Притчи русских писателей. Притчи рус

Говорят, что однажды собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества.
Когда Скука зевнула уже в третий раз, Безумие предложило:
- А давайте играть в прятки!
Интрига приподняла бровь:
Прятки? Что это за игра?
И Безумие объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает глаза и считает до тысячи, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее.
Энтузиазм затанцевал с Эйфорией, Радость так прыгала, что убедила Сомнение, вот только Апатия, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. Правда предпочла не прятаться, потому что в конце концов ее всегда находят, Гордость сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего, кроме себя самой, не волновало), Трусости очень не хотелось рисковать.
- Раз, два, три, - начало счет Безумие.
Первой спряталась Лень, она укрылась за ближайшим камнем на дороге, Вера поднялась на небеса, а Зависть спряталась в тени Триумфа, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева. Благородство очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило, казалось идеальным для его друзей. Кристально чистое озеро - для Красоты, расщелина дерева - так это для Страха, крыло бабочки - для Сладострастия, дуновение ветерка - ведь это для Свободы! Итак, оно замаскировалось в лучике солнца. Эгоизм, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. Ложь спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге), а Страсть и Желание затаились в жерле вулкана. Забывчивость... Даже не помню, где она спряталась, но это неважно.
Когда Безумие досчитало до 999, Любовь все еще искала, где бы ей спрятаться, но все уже было занято. Hо вдруг она увидела дивный розовый куст и решила укрыться среди его цветов.

Тысяча, - сосчитало Безумие и принялось искать.
Первой оно, конечно же, нашло Лень. Потом услышало, как Вера спорит с Богом, а о Страсти и Желании оно узнало по тому, как дрожит вулкан. Затем Безумие увидело Зависть и догадалось, где прячется Триумф. Эгоизм и искать было не нужно, потому что местом, где он прятался, оказался улей пчел, которые решили выгнать непрошеного гостя. В поисках Безумие подошло напиться к ручью и увидело Красоту. Сомнение сидело у забора, решая, с какой же стороны ему спрятаться. Итак все были найдены: Талант - в свежей и сочной траве, Печаль - в темной пещере, Ложь - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана).
Вот только Любовь найти не могли. Безумие искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой горы и, наконец, оно решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили Любви глаза. Безумие не знало, что и делать, принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и во искупление своей вины пообещало Любви стать ее поводырем.
И вот с тех пор Любовь слепа и Безумие водит её за руку...

Первое научное собрание жемужин русской народной словесности.

«Жизнь человечества и народов мы читаем в памятниках их бытия; но одни безгласные камни, тленные руины и каменные хартии не могут передать нам задушевные мысли человечества, его заветных верований и преданий. Есть еще не писанные, не изваянные из мрамора и металла, но живущие вечно бессмертные памятники души и сердца народов, которые преемственно переходят от одного поколения к другому в песне, сказке, былине и пословице. Это умственное наследство досталось народам из тех патриархальных времен, когда устами праведных и мудрых говорила сама вековечная правда и непреложная истина, обратившаяся в житейскую мудрость пословиц и притчей».

Автором книги является замечательный русский фольклорист и этнограф, известный знаток московских древностей Иван Михайлович Снегирев (1793-1868). Этот обширный и многосторонний труд является одним из самых полных сборников русских пословиц, «потому что совершенно полный не возможен по бесчисленному множеству и разнообразию пословиц, живущих в Русском народе». Пословицы и притчи для этого сборника собирались И. М. Снегиревым в продолжении 30 лет и составляют важный материал для изучения русской народности и языка. Этот труд помог последующим исследователям создавать все более полные сборники пословиц и поговорок. В частности, Владимир Иванович Даль называл книги Снегирева одним из источников, которыми он пользовался .

Год: 1848 (первое издание)
Страниц: 550
Размер: 13,1 MB

Взят от земли, яко Адам,

Ввержен в пещь, яко три отрока,

Посажен на колесницу, яко фараон,

Повезен на торжище, яко раб,

Продан за две лепты, яко хворост,

Пострадал от братии, яко Иосиф,

Вывезен на дорогу, яко зелие страдное,

И повержен в ров на посмеяние, яко Даниил.

Шла некая вдовица, зело убогая,

Подняла его и принесла в дом,

Облекла его в пеструю одежду,

Дала пить, и стал жить.

И почаша людие делити злато и сребро по кадям, а бесу зде предстоящу. Насыпаша людие едину кадь злата и рекоша бесу: «Се наша кадь есть».- «Добро есть ваше, людие»,- отвещава им бес. Насыпаша людие другую кадь злата и рекоша бесу: «Се наша кадь есть».- «Добро есть ваше, людие»,-отвещава им бес. Насыпаша людие едину кадь сребра и рекоша бесу: «Се наша кадь есть».- «Добро есть ваше, людие»,- отвещава им бес. Поделиша людие добро: ов злато взя, ов сребро. И ничто же остася бесу. И обратиша людие кадь, сущу пусту, вверх дном, и посыпаша златом дно, и рекоша: «Се твое есть добро». Видя бес толику хитрость, отвещава: «Кривду деете, людие». И рекоша людие: «Кривой бес! сам рек еси ты, что взята бысть правда на небо, а зде кривда остася».

2) ПРИТЧА ДАРИЯ, ЦАРЯ ПЕРСИДСКОГО

И поведа царь перский притчу во все страны:

«Стоит щит, на щите сидит заяц; прилетел сокол и взял зайца; прилетела сова на щит и села вместо зайца».

«Аще вгадаете, людие, мою притчу, дам вам три кади злата и сребра». И не вгада сию притчу ни един от человек. Прииде бес о едином оке, поведая всем сущим на земле: «Поведаю притчу вам, людие, за кадь сребра и злата». И приступиша людие к бесу. И глагола им бес о едином оке:

«Щит бо-есть земля; на щите сидит заяц, то есть правда на земле; прилетел сокол и взял зайца-то взята правда с земли на небо; прилетела сова вместо зайца на щит-то села на земле кривда».

Послаша людие к Дарию, глагола: «Се ответ наш!» И присла Дарий людям три кади злата и сребра.

Батька с сыном, да батька с сыном, да дедушка со внуком. Много ли стало?

4) ЧЕТВЕРО

Мать с дочкой, муж с женой, бабушка со внуком, отец с сыном. Много ли стало?

Здравствуйте, братцы, моей жены детки. Кланяйте-ся своему отцу и моему отцу; скажите, что его жены муж пришел.

Шуринов племянник, какая зятю родня?

7) ЗАМЫСЛЫ

Звал Ячмень Пшеничку: «Пойдем туда, где золото родится; мы там будем с тобою водиться». Пшеничка сказала: «У тебя, Ячмень, длинен ус, да ум короток; зачем нам с золотом водиться? оно к нам само привалится».

8) БЛАГОРАЗУМИЕ

Шел мужик. Навстречу ему идут мужики: Солнце, Ветер и Мороз. Мужик мужикам поклонился, посеред дороги становился. После того мужик снял шапку долой, да и Ветру поклон. Солнце сказало: «Постой, мужик, вот я те сожгу!» А Ветер молвил: «Я тебя не допущу». Мороз промолвил: «Постой, мужик, я те заморожу». А Ветер молвил: «Я тебя отдую».

Взят от земли, яко Адам,

Ввержен в пещь, яко три отрока,

Посажен на колесницу, яко фараон,

Повезен на торжище, яко раб,

Продан за две лепты, яко хворост,

Пострадал от братии, яко Иосиф,

Вывезен на дорогу, яко зелие страдное,

И повержен в ров на посмеяние, яко Даниил.

Шла некая вдовица, зело убогая,

Подняла его и принесла в дом,

Облекла его в пеструю одежду,

Дала пить, и стал жить.

Батька с сыном, да батька с сыном, да дедушка со внуком. Много ли стало?

4) ЧЕТВЕРО

Мать с дочкой, муж с женой, бабушка со внуком, отец с сыном. Много ли стало?

2) ПРИТЧА ДАРИЯ, ЦАРЯ ПЕРСИДСКОГО

И поведа царь перский притчу во все страны:

«Стоит щит, на щите сидит заяц; прилетел сокол и взял зайца; прилетела сова на щит и села вместо зайца».

Послаша людие к Дарию, глагола: «Се ответ наш!» И приела Дарий людям три кади злата и сребра.

Здравствуйте, братцы, моей жены детки. Кланяйте-ся своему отцу и моему отцу; скажите, что его жены муж пришел.

Шуринов племянник, какая зятю родня?

7) ЗАМЫСЛЫ

8) БЛАГОРАЗУМИЕ

На Руси притчи были в ходу со стародавних времен – наряду с легендами, сказами, быличками, старинами и другими жанрами устного народного творчества. Исследователи отмечали, что слово «притча» (более древнее – причта ) изначально означало присказку к чему‑либо, а также загадку или пословицу. Впоследствии оно приобрело другие смыслы: образ, пример, аналогия (подобие), нравоучительное изречение, пророчество. Народные притчи встречаются и в отдельных жанрах древне‑русской литературы: в летописях, четьях‑минеях, житийных сборниках и даже в памятниках деловой письменности. Но в основном они жили и живут до сих пор в устной речи, в народной поэзии и неизменно входят в корпус народных повествований, собираемых в российской глубинке во время фольклорных экспедиций.

Академик Д. С. Лихачёв, автор фундаментальных трудов по истории древнерусской литературы, отмечал, что притча – единственный жанр, где в аллегорической форме преподносится нравоучение читателям, это как бы образное обобщение действительности. Притча говорит не о единичном, а об общем, постоянно случающемся. Лихачёв считал, что притча имеет библейское происхождение: притчами усеяна Библия, притчами говорит Христос в Евангелии. Но для большинства простых людей Библия являлась совершенно недоступным источником. Ее чтение, даже и на русском языке, требовало элементарной грамотности, столь редчайшей в крестьянской среде. Неудивительно, что и сейчас большинство сельского населения имеет слабое представление о содержании Священного Писания, зато прекрасно воспринимает все формы устного словотворчества: от бытовых прибауток и присказок до «пророчеств» о конце света.

Русский крестьянин жил «на миру», его сознание было общинным, законы и нормы общины пронизывали его быт от рождения до смерти. Такой человек неизбежно являлся проводником тех моделей поведения и носителем тех ценностей, которые были приняты в коллективе. Вот почему понимание священных текстов, в том числе Библии, при неспособности прочесть ее самостоятельно, становилось возможным только в рамках коллективного обсуждения и преимущественно в устной форме.

Народ слышал и передавал из поколения в поколение рассказы о мудрецах прежних веков, которые в действительности являлись библейскими сюжетами; об ангелах, праотцах Адаме и Ное, о пророке Илье, царях Давиде и Соломоне, апостолах Петре и Павле – т. е., в сущности, о библейских героях. Таким образом, русский человек, сам того не понимая, знал множество ветхозаветных и новозаветных сюжетов, но воспринимал их вне культурного контекста – чисто утилитарно, как нужную в повседневной жизни вещь, которую всегда можно при случае достать из сундука.

Притчи, получившие распространение в народе, – яркие примеры «фольклоризации» церковного учения в крестьянской среде. Особенности их исполнения и понимания представителями духовенства, конечно, очень сильно влияли на сознание прихожан. Но бывало так, что один и тот же сюжет приобретал разную трактовку, причем далекую от церковно‑канонической.

С древнейших времён и вплоть до XVIII века притча имела духовно‑нравственное содержание и являлась отражением или, лучше сказать, преломлением евангельских истин в народном сознании. В этом смысле притча – мудрая и назидательная – не имела ничего общего, например, со сказами «потешного» характера, которые тоже были краткими, но допускали элементы сатиры, гротеск и даже скабрёзности.

Читая незатейливые, но как будто выстраданные душой народные притчи, невольно представляешь вереницу странников‑богомольцев, бредущих поклониться святым местам и ведущих неспешный разговор. Вряд ли они рассказывали друг другу бытовые «потешки» – нужно знать особый настрой паломников, стремившихся очистить душу от греха, искупить вину перед Богом, исцелиться от мучительного недуга или вырваться из нищеты. Эти высокие помыслы могли подвигать только на беседу духовную, на вразумление и раскаяние, порождали желание постичь суть того, что происходило вокруг. Именно в простых и чистых сердцах верующих прорастали благодатные семена народной мудрости, из которых созрел и вышел на белый свет столь обильный плод в виде народных притч, представленных в данном разделе.

Переходя из города в город, из села в село, верующие люди – носители устной духовной традиции – сеяли семена христианского духа. И к превеликой радости плоды этих семян сохранились и дошли до нас в виде текстов, заботливо и скрупулёзно записанных собирателями народного фольклора.

Народные притчи с большим трудом поддаются классификации – настолько они многообразны. Кто‑то разделяет оригинальные (мирские) притчи и сюжеты, заимствованные из книжных источников, другие собиратели различают притчи‑пословицы, притчи‑басни и притчи‑загадки. Мы не прибегаем к такому членению, считая его искусственным. В этот раздел вошли притчи, объединенные лишь по одному принципу – они выражают народный взгляд на жизнь, острый и цепкий, искренний и мудрый, подчас наивный, но всегда правдивый.

Ангел

Вариант 1

Родила баба двойню. И посылает Бог Ангела вынуть из нее душу. Ангел прилетел к бабе, да жалко ему стало двух младенцев, не вынул он души из бабы и полетел назад к Богу.

– Что, вынул душу? – спрашивает его Господь.

– Нет, Господи!

– Что ж так?

– У той бабы, Господи, есть два малых младенца; чем же они станут питаться?

Бог взял жезл, ударил в камень и разбил его надвое.

– Полезай туда! – сказал Бог Ангелу, и Ангел полез в трещину.

– Что видишь там? – спросил Господь.

– Вижу двух червячков.

– Кто питает этих червячков, тот пропитал бы и двух младенцев! – И отнял Бог у Ангела крылья и пустил его на землю на три года.

Нанялся Ангел в батраки у попа. Живет у него год и другой; вот раз послал его поп куда‑то за делом. Идет батрак мимо церкви, остановился и давай бросать в нее каменья, а сам норовит прямо в крест попасть. Народу собралось полным‑полно, и принялись все ругать его, чуть‑чуть не прибили! Пошел батрак дальше, шел‑шел, увидал кабак и давай на него Богу молиться.

– Что за болван такой! – говорят прохожие. – В церковь каменья швыряет, а на кабак молится! Мало бьют эдаких дураков!

А батрак помолился и пошел дальше. Шел‑шел, увидал нищего, и ну его ругать попрошайкою. Услыхали это прохожие и пошли к попу с жалобой: так и так, говорят, ходит твой батрак по улицам – только дурит, над святынею насмехается, над убогими ругается.

Стал поп его допрашивать:

– Зачем де ты в церковь каменья бросал, а на кабак Богу молился!

Говорит ему батрак:

– Не в церковь бросал я каменья, не на кабак Богу молился! Шел я мимо церкви и увидел, что нечистая сила за грехи наши так и кружится над храмом Божьим, так и лепится на крест; вот я и стал шибать в нее каменьями. А мимо кабака идучи, увидел я много народу – пьют, гуляют, о смертном часе не думают; и помолился тут я Богу, чтоб не допускал православных до пьянства и смертной погибели.

– А за что облаял убогого?

– Какой он убогой! Много у него денег, а все ходит по миру да сбирает милостыню: только у настоящих нищих хлеб отнимает. За то я и назвал его попрошайкою.

Отжил батрак свои три года. Поп дает ему деньги, а он говорит:

– Нет, мне деньги не нужны, а ты лучше проводи меня.

Пошел поп провожать его. Вот шли они, шли, долго шли. И дал Господь снова Ангелу крылья, поднялся он от земли и улетел на небо. Тут только узнал поп, кто служил у него целых три года.

Вариант 2

Нанялся Ангел у мужика три года работать и выработал три рубля. Пошел на базар, накупил калачей и раздал нищим. Видит он: едут два мальчика, и упал лицом наземь, а после набрал камней и давай швырять на избу. Стали его спрашивать:

– Скажи, человече, зачем ты лицом упал наземь?

– А затем, что ради этих мальчиков Бог отнял у меня ангельские крылья.

– А зачем швырял на избу каменья?

– Затем, что хозяева на ту пору обедали, и я отгонял от них дьявола.

Апостол Пётр

Однажды рядом со Спасителем шел апостол Петр, весь погруженный в думы; вдруг он сказал:

– Как хорошо, думаю, быть Богом! Хоть бы мне на полдня сделаться Богом, а после я опять готов быть Петром!

Господь усмехнулся:

– Пусть будет по твоему желанию, будь Богом до вечера!

Между тем приблизились они к деревне, из которой крестьянка гнала стадо гусей. Она выгнала их на луг, оставила там и поспешила назад.

– Как, ты хочешь бросить тут гусей одних? – удивился Петр.

– А что, неужели стеречь их и сегодня? У нас нынче храмовой праздник, – возразила крестьянка.

– Но кто‑то должен беречь твоих гусей? – спросил Петр.

– Пусть Господь Бог бережет их сегодня! – сказала крестьянка и ушла.

– Петр! Ты слышал, – произнёс Спаситель. – Я бы охотно пошел с тобою в деревню на храмовой праздник, но ведь с гусями может приключиться что‑нибудь худое, ты сегодня Бог до вечера, вот и береги их.

Что оставалось Петру? Хоть ему и досадно было, да пришлось сторожить гусей; но впредь дал он зарок, что никогда больше не пожелает быть Богом.