиных не слишком удачлив: «таль» – в словаре Даля означает «залог или заложник». Тальберг – выходит заложником своей страсти сделать благополучную карьеру, что ему в дореволюционной России и удалось бы, но никак не удаётся в послереволюционной, когда «погода» меняется несколько раз ко дню.

Кроме того, ещё в пушкинское время европейски известен был Тальберг Сигизмунд (1812 – 1871) – австрийский пианист-виртуоз и композитор. Представитель салонного стиля игры, Тальберг прославился вдохновенными импровизациями - вариациями известных тем, его же собственные пьесы поражают только внешней виртуозностью. По ехидной аналогии рассуждающий о «кровавой московской оперетке» капитан Тальберг – виртуоз салонной карьеры никак не может попасть в совершенно "не салонный" тон времени.

МУЖ ЕЛЕНЫ, КАПИТАН СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ ТАЛЬБЕРГ (глаза с двойным дном!) – собирательный образ, кроме своей, особы ко всему – и к Родине, и к культуре в целом – равнодушных карьеристов. Автору романа очень нужна «роль» Тальберга: этой в ролью обосновывается неизбежность перемен в России. На пустом месте революции не происходят.

«Чуть ли не с самого дня свадьбы Елены образовалась какая-то трещина в вазе турбинской жизни, и добрая вода уходила через нее незаметно. Сух сосуд. Пожалуй, главная причина этому в двухслойных глазах капитана...» – не ладно в семье, где братья ненавидят мужа сестры.

Не ладно и во всей России: и семья Турбиных, и дом Турбиных окружающий многоликий Город, и вокруг него опасные "туманы" - всё разные лики охваченной братоубийственной гражданской войной России. Образ захватывающего Город кровавого Петлюры как бы сгущается в романе из многих «ненавистей»: роль есть, - а конкретного персонажа-носителя нет. Отсюда оказывается совершенно необходимой "роль" очистительных перемен - "роль" революции.

Убегая вслед за гетманом «крысьей перебежкой», Тальберг бросает и родину, и жену: «Тебя, Елена… я взять не могу на скитанья и неизвестность. Не правда ли? Ни звука не ответила Елена, потому что была горда…» Но будучи отрицательным героем, Тальберг в тоже время важный носитель продолжения в эпиграфе заявленной пушкинской темы встреченного Гринёвым в буране человека либо волка - зверя:

«Добрый человек!» – согласно сказанному слову Петруши Гринёва Пугачёв и оказывается добрым человеком. Когда же правительство воюет с разбойником и душегубцем – вот такого по волчьи кровожадного и получает.Согласно пушкинскому эпиграфу: человек – зверь в тексте наверняка должен явиться. Вот Тальберг в «…Гвардии» и есть – серединное звено на лестнице между человеком и зверем.

«Звериные» характеристики несимпатичного персонажа выпирают из текста. Например, когда споры о политике напоминали Тальбергу его из сана в стан карьерные перебежки, у него «тотчас показывались верхние, редко расставленные, но крупные и белые зубы, в глазах появлялись желтенькие искорки, и Тальберг начинал волноваться…» – как у ощерившихся собаки либо волка зубы – клыки.

Поскольку Тальберг – измельчавший литературный потомок пушкинского Германна, то на супругу его, сестру братьев Турбиных – Елену Васильевну тоже ложится пушкинский отсвет. Собственно, не повесть Пушкина, но опера Чайковского «Пиковая дама» служит в романе культурным символом лучшего прошлого: в опере, увидев явное на трёх картах помешательство Германна, любящая его княжна Лиза утопилась, как мы помним. Всё иначе в романе:

«НА ЛАМПОЧКУ, СТОЯЩУЮ НА ТУМБЕ У КРОВАТИ, НАДЕЛА ОНА (ЕЛЕНА) ТЕМНО-КРАСНЫЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ КАПОР. Когда-то в этом капоре Елена ездила в театр вечером, когда от рук и меха и губ пахло духами, а лицо было тонко и нежно напудрено и из коробки капора глядела Елена, как Лиза глядит из "Пиковой Дамы". Но капор обветшал, быстро и странно, в один последний год…

КАК ЛИЗА "ПИКОВОЙ ДАМЫ", РЫЖЕВАТАЯ ЕЛЕНА, свесив руки на колени сидела... Громадная печаль одевала Еленину голову, как капор… Елена была одна и поэтому… беседовала… с капором, налитым светом, и с черными двумя пятнами окон… “Уехал…” <…> Капор с интересом слушал… Спрашивал: “А что за человек твой муж?” – “Мерзавец он. Больше ничего!” – сам себе сказал Турбин».

«Чуть ли не с самого дня свадьбы Елены образовалась какая-то трещина в вазе турбинской жизни, и добрая вода уходила через нее незаметно. Сух сосуд. Пожалуй, главная причина этому в двухслойных глазах капитана…» – неладно в семье, где братья ненавидят мужа сестры. Не ладно и во всей России.

За своё многослойное предательство Тальберг будет «лишён» Автором всех обще культурных символов: «Пианино показало уютные белые зубы и партитуру Фауста там, где черные нотные закорючки идут густым черным строем и разноцветный рыжебородый Валентин поет: “Я за сестру тебя молю Сжалься, о, сжалься ты над ней! Ты охрани ее!”

Даже Тальбергу, которому не были свойственны никакие сентиментальные чувства, запомнились в этот миг… истрепанные страницы вечного Фауста. Эх, эх... Не придется больше услышать Тальбергу каватины про бога всесильного, не услышать, как Елена играет Шервинскому аккомпанемент!»

А почему, собственно, не услышать оперы «Фауст» к концу романа письменно обнаружившемуся в Париже Тальбергу? В Париже, разве, опера не доступна?.. Вы шутите!.. Предателю не услышать на русском языке прижившуюся в России оперу. И вообще предатель отделён от истинной культуры.

И ЗДЕСЬ НАМ ПОРА ВЕРНУТЬСЯ К ТИПАЖАМ: в драме когда недостойный муж уехал, его место занимает обаятельный герой - любовник. Кроме партии любовника «обаятельный хвастун, фатоватый и нагловатый маленький «бывшего лейб-гвардии уланского полка поручик, а ныне адъютант…» Леонид Юрьевич Шервинский – своеобразный потомок Печорина – в романе ведёт ещё и лермонтовскую линию: не даром он – «Юрьевич».

* * *
В наглых глазах маленького Шервинского мячиками запрыгала радость при известии об исчезновении Тальберга. Маленький улан сразу почувствовал, что он, как никогда, в голосе, и розоватая гостиная наполнилась действительно чудовищным ураганом звуков, пел Шервинский эпиталаму богу Гименею, и как пел!
_______________________________

ШЕРВИНСКИЙ – СВОЕОБРАЗНЫЙ «ПОТОМОК» ЛЕРМОНТОВСКИХ И ПЕЧОРИНА, И – ДЕМОНА. Так Шервинский наведывается за вином в «Погреб – замок Тамары». Обладающий оперным голосом поручик исполняет партии брата Гретхен Валентина в «Фаусте» и Демона (в опере А. Рубинштейна на сюжет «Демона» Лермонтова). Во сне Елены Леонид Юрьевич так и представляется Демоном – соблазнителем Тамары... В итоге Елена второй раз выходит замуж за Демона – или за Шервинского?.. В всяком случае, замужество её почти литературное.

У Шервинского бархатный баритон: «Да, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса. Конечно, сейчас… эта дурацкая война, большевики, и Петлюра, и долг, но потом, когда все придет в норму, он бросает военную службу, несмотря на свои петербургские связи, вы знаете, какие у него связи - о-го-го - и на сцену. Петь он будет в La Scala и в Большом театре в Москве...»

Сквозь хвастуна, но талантливого певца Шервинского во втором чеховском действии как бы протекает тема вечного и вечно играющего людскими чувствами, но и облагораживающего их искусства: «Все же, когда Турбиных и Тальберга не будет на свете, опять зазвучат клавиши, и выйдет к рампе разноцветный Валентин… потому что Фауст, как Саардамский Плотник, – совершенно бессмертен». В итоге новый брак Елены с Демоном – Шервинским за пределами бытового в высоком смысле символизирует эту «совершенную бессмертность» искусства.
* * *

В СПИСКЕ ОСОБО ЭПОХАЛЬНЫХ ГЕРОЕВ ОСТАЁТСЯ «РАЗЪЯСНИТЬ» ЧАСТО НЕСПРАВЕДЛИВО ЗАБЫВАЕМОГО «ЗНАМЕНИТОГО ПРАПОРЩИКА, лично получившего в мае 1917 года из рук Александра Федоровича Керенского георгиевский крест, МИХАИЛА СЕМЕНОВИЧА ШПОЛЯНСКОГО» – «одетого в дорогую шубу с бобровым воротником и цилиндр»:

«Михаил Семенович был черный и бритый, с бархатными баками, чрезвычайно похожий на Евгения Онегина. Всему Городу Михаил Семенович стал известен… как превосходный чтец в клубе "Прах" своих собственных стихов "Капли Сатурна" и как отличнейший организатор поэтов и председатель городского поэтического ордена "Магнитный Триолет"…»

Из «Триолета» «фантомисты и футуристы» под эгидой Шполянского печатают сборник богоборческих стихов: «Бейте бога. Звук алый Беговой битвы Встречаю матерной молитвой…» – Мышлаевский это и делал, как помним. Позаимствовал Булгаков эти вирши из какого - либо журнала? Сочинил или присочинил сам?.. В любом случае «БЕГОВАЯ БИТВА» - есть, практически, синоним «БЕЛОЙ ГВАРДИИ» и предвосхищение названия пьесы «БЕГ Забвение «бога» и всего прекрасного, доброго, вечного» в разной степени присутствует на всех земных уровнях и первого романа Булгакова, и всего его творчества.

НО ВЕРНЁМСЯ К ШПОЛЯНСКОМУ: «КРОМЕ ТОГО, МИХАИЛ СЕМЕНОВИЧ не имел себе равных как оратор, кроме того, управлял машинами как военными, так и типа гражданского, кроме того, содержал балерину оперного театра Мусю Форд и еще одну даму, имени которой Михаил Семенович, как джентльмен, никому не открывал, имел очень много денег и щедро раздавал их взаймы... пил белое вино, играл в железку, купил картину "Купающаяся венецианка", ночью жил на Крещатике, утром в кафе "Бильбокэ", днем – в своем уютном номере лучшей гостиницы "Континенталь", вечером – в "Прахе", на рассвете писал научный труд "Интуитивное у Гоголя".

Гетманский Город погиб часа на три раньше, чем ему следовало бы, именно из-за того, что Михаил Семенович второго декабря 1918 года вечером в "Прахе" заявил... следующее: ”Все мерзавцы. И гетман, и Петлюра. Но Петлюра, кроме того, еще и погромщик. Самое главное впрочем, не в этом. Мне стало скучно, потому что я давно не бросал бомб…”»

ШПОЛЯНСКИЙ – ЯВНАЯ ПАРОДИЯ НА ВСЕ ПЕРЕДЕРЖКИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА. Таким образом литературная родословная цепочка персонажей «Гвардии» такова: герои с отблесками – Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова (кузен из Житомира – Лариосик) и ещё не сошедший со сцены Серебряный век.

Под похожестью Шполянского на Онегина разумеется традиция оперного грима - каким певцы обычно представляли Евгения (его «реальная» внешность неизвестна истории). В придачу к парикам и костюмам, оперные певцы – мужчины подводят глаза, красят губы, – иначе не видно лица в зале. В результате, не только в партии Демона или Мефистофеля, но и вообще оперные певцы выходили и выходят на сцену с совершенно другим – не как в жизни лицом.

И отсюда к теме «не своего» лица Шполянского текстуально «примыкает» тема проституток «в зеленых, красных, черных и белых шапочках, красивых, как куклы…» – от них сифилисом заражённых лечит доктор Алексей Турбин. Так снижается образ не только эффектного поручика, но и в какой-то мере образ Турбина.

Именно чрезмерная театральная любовь к литературной позе – к не своему лицу до полного забвения собственного и пародируется в образе Шполянского. (2) Причём в отличие от внешней якобы изощрённой новизны позы суть персонажа оказывается совсем не новой: «Михаил же Семенович Шполянский... в большой комнате с низким потолком и старым портретом, на котором тускло глядели, тронутые временем, эполеты сороковых годов» – 1840-х времени ещё не терпевшего Пушкина Николая I .

Булгаков с точки зрения культурных взглядов и этикета был, его собственному признанию – традиционалист: т.е. поклонник наследия мировой культуры – классических отработанных форм. (3) Передержки Серебряного века – вычурность языка и поведения – человеку классических вкусов не могли нравится. И в любом случае, вытянувши цепочку героев от Пушкина до время действия романа, забыть о Серебряном веке было уже нельзя. Превращения Шполянского буйно продолжаются:

«МИХАИЛ СЕМЕНОВИЧ ШПОЛЯНСКИЙ провел остаток ночи на Малой-Провальной
улице в большой комнате с низким потолком и старым портретом, на котором
тускло глядели, тронутые временем, эполеты сороковых годов. Михаил
Семенович без пиджака, в одной белой зефирной сорочке, поверх которой красовался черный с большим вырезом жилет, сидел на узенькой козетке и говорил женщине с бледным и матовым лицом такие слова:

“Ну, Юлия, я окончательно решил и поступаю к этой сволочи – гетману в броневой дивизион.” После этого женщина… истерзанная полчаса тому назад и смятая поцелуями страстного Онегина (когда это в поэме Пушкина Онегин кого целовал?), ответила так: “…Никогда я не понимала и не могу понимать твоих планов.”
Михаил Семенович взял со столика перед козеткой стянутую в талии рюмочку душистого коньяку, хлебнул и молвил: “И не нужно.”

Через два дня после этого разговора Михаил Семеныч преобразился. Вместо цилиндра на нем оказалась фуражка блином, с офицерской кокардой, вместо штатского платья – короткий полушубок до колен и на нем смятые защитные погоны. Руки в перчатках с раструбами, как у Марселя в "Гугенотах"... (4) Весь Михаил Семенович с ног до головы был вымазан в машинном масле (даже лицо) и почему-то в саже…»

Неузнаваемый Шполянский произвёл в дивизионе «чудеса», вплоть до полного развала броневиков. В результате чего Петлюра на 3 часа раньше взял Город. А если бы не были выведены из строя броневики дивизиона? Всё равно Петлюра бы взял Город. Но может быть, не погиб бы Най-Турс?.. Кто знает... Ехидство Автора по поводу замашек Шполянского, однако, не переходит в презрение, как в случае с Гетманом.

Вроде бы, Автор даже любуется артистизмом Шполянского. Особенно интересно, что именно зацелованная «Онегиным» женщина с матовым лицом спасёт преследуемого петлюровцами Алексея Турбина – спрячет его, раненного, в той самой комнате, где Шполянский пил коньяк.

СПАСЁННЫЙ ТУРБИН ОЦЕНИТ СВОЁ ПРИБЕЖИЩЕ: «Он разглядел узоры бархата, край двубортного сюртука на стене в раме и желто-золотой эполет. (Как у Гоголя даже не вещи – части вещей замещают людей) Потолки такие низкие... В глубине, было темно, но бок старого пианино блестел лаком, еще что-то поблескивало, и, кажется, цветы фикусы. А здесь опять этот край эполета в раме. Боже, какая старина!.. Эполеты его приковали. Был мирный свет сальной свечки в шандале. Был мир, и вот мир убит. Не возвратятся годы... Что за странный домик?»

«СТРАННЫЙ ДОМИК» – ВРЕМЕННОЙ ПРОВАЛ ЛИБО СПАСИТЕЛЬНАЯ ДВЕРЬ В ПРОШЛОЕ (смотря по заслугам героев). По духу Алексей Турбин – не вышел из 19 века, поэтому старина его и чарует. «СТРАННЫЙ ДОМИК» – как бы в бытовом варианте спрессованное время с пушкинских времён до момента действия: прошлое заключает в себе и хорошее и плохое – надо уметь распорядиться... Ведь и семья Най-Турса - живёт на Мало - Провальной.

Погибший Най-Турс - олицетворение миновавшего лучшего прошлого русской армии. Как бы покрытая пылью забвения культура рождает желание стряхнуть эту пыль любой ценой: не потому ли Автор резко не "задвигает" Шполянского в разряд отрицательных персонажей?..

Комнаты у Шполянского – низкие, тёмные и пыльные: уже и не культура, но в театральном складе атрибуты – спящие символы прошлого. И здесь к Шполянскому через Турбиных неожиданно примыкает другой занимающий важное место в рассуждениях о культуре и на границе между добрым человеком и зверем персонаж: домохозяин Турбиных – Лисович.
* * *

ВЕРНЁМСЯ В ДОМ ТУРБИНЫХ: «Много лет… в доме N_13 по Алексеевском спуску… часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей… В ответ бронзовым… били в столовой черные стенные башенным боем… Время мелькнуло, как искра… все выросли, а часы остались прежними и били башенным боем. К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос… Но часы, по счастью, совершенно бессмертны...

Мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича (1629 – 1676), с Людовиком XIV (1638-1715), нежащимся на берегу шелкового озера в райском саду, ковры турецкие с чудными завитушками… бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой, золоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, – все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных...» Ведь это – белые стихи – настоящая поэма о связи времён!

В «ПЫЛЬНЫХ И ПОЛНЫХ КОМНАТАХ» МОЛОДЫХ ТУРБИНЫХ ВРЕМЯ движется. У Шполянского время как бы застыло, что по аналогии с двойными часами Турбиных достигается полным непопаданием в «кадр» логова Шполянского каких-нибудь часов. В своеобразном «временном коридоре» романа логово Шполянского далеко от Турбиных. А вот сразу под ними в «нижней квартире» живёт домохозяин инженер Лисович. Напрасно! Ох, напрасно на него обращают маловато внимания, сводя всё дело только к реальному - прототипизму соседству семьи Булгаковых в Киеве.

«В ЭТОТ НОЧНОЙ ЧАС… ИНЖЕНЕР БОДРСТВОВАЛ и находился в своем тесно заставленном, занавешенном, набитом книгами и, вследствие этого, чрезвычайно уютном кабинетике. Стоячая лампа, изображающая египетскую царевну, прикрытую зеленым зонтиком с цветами, красила всю комнату нежно и таинственно, и сам инженер был таинственен в глубоком кожаном кресле. Тайна и двойственность зыбкого времени выражалась прежде всего в том, что был человек в кресле вовсе не Василий Иванович Лисович, а Василиса...

То есть сам-то он называл себя - Лисович, многие люди... называли его Василием Ивановичем, но исключительно в упор. За глаза же... никто не называл инженера иначе как Василиса. Случилось это потому, что домовладелец с января 1918 года, когда в Городе начались уже совершенно явственно чудеса... вместо определенного ”В. Лисович”, из страха перед какой-то будущей ответственностью, начал в анкетах, справках… и карточках писать ”Вас. Лис”».

СКУПОЙ ЛИСОВИЧ ТОЛЬКО-ЧТО ЗАПРЯТАЛ В ТАЙНИК ДРАГОЦЕННОСТИ И ДЕНЬГИ: «Ночь. Василиса в кресле. В зеленой тени он чистый Тарас Бульба. Усы вниз, пушистые - какая, к черту, Василиса! - это мужчина… Перед Василисой на красном сукне пачки продолговатых бумажек - зеленый игральный крап: “…50 карбованцiв” На крапе - селянин с обвисшими усами... И… предостерегающая надпись: “За фальшування караеться тюрмою”...

Со стены на бумажки глядел в ужасе чиновник со Станиславом на шее - предок Василисы, писанный маслом. В зеленом свете мягко блестели корешки Гончарова и Достоевского и мощным строем стоял золото-черный конногвардеец Брокгауз-Ефрон. Уют...»

ПОЗВОЛЬТЕ! РАЗВЕ ГОНЧАРОВ И ДОСТОЕВСКИЙ ПИСАЛИ ДЛЯ УЮТА?! Перед нами мёртвая, используемая как интерьер культура: «Василиса оглянулся, как всегда делал, когда считал деньги, и стал слюнить крап. Лицо его стало боговдохновенным (при пересчитывании денег!). Потом он неожиданно побледнел. “Фальшування, фальшування, - злобно заворчал он, качая головой, - вот горе-то. А?” Голубые глаза Василисы убойно опечалились… Всего сто тринадцать бумажек, и, извольте видеть, на восьми явные признаки фальшування. - “Извозчику завтра вечером одну, - разговаривал сам с собой Василиса, - все равно ехать, и, конечно, на базар”…» - это идеалы Достоевского?..

И русский классик Иван Александрович Гончаров упомянут тоже не просто в строку: именно Гончаров в романе «Обрыв» исследовал последствия как и потери старых добрых традиций, так и их чрезмерное давление. «ОБРЫВ» жизни в Городе - олицетворении России случился покруче, чем самые прогнозы романа «Обрыв»...

«Через десять минут полная тьма была в квартире. Василиса спал… в сырой спальне. Пахло мышами, плесенью, ворчливой сонной скукой. И вот, во сне… какие-то Тушинские Воры с отмычками вскрыли тайник. Червонный валет влез на стул, плюнул Василисе в усы и выстрелил в упор. В холодном поту, с воплем вскочил Василиса…» - сон оказался вещим! Мёртвая культура мстит за себя: в окно подсмотревшая Василисины тайные действия «волчья оборванная серая фигура» грабит домохозяина.
* * *

ТАКИМ ОБРАЗОМ, РАМКИ ДЕЙСТВИЙ -- ГРАДАЦИЯ ПРОСТРАНСТВА В «БЕЛОЙ ГВАРДИИ» ЧЁТКАЯ:

– ВЕРХНИЙ ЭТАЖ – квартира Турбиных: ещё живая культура и пригодное для жизни пространство;

– ПОДВАЛЬНЫЙ ЭТАЖ – мёртвая культура в лице измельчавшего гоголевского героя Тараса Бульбы – ныне Василисы, который тоже совершенно по-гоголевски отражается в образе «селянина с обвисшими усами» с денежной бумажки.

– ЗА ПРЕДЕЛАМИ И ТУРБИНСКОГО ДОМА – ему родственное, но олицетворяющее более застывшее прошлое «логова» Шполянского – Онегина на Мало - Провальной.

– ЗА ПРЕДЕЛАМИ И ДОМА, И ГОРОДА ОПАСНОЕ ПРОСТРАНСТВО ПУШКИНСКОЙ МЕТЕЛИ – бурана, откуда приходит всё страшное: мифический кровавый Петлюра, грабитель человек – волк...
В этом буране войны проверяется понятость героями книжных идеалов. И в кровавой бойне реализованная взаимная ненависть противоборствующих сторон перерастает в исполнившиеся пророчества Апокалипсиса, среди которых повержение «в прах» германского императора Вильгельма – мелочь.(5)

ВОТ МЫ И ВЕРНУЛИСЬ К ПОЛНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ В РОМАНЕ ДВУХ ЕГО ЭПИГРАФОВ:на уровне пушкинского эпиграфа из «Капитанской дочки» ядро организованного пространства заключено в пространство Апокалиптическое – с памятью о первом братоубийстве символ возмездия за очередную брато убийственную гражданскую войну.

Реализованная реминисцентной перекличкой с этапными для нашей культуры произведениями русских писателей рамка двух эпиграфов позволяет ярко описать сложную ситуацию гражданской войны 1917 - 1922 гг.
______________________________________________________

1. Одним из исторических прообразов Феликса Най-Турса следует считать граф Фёдора Артуровича Келлер (1857 -1918, Киев) - Русской Императорской армии генерала от кавалерии, одного из руководителей белого движения на Юге России, геройски защищал Киев и убит петлюровцами после захвата города.

Как и Най-Турс граф Келлер был чрезвычайно заботлив о подчинённых, следил, чтобы люди были всегда хорошо накормлены и одеты. «Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения, а таких людей громадное большинство», - из предсмертного дневника Ф.А.Келлера.

В роли Главнокомандующего Украинской и Северной армиями граф находился всего неделю и отставлен с поста гетманом Скоропадским. После бегства гетмана Келлер вновь взял на себя руководство обороной в уже безнадёжном для белой армии положении. Покинуть Киев и уже после его взятия Петлюрой спрятаться или хотя-бы снять погоны Келлер отказался. И был арестован и убит как офицер.

Соответственно вместе с Наем Келлер мог бы произнести:«Най-Турс развел ручки, кулаком погрозил небу, причем глаза его налились светом, и прокричал: "Ребят! Ребят!.. Штабные стегвы!.."» Но для Келлера едва-ли приемлим приказ Най-Турса кадетам: «лЮнкегга! Слушай мою команду: сгывай погоны, кокагды, подсумки, бгосай гужие!...Гвите документы по догоге, пгячьтесь, гассыпьтесь, всех по догоге гоните с собой-о-ой!»

Были у графа и ещё черты не подошедшие Булгакову: в 1905 г. временно исполняя обязанности Калишского генерал-губернатора, Келлер во время усмирения народных волнений применял обычные репрессивные меры: разгон демонстраций оружием, розги и т.п. Никак иначе не и не мог действовать преданный императору офицер! За что был приговорён к смерти боевой организацией Польской партии социалистов (два покушения на К. в 1906 г. не удались).

Кроме всего Келлер званием и официальной ролью несравнимо выше полковника Ная, и последнему по возрасту годится в отцы: 61 год было Келлеру на момент гибели. После взятия Киева Петлюрой в полной форме и погонах ожидая ареста, Келлер, видимо, ясно понимал: белое движение проиграно, а в эмиграции ему в его возрасте и с его убеждениями делать нечего. Келлер слишком любил Родину и жил для неё. И достойная смерть всегда входила в неписанный кодекс чести настоящего русского офицера.

Всё это указывает, что перевешивает собирательная "родословная" Ная от - Андрея Болконского, капитана Тушина и Васьки Денисова и после уже с чертами личности Келлера. Полковник Най-Турс - высоко поэтичный идеализированный образ командира царской армии, у которого в "Белой гвардии" в его обстоятельствах - было - увы! - два пути: эмиграция и гибель. Можно считать, что Автор романа наградил Ная геройской гибелью. А вот Хлудов в "Беге" будет в эмиграции страшно мучим тоской по родине.

2. Шкловский Виктор Борисович (1893 -1984) - русский писатель, литературовед, критик и киносценарист. После 1918 г. Шкловский уехал из Петрограда в Киев, где богемную жизнь совмещая со службой в 4-м автопанцирном дивизионе, участвовал в неудачной попытке свержения гетмана Скоропадского. Это дало повод Булгакову вывести Шкловского в лице нового Евгения Онегина - ловкача поручика Шполянского, что, обидев Шкловского, вызвало с его стороны печатные нападки на повесть Булгакова "Роковые яйца".

Бурная биография Шкловского кроме «Белой гвардии» дала повод для отражения его черт в не одном произведении: О. Д. Форш «Сумасшедший корабль» (под именем - Жуканец); В. А. Каверина «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» («Некрылов»); В. Н. Иванов «У» («Андрейшин»)и др.

Теперь в исследованиях мелькают туманные строки, что питая к Шкловскому неприязнь на почве любовного соперничества, Булгаков и представил соперника в образе Шполянского в своём романе... Если бы Булгаков использовал свои произведения для мелкого сведения счётов, они едва ли были до сих пор читаемы: частные "любовные счёты" и Шкловский - в чём-то эталон своего времени - это разный уровень осмысления, - согласитесь?.

3. Новаторский театр Меерхольда Булгаков ехидно осмеивал в «Роковых яйцах», в серии фельетонов «Столица в блокноте» – VI. «Биомеханическая глава».

4. Опера композитора Джакомо Мейербера «Гугеноты» (1836 г.) на сюжет из эпохи религиозных войн по роману Проспера Мериме «Хроники времён Карла 9». Марсель (басовая партия) – слуга главного героя гугенота. Первая советская постановка «Гугенотов» прошла в 1922 в Свободной опере Зимина. В 1925 опера ставилась в Большом театре.

5. Кайзер Вильгельм II (Фридрих Вильгельм Виктор Альберт Прусский; 1859 – 1941) последний император Германии и король Пруссии с 15 июня 1988 г. – 9 ноября 1918 г. потерявший контроль над ситуацией в стране император отрёкся под сильным давлением оппозиции.