Андрей Ранчин. Иван Гончаров на государственной службе: преодолевая обломовщину // ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА,

2014, №5 (91)

Андрей Ранчин , доктор филологических наук, профессор Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и Международного института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (119991, Москва, Ленинские горы, д. 1; 119571, Москва, проспект Вернадского, 82, стр. 1). E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматривается соотношение служебной деятельности и литературного творчества выдающегося русского писателя Ивана Александровича Гончарова (1812-1891). Демонстрируется, что государственная служба была для Гончарова стимулом жизненной и творческой активности. Показано, что в качестве цензора, читавшего ведущие российские журналы, Гончаров пытался руководствоваться идеями умеренного либерализма, не чуждого просвещенному консерватизму.
Ключевые слова : государственная служба, писатель на государственной службе, писатель и цензор, умеренный либерализм и просвещенный консерватизм.

В отличие от абсолютного большинства русских классиков XIX века, Иван Гончаров не был по происхождению дворянином; среди известных русских писателей, рожденных в первой половине столетия, он в этом отношении уникален. Отцом Гончарова был симбирский купец, мать – тоже из купеческого сословия. Будущий автор «Обыкновенной истории» и «Обломова» учился на словесном отделении императорского Московского университета. 30 июня 1834 года, после окончания университета, определением Совета Московского университета «за хорошие успехи и поведение» он был удостоен звания «действительного студента словесного отделения» [Алексеев, 1960. С. 18]. По возвращении в родной Симбирск Гончаров, видимо, в ноябре 1834 года [Гейро, 1989. C. 625]) поступил на службу в канцелярию симбирского губернатора А.М. Загряжского, но в апреле 1835 года, эту службу оставил.

В своих «Воспоминаниях» писатель изобразил поступление на службу иронически (А.М. Загряжский выведен здесь под фамилией Углицкий). Губернатор буквально вырывает у выпускника Московского университета согласие, прицепившись к нему как банный лист и неумеренно льстя: «Я остановился на вас. Вы только что кончили курс в университете, готовитесь вступить в службу: чего же лучше, как начать ее в вашем родном городе, живя с своими?… и т. д.

Он очень искусно развивал передо мной заманчивую картину службы при нем.

Ваше воспитание, благородство, тон, манеры, знание языков дают вам все права и преимущества… - И пошел, и пошел, - “и свежий-то, и новый-то я человек, и новые взгляды” у меня и проч.

Почем он знал мое “благородство” и мои “взгляды” - бог его ведает! Вероятно, потому, что я казался ему “présentable”. Он искусно воспользовался этими мотивами, чтобы склонить меня.

Позвольте спросить, на какую должность вам угодно пригласить меня? - спросил я.

Ба! Разве я еще не сказал? На место секретаря. Вы будете управлять канцелярией…

Я - юноша - едва не пожал плечами от удивления перед легкомыслием этого - чуть не старика.

Позвольте напомнить, - начал я, помолчав, - что я только что со школьной скамьи и никакими делами не занимался. Я совершенно неопытен. Как я могу управлять группой чиновников, уже служивших, опытных?.. Я мог бы, пожалуй, принять в губернии место учителя в гимназии, какого-нибудь инспектора уездных училищ, что-нибудь в этом роде, а дела губернской администрации мне вовсе незнакомы…

Здесь полился у него ряд доводов, построенных больше на софизмах, шатких предположениях… “Подайте прошение”, - заключил он» [Гончаров, 1952-1955. Т. 7. С. 275-276].

По признанию самого Гончарова, его вовсе не привлекало предложение губернатора, со стороны казавшееся весьма лестным: «Мне во что бы то ни стало хотелось отделаться от этого неожиданного предложения. Меня тянуло в Петербург. Родимый город не представлял никакого простора и пищи уму, никакого живого интереса для свежих, молодых сил. Словом, я скучал, а тут вдруг остаться и служить!» [Гончаров, 1952-1955. Т. 7. C. 276].

Тем не менее, согласие было получено, а скорее, вырвано. Позднее до новоиспеченного секретаря дошли слухи, будто его предшественник «посоветовал определить на его место меня <…> более всего как неопытного молодого человека, именем которого он мог бы продолжать вести дела по губернии по-своему, как он вел их прежде, то есть плавать под чужим флагом в тех же водах… “Шипы” (предупреждали меня по секрету) доставались бы мне, а “розы” падали бы на его голову» [Гончаров, 1952-1955. Т. 7. C. 276]. Впрочем, достоверность этой сплетни для Гончарова осталась под вопросом.

Свое вступление в должность, представление ему губернских чиновников автор мемуаров изобразил с изрядной долей комизма. Выбор служебного поприща представлен мемуаристом не как сознательное и свободное решение, а как результат давления, которому он, человек слабохарактерный и апатичный, попросту не смог противостоять. И собственную инертность, и настойчивость губернатора Гончаров, возможно, преувеличил. Но некоторая «обломовская» вялость и податливость ему действительно были присущи: не случайно позднее знакомые шутливо прозвали его принц де Лень (по аналогии с известной исторической личностью XVIII - начала XIX столетия – принцем де Линем). Да и сам Гончаров подписывал свои письма друзьям этим именем (см. совместное письмо Гончарова, С.С. Дудышкина и В.Н. Майкова к А.Н. и Н.А. Майковым от 14 декабря 1842 года [Гончаров, Письма, 1842-1851]).

Служба в губернской канцелярии, по-видимому, не задалась и была для будущего писателя малоприятной и обременительной. Очевидно, рутинная чиновничья деятельность его угнетала, а необходимость надзирать за другими чиновниками, причем более опытными, - тяготила. Начальственных свойств в характере Гончарова не имелось. В своей автобиографии он начинает отсчет служебной деятельности не с этого времени, а с события более позднего: «По окончании курса наук в университете Гончаров приехал в 1835 году в Петербург и, следуя общему примеру, определился на службу. Он получил место переводчика по министерству финансов, потом столоначальника и оставался там до 1852 года <…>» [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 222]. Начало новой, уже столичной, службы Гончарова относится к 18 мая 1835 года, когда он поступил в департамент внешней торговли Министерства финансов в качестве переводчика, а 30 мая был возведен в чин губернского секретаря [Алексеев, 1960. С. 19]. Чин Гончарова относился к XII классу по Табели о рангах, фактически он был вторым от конца, так чин XIII класса в то время не давали. Показательно замечание Гончарова, что он поступил на службу, «следуя общему примеру». Фактически же это было не решение служить, как служат все или почти все, а необходимость, вызванная недостатком средств. Гончаров-мемуарист, говоря об «общем примере», вероятно, таким образом предпочел затушевать это неприятное обстоятельство. Но, так или иначе, выбор им гражданской службы не был продиктован какими бы то ни было высокими соображениями. Как не был он продиктован и жаждой успеха и возвышения.

Новая служба не была столь неприятна, как первоначальная, поскольку давала возможность вращаться в столичных литературных сферах: в Петербурге Гончаров познакомился и подружился с семьей Майковых, несколько позднее познакомился с В.Г. Белинским и вошел в круг писателей «натуральной школы» и журнала «Современник». Кроме того, переводческая деятельность была хоть отчасти связана с литературными занятиями, и Гончаров вполне успешно продвигался по должностной лестнице: он достиг начальственной должности, пусть и самой низкой. «Должность столоначальника – первый руководящий пост на пути административной карьеры – была предметом вожделений всякого рядового чиновника» [Федосюк, 2003. С. 67]. В младшие столоначальники Гончаров был произведен 24 июля 1851 года, в том же году, 22 августа, он по выслуге лет получил чин коллежского асессора – чин VIII класса, приравненный к воинскому званию майора [Алексеев, 1960. С. 35-36].

Но первые годы жизни Гончарова-чиновника были очень тяжелыми: он бедствовал из-за безденежья – жалование было совершенно недостаточным. Как Гончаров вспоминал в письме к Г.А. и С.А. Никитенко от 3 июля 1866 года, его первые годы на службе в Петербурге были наполнены: «мучительными ежедневными помыслами о том, будут ли в свое время дрова, сапоги, окупится ли теплая, заказанная у портного шинель в долг?» [Гейро, 1989, с. 625]). Это была жизнь, в материальном отношении мало чем отличавшаяся от прозябания гоголевского Акакия Акакиевича Башмачкина.

В 1852 году судьба Гончарова неожиданно изменилась. Как он вспоминал, «в этом году, вызвавшись по предложению бывшего министра народного просвещения А.С. Норова, участвовать в экспедиции, снаряженной для открытия торговых сношений с Японией, был откомандирован, по высочайшему повелению, в качестве секретаря при начальнике экспедиции, вице-адмирале <…> Е.В. Путятине, и отправился на фрегате “Паллада” в это плавание, из которого воротился в начале 1855 года <…>» [Гончаров, 1952-1955. Т. 7. С. 222-223]. Одной из задач этого опасного путешествия [Энгельгардт, 1986. С. 725-738]), которое задумывалось как кругосветное, но из-за начавшейся Крымской войны, а также из-за неудовлетворительного состояния корабля, закончилось в устье Амура, было проведение дипломатических переговоров об открытии японских портов для российских кораблей. Кроме того, была осуществлена картографическая съемка корейских берегов, причем один островок был назван именем Гончарова.

Именовался Гончаров – участник экспедиции на «Палладе»: «исправляющий должность секретаря коллеж<ский> асессор Иван Гончаров» (отчет Морскому министерству Е.В. Путятина о путешествии [Гончаров, 1997. С. 139]).Решение Гончарова вызвало изумление у знакомых. Место секретаря в экспедиции предлагалось гончаровскому приятелю поэту А.Н. Майкову (требовалось, чтобы секретарь обладал литературными способностями), но Майков отказался. Зато Гончаров, прослышав о таком предложении, вызвался сопровождать Путятина. К этому времени он был уже известным писателем – автором романа «Обыкновенная история» (журнал «Современник», 1847, отд. изд. 1848, писался в 1845-1846).

В письме Е.А. и М.А. Языковым от 23 августа 1852 года Гончаров объяснил это решение наивными романтическими чувствами («знать все то, что с детства читал как сказку, едва веря тому, что говорят» [Гончаров, 1986. С. 616]. Здесь же, однако, дается и в психологическом отношении более серьезное объяснение: «Я полагаю, что если б я запасся всеми впечатлениями такого путешествия, то, может быть, прожил бы остаток жизни повеселее. Потом, вероятно, написал бы книгу, которая во всяком случае была бы занимательна <…>». Еще одно соображение – важность путешествия для карьеры («это очень выгодно по службе»), но это соображение скорее иронично, чем правдиво: служебных успехов можно было добиться и более безопасным и спокойным образом. А вот последнее замечание Гончарова наиболее значимо: «Кто меня знает, тот не удивится этой решимости. Внезапные перемены составляют мой характер, я никогда не бываю одинаков двух недель сряду, а если наружно и кажусь постоянен и верен своим привычкам и склонностям, так это от неподвижных форм, в которые заключена моя жизнь» [Гончаров, 1986. С. 616]. Длительное, увлекательное и опасное странствие должно было развеять тоску, приступы которой периодически одолевали Гончарова, встряхнуть его, вырвав из плена апатии и едва ли не депрессии, и разбудить его творческий дар. [Кудринский, 1969. С. 90]). Так экстраординарная служба способствовала творчеству. Так Гончаров-Обломов освобождался от обломовщины в себе самом по рецептам Андрея Штольца. [Энгельгардт, 2000. С. 24-26].)

Правда, Гончаров в одном из писем бросил: «еду везде, но зачем, еще сам хорошенько не знаю» (В.П. Боткину, 26 сентября 1852 года [Гончаров, 1986. С. 617]). Эта фраза может быть проявлением чистой иронии, очередным разыгрыванием роли ленивца-сибарита, вдруг начавшего чудить. Но она может и передавать действительные колебания и сомнения, неуверенность даже после уже принятого решения.

Обратный путь Гончаров проделал через Дальний Восток и Сибирь. К прежней службе он приступил 25 февраля 1855 года. Но еще 16 февраля того же года высочайшим приказом по гражданскому ведомству он был произведен за выслугу лет в надворные советники со старшинством с 24 июля 1851 года [Алексеев, 1950. С. 49]. Свои путевые впечатления писатель изложил в обширной книге очерков «Фрегат “Паллада”» (отрывки были напечатаны в журналах в 1855-1857 годах, отдельное издание в 2 томах вышло в 1858 году). В 1859 году был издан роман «Обломов» (сначала в журнале «Отечественные записки», затем отдельно в том же году).

1 февраля 1860 года Гончаров уволился со службы. К этому времени он, уже один из самых известных русских писателей, мог обеспечить свое существование и без служебного жалованья.

Тем не менее, уже через полтора года он принимает новое назначение, становясь главным редактором официозной газеты «Северная почта» (сложил с себя эти обязанности в начале июня 1863 года). А с июня 1863 года он занял должность в Совете по делам книгопечатания (с апреля 1865 года – Совет Главного управления по делам печати), где и прослужил до отставки. 29 декабря 1867 в отставку Гончаров-цензор вышел в чине действительного статского советника [Гейро, 1989. С. 628]. Чин неофициально считался первым «генеральским», так как приравнивался к воинскому званию генерал-майора. В качестве цензора автор «Обломова» читал несколько журналов и газет, среди которых были и весьма известные и влиятельные: «Современник» Н.А. Некрасова, «нигилистическое» «Русское слово» Г.Е. Благосветлова, «Нувеллист», журнал братьев Достоевских «Эпоха», еженедельная газета славянофила И.С. Аксакова «День», журнал Л.Н. Толстого «Ясная Поляна» и другие издания [Гейро, 1989. С. 628]. 1 января 1867 года за «отлично-усердную» службу он был пожалован орденом Владимира третьей степени [Алексеев, 1960. С. 163]. 29 декабря того же года он был по собственному прошению уволен со службы по причине расстроенного здоровья; при этом Гончарову была назначена пенсия в размере 1750 руб. в год [Алексеев, 1960. С. 167].

Сам Гончаров в письме И.С. Тургеневу от 10 февраля 1868 года объяснял выход в отставку усталостью от службы и расстроенным здоровьем, добавляя, что по этим же причинам не может воспользоваться обретенной свободой для литературных занятий: «вышел в отставку, о которой давно помышлял, как об отрицательном и неизбежном благе. Застой крови и особенно слабость глаз, все увеличивающаяся от чтения при огне - буквально выгнали меня из службы. Боязнь за глаза - серьезная боязнь, а служба моя вся состояла в чтении. Прослужив 30 лет, я счел себя и вправе успокоиться и отдохнуть, - все, что мне теперь остается, так как свобода теперь для меня - мертвое благо, которым я не могу воспользоваться производительно. К тому же могу сказать про себя: “Но не всегда мила свобода Тому, кто к неге (то есть к жалованью) приучен” (цитата из поэмы А.С. Пушкина «Цыганы». - А.Р. ) - понеже пенсия, благодаря богу и царю мне назначенная, дает средства - существовать, но без всякой неги, даже без хороших сигар, которые, если пожелаю курить - должен выкидывать какие-нибудь литературные штуки, а между тем не чувствую к таковым ни охоты, ни сил» [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 370]. Реальная ситуация была, по-видимому, более сложной: писатель действительно тяготился службой, а «все свободное от службы время посвящал литературе» [Гончаров, 1952-1955. C. 223]. Служебные обязанности Гончарова как писателя совсем не привлекали: показательно, что он, посвятивший им более тридцати лет жизни, практически никак не затронул жизнь и быт чиновников, администраторов в своих произведениях. В романе «Обыкновенная история» главный герой Александр Адуев преуспел по службе, но его чиновничья деятельность никак не изображается. Главный герой «Обломова» вышел в отставку после распекания со стороны начальства за ошибку с отправлением бумаги, не поднявшись выше коллежского секретаря; разговоры о чиновной карьере, которые ведет с Обломовым его былой сослуживец, поданы иронично-отстраненно. Тема обличения недобросовестных чиновников-мздоимцев нещадно эксплуатируется эпизодическим персонажем романа литератором Пенкиным, эпигоном «обличительной» литературы, но пенкинская сатира представлена как низкопробная, неискренняя и конъюнктурная. В романе «Обрыв» (1869) вообще нет персонажей, причастных к государственной службе. Чиновники имеются среди персонажей рассказа-очерка «Иван Савич Поджабрин» (1842, опубликован в 1848, с изменениями - 1856), однако их служебная деятельность в тексте практически никак не отражена, а центральное действующее лицо, Иван Савич Поджабрин, похваляющийся своим положением в министерстве, - не реальный тип чиновника, а тип жуира – хвастуна и враля, отчасти списанный с гоголевского Хлестакова.

Тем не менее, регулярные служебные занятия, вероятно, были для Гончарова противоядием против лености, паралича воли и в этом отношении содействовали – хотя и отнимали драгоценное время – его творчеству. Показательно, что все значительные по объему произведения были созданы писателем за годы обременительной службы (лишь две последние части «Обрыва» - четвертая и пятая – были написаны в первый год после отставки, в 1868 году).

Как главный редактор «Северной почты», Гончаров отнюдь не намеревался просто проводить официозную линию – он пытался создать из газеты издание, в котором можно было свободно обсуждать животрепещущие современные проблемы, но потерпел неудачу в своих замыслах [Гейро, 1989. С. 628]. Решение Гончарова взять на себя обязанности цензора вызвало неприятие со стороны знакомых писателя. А.И. Герцен выступил с фельетоном «Необыкновенная история о цензоре Гон-ча-ро из Ши-Пан-Ху» [Колокол, 1 декабря 1857 года]. Отклик Гончарова см.: [Утевский, 1931, С. 103-104]. Писатель А.В. Дружинин заметил в своем дневнике: «Одному из первых русских писателей не следовало бы брать должности такого рода. Я не считаю ее позорною, но, во-первых, она отбивает время у литератора, во-вторых, не нравится общественному мнению, а в-третьих <…> в-третьих, то, что писателю не следует быть цензором» (запись от 2 декабря 1855 года [Дружинин, 1986. С. 358]).

Гончаров сетовал литератору П.В. Анненкову в письме от 8 декабря 1858 года на ранившие его злые выпады: «Третьего дня, за ужином у Писемского, <…> Вы сделали общую характеристику ценсора: “Ценсор - это чиновник, который позволяет себе самоволие, самоуправство и так далее”, - словом, не польстили. Все это сказано было желчно, с озлоблением и было замечено всего более, конечно, мною, потом другими, да чуть ли и не самими Вами, как мне казалось, то есть впечатление произвела не столько сама выходка против ценсора, сколько то, что она сделана была в присутствии ценсора. В другой раз, с месяц тому назад, Вы пошутили за обедом у Некрасова уже прямо надо мной, что было тоже замечено другими» [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 303-304]. Вместе с тем он сам признавался, что тяготится «невыносимым положением в Совете» [Никитенко, 1955-1956. Т. 2. С. 555].

В цензуре служили многие русские писатели. Помимо Гончарова это Тютчев и Аполлон Майков. Однако, во-первых, и Тютчев, и Майков служили по ведомству иностранной цензуры, и от них не зависели решения о запрете или разрешении современных русских книг или периодических изданий. Во-вторых, с начала 1840-х годов и до наступления Серебряного века поэзия в общественном сознании уходит на литературную периферию, и стихотворцы не привлекают пристального внимания ангажированной публики; Гончаров же был прозаиком, и прозаиком первоклассным. В-третьих, политические взгляды обоих поэтов были консервативными, в то время как Гончаров воспринимался в либеральных и радикально-демократических кругах как «свой» или «почти свой»: «путевку в жизнь» ему дал Белинский, воспринимавшийся как провозвестник и глашатай свободы мысли. Первый его роман был опубликован в журнале «Современник», со второй половины 1850-х годов ставшем одним из оплотов радикально-демократической журналистики.

Показательно, что один из наиболее ярких публицистов «Современника» Н.А. Добролюбов в знаменитой статье «Что такое обломовщина?» («Современник», 1859, № 5] весьма своеобразно интерпретирует роман Гончарова как решающее доказательство несостоятельности поколения «отцов»-либералов – лишних людей и обломовых в полемике с А.И. Герценом [Гродецкая и др., 2004. С. 309–311]. Для Добролюбова, приверженца «реальной критики», подлинная позиция автора «Обломова» была совершенно безразлична: критик писал не о литературе, а о жгучих проблемах самой жизни. Тем не менее, невозможно было бы представить, чтобы Добролюбов сочувственно отозвался о произведении, написанном идейным врагом: Гончаров воспринимался им как своего рода союзник.

Сам же автор «Обломова» этой идеологической подоплеки в добролюбовской статье не заметил, а оценил статью весьма положительно. В письме к П.В. Анненкову 20 мая 1859 года Гончаров писал: «Взгляните, пожалуйста, статью Добролюбова об “Обломове”, мне кажется, об обломовщине, то есть о том, что она такое, - уже сказать после этого ничего нельзя» [Гончаров, 1952–1955. Т. 8. С. 323]. А в статье «Лучше поздно, чем никогда» (1879) он заметил о своем романе: «В свое время его разобрали и значение его было оценено и критикой, особенно в лице Добролюбова, и публикою, весьма сочувственно» [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 78]. Эта оценка свидетельствует о том, что взгляды Гончарова были чужды идеологической односторонности и ангажированности и, видимо, не составляли жесткой системы идей. Гончаров был человеком религиозным. Он писал С.А. Никитенко: «Мыслящий, наблюдательный ум и человек с глубокой душой, даже не будучи христианином, непременно должен придти вследствие жизненного опыта к этой мысли и убеждению, то есть к непрочности всех земных привязанностей, в их призрачности, и непременно воспитает в себе сильное подозрение, что в нас есть что-то, что нас привязывает и призывает к чему-то невидимому, что мы, несмотря ни на какой разврат мысли и сердца, не потеряем никогда этого таинственного влечения, связующего нас с мировой силой», письмо от 21 августа 1866 года [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 365]. Ему претил нигилистический радикализм, о резко отрицательном отношении к нигилизму свидетельствует и образ Марка Волохова в романе «Обрыв», и гончаровский автокомментарий к роману [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 92-93]. Гончаров был убежденным постепеновцем, вдохновленным успехами в крестьянской, земской, судебной, военной реформах, проводимых под руководством «вождя» нации – Александра II [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 92-93]. Он считал необходимым преодоление идеологической розни, обусловленной во многом разным пониманием слов, а не сути вещей: «У всех, самых противоположных лагерей - всегда есть общие точки соприкосновения, все ратуют во имя разума, свободы и правды, все приводят это на словах, но все разумеют слова по-своему и оттого употребляют различные, часто неверные пути» [Гончаров, 1952-1955. Т. 8. С. 93].

Его деятельность на посту цензора кажется противоречивой [Гейро, 1989. С. 628]; [Евгеньев-Максимов, 1916]; [Котельников, 1991]). Так, Гончаров неоднократно содействовал публикации произведений, вызывавших или способных вызвать сомнения у цензурных и иных властей. Он настоял на публикации поэмы М.Ю. Лермонтова «Боярин Орша», второго издания книги И.С. Тургенева «Записки охотника», на издании «Очерков бурсы» Н.Г. Помяловского. Почти без купюр и исправлений пропустил роман А.Ф. Писемского «Тысяча душ», за что получил выговор; «пробил» в авторской редакции драму Писемского «Горькая судьбина» [Писемский, 1936. С. 124, 285]2. В то же время он резко отозвался о «Современнике»: «соблазнительно действовал на молодое поколение <…> щеголяя крайностями отрицания в науке и жизни» [Евгеньев-Максимов, Тизенгаузен, 1939. С. 85]. Не менее неприязненной была оценка приверженного нигилизму журнала «Русское слово»: «отчаянная эксцентричность и парадоксальность мнений <…> и ребяческое <…> рвение провести в публику запретные плоды <…> жалких и несостоятельных доктрин материализма, социализма и коммунизма» [Евгеньев-Максимов, 1938. С. 103-104). Однако при этом Гончаров полагал необходимым дать высказать даже такие мнения: «зло <…> разносило с собой же и противоядие, отрезвляющее от пристрастия к нему и его поклонников» ([Евгеньев-Максимов, 1938. С. 103]; [Евгеньев-Максимов, 1921]).

Гончаров-цензор пытался играть роль умеренного либерала – адепта объективного взгляда на реальность, не чуждого и просвещенному консерватизму. Но такую же точку зрения он по существу пытался проводить и в своих художественных произведениях: ведь даже инертность и патологическая апатия Обломова не только негативны, но и заключают в себе черты русского характера и даже национального идеала, простое отвержение которых было бы бездумным и опасным [Лощиц, 2004. С. 161-195].

Литература

Алексеев А.Д. Летопись жизни и творчества И.А. Гончарова / Под ред. Н.К. Пиксанова. Москва. Издательство АН СССР. 1960.

Гейро Л.С. Гончаров Иван Александрович // Русские писатели: 1800-1917. Биографический словарь. Т. 1. Москва. Советская энциклопедия. 1989. С. 624-632.

Гончаров И.А. Письма, 1842-1851. URL: http://www.goncharow.net.ru/print/sa/author/3459/

Гончаров И.А. Собрание сочинений: В 8 т. / Подг. текста и примеч. А.П. Рыбасова; Вступ. ст. С.М. Петрова. Москва. Государственное издательство художественной литературы. 1952-1955.

Гончаров И.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. / Подг. текста и сост. примеч. А.Ю. Балакина, А.Г. Гродецкой, С.Н. Гуськова, Н.В. Калининой, Е.И. Кийко, Т.И. Орнатской, К. Савады, В.А. Туниманова. Т. 3. Фрегат «Паллада»: Материалы путешествия. Очерки. Предисловия. Официальные документы экспедиции / Ред. тома Т.А. Лапицкая, В.А. Туниманов. Санкт-Петербург. Наука, 1997.

Гродецкая А.Г., Гуськов С.Н., Калинина Н.В., Орнатская Т.И., Отрадин М.В., Романова А.В., Туниманов В.А. Примечания // Гончаров И.А. Полное собрание сочинений: В 20 т. Т. 6. Обломов: Роман в четырех частях. Примечания. Санкт-Петербург. Наука. 2004.

Дружинин А.В. Повести. Дневник / Изд. подг. Б.Ф. Егоров, В.А. Жданов. Москва. Наука. 1986.

Евгеньев-Максимов В.Е. К характеристике общественного миросозерцания И.А. Гончарова в 60-х годах: (По его неизданным рукописям) // Северные записки. 1916. № 9. С. 126-152.

Евгеньев-Максимов В.Е. Гончаров в его отношении к нигилизму: (По неизданным рукописям его) // Книга и революция. 1921. № 1. С. 16-22.

Евгеньев-Максимов В.Е. «Современник» при Чернышевском и Добролюбове. Ленинград. Государственное издательство художественной литературы. 1936.

Евгеньев-Максимов В.Е. «Современник» и «Русское слово» пред судом И.А. Гончарова // Ученые записки Ленинградского педагогического института. 1938. Т. 1. С. 86-108.

Евгеньев-Максимов В.Е., Тизенгаузен Г. Последние годы «Современника» (1863-1866). Ленинград. Гослитиздат, 1939.

Котельников В.А. Гончаров как цензор // Русская литература. 1991. № 2. С. 24-51.

Кудринский Ф.А. К биографии И.А. Гончарова // И.А. Гончаров в воспоминаниях современников / Отв. ред. Н.К. Пиксанов. Ленинград. Художественная литература. Ленинградское отделение. 1969. С. 86-95.

Лощиц Ю. Гончаров. 3-е изд. Москва. Молодая гвардия. 2004.

Никитенко А.В. Дневник / Подг. текста, вступ. ст. и примеч. И.Я. Айзенштока. Т. 1-3. Москва. Государственное издательство художественной литературы. 1955-1956.

Писемский А.Ф. Письма. Москва; Ленинград. АН СССР. 1936.

Утевский Л.С. Жизнь Гончарова. Москва. Федерация. 1931.

Федосюк Ю.А. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века. 7-е изд. Москва. Флинта; Наука. 2003.

Энгельгардт Б.М. Фрегат «Паллада» // Гончаров И.А. Фрегат «Паллада»: Очерки путешествия в двух томах / Изд. подг. Т.И. Орнатская; Отв. ред. Д.В. Ознобишин. Ленинград. Наука. Ленинградское отделение, 1986. С. 722-760.

Энгельгардт Б.М. «Путешествие вокруг света И. Обломова»: Главы из неизданной монографии / Вступ. ст. и публ. Т.И. Орнатской // Литературное наследство. Т. 102. И.А. Гончаров. Новые материалы и исследования. Москва. ИМЛИ РАН; Наследие. 2000. С. 15-73.

Иван Александрович Гончаров - писатель, классик русской литературы. Действительный статский советник, член-корреспондент Петербургской академии наук (1860).

Детство и юность

Иван Гончаров появился на свет 6 июня 1812 г. в городе Симбирске, что на волжском берегу, ныне город носит имя , в честь вождя мирового пролетариата. Будущий писатель родился в суровую годину наполеоновского нашествия. Однако, слава Богу, до их далёких краев так и не добрался, споткнулся на полпути. Мальчик рос в обеспеченной семье: оба его родителя происходили из зажиточных купеческих родов. Отец - Александр Иванович, мать - Авдотья Матвеевна, урождённая Шахторина. Их большой каменный дом находился в самом центре Симбирска. В этом доме в окружении многочисленной дворни мальчик и провёл своё детство. Многие картинки быта дворовых людей, сделанные Гончаровым в детстве, впоследствии нашли своё отражения в творчестве писателя.

Гончаров рано потерял отца, когда это случилось, ему было всего семь лет. Однако, его крёстный отец Николай Николаевич Трегубов принял самое деятельное участие в воспитании мальчика. Николай Николаевич был интересным, образованным человеком, бывший моряк, он многое успел повидать на своём веку. Демократ по натуре, Трегубов оказал сильнейшее влияние на духовное развитие мальчика. Крёстный несколько лет обучал мальчика различным наукам.

В десять лет Гончарова определили на обучение в в коммерческое училище. Это была традиция зажиточных купеческих семей. В училище Гончаров провёл восемь лет. Обучение не сильно занимало его, ему было скучно. Однако юноша много читал, активно занимался самообразованием. По воспоминаниям писателя, в те годы главным его учителем была русская литература. В годы юности Гончарова на свет появилась бессмертная поэма - «Евгений Онегин». Поэма печаталась отдельными главами, юный Гончаров очарованный пушкинскими строками, с нетерпением ожидал выхода каждой новой главы. Любовь и преклонение перед пушкинским талантом писатель пронёс через всю свою жизнь. Творчество Пушкина укрепило в юноше желание заниматься исключительно литературной деятельностью.

В августе 1831 г. Гончаров поступил в Московский университет, на факультет словесности. Его однокашниками по университету были многие выдающиеся люди того времени. Молодого Гончарова буквально окружало целое созвездие в будущем великих имён: , Огарёв, Станкевич, . В университете Гончаров провёл три интересных плодотворных года. Покинув Альма-матер, молодой человек принимает решение остаться жить в одной из столиц. Общение с интереснейшими людьми и многообещающие творческие перспективы влекли его в самый центр жизни. Однако перед этим Гончаров решил съездить на родину, с целью навестить матушку, сестёр и крёстного отца.

Начало творческого пути

Прибыв в Симбирск, Гончаров, привыкший к деятельной и шумной столичной жизни, поразился его патриархальной тишине. Как показалось юноше, за годы, проведённые им в Москве, в родном городе ничего не изменилось. Затхлая атмосфера провинции навевала на Гончарова скуку и оцепенение. Подобные наблюдения ещё более укрепили его в мысли об отъезде. Однако симбирский губернатор, весьма впечатлённый образованным юношей, сделал предложение Гончарову занять должность его секретаря. После многих колебаний молодой человек всё-таки согласился. Чиновничья доля оказалась серой и нудной и быстро надоела Гончарову. Спустя всего лишь одиннадцать месяцев он уехал в .

В северной столице Гончаров устроился в департамент внешней торговли министерства финансов - на должность переводчика иностранной переписки. Служба была не обременительной и не занимала много времени, но в тоже время давала скромный доход. Молодой писатель получил реальную возможность для осуществления своих мечтаний о серьёзной литературной деятельности. В тот же период Гончаров познакомился с Николаем Аполлоновичем Майковым, академиком русской живописи. Он был представлен ему в качестве репетитора латинского языка и русской словесности. Гончаров занимался с сыновьями Николая Майкова - в будущем знаменитыми Аполлоном и Валерианом. Дом Николая Майкова являлся одним из культурных центров тогдашнего Петербурга. Лучшие люди искусства и науки были постоянными гостями Майкова.

В доме Николая Аполлоновича Гончаров познакомился и общался со многими интереснейшими людьми своего времени. Одним из них был знаменитый русский критик Белинский. Между ними завязались дружеские отношения, Гончаров был частым гостем Белинского в его доме на Невском проспекте. В 1846 г. в доме Литераторов Гончаров прочитал Белинскому свой первый роман «Обыкновенная история». Великий критик по достоинству оценил и писательский талант автора, и глубину нового произведения. Дружба с Белинским сыграла серьёзнейшую роль в становлении Гончарова как личности и как автора. В 1847 г. роман был опубликован в журнале «Современник». Произведение пришлось впору к настроениям русского общества той поры и получило множество самых благоприятных откликов у читателей.

Фрегат «Паллада»

В XIX в. между и Североамериканскими Соединёнными штатами (САСШ) существовала серьёзнейшая конкуренция в районе Азиатско-Тихоокеанского региона. Каждая из держав претендовала на экономическое и военное доминирование над многими азиатскими территориями. Одним из объектов этих споров являлась Япония, страна, которая с 1639 г. была закрыта для иноземцев. По законам Японии любой незваный пришелец, ступивший на землю Страны восходящего солнца, должен быть немедленно казнён. Страна микадо ревниво оберегала свои традиции. Однако девственный японский рынок являлся весьма лакомым кусочком и для русских, и для американских капиталистов. Синхронно правительствами России и Америки было принято решение о направлении к берегам Японии военных эскадр. Целью каждой из них было заключение торгового договора. Русская эскадра под командованием адмирала Путятина, помимо заключения торгового договора, также имела целью посещение и инспектирование американских владений Российской империи на Аляске. Гончаров, служивший переводчиком в департаменте внешней торговли, был откомандирован в личные секретари адмирала Путятина. Писатель отправился в путешествие на флагмане русской эскадры - 52-пушечном фрегате «Паллада».

В 1853 г. и русские и американцы появились близ берегов Японии. По прошествии некоторого времени, миссии обеих эскадр увенчались успехом, вот только методы были применены абсолютно различные. Американский коммодор Мэтью Перри выполнил свою миссию с помощью теперь уже стандартных традиций американской политики, поставив эскадру на траверзе Эдо - столицы Японии (ныне город Токио). Он под угрозой пушек просто заставил японцев подписать торговый договор. Русский же адмирал Путятин пошёл по иному пути. Посредством мирных переговоров и налаживанием дружеских отношений он в 1855 г. подписал с японцами договор, идентичный американскому.

С самого начала плавания Гончаров стал вести подробнейший дневник о событиях, происходивших вокруг. Путешествие продлилось два с половиной года, а дневник стал основой для написания книги «Фрегат Паллада». Где только не довелось побывать писателю: Англия, Южная Африка, Индонезия, Япония, Китай, Филиппины. Обратно Гончаров возвращался не по морю, а по суше, из края в край он проехал всю Россию. Столь длительный и обширный вояж принёс писателю огромное количество различных впечатлений и эмоций - эмоций, которые всегда так ценны и необходимы в жизни творческого человека. Кого только не повстречал и с кем только не познакомился писатель за время своих странствий. Люди разных характеров, профессий, социальных статусов стали для него прототипами будущих персонажей.

Гончаров прибыл в Санкт-Петербург 13 февраля 1855 г., и уже совсем скоро в журнале «Отечественные записки» появился его первый очерк об этом замечательном путешествии. Следующие очерки на протяжении нескольких лет с успехом публиковались в различных популярных изданиях. В 1858 г. книга «Фрегат Паллада» вышла отдельным изданием. Талантливое перо Гончарова подарило русскому читателю яркое, полнокровное описание природы других стран, обычаев жизни людей, традиции других культур. Книга получилась справедливой, объективной и остро социальной. Автор, исповедовавший высокие культурные принципы, выступил в роли независимого наблюдателя. Он метко описывал события, происходившие, как на борту корабля, так и за его пределами.

Писательская зрелость

По возвращении Гончаров некоторое время проработал в министерстве финансов. Чуть позднее он смог заполучить должность цензора, что несказанно обрадовало его, поскольку подобная служба имела непосредственное отношение к литературе. В 1857 г. Гончаров вышел в отставку с целью полностью посвятить себя литературе.

Минуло два года, и в 1859 г. на свет появилось интереснейшее произведение того времени, роман «Обломов». Название этого романа послужило названием для целого социального явления, широко распространённого на Руси - «обломовщина». Появление романа «Обломов» было отмечено громогласным успехом у публики. Комично-трагический персонаж Обломова вызвал острейшую полемику в интеллигентном русском обществе. Созданный Гончаровым барин Обломов, карикатурное существо, появившееся на свет в результате социальных несуразностей, существовавших в России, стал притчей во языцех. Роман яростно обсуждали люди всех политических воззрений - от реакционеров до социалистов. Высказывались разные мнения, но никто не оставался безразличен. После публикации романа Гончаров заслуженно стал в один ряд с величайшими русскими писателями.

По иронии судьбы следующий роман автора «Обрыв» выйдет в свет лишь через двадцать лет. Остро нуждаясь в средствах, писатель был вынужден вновь пойти на службу. Около года проработав редактором новой газеты «Северная почта», являвшейся печатным органом министерства внутренних дел, он был назначен членом совета по делам печати, другими словами, писатель вновь вернулся к цензорской деятельности. На этой должности Гончаров показал себя как убеждённый консерватор. Некрасовский «Современник», а также журнал Писарева «Русское слово» подвергались постоянному давлению со стороны цензора Гончарова. Особенно яростно писатель выступал против нигилизма, социализма и коммунизма. Гончаров проводил активную проправительственную политику.

В 1867 г. по состоянию здоровья Гончаров подал прошение об отставке. Прошение было удовлетворено, писателю была назначена пенсия. Гончаров вновь смог вернуться к работе над романом «Обрыв». Написание романа шло тяжело, физическое состояние Ивана Александровича оставляло желать лучшего. Иногда, как видно из писем друзьям, Гончаров был не уверен в том, что сможет завершить роман. Однако он его дописал и таким образом завершил свою гениальную трилогию романов: «Обыкновенная история» - «Обломов» - «Обрыв». Гончаров создал объективное и талантливое описание эпохи упадка крепостничества в России. Он дал нам полнейшее впечатление о жизненных и социальных реалиях того времени.

Последние годы

Роман «Обрыв» стал последним крупным произведением Гончарова. В письмах к Тургеневу он называл роман «Обрыв» дитём своего сердца. В последующие годы Гончаров не занимался активной литературной деятельностью. Он написал всего лишь несколько очерков и этюдов и вёл оживлённую переписку с друзьями-писателями. Для написания нового большого романа, как говорил сам Гончаров, у него не хватает ни нравственных, ни физических сил.

15 сентября 1891 г. Иван Александрович Гончаров скончался в возрасте 79 лет от воспаления лёгких. Писатель был похоронен в Александро-Невской лавре, впоследствии его прах перенесли на Волково кладбище.

Наследие

Писатель Иван Александрович Гончаров стал одним столпов великого и нерушимого здания под названием Русская литература. В наше время созданы блестящие экранизации произведений Гончарова, позволяющие окунуться и прочувствовать непередаваемую атмосферу России крепостнической. Увидеть удивительные типы людей, рождённые уникальной социальной обстановкой того времени.

Дмитрий Сытов

Обе экспедиции увенчались успехом - японцы подписали и с Соединёнными Штатами (1854 год), и с Россией (1855 год) торговые договоры, но достигнуто это было разными средствами. Коммодор Перри, прибывший в Японию в 1853 году со своей эскадрой для демонстрации военной мощи Америки, просто-напросто запугал японцев, угрожая расстрелять из пушек их столицу - город Эдо (сейчас называется Токио). Адмирал Путятин 10 августа 1853 года прибыл в порт Нагасаки для проведения мирных переговоров, никаких прямых угроз не высказывал и добился положительных результатов для России, а в 1855 году, через 2 года, закрепил налаженные отношения в договоре.

В октябре 1852 года Иван Гончаров, служивший переводчиком в департаменте внешней торговли министерства финансов, был назначен секретарём адмирала Путятина . С первых же дней путешествия Гончаров начал вести подробный путевой журнал (материалы которого легли в основу будущей книги «Фрегат „Паллада“»). Экспедиция продолжалась почти два с половиной года. Гончаров побывал в Англии, Южной Африке, Индонезии, Японии, Китае, на Филиппинах и на множестве небольших островов и архипелагов Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Высадившись на берегу Охотского моря, Гончаров проехал сухим путём через всю Россию и вернулся в Петербург 13 февраля 1855 года.

Уже в апрельской книжке «Отечественных записок» за 1855 год появился первый очерк о путешествии. Последующие фрагменты публиковались в «Морском сборнике» и различных журналах на протяжении трёх лет, а в 1858 году всё сочинение вышло отдельным изданием. Цикл путевых очерков «Фрегат Паллада» (1855-1857) - своеобразный «дневник писателя». Книга сразу же стала крупным литературным событием, поразив читателей богатством и разнообразием фактического материала и своими литературными достоинствами. Книга была воспринята как выход писателя в большой и плохо знакомый русскому читателю мир, увиденный пытливым наблюдателем и описанный острым, талантливым пером. Для России XIX века такая книга была почти беспрецедентной.

Ю. М. Лотман в одной из последних своих статей, обращаясь к этому произведению, писал:

Служба в качестве цензора

После путешествия Гончаров вернулся в департамент министерства финансов, но оставался здесь недолго. Вскоре ему удалось получить место цензора. Должность эта была хлопотливая и трудная, но преимущество её перед прежней службой состояло в том, что она по крайней мере была непосредственно связана с литературой. Однако в глазах многих новая должность ставила Гончарова в двусмысленное положение. Представление о цензоре как о тупом и жестоком гонителе вольной мысли глубоко укоренилось в прогрессивных слоях общества. Уже у Пушкина в «Послании к цензору» читаем:

Вскоре и сам Гончаров стал тяготиться должностью цензора и в 1867 году вышел в отставку. Помимо всего прочего, трудная и хлопотливая служба мешала собственным литературным занятиям писателя. К этому времени Гончаров уже опубликовал роман «Обломов».

Расцвет творчества

В 1859 году в России впервые прозвучало слово «обломовщина». Через судьбу главного героя своего нового романа Гончаров показал социальное явление. Однако многие увидели в образе Обломова ещё и философское осмысление русского национального характера, а также указание на возможность особого нравственного пути, противостоящего суете всепоглощающего «прогресса». Гончаров совершил художественное открытие. Он создал произведение огромной обобщающей силы.

Выход в свет «Обломова» и громадный успех его у читателей принесли Гончарову славу одного из самых выдающихся русских писателей. Он начал работу над новым произведением - романом «Обрыв». Однако надо было ещё и как-то зарабатывать деньги: покинув пост цензора, Гончаров жил «на вольных хлебах». В середине 1862 года его пригласили на должность редактора недавно учреждённой газеты «Северная почта», являвшейся органом министерства внутренних дел. Гончаров работал здесь около года, а затем был назначен на должность члена совета по делам печати. Снова началась его цензорская деятельность, причём в новых политических условиях она приобрела явно консервативный характер. Гончаров причинил много неприятностей «Современнику» Некрасова и писаревскому «Русскому слову», он вёл открытую войну против «нигилизма», писал о «жалких и несамостоятельных доктринах материализма, социализма и коммунизма», то есть активно защищал правительственные устои. Так продолжалось до конца 1867 года, когда он по собственному прошению вышел в отставку, на пенсию.

Гончаров Иван Александрович (1812-1891) – знаменитый русский писатель, член-корреспондент Петербургской академии наук по русскому языку и словесности, литературный критик. Имел чин действительного статского советника.

Семья

Иван появился на свет 18 июня 1812 года в городе Симбирске, раскинувшемся на берегу Волги (сейчас называется Ульяновск).

Его дед, Гончаров Иван Иванович, жизнь свою посвятил военной службе. Начинал писарем в Сергиевском драгунском полку, дошёл до звания капитана, командовал гарнизоном Таналыкской крепости. Также проходил службу на границе с киргиз-кайсаками в Оренбургской крепости. В 50-х годах XVIII века Иван Иванович был причислен к дворянскому сословию, вышел в отставку и обосновался на своей родине в Симбирске. Он стал заниматься торговым делом и выстроил в центре города огромный каменный особняк. Долгие годы дед вёл интересную семейную хронику, которой дал название «Летописец». Он записывал в неё все важнейшие события.

Отец, Гончаров Александр Иванович, 1754 года рождения, продолжил семейное дело, весьма успешно вёл торговлю, а также открыл свечной завод. В Симбирске его очень уважали, несколько раз выбирали на пост городского головы. Он был женат, но супруга его умерла. Став вдовцом, в 1803 году он сочетался браком второй раз с матерью будущего писателя.

Мама, Гончарова Авдотья Матвеевна (девичья фамилия Шахторина), 1785 года рождения, принадлежала старинному купеческому роду. Несмотря на знатность, она была очень простой и хорошей женщиной. А дети запомнили её как необыкновенно умную и прозорливую, для них она была нравственным авторитетом. Они всегда относились к матери с любовью, благодарностью и уважением.

Всего в семье Гончаровых родилось четверо детей. Со старшим братом Колей у Ивана была разница в четыре года. Николай стал учителем, преподавал в гимназии, потом работал на должности редактора газеты «Симбирские губернские ведомости». После мальчишек родилось ещё две девочки – в 1815 году Александра и в 1818 году Анна.

Детские годы

Самые ранние воспоминания писателя связаны с отчим домом. Он был большим и каменным, имел просторный двор и шикарный сад, походил на целое имение или деревню. Погреба и амбары были заполонены мукой, пшеном и всякой другой провизией для пропитания семьи Гончаровых и их обширной дворни. Весь барский и поместный быт дореформенной России Гончаров познал ещё в детстве, что потом правдиво и ярко отобразил в своих произведениях.

Отец был старше матери более чем на тридцать лет. В 1819 году его не стало. Оставшись одна с четырьмя маленькими детьми, мать для них ничего не жалела. А в воспитании младших Гончаровых ей помогал старый друг семьи, крёстный отец Трегубов Николай Николаевич. Он был моряком в отставке и местным зажиточным помещиком, помимо этого входил в состав масонской ложи. Трегубов принадлежал к людям широко образованным, он увлекался политикой и историей, интересовался науками.

Для будущего писателя Николай Николаевич стал первым наставником и учителем. Он обучал мальчика грамоте, прививал любовь к чтению, литературе и истории, пояснял астрономию, физическую и математическую географию, навигацию и космогонию. Трегубов научил крестника пользоваться навигационными приборами. Иван обожал рассказы наставника о моряках и море, мальчик слушал их жадно, а потом зачитывался книжками о путешественниках.

Несмотря на то, что Николай Николаевич к некоторым явлениям современной жизни относился критически, он был добрейшей души человеком, редким и возвышенным, обладал прекрасным сердцем и природным благородством. Иван ласково называл его «добрым моряком» и был бесконечно благодарен за то, что Трегубов фактически заменил ему родного отца.

Николай Николаевич взял на себя всю заботу о детях Гончаровых, а их матушка помогала ему в хозяйстве и в решении житейских проблем. Их повара, кучера и дворня слились в один общий коллектив, которым и управляла Авдотья Матвеевна. Так что жили они общим двором, в котором материальной частью заведовала строгая, опытная и отличная хозяйка Гончарова, а все интеллектуальные заботы взял на себя Трегубов.

Образование

По другую сторону Волги находилось имение княгини Хованской, там проживал просвещённый и образованный священник, который воспитывался в Казанской духовной академии. Его женою была немка и вместе они открыли частный пансион, который пользовался заслуженным успехом среди местных дворян.

Сюда на учёбу отдали восьмилетнего Гончарова. Воспитывал своих учеников священник очень тщательно. Он уделял внимание не только тому, как дети учатся, но и пристально следил за тем, что они читают. Допускались книги поучительные и солидные, даже «Бригадир» Фонвизина Д. И. не входил в список разрешённой литературы, потому что юношеские умы пытались всячески оградить от легкомыслия и фривольности.

Но в домашней обстановке Иван зачитывался сентиментальными романами, а также произведениями, полными привидений и мистических мудрствований. Он читал книги:

• французской писательницы Стефани Жанлис;
• немецкого философа и писателя Карла Эккартсгаузена;
• английской писательницы Анны Радклиф.

Но большее предпочтение отдавал всё же серьёзной и деловой литературе. К двенадцати годам он перечитал:

• русских поэтов Хераскова М. М. и Державина Г. Р.;
• немецкого учёного-энциклопедиста Петера Симона Палласа;
• русского путешественника Крашенникова С. П.;
• русского поэта и драматурга Озерова В. А.;
• шотландского исследователя Мунго Парка;
• французского историка Шарля Роллена;
• русского историка Голикова И. И.

Особенно увлекали юного Гончарова путешествия, что и повлияло впоследствии на его решение ехать вокруг света.

В десятилетнем возрасте Ивана отправили в Москву на учёбу в коммерческое училище, где уже обучался его старший брат Николай. Мать хотела, чтобы сыновья продолжили заниматься торговым делом. Основные предметы, которые там проходили, были направлены на изучение коммерческой деятельности, и Гончарову казались скучными. Несмотря на это, учился он прилежно, неоднократно его имя появлялось на «красной почётной доске», один раз юношу даже наградили памятной книгой.

Но, проучившись в училище восемь лет, Иван понял, что ему совсем не хочется заниматься торговлей. Его страстный интерес к гуманитарным наукам, художественной словесности и сочинительству пересилили. Гончаров решил продолжить учёбу в Московском университете на словесном факультете. Он хотел сдавать вступительные экзамены в 1830 году, но в Москве разразилась холера, и поступление пришлось отложить.

Летом 1831 года он успешно сдал экзамены и был зачислен в университет. Вместе с ним учились такие великие деятели словесности, которые потом оставили весомый след в русской и мировой литературе, как К. С. Аксаков, Е. Е. Барышев, И. С. Тургенев, В. Г. Белинский, М. Ю. Лермонтов, А. И. Герцен, Н. В. Станкевич, Н. П. Огарёв. Социально-философские студенческие кружки с их революционными идеями мало привлекали Гончарова, он в них не участвовал, всё время уделял исключительно учёбе.

В 1834 году Иван окончил университет, почувствовал себя свободным и по собственному признанию понял, что ему открылись все пути и дороги.

Начало творческого пути

Ещё во время учёбы в Москве Гончаров решил, что возвращаться в Симбирск для постоянного проживания не станет. Ему хотелось жить в большом городе, здесь можно было общаться с интересными людьми и наслаждаться насыщенной духовной жизнью. Однако, поехав после окончания учёбы на родину, чтобы навестить мать и сестёр, Гончаров получил предложение от губернатора Симбирска Загряжского А. М. работать на должности секретаря канцелярии. Иван согласился. Но неблагодарный и скучный механизм бюрократической системы опостыл ему уже через одиннадцать месяцев, он бросил работу и уехал в Петербург.

В столице он устроился в департамент внешней торговли министерства финансов переводчиком иностранной переписки. Служба была не очень обременительной, и у Гончарова оставалось время на чтение, литературные занятия и собственное сочинительство, которым он увлёкся ещё в юном возрасте.

Вскоре он был введён в известную в Петербурге семью Майковых, их дом на тот момент считался культурным столичным очагом, там ежедневно собиралась творческая знать – художники, писатели, музыканты. Иван обучал старших сыновей семейства Апполона и Валериана русской словесности и латинскому языку. Так он решил подзаработать на жизнь, потому что жалование в департаменте было незначительным, а брать помощь от родных Гончаров не хотел.

На это же время приходятся его первые литературные труды. Сначала он занялся переводами английских и немецких романов. Это была хорошая школа для писателя, он оттачивал своё мастерство, вырабатывал собственный стиль.

В салоне Майковых Иван очень быстро стал своим человеком и в скором времени в их рукописных альманахах опубликовал первые труды:

• «Счастливая ошибка»;
• «Лихая болесть»;
• «Дурно жить на свете?»;
• «Пепиньерка».

Узкий круг читателей по достоинству оценил произведения Гончарова, и он с вдохновением взялся за более серьёзные работы.

Литературное наследие

Почти шесть лет писатель трудился над романом «Обыкновенная история», который принёс ему известность. В 1847 году Белинский опубликовал это произведение в журнале «Современник». Однако гонорар за «Обыкновенную историю» был невелик, и Гончаров продолжал работать переводчиком в департаменте.

А в 1852 году Иван Александрович удивил многих своих знакомых тем, что отправился в кругосветное плавание на фрегате «Паллада». Сначала судно направлялось в Японию для заключения торговых соглашений. С первых дней экспедиции Гончаров подробно вёл путевой журнал, на основе которого потом написал книгу очерков «Фрегат «Паллада». Путешествие продолжалось два с половиной года. Писатель повидал Англию, Филиппины, Индонезию, Китай, Японию, Южную Африку, а также многочисленные архипелаги и острова в Атлантическом, Тихом, Индийском океанах.

В начале 1855 года Гончаров вернулся в Петербург, а уже в апреле вышел его первый очерк о путешествии. Следующие рассказы публиковались на протяжении трёх лет в разных журналах, а обобщённая книга «Фрегат «Паллада» увидела свет в 1858 году и сразу стала крупным событием в мире литературы.

После экспедиции Гончаров наряду с литературной деятельностью продолжал трудиться на разных должностях:

• в департаменте внешней торговли министерства финансов его немного повысили в должности, теперь он был начальником стола;
• затем ушёл в цензурный комитет русской литературы;
• в 1862 году возглавил газету «Северная почта»;
• в 1865 году вошёл в Совет по делам печати.

А в 1866 году Иван Александрович получил чин генерала и вышел на пенсию, государством ему было назначено 1750 рублей годового содержания. Теперь он полностью посвятил жизнь написанию двух главных своих произведений – романов «Обломов» и «Обрыв».

Личная жизнь

Во время учёбы в университете Гончаров познакомился с Юлией Дмитриевной Гусятниковой. Он очень увлёкся этой девушкой, но она вышла замуж за другого и в супружестве поменяла фамилию на Ефремову. Долгое время он любил Юлию, в течение всей жизни они сохраняли дружеские отношения.

Личная жизнь писателя совсем не складывалась, и в возрасте 31 года он даже назвал себя «ветхой, давно прочитанной книгой». Но после 40 лет испытал новое сильное чувство к Елизавете Васильевне Толстой, с которой познакомился в доме Майковых. Он написал ей 32 письма, полных любви и нежности. Но на его чувства Толстая ответить не могла, так как много лет любила А. И. Мусина-Пушкина, за которого потом вышла замуж. Все надежды Гончарова на то, чтобы обрести семейное счастье, рухнули.

Самой главной привязанностью Ивана Александровича стала маленькая собачка по кличке «Мимимишка», он очень любил животное и никогда не разлучался с ним.

Смерть

Последние годы Иван Александрович жил в полном одиночестве. В сентябре 1891 года он сильно простудился. Болезнь имела такой стремительный характер, что спустя три дня, 27 сентября 1891 года, писатель скончался от воспаления лёгких. Его похоронили на Новом Никольском кладбище Александро-Невской лавры города Петербурга. В 1956 году прах писателя перезахоронили на Волковском кладбище.

Во многих городах России имя писателя носят улицы, скверы, библиотеки. В его родном городе Ульяновске имя Гончарова присвоено драматическому театру и краеведческому музею.

Где и когда родился И.А. Гончаров? Кем были его роди­тели?

Родился Гончаров в купеческой семье 6 июня 1812 г. (за 6 дней до вторжения Наполеона в Россию) в приволжском городке Симбирске, являвшемся также родиной Н.М. Карамзина, братьев Тургеневых, И.И. Дмитриева, Н.М. Языкова, П.В. Анненкова и др.

Симбирск той поры был небольшим и тихим городком, предста­ющим в описании Гончарова неким сонным царством: «Чиновник, советник какой-нибудь палаты, лениво, около двух часов едет из присутствия домой, нужды нет, что от палаты до дома не было и двух шагов. Пройдет писарь, или гарнизонный солдат еле-еле бре­дет по мосткам. Купцы, забившись в глубину прохладной лавки, дремлют или играют в шашки».

Отец писателя, Александр Иванович, владел свечным заводом и промышлял хлебной торговлей. Он был очень уважаемым в го­роде человеком и неоднократно избирался городским головой. На старинном семейном портрете, не сохранившемся до наших дней, художник запечатлел осанистого человека, белокурого, с улыба­ющимися голубовато-серыми глазами. Вторая жена его, Авдотья Матвеевна, бывшая моложе мужа на 20 лет, и стала матерью ве­ликого писателя и еще троих детей. «От природы необыкновенно умная, прозорливая женщина и отличная мать… она во всю нашу жизнь и до конца своей была для нас нравственным авторитетом, перед которым мы склонялись с не нарушенным ни разу уважени­ем, любовью и благодарностью».

В 1819 г., когда Гончарову минуло 7 лет, в 65-летнем возрасте скончался Александр Иванович. Теперь заботы о благосостоянии семьи легли на плечи Авдотьи Матвеевны. Воспитанием детей мать занималась и раньше, осуществляя его умно, строго, без излишней сентиментальности и пристрастия к кому-либо. Однако руково­дить образованием подрастающих детей ей было трудно, и в этом ей помог ближайший друг семьи – помещик Николай Николаевич Трегубое.

Трегубов был родом из старинного дворянского семейства, в молодости служил артиллеристом на военном корабле. Он был одинок, холост и очень привязался к осиротевшим детям, буду­чи крестным всех четверых. Он относился к ним снисходительно и баловал их, защищая от строгости матери. «Бывало, нашалишь что-нибудь, влезешь на крышу, на дерево, увяжешься за уличными мальчишками в соседний сад или с братом заберешься на коло­кольню – она узнает и пошлет человека привести шалуна к себе. Вот тут-то и спасаешься в благодетельный флигель, к „крестному”. Он уж знает, в чем дело. Явился человек или горничная, с зовом: „Пожалуйте к маменьке!”, „Пошел” или „пошла вон!”- лакони­чески командует моряк. Гнев матери между тем утихает – и дело ограничивается выговором, вместо дранья ушей и стояния на коле­нях, что было в наше время весьма распространенным средством смирять и обращать шалунов на путь правый».