Виктор Франкенштейн - главное действующее лицо романа Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей » (1818), а также персонаж (выступающий в том числе под именами Генри Франкенштейн , Чарльз Франкенштейн , доктор Франкенштейн или барон Франкенштейн ) множества книжных, драматических и кинематографических адаптаций его сюжета.
Характеристика
В романе Виктор Франкенштейн, молодой студент из Женевы , создаёт живое существо из мёртвой материи, для чего собирает из фрагментов тел умерших подобие человека, а затем находит «научный» способ оживить его, осуществляя концепцию о «создании жизни без женщин»; однако ожившее существо оказывается чудовищем.
Для Франкенштейна как персонажа характерно стремление к познанию, не ограниченному этическими соображениями; только создав чудовище, он осознаёт, что пошёл порочным путём. Однако чудовище уже существует помимо его желания, оно пытается осознать себя и возлагает на Франкенштейна ответственность за своё существование.
Франкенштейн и созданное им чудовище образуют гностическую пару, состоящую из творца и его творения, неизбежно отягощённого злом. Переосмысленная в терминах христианской этики, эта пара иллюстрирует безуспешность попыток человека взять на себя функции Бога, или невозможность познания Бога с помощью разума. Если же рассмотреть ситуацию в рациональном ключе, то она преображается в проблему этической ответственности учёного за последствия сделанных им открытий.
В некоторых источниках выдвигается предположение о том, что прототипом Франкенштейна послужил немецкий учёный Иоганн Конрад Диппель (1673-1734), родившийся в замке Франкенштейн .
В других произведениях
Множественность и неоднозначность трактовок, порождаемых этими образами Франкенштейна и его творения, создали предпосылки для постоянных попыток осмыслить и переосмыслить их в различных художественных формах - сначала в театре , а затем и в кинематографе , где сюжет романа прошёл через несколько стадий адаптации и приобрёл новые устойчивые мотивы, которые в книге отсутствовали совсем (тема пересадки мозга как метафора пересадки души) или были намечены, но не развернуты (тема Невесты Франкенштейна). Именно в кинематографе Франкенштейна сделали «бароном» - в романе баронского титула у него не было, да и не могло быть, хотя бы потому что он - женевец (после Реформации кантон Женева не признавал дворянских титулов, хотя формально оставались благородные семьи).
В массовой культуре также часто встречается смешение образов Франкенштейна и созданного им чудовища , которое ошибочно называют «Франкенштейном» (например, в насыщенном образами массовой культуры анимационном фильме «Жёлтая подводная лодка »). Кроме того, образ Франкенштейна породил множество различных продолжений - появились различные сыновья и братья, выступавшие под именами Вольф, Чарльз, Генри, Людвиг и даже дочь Эльза.
Косвенно (а в некоторых сериях и открыто) идея создания живого из неживого, именно как Франкенштейн создал монстра, встречается в фильме «Ох уж эта наука » и сериале-ремейке «Чудеса науки ». Это показывается в самой первой серии, где ребят вдохновил на создание искусственной женщины фильм «
Вот уже два века будоражит сознание монстр, созданный Виктором Франкенштейном , однако мало кто знает, кто был прототипом героя романа.
Хэллоуин - кто самый страшный в Белом доме?
Два столетия тому назад свет увидел удивительный роман анонимного автора "Франкенштейн, или Современный Прометей" ("Frankenstein: or, The Modern Prometheus") с посвящением английскому журналисту и беллетристу Уильяму Годвину (William Godwin). Сей анархист в своем труде "Исследование о политической справедливости и ее влиянии на нравы и благополучие" ("Enquiry Concerning Political Justice and its Influence on Morals and Happiness") призывал человечество освободиться от тирании государства, Церкви и столь почитаемой на Западе частной собственности. Посвящение Годвину написала любящая дочь Мэри.
Авторство моментально ставшего бестселлером коротенького произведения, которое вызвало смертельную скуку у критиков, было установлено спустя пятилетку. В 1831 году Мэри Шелли, урожденная Мэри Уолстонкрафт Годвин (Mary Wollstonecraft Godwin), опубликовала под своим именем значительно переработанное издание книги.
Из предисловия читатели почерпнули сведения о создании этого произведения английской классической литературы.
Лето 1816 года в Европе было чем-то похожим на нынешнее. Частенько стояла ненастная погода, по причине которой трое из "английской сборной по литературе" Джордж Байрон, Джон Полидори, Перси Шелли и его гёрл-френд (не подумайте плохого — будущая жена) 18-летняя Мэри Годвин подолгу засиживались у камелька.
Не подумайте, что мы стебаемся! Высшее английское общество распускало в свое время пакостные слухи о Мэри, Байроне и Шелли. Надо ли нам опускаться до уровня британских джентльменов и их злоречивых кумушек?
За неимением гаджетов, компания развлекалась чтением вслух страшных немецких сказок на более понятном просвещенным англичанам французском языке. В какой-то момент Байрон предложил всем присутствующим самим написать по страшной сказке.
В головке Мэри смешались дорожные впечатления от рассказов о насельниках замка Франкенштейн (Burg Frankenstein) в горах Оденвальда (Odenwald), разговоры об опытах доктора Дарвина (деда основателя дарвинизма) и зловещий сон об ожившем искусственном существе. Однако кое о чем Мэри все же умолчала.
В 1975 году румынский историк Раду Флореску (Radu Florescu, 1925-2014), одним из первых указавший на связь между вымышленным "Дракулой" и реальным господарем средневековой Валахии , разоткровенничался насчет одного немецкого алхимика. Написанная им книга так и называлась "В поисках Франкенштейна" ("In Search of Frankenstein").
Будущий анатом, врач, алхимик , теолог и мистик Иоганн Конрад Диппель (Johann Konrad Dippel) родился в семье священника 10 августа 1673 года в замке Франкенштейн. С детства он проявлял интерес к религиозным вопросам, изучал теологию в Гиссене, а философию — в Виттенберге. Однако в Страсбурге юный студиозус вел настолько разгульную жизнь, что, как поговаривают, был изгнан из города за какой-то кровавый дебош.
В 1697 году молодой проповедник, читавший лекции по астрономии и хиромантии, опубликовал опус Orthodoxia Orthodoxorum, а год спустя из-под печатного пресса вышел его очередной труд, в котором 25-летний Диппель громил папистов, отвергая догмат католического искупления и эффективность церковных таинств.
Свои произведения он подписывал разными псевдонимами: большую часть Christianus Democritus — в честь древнегреческого философа Демокрита, Ernst Christian Kleinmann и Ernst Christoph Kleinmann.
Нельзя не отметить, что немецкая фамилия Kleinmann (в буквальном переводе "маленький человечек") напоминает латинизированную форму Parvus, то есть "малыш". Такой псевдоним избрал для себя социал-демократ и тучный русский еврей Израиль Лазаревич Гельфанд, сыгравший загадочную роль в русских революциях столетней давности.
Подобно русскому философу из малороссийских казаков Григорию Сковороде, Иоганн Диппель вел бродячую жизнь. Свое имущество этот "европейский дервиш" растратил на алхимические эксперименты, а затем отправился за медицинским дипломом в Лейден (Leyden).
Но стоило только этому практикующему медику в 1711 году опубликовать в Амстердаме трактат "Alea Belli Muselmannici", как его тотчас же изгнали из Голландии. Перебравшийся в Данию Диппель вскоре вынужден был покинуть и ее, поскольку вновь принялся слать филиппики в адрес святош. Правда предварительно ему пришлось посидеть на тюремной баланде.
Свои земные дни он закончил в Швеции, где с большим успехом лечил больных и успел опубликовать еретический памфлет.
Наиболее точную характеристику ему дал главный авторитет русских мистиков начала XIX века Иоганн Генрих Юнг-Штиллинг (Johann Heinrich Jung-Stilling, 1740-1817): "Диппель был большим умницей, но в то же время упрямым, гордым, амбициозным и желчным Зоилом (по имени древнегреческого недоброжелательного критика. — Ред. ) ; он не боялся ничего во всем свете; возможно, он хотел стать служителем культа, и мне кажется, что в этом статусе он мог бы превратить низменное в высшее. Таким образом, он объединил мистическую мораль с вероучением нашей новейшей теологии и вместе с ней всевозможные причуды. По сути, он представлял собой диковинную смесь!"
Несмотря на то, что в различных научно-популярных книгах о жизни Мэри Шелли Диппель упоминается как прототип Виктора Франкенштейна, большинство литературоведов склонны считать связь между алхимиком и героем романа надуманной.
В дневнике, который Мэри Шелли вела во время своего путешествия по Германии в 1840 году, когда вновь проезжала по дороге из Дармштадта в Гейдельберг, где за 22 года до этого якобы слышала рассказы о Диппеле, писательница ни разу не вспоминает ни о нем, ни о Франкенштейне.
Фотография: Public Domain
Молодой Виктор Франкенштейн, главный герой нетленного произведения Мэри Шелли, имел своих кумиров. Важнейшим из них был, пожалуй, скрывающийся под псевдонимом Парацельс ученый Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, живший на границе Средних веков и эпохи Возрождения.
Парацельс был великим натурфилософом, врачом, который внезапно понял, что химия может служить медицине, и тем самым поспособствовал становлению фармакологии. Конечно, он был и известным алхимиком. Причем создание философского камня его не особо интересовало. По свидетельству одного из современников, он и так им обладал, получив заветное вещество в подарок в Константинополе. А вот сотворение гомункула - искусственного человека - его действительно увлекало. Настолько, что он оставил аж несколько рецептов его создания - в трактатах «Мыслимая природа» и «О природе вещей». Основной способ, предлагаемый им, столь одиозен, что нельзя не привести цитату: «Приступать к этому надо так - положи в пробирку щедро мужскую сперму, запечатай, сорок дней держи в тепле, кое соответствует теплу внутренностей лошади, пока не начнет бродить, жить и двигаться. В ту пору он уже обретет человеческие формы, но будет прозрачен и нематериален. Следующие сорок недель каждодневно с тщательностью надо питать его человеческой кровью и держать в том же теплом месте, на что из него станет настоящий живой ребенок, точно такой же, как и рожденный от женщины, только намного меньший».
Подобный способ создания гомункулуса был не первой идеей об искусственном существе. Он был позаимствован поздними европейскими алхимиками у каббалистов, иудеев. Оживленный для защиты еврейского народа человек, слепленный из глины, звался Големом. А в некоторых алхимических гримуарах XVI века даже существуют рецепты по его созданию.
Йохан Диппель
Фотография: Wikipedia
Другой алхимик, без которого вымышленный доктор Франкенштейн вряд ли бы когда-нибудь смог осуществлять свои увлекательные эксперименты. Йохан Диппель, живший в XVIII веке, считается вероятным прототипом безумного швейцарского ученого. Название замка Франкенштейн, бывшего его основным владением, является одним из главных аргументов в пользу этой версии. Фигурой Диппель был весьма эпатажной. Неоднократный участник крупных теологических споров, критик протестантства, он стал одним из переводчиков Берлебургской Библии, издание которой должно было свести под один знаменатель все тогдашние оккультные и мистические толкования библейского текста. Естественно, лорда Франкенштейнского не раз обвиняли во всех соответствующих его деятельности грехах: в поклонении Сатане, человеческих жертвоприношениях и надругательствах над покойниками. Но самым главным своим достижением сам Йохан считал созданный им из частей тел животных эликсир бессмертия. Судя по тому, что в 1734 году он умер, все-таки зря.
Ладзаро Спалланцани
Фотография: Wikipedia
Среди ученых, занимавшихся непосредственно изучением жизни, имя Ладзаро Спалланцани стоит особняком. Все потому, что он умудрился перевернуть представления о ее зарождении на фундаментальном уровне. Один английский натуралист в XVIII веке был замечен Королевским научным обществом благодаря тому, что он якобы доказал теорию самозарождения жизни. Джон Нидхем, так его звали, нагревал баранью подливку, сливал ее в бутылку, закрывал пробкой и через несколько дней с радостью обнаруживал там микробы, будто бы зародившиеся из неживой материи. Спалланцани хватило небольшого ряда довольно простых опытов, чтобы доказать, что если хорошенько этот бульон прокипятить, то никакой жизни в нем не останется, а если как следует запаять - то она и возникнуть не сможет. Его эксперименты стали настоящим потрясением, ведь теория самопроизвольного зарождения жизни существовала со времен Аристотеля, то есть около двух тысячелетий, хотя христианский креационизм и потеснил ее в Средневековье. Спалланцани практически создал принципы теории биогенеза, подразумевающей, что для создания жизни нужна другая жизнь. Вот только он не ответил на ее главный вопрос: откуда взялась в таком случае та самая первая жизнь?
Эндрю Кросс
Фотография: somersetcountygazette.co.uk
Говоря о человеческих
попытках примерить на себя роль демиурга, обойти вниманием практически
мистическую историю Эндрю Кросса попросту невозможно. Британец, джентельмен, физик, минералог,
крупный исследователь электричества был окружен мифами вследствие одного из своих экспериментов. В 1817 году мистер Кросс
развлекался попытками выращивания кристаллов с помощью электрического тока,
что, как правило, ему удавалось. Но в один прекрасный день вместо
кристаллической решетки он обнаружил что-то странное на поверхности камня, с
которым работал. Под микроскопом выяснилось, что это органическая жизнь, причем
стремительно развивающаяся и представляющая из себя каких-то неизвестных ему
насекомых. Сам Кросс убеждал современников, что условия стерильности в
лаборатории были безупречны и никаких случайных организмов в контейнер для
опыта попасть не могло. Свой эксперимент он считал удачной, пусть и случайной
попыткой создать жизнь. Кросса поддержали достаточно
авторитетные ученые того времени вроде Майкла Фарадея, но сам Кросс
признавался, что этот опыт он повторить так и не мог. Впрочем, как и все ученых
после него. Так что история о том, как Эндрю Кросс создал жизнь, до сих пор
остается куда в большей степени легендой, чем историческим или научным фактом.
Луиджи Гальвани и Джованни Альдини
Эти два персонажа, также претендующие на звание прототипа Виктора Франкешнтейна, умели проводить одновременно полезные и зрелищные опыты. В честь первого в Болонье даже до сих пор называется одна из площадей. Неудивительно, ведь термин «гальванизм», также используемый и в наши дни, имеет к Луиджи Гальвани непосредственное отношение. Живший в конце XVIII века, по образованию богослов, в середине своей жизни он резко изменил профессию и стал заниматься естественными науками и медициной. И не просто заниматься, а используя весьма новаторский подход, изучая взаимосвязь электрического тока и физиологии. Пропуская ток по телу мертвой лягушки и наблюдая результаты, он пришел к выводу, что любая мышца является своеобразным аналогом электрической батареи. Его племянник, Джованни Альдини, нашел отличный способ зарабатывать на исследованиях своего дяди. Он демонстрировал принципы гальванизма в форме шоу, доступного простым людям. Выступление представляло из себя так называемые электрические пляски: брались тела мертвых животных и отрубленные головы преступников, по ним пропускался ток - и мышцы, естественно, начинали интенсивно сокращаться. Публике обычно казалось, что труп вот-вот оживет. Ассистенты сходили с ума, а зал был в восторге от пугающего и завораживающего зрелища. Подобное, кстати, практиковал и Эндрю Юр, известный шотландский химик и экономист того же времени.
Сергей Брюхоненко
Фотография: Wikipedia
Советский физиолог
Брюхоненко получил (пусть и посмертно) Ленинскую премию за создание первого в
мире аппарата искусственного дыхания. Вот только эксперимент, демонстрирующий
работу этого устройства (автожектора), был не менее жутким, чем зрелища Гальвани. В 1928 году автожектор с помощью резиновых трубок
подсоединили к только что ампутированной собачьей голове - и та ожила. Причем
вела себя довольно активно - реагировала на толпу взбудораженных ученых вокруг
и даже грызла предлагаемый сыр. Кстати, несмотря на известность этого
эксперимента именно в исполнении Брюхоненко, нечто похожее было проделано еще в
XIX веке Шарлем Броун-Секаром. Но Брюхоненко умудрялся возвращать к жизни и
целую собаку, в том же году он провел эксперимент, слив из собаки всю кровь и
залив ее обратно спустя 10 минут, после чего животное ожило. И, что важно,
впоследствии ничем не отличалось от других своих собратьев.
Владимир Демихов
Фотография: РИА «Новости»
Доктор Демихов - основоположник всей современной трансплантации - в первую очередь известен обывателю отнюдь не как светило медицины XX века, а своими достаточно эксцентричными экспериментами. Тоже над собаками. Пересадка внутренних органов, в частности сердца, никому до него не удавалась, а уж имплантация второго, дополнительного сердца - и подавно (правда борзая, с которой это проделали, не прожила больше месяца). В конце 1950-х опыты Демихова стали по-настоящему смелыми: доктор решил создать искусственных сиамских близнецов. Делалось это для того, чтобы понять, сможет ли прожить некоторое время человек (например, в ожидании операции), будучи приживленным к телу другого человека. Так на свет в лаборатории Владимира Демихова стали появляться двухголовые собаки. Голова щенка пришивалась к телу взрослой собаки и за счет искусственным образом объединенных систем дыхания и кровообращения некоторое время чувствовала себя вполне неплохо - ела, смотрела, шевелилась и так далее. Несмотря на всю значимость этих исследований, советское научное сообщество буквально набросилось на Демихова, объявив его опыты аморальными, в то время как из западных стран ему приходили письма с восторгами и поздравлениями от зарубежных ученых.
«Альдини подсоединял полюса 120-вольтного аккумулятора к телу казнённого Форстера. Когда он вводил электроды в рот и ухо трупа, челюсти мёртвого человека начинали двигаться, а лицо корчилось в гримасах. Левый глаз открывался и смотрел на своего мучителя».
Роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», над которым она начала работу на Женевском озере в компании Перси Шелли и лорда Байрона в мае 1816 г., был опубликован анонимно в 1818 г. Под собственным именем писательница опубликовала «Франкенштейна...» только в 1831 году.
Известно, и в первую очередь по воспоминаниям самой Шелли, что идея новеллы, позднее выросшей в роман, родилась из научных и философских дискуссий, которые они вели в гостях у Байрона. Особенно их увлекли изыскания философа и поэта Эразма Дарвина (деда эволюциониста Чарльза Дарвина и антрополога Фрэнсиса Гальтона), а также опыты с гальванизацией, что в то время означало воздействие электрическим током на мертвый организм по методу итальянского профессора Луиджи Гальвани. Эти разговоры и чтение вслух немецких сказок о привидениях натолкнуло Байрона на предложение о том, чтобы каждый из них написал «сверхъестественный» рассказ. Той же ночью Мэри Шелли привиделся Виктор Франкенштейн и его безымянный монстр. Работая потом над «расширенной версией» новеллы, Шелли вспомнила события недавнего прошлого.
Эта история началась в 1802 г., когда в начале декабря некий Джордж Форстер совершил жестокое преступление. Он убил свою жену и малолетнюю дочь, утопив их в канале Паддингтон. И хотя существуют сомнения в его виновности, жюри присяжных признали Форстера ответственным за преступление, а суд в Олд Бейли приговорил к смертной казни. Но сегодня нас интересуют не обстоятельства жизни и преступления Джорджа Форстера, а его смерть и, главным образом, события, последовавшие за ней.
Итак, Форстер был повешен при большом стечении народа в тюремном дворе Ньюгейтской тюрьмы 18 января 1803 года. Сразу после этого «на сцене» появляется синьор Джованни Альдини. Он купил труп повешенного, чтобы произвести научный эксперимент и удивить публику.
Итальянский профессор физики Альдини был племянником другого знаменитого профессора в области анатомии Луиджи Гальвани, который обнаружил, что воздействие электрических разрядов способно «оживить» лягушку, заставить ее мышцы двигаться. У многих возник вопрос: а что же произойдет, если воздействовать аналогичным способом на труп человека? И первым, кто решился дать ответ на этот вопрос, стал Альдини.
Научные интересы итальянца простирались от изучения гальванизма и его медицинского применения, до возведения маяков и экспериментов по «сохранению человеческой жизни от разрушения в результате пожара». Но 18 января 1803 г. состоялась «презентация», сама по себе оставившая след в истории, но также благодаря которой мы сегодня можем наслаждаться поистине бессмертным произведением Мэри Шелли и множеством вариаций на его тему.
Альдини подсоединял полюса 120-вольтного аккумулятора к телу казненного Форстера. Когда он вводил электроды в рот и ухо трупа, челюсти мертвого человека начинали двигаться, а лицо корчилось в гримасах. Левый глаз открывался и смотрел на своего мучителя. Один из очевидцев описывал увиденное так: «Восстановилось тяжелое конвульсивное дыхание; глаза вновь открылись, губы зашевелились и лицо убийцы, не подчиняясь больше никакому управляющему инстинкту, стало корчить такие странные гримасы, что один из ассистентов лишился от ужаса чувств и на протяжении нескольких дней страдал настоящим умственным расстройством».
Газета «Лондон Таймс» писала: «Несведущей части публики могло показаться, что несчастный вот-вот оживет». Впрочем, вестник ньюгейтской тюрьмы с известной долей черного юмора сообщал: будь это так, Форстера тут же повесили бы снова, так как приговор беспрекословен - «повесить за шею, пока не наступит смерть».
Разумеется, опыты Гальвани и Альдини выходили далеко за рамки развлечения толпы. Они полагали, что эксперименты с электричеством в конечном итоге приведут к оживлению умерших. Расхождения между главными научными оппонентами, Гальвани и Вольта, заключались только в одном: первый полагал, что мышцы являются своего рода батареями, в которых накапливается электричество, постоянно направляемое мозгом по нервам. Электрический ток, пропущенный через тело, порождает «животное электричество». Второй считал, что при прохождении тока через тело в клетках организма возникают электрические сигналы, и они начинают взаимодействовать между собой. Альдини развил теоретические изыскания своего дяди и применил их на практике. Одержимый идеей «гальванической реанимации», Альдини был уверен, что недавно утонувших людей, можно вернуть к жизни при помощи электричества.
Но опытов с лягушками, с которыми работал его именитый родственник, Альдини уже было мало. Он перешел на крупный рогатый скот, но главной целью оставались человеческие тела. Хотя достать их удавалось далеко не всегда. И не всегда целиком. В родной Болонье с преступниками обходились сурово - рубили головы и четвертовали. Так что в распоряжении профессора могли оказаться только головы. Зато, какое непередаваемое впечатление производили на зрителей и ассистентов человеческие головы, отделенные от туловищ, которые Альдини заставлял улыбаться, плакать, воспроизводить гримасы боли или удовольствия. Не менее эффектны были эксперименты и с обезглавленными туловищами -их грудь вздымалась, когда профессор производил свои манипуляции. Лишенные голов, они будто дышали, а руки были способны даже поднять немалый груз. Со своими представлениями-экспериментами Альдини объездил всю Европу, пока не провел самое известное из них во дворе Ньюгейтской тюрьмы.
При этом использование трупов казненных преступников не было такой уж редкой практикой. Согласно Закону об убийствах (The Murder Act) , принятому британским парламентом в 1751 году и отмененном только в 1829-м, за убийство предполагалось дополнительное наказание и «знак позора» помимо собственно смертной казни. Согласно специально обозначенному в приговоре предписанию, тело могло долгое время оставаться на виселице или же не подлежать быстрому захоронению. Публичное вскрытие после смерти также являлось разновидностью дополнительного наказания.
Врачи-хирурги Лондонского королевского колледжа давно пользовались открывшейся возможностью проводить анатомические исследования на телах казненных преступников. Собственно, по их приглашению Альдини и прибыл в Лондон. И остался доволен - ведь тело повешенного Форстера стало первым в его научной и творческой практике, которое он получил не более чем через час после смерти.
Много лет после описанных событий, за Океаном, в 1872 году произошла похожая история. Но этот случай был окрашен узнаваемым американским колоритом. Преступник, приговоренный к смерти, сам завещал свое тело для проведения научного эксперимента по реанимации с использованием электричества. И его можно понять - если нельзя избежать смерти, нужно попытаться воскреснуть.
Некий предприниматель Джон Барклай был повешен в Огайо за то, что проломил череп своему компаньону, поставщику мяса Чарльзу Гарнеру. Не будем вдаваться в подробности заурядного, в общем-то, преступления. Тем более что самое интересное произошло после него и судебного процесса. Обстоятельства дела сложились таким образом, что рассчитывать на снисхождение Барклаю не приходилось. И тогда, будучи человеком не глупым и образованным, он завещал свое тело для последующей реанимации Медицинскому колледжу в Старлинге. А именно - будущему профессору, физику-самоучке и метеорологу Томасу Корвину Менденхоллу.
Забавно, что идеей подсудимого заинтересовались даже судьи Верховного суда штата, где принималось решение по необычной просьбе. Правда, они все же с беспокойством задумывались о правовом статусе Барклая на случай, если дело выгорит. Иметь дело с реанимированным, казненным по приговору суда преступником, им еще не приходилось.
Джона Барклая повесили 4 октября 1872 г. в 11:49, а в 12:23 его тело уже лежало на столе под зондами Менденхолла. Первое воздействие было произведено на позвоночник. Это заставило труп Барклая открыть глаза, а левую руку двигаться. Он сжимал пальцы, будто хотел схватить что-то. Затем, после стимуляции нервов на лице и шее, сокращение лицевых мышц вызвало страшные гримасы мертвеца. Воздействие на диафрагмальный нерв рук и седалищный нерв также добавили инфернальности происходящему, но мертвого не оживили. В конце концов, труп Бларклая оставили в покое, и он был официально признан мертвым.
И все же не стоит недооценивать описанные эксперименты. Благодаря им у нас есть замечательная книга Мэри Шелли и множество ее экранизаций, что само по себе уже не мало, но, как доказала практика, электричество иногда способно вернуть людей к жизни.
Dobizha,
Livejournal.com
