В конце ноября 2015 г. совет директоров МВФ принял решение включить китайский юань в корзину резервных валют. По словам директора-распорядителя Фонда Кристин Лагард, это свидетельство признания того прогресса, которого китайские власти добились за последние годы в реформировании валютной и финансовой систем страны. Решение вступит в силу 1 октября 2016 г.

Как известно, до последнего времени в качестве резервных валют корзины Специальных прав заимствования (СДР) использовались доллар США, евро, британский фунт стерлингов и японская иена. Согласно сообщениям из МВФ, юань получит в корзине валют долю в размере 10,92%, что превысит как долю британского фунта — 8,09%, так и долю японской иены — 8,33%. Доля доллара США, несмотря на снижение, останется самой большой — 41,73%, доля евро составит 30,93%.

Китайский юань уже считается в последние годы «свободно используемой валютой», поскольку применяется в расчетах по всему миру. По данным межбанковской системы передачи информации SWIFT, к концу лета 2015 г. доля юаня в международных расчетах выросла до 2,79% и, таким образом, по этому показателю он впервые обошел японскую иену. В 2010 г. при последнем пересмотре состава корзины валют МВФ отказал Пекину во включении юаня в престижный перечень, аргументировав это тем, что китайская валюта на тот момент не соответствовала требованию о свободном использовании. За последние пять лет юань совершил впечатляющий прогресс в качестве расчетной валюты, переместившись с 35-го места в конце 2010 г. на пятое в 2015 г. При этом в Азиатско-Тихоокеанском регионе при расчетах он стал самой распространенной валютой.

Готовясь к голосованию в МВФ, Китай открыл доступ к внутреннему валютному рынку и рынку облигаций для иностранных центральных банков, была усилена роль банка Китая в определении ежедневного торгового коридора для юаня. Однако эти меры, принятые для обеспечения соответствия юаня «критериям свободного обращения», еще должны пройти проверку временем.

Решение о включении юаня в валютную корзину СДР вызвало различные оценки у мировых аналитиков. Никто не оспаривает очевидные успехи Поднебесной за последние десятилетия, которая стала серьезным конкурентом ведущих мировых экономик, а в 2010 г. вышла на первое место в мире по экспорту товаров. Вместе с тем в настоящий момент по мере торможения экономического роста китайская экономика создает проблемы для финансовых и сырьевых рынков. Если в ближайшие годы замедление китайской экономики продолжится, то это опровергнет аргументы тех, кто сегодня полагает, что включение юаня в состав СДР придаст ей позитивный импульс.

Как заявил сразу после исторического решения МВФ заместитель управляющего Народным банком КНР И Ган, страна готова справляться с возможными рисками, которые могут появиться после включения юаня в корзину мировых валют, в частности, удерживать стабильный курс юаня. Следует заметить, что речь идет о довольно серьезных обязательствах. Так, МВФ может потребовать от Пекина строго воздерживаться от валютных интервенций, а также отказаться от контроля за движением капитала.

Беспрецедентно быстрый подъем экономики Китая и растущее использование юаня в международных расчетах, однако, недостаточны для включения его национальной валюты в корзину СДР.

Оказалось, что по ряду показателей, как, например, использование центральными банками государств в качестве резервной валюты или как средства заимствования на рынках капитала, китайский юань уступает канадскому и австралийскому доллару, которые не входят в корзину валют Фонда. По последним данным МВФ, доля юаня в структуре международных валютных резервов составила лишь 1,1%, в то время как у доллара США этот показатель составил 63,7%. Кроме того, юань будет отличаться от других резервных валют тем, что останется пока единственной резервной валютой с фиксированным курсом. Юань нельзя будет продавать и покупать свободно. Лишь в 2020 г. китайская национальная валюта должна стать свободно конвертируемой. Эксперты говорят, что если бы речь шла не о китайском юане, а о валюте другого государства, то Фонд не согласился бы на такие уступки.

Последнее наводит на мысль, что МВФ пошел на определенные поблажки Китаю и что его решение о включении юаня в корзину валют политизировано. Такое мнение высказывалось, в частности, представителями весьма авторитетного Института мировой экономики Петерсона в Вашингтоне. Эти уступки могли быть обусловлены стремлением сгладить недовольство Пекина сложившейся ситуацией с перераспределением голосов и квот в МВФ.

Как известно, согласно решению МВФ в 2010 г., квота стран БРИК в Фонде увеличивалась с 10,71% до 14,18%, соответственно возрастали доли Китая и России. Однако согласованные тогда реформы МВФ были заблокированы американским конгрессом. Это, в свою очередь, побудило Пекин заняться созданием альтернативных валютно-финансовых институтов, что весьма нежелательно для существующей мировой финансовой системы, в значительной степени контролируемой США.

Однако с точки зрения руководства МВФ очередное реформирование валютной корзины не более чем техническая процедура, ибо отражает такие очевидные реалии, как использование юаня в транзакционных операциях между членами Фонда. Вместе с тем позиция МВФ, безусловно, свидетельствует о его уверенности в перспективах китайской экономики, которая в последние годы уже «дышит в спину» американской. По большому счету, МВФ не мог не включить валюту второй в мире экономики в почетный список валют СДР, поскольку это целесообразно для сохранения глобальной легитимности Фонда.

1. Специальные права заимствования (Special Drawing Rights – SDR) были учреждены в качестве собственной валюты МВФ в 1969 г. на основе тогдашней корзины резервных валют.

Международный валютный фонд (МВФ) официально подтвердил, что готов включить китайский юань в свою корзину резервных валют (на их основе фонд формирует собственную расчётную единицу – так называемые специальные права заимствования).

В этом году юань занял четвёртое место в рейтинге наиболее часто используемых в международных расчётах мировых валют, впервые в истории обойдя японскую иену.

Валентин Катасонов

Я не очень понимаю, почему Китаю принципиально важно иметь статус юаня как резервной валюты. Ведь если Китай собирается конкурировать с американским долларом, то это перестройка не только экономической, но и политической системы. Фактически Пекин должен согласиться на то, что в стране произойдёт деиндустриализация, потому что резервная валюта – это значит, что страна жертвует своей реальной экономикой. Cпециалистам это понятно, потому что национальная денежная единица не может одновременно обслуживать внутреннюю экономику и мировую, нельзя сидеть на двух стульях.

Я вижу только один резон для китайцев – просто повысить свой авторитет в МВФ. Этот авторитет позволит им, наконец, заставить США проголосовать по решению 2010 года, которое было принято на совете директоров МВФ. Тогда проголосовали за 14-ю корректировку квот. 14-я корректировка квот предусматривала: а) повышение доли Китая и многих других стран в периферии мирового капитализма в капитале и голосах фонда МВФ; б) предусматривала удвоение капитала фонда; в) предусматривала обсуждение вопроса по пересмотру самой формулы для того, чтобы она более справедливо и адекватно отражала роль, удельный вес развивающихся стран мировой экономики и, соответственно, тогда бы повысилась их доля в голосах и в капитале МВФ. И уже на протяжении пяти лет США фактически блокируют это решение. Блокируют – потому что отказываются ратифицировать 14-ю корректировку квот.

Ясно, что если юань приобретает статус резервной валюты – это дополнительный аргумент в пользу того, чтобы повысить долю Китая и в капитале, и в голосах. Таков единственный рациональный аргумент в пользу желания Китая получить статус для своей денежной единицы.

Михаил Делягин

Мировая резервная валюта одна, она называется доллар. Корзина, о которой идёт речь, – это корзина валют, на основании которых создаются так называемые специальные права заимствования (или СДР), то это фактически денежная единица МВФ. Включение юаня в состав этих валют (доллар, фунт, иена, евро), во-первых, повысит его международную репутацию. Во-вторых, будет способствовать притоку в него – будет больше покупок юаня, и соответственно его некоторому укреплению.

Конечно, большое укрепление юаня может плохо отразиться на китайской экономике. Но я думаю, что Китайский национальный банк сможет противодействовать этой тенденции, и укрепление будет не особо сильным.

Кирилл Мямлин

Введение дополнительных валют в международные расчёты – позитивно, потому что зависеть от одной валюты – порок, плоды которого мы сейчас пожинаем.

Конечно, например, свопы – это альтернатива существующей системе международных расчётов, основанной на долларах и вообще на валютах так называемых развитых стран. Но есть и свои минусы. Бесконечное количество свопов будет достаточно тяжело для расчётов: представляете, что будет, если все будут вести в валютных свопах свои расчёты. Это можно вообще сойти с ума. Какие альтернативы? Доллар не подходит. Юань тоже – это замена шила на мыло. Деньги, которые будет выпускать МВФ, – это однозначное создание мирового правительства, глобальная мафия, которая просто поглотит весь мир.

Что же делать? Нужно вернуться к идее Международной клиринговой палаты, которая была озвучена ещё в 1944 году Джоном Мейнардом Кейнсом. И именно она должна была лежать в основе Бреттон-Вудской системы, но тогда США нажились на войне и внедрили в качестве международной расчётной валюты доллар. В чём было изначальное предложение? В том, что создаются международные клиринговые палаты, гигантская бухгалтерия, которая занимается учётом расчётов между различными странами. Предлагалось создать учётную единицу, так называемый банкор, которую нельзя было изымать в качестве самостоятельной ценности. Она не имела физического вида, просто запись в компьютере. Смысл в том, чтобы к концу какого-то отчётного периода нужно было свести балансы к нулю. Предположим, мы поставили зерно в Египет, а Египет нам в ответ поставил бананы. Значит, суммы равны, торговые балансы выровнялись. Все довольны и получили своё преимущество. Выровнять все торговые балансы, чтобы никто не начинал торговые и экономические экспансии. Это форма гармонизации экономических отношений и фактическая ликвидация мировых ростовщиков. Понятно, почему тогда всё это не прошло. Но сейчас самое время вернуться к этому.

Мы, Институт высокого коммунитаризма, обновили идею международной клиринговой палаты. Это справедливая форма мировых расчётов, где никто не получает преимуществ и все оказываются в равных возможностях. Для того чтобы выравнивать торговые балансы, предполагалось, в том числе и Кейнсом, что нельзя выходить за определённые лимиты. И за превышение дебетовых или кредитовых сальдо, то есть своих внешнеторговых расчётов, – соответствующие штрафные санкции. А эти доходы изымаются и идут в пользу бедных стран, помогая им выравнивать экономику. Здесь единственное преимущество получает та страна, которая начинает этот процесс, потому что в стратегии имеет преимущество тот, кто устанавливает правила, имея возможность их менять. И второй пункт. В основу банкора, для выполнения обязательств, предполагается товарное наполнение или гарантии в виде взносов, например, в драгметаллы. Предположим, 10% от суммы годовых внешнеторговых расчётов, которые стоило бы депонировать в каком-то хранилище. В качестве хранилища идеально подошла бы Россия как центр мира, как евразийская держава.

Первого октября 2016 года произошло событие, которое нечасто случается в международной валютно-финансовой сфере, но которое, безусловно, можно отнести к разряду знаменующих собой важные структурные сдвиги и имеющих далеко идущие долгосрочные последствия. Китайский юань официально включен в корзину ключевых международных валют, на основе которой рассчитывается стоимость специальных прав заимствования (Special drawing rights, SDR) Международного валютного фонда. Последний раз состав корзины менялся в 1999 г. в связи с введением евро.

В новой корзине китайский юань потеснил иену и фунт, но наиболее заметно сократился вес евро (почти на 6,5%). При этом доля доллара США практически не претерпела изменений. Вес валют в корзине SDR после включения юаня распределился следующим образом:

– доллар США – 41,73 % (41,9% до включения юаня);

– евро – 30,93% (37,4%);

– китайский юань – 10,92%;

– японская иена – 8,33% (9,4%);

– британский фунт – 8,09% (11,3%).

Де-факто это событие означает, что отныне юань поставлен в один ряд с долларом США, евро, японской иеной и британским фунтом. При этом впервые в корзину резервных валют МВФ включена национальная валюта не развитой страны, как это было ранее, а страны с развивающимся рынком. Кроме того, юань пока что не является свободно конвертируемой валютой. Китайские власти будут стремиться увеличить конвертируемость юаня к 2020 г. Согласно другим прогнозам процесс перехода к полной конвертируемости юаня может затянуться на 10-15 лет.

По мнению директора-распорядителя МВФ К.Лагард, включение юаня в корзину резервных валют имеет историческое значение для SDR, МВФ, Китая и международной валютной системы . В Китае включение национальной валюты в корзину SDR расценивают как важный поворотный момент, который станет катализатором роста спроса на юань во всем мире, а значит, будет способствовать его дальнейшей интернационализации и выполнению миссии по совершенствованию международной валютной системы.

Сам по себе факт вхождения китайской валюты в состав корзины МВФ автоматически не делает юань мировой резервной валютой. Однако это событие отражает прогресс, которого добился Китай в реформировании своей денежно-кредитной, финансовой и валютной систем, и подкрепляет его, а также является признанием роли и значения КНР в глобальной экономике.

Последствия включения китайской валюты в число резервных в полной мере проявятся лишь в долгосрочной перспективе и могут оказаться весьма масштабными и значимыми для мировой валютно-финансовой системы. Теоретически, сам факт включения может содействовать уже идущему процессу расширения международного использования юаня, снимая ряд технических барьеров на этом пути. Тем не менее, применительно к китайской валюте мнения экспертов относительно возможных последствий разделились. Одни полагают, что в краткосрочной перспективе никаких кардинальных изменений не произойдет, по крайней мере, до тех пор, пока Китай не осуществит дальнейшую либерализацию финансового сектора и не сделает юань свободно конвертируемым. Другие считают, что спрос на китайскую валюту и вложения в юань вырастут уже в ближайшее время.

На сегодняшний день китайский юань уже входит в состав официальных валютных резервов: по данным МВФ, 38 из 130 центробанков мира уже включили юань в состав своих резервов. Согласно последнему опросу, проведенному МВФ, доля юаня в золотовалютных резервах центробанков составила менее 1,1% , что меньше, чем доли австралийского и канадского долларов. На доллар США приходится 63,4% мировых резервов (с открытой структурой), на евро – 20,2%, на британский фунт и иену – по менее 5%, а на канадский и австралийский доллары – немногим менее 2%.

Включение юаня в корзину МВФ будет содействовать увеличению спроса на китайскую валюту со стороны центробанков и других государственных инвесторов (например, суверенных фондов благосостояния) в целях диверсификации их валютных активов. По некоторым оценкам , доля юаня в мировых резервах может возрасти до 5% к 2020 г. (свыше 375 млрд. дол), что позволит обойти резервы в британском фунте и японской иене. Хотя мировые центробанки не обязаны повторять структуру корзины МВФ, но если предположить, что увеличение вложений будет коррелироваться с удельным весом юаня в данной корзине (10,9%), то его доля в мировых резервах может быть и больше и составить прядка 800 млрд. дол (или примерно половину нынешних активов центробанков в евро).

Вслед за официальными госструктурами интерес к юаню могут проявить и частные институциональные инвесторы. Рост их вложений в юаневые активы только на 1% может привести к увеличению спроса на них к 2020 г. почти на 200 млрд. дол.

В целом по наиболее консервативным оценкам ожидаемый к 2020 г. рост спроса на активы, деноминированные в китайской валюте, со стороны государственных и частных инвесторов может составить порядка 600 млрд. дол, а по более оптимистичным прогнозам – до 1 трлн. дол.

В целях упрощения операций с юанем за рубежом Китай в последние годы активно создает офшорные клиринговые центры – т.н. «юаневые хабы». Клиринговый центр позволяет нерезидентам получить доступ к юаням и различным финансовым инструментам, номинированным в юанях, осуществить платежи и расчеты в юанях с китайскими компаниями и банками, в том числе на клиринговой основе. В настоящее время Китай уже имеет свыше 20 зарубежных клиринговых центров по всему миру, включая как близлежащие страны (Южная Корея, Таиланд, Малайзия), так и европейские государства (Великобритания, Германия, Франция, Люксембург), а также Австралию, Канаду, Катар, Чили. В сентябре 2016 г. нью-йоркский филиал Bank of China стал клиринговым банком по юаневым транзакциям в США, а московский АйСиБиСи Банк (российская «дочка» китайского ICBC Bank) – клиринговым банком по операциям в юанях на территории России.

По данным SWIFT, в совокупном объеме платежей, проходящих через эту международную систему, доля юаня в июле-августе текущего года составила 1,9%, что обеспечило ему пятую позицию среди ведущих мировых валют после доллара, евро, фунта и иены . Отставание от идущей на четвертом месте иены, на долю которой приходится порядка 3,4% расчетов, пока что велико и сложно спрогнозировать, когда будет преодолен этот разрыв.

В августе 2015 года юань уже обходил японскую иену и занимал четвертое место среди ведущих мировых валют с рекордной для себя долей расчетов в 2,79%. Однако последовавшая затем девальвация юаня наряду с сохраняющейся до сих пор высокой волатильностью китайской валюты и замедлением темпов роста китайской экономики сделали юань менее популярной расчетной единицей. Разумеется, доля юаня в международных расчетах несопоставимо мала как по сравнению с долларом (40-42% платежей) или евро (30-31%), так и с долей Китая в мировой экономике и торговле. При этом не стоит отрицать и впечатляющий рост международного использования юаня за последние годы. Если в начале 2013 г. он занимал 13 место с долей в 0,63% международных расчетов, то в настоящее время юань занимает по этому показателю пятое-шестое место. По итогам первого полугодия 2016 г. юань является второй после иены валютой расчетов в регионе АТР. При этом разрыв между валютами – минимальный.

Согласно данным Банка Международных Расчетов (БМР) , на международном валютном рынке юань – наиболее торгуемая валюта стран с развивающимися рынками. Средний дневной оборот юаня на рынке форекс в пересчете на доллар с апреля 2013 г. по апрель 2016 г. увеличился почти в два раза – со 110 до 202,0 млрд. дол. За указанный период операции с китайской валютой выросли с 2,2% до 4% от среднего дневного оборота рынка форекс.

Сформировавшаяся в последние годы тенденция более широкого международного использования юаня позволяет рассматривать ее как одну из наиболее важных для мирового валютно-финансового рынка с момента введения евро. Следовательно, она не могла не найти соответствующего международного признания в виде включения в корзину МВФ. Вместе с тем, включение китайской валюты в пул резервных валют налагает на КНР дополнительные обязательства по повышению транспарентности в части раскрытия структуры своих валютных резервов и запасов золота. В частности, пока что Китай раскрывал структуру своих резервов лишь частично, но, как ожидается, будет постепенно повышать прозрачность в этом вопросе. В этом же ключе стоит рассматривать продолжающуюся работу между БМР и соответствующими китайскими структурами по совершенствованию предоставления статистики о банковской системе Китая.

Юань фактически находится на начальной стадии длительного, сложного и многогранного процесса продвижения к статусу полноценной резервной валюты, включающего многочисленные проблемы и риски, а также спады и подъемы. Вряд ли стоит ожидать резкого изменения спроса на юани в ближайшей перспективе, да к этому Китай пока не стремится в сложившихся условиях. Дальнейшая либерализация рынка капитала сложна для КНР по причине сохранения высокого риска оттока капитала, который способен оказать негативное воздействие на экономику Поднебесной, а через нее и на всю мировую экономику. Для Китая принципиально важно стабилизировать ситуацию на валютно-финансовом рынке, а для этого необходимо время. Устойчивость валюты и время требуются также для того, чтобы инвесторы поверили в надежность юаня. Можно предположить, что с учетом сложившихся тенденций в ближайшей перспективе КНР скорее предпочтет занять выжидательную позицию, сосредоточив усилия на решении краткосрочных проблем, сократив при этом темпы интернационализации юаня.

Факт включения юаня в корзину МВФ можно рассматривать под разными углами зрения. Это и шаг по пути дальнейшей интеграции Китая в международную валютно-финансовую систему, и одновременно определенный посыл в сторону Пекина, призванный убедить его в необходимости дальнейших шагов в сторону свободной конвертируемости юаня.

Теперь состав корзины МВФ является более диверсифицированным и всесторонне отражает текущее положение мировых валют и состояние глобальной экономики, что обеспечит ей дополнительную защиту от курсовой волатильности и повысит ее значимость для мировой экономики.

Китай же подтверждает свое намерение более активно участвовать в решении вопросов глобальной валютно-финансовой повестки и одновременно готовность не сворачивать с пути реформ и дальнейшей либерализации финансового рынка. При этом у КНР есть понимание того, что в дальнейшем международное сообщество будет оценивать финансовые реформы Китая по более высоким стандартами и в соответствии с более высоким уровнем международной ответственности.

Это условная расчетная единица фонда, эмитируемая МВФ в безналичной форме. Сфера ее применения ограничена счетами внутри МВФ. SDR играет роль дополнительной ликвидности, необходимой для регулирования сальдо платёжных балансов стран-членов фонда, для покрытия дефицита их платежных балансов, а также в качестве международных резервов и выполнения расчётов по кредитам МВФ. Все эти операции производятся только на межгосударственном уровне или между правительством стран и МВФ.

Доля китайской национальной валюты в международной торговле год от года растет и сейчас достигла почти 9%. Многие эксперты предсказывают, что недалек тот день, когда юань сможет стать региональной резервной валютой в Азиатско-Тихоокеанском регионе, существенно потеснив доллар США. Однако Китай не торопится отпустить юань в свободное плавание.

«Расчеты в рублях и юанях очень перспективны. Это будет означать, что... влияние доллара в мировой энергетике будет объективно снижаться. Это не плохо ни для мировой экономики, ни для мировых финансов, ни для мировых энергетических рынков», — сказал вчера Владимир Путин в Пекине. Он говорил в первую очередь о расчетах в рублях за российские энергоносители, поставляемые в Китай.

Политически все понятно, а экономически? Чем с точки зрения мировой экономики обеспечен рубль? Прежде всего нефтью и газом. Значит, у рубля есть «перспектива» стать валютой расчета только за эти товары. Но только на локальных рынках, потому что шанс стать энергетической сверхдержавой ХХI века есть, к сожалению, не у России (в конце 2005 года Путин такую задачу ставил, о чем сегодня уже не вспоминают), а у США, которые высокими темпами наращивают свое производство нефти и газа — и не за счет разработки стратегических запасов, а путем освоения новых сланцевых технологий; Россия же с огромным трудом удерживает достигнутый уровень нефтедобычи. Так что даже энергетика — казалось бы, российская вотчина — становится для наших поставщиков все более неудобной. Свою роль играют и санкции, которые целенаправленно бьют именно по перспективам развития российского ТЭКа, лишая его технологий, необходимых для продвижения на арктический шельф и к другим месторождениям, разработка которых требует самых современных технологий. Все это снижает шансы рубля на укрепление позиций даже в СНГ, хотя здесь он пока вне конкуренции.

Если же вернуться к юаню, то как раз у него шансы продвинуться в мировой табели о рангах налицо. Во-первых, это растущий и все более платежеспособный внутренний рынок; во-вторых, это едва ли не безграничный экспортный потенциал: Китай прочно освоил роль современной «фабрики мира». В-третьих, это огромное, и не только экономическое, влияние в странах Юго-Восточной Азии, которые не зря именовались «тиграми». Речь идет о китайских диаспорах, которые являются проводником политики Пекина.

Китай активно расширяет зону беспошлинной торговли своими товарами в азиатском регионе. Буквально только что подобная зона согласована, например, между Пекином и Сеулом. Можно привести и другой пример: в свое время официальные лица Малайзии прямо обращались к Китаю с предложением о создании валютного союза под эгидой юаня.

Так что же мешает юаню официально стать для начала региональной валютой? Политика. Юань пока не свободно конвертируемая валюта — его курс, естественно, с учетом рынка, определяет Народный банк. И он не торопится выпускать курсовую политику из рук. Потому что заниженный (как утверждают в США) курс юаня — стимул для китайского экспорта. Отдавать юань рынку Пекин не торопится: в руках Народного банка он лучше выполняет стоящие задачи.

Второй важный фактор — китайско-японские отношения. Было время, когда на экспертном уровне обсуждался вариант валютного союза этих азиатских экономических титанов. Я в шутку предлагал даже название такой общей валюте — июана. Но сейчас градус геополитических отношений Пекина и Токио подобным планам не способствует.

Пекин не торопится. Он никогда со времен «большого скачка» не торопится. И это мудрая политика. Китай не смотрит на мир через розовые очки. И, возможно, считает, что еще не настало время бросать США решительный вызов на валютном рынке. Ведь если рассуждать серьезно, то теснить США на валютном рынке потенциально мощной Азии — это геополитический вызов, чреватый самыми серьезными последствиями.

В Пекине чтят Конфуция, а один из его самых известных афоризмов звучит так: «Сиди спокойно на берегу реки, и мимо проплывет труп твоего врага».

СПРАВКА «МК»:

По данным международной межбанковской системы SWIFT на февраль 2014 года доля юаня в мировых платежах и расчетах составляла около 1,5%. Неплохо, если учесть, что годом ранее этот показатель был равен 0,63%. Юань поднялся на седьмое место, опередив швейцарский франк. Первые два места по-прежнему уверенно занимают евро и доллар США.

Еще более внушителен объем китайской валюты в расчетах в международной торговле — 8,7%. Это неудивительно, учитывая масштабы внешнеторгового оборота Китая. Наибольшие объемы торговли юанем зафиксированы в Гонконге, Сингапуре, Лондоне. Впрочем, здесь вне конкуренции доллар с долей в 81%. Разрыв между позициями юаня и доллара гигантский, однако ускоренная положительная динамика китайской валюты не вызывает сомнений.

Одним из препятствий для быстрой экспансии юаня в мире является недостаток китайской национальной валюты у торговых партнеров. Дополнительными средствами стимулирования такого перехода стали так называемые валютные свопы (это сделка, которая предполагает одновременную покупку и продажу определенного количества одной валюты в обмен на другую с двумя разными датами валютирования - «МК»). Сегодня Народный банк Китая заключил соглашения о валютных свопах с десятками стран. Ожидается, что с Банком России это будет сделано в самое ближайшее время. Впрочем, летом 2014 года ВТБ и Банк Китая уже подписали договор о расчетах в рублях и юанях без их предварительного пересчета в доллары. Пока ВТБ стал единственным из отечественных кредитных организаций, получивший статус маркет-мейкера на китайской валютной бирже. Управляющий филиалом ВТБ в Шанхае Александр Милюков заявил «МК»: «Если в 2013 году на Китайской валютной бирже объем продаж ВТБ по паре рубль-юань достигал 19 млрд рублей, то на 1 октября 2014 продано уже 50 млрд. рублей. В последние месяцы объемы торгов существенно возросли: ежедневно продается 3-4 млрд рублей. Очевидно, что скоро эти деньги мы увидим в расчетах. Бизнес готовит соответствующую ликвидность для платежей по валютным контрактам, по которым уже достигнуты договоренности».

Тем не менее, юань в среднесрочной перспективе вряд ли сможет стать полноценной резервной валютой даже в рамках азиатско-тихоокеанского региона. «Во-первых, у Китая неоднозначные политические отношения с большинством соседних стран: Японией, Вьетнамом, Индией, Таиландом, Тайванем. - говорит директор Института банковского дела ВШЭ Василий Солодков. - С некоторыми из них существуют территориальные споры. Поэтому международная финансовая политика Поднебесной строится на основе двухсторонних договоренностей типа: Китай-Россия, Китай-Индонезия, Китай-Малайзия, Китай-Сингапур и т.д.

Во-вторых, на сегодня у юаня отсутствуют признаки резервной валюты - свободная конвертация, плавающий курс. Национальный банк Китая жестко регулирует курс юаня, который существенно занижен к доллару. Китайцы пока не хотят отпускать свою валюту в свободное плавание, так как это приведет к снижению конкурентоспособности их экспортных товаров. Наконец, традиционным минусом для юаня является то, что политическая система Китая не достаточно демократична. Не транспарентны законодательство, суды».