«Охотники на привале» Василия Перова – одно из самых хрестоматийных и тиражируемых в разных формах полотен русской живописи. Любой хрестоматийный текст обладает особой историей и особой рефлексией. Текст обретает новые смыслы и старые, живописные «реплики» перестают восприниматься в контексте культурных традиций времени написания картин.

Валентин Вадимович Головин – д.ф.н., профессор, руководитель Центра исследований детской литературы ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН.

1 сентября 2015 г. на факультете истории искусств состоялся первый в академическом году Открытый исследовательский семинар, посвященной картине Василия Перова «Охотники на привале» – одного из хрестоматийных и наиболее тиражируемых в разных формах полотен русской живописи. Любой хрестоматийный текст обладает особой историей и особой рефлексией. Со временем он обретает новые смыслы и теряет старые; живописные «реплики» перестают восприниматься в контексте культурных традиций времени написания картин. В рамках своей лекции «"Охотники на привале" Василия Перова. Реплики хрестоматийного полотна» Валентин Головин (д. ф. н., профессор, руководитель Центра исследований детской литературы ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН) предложил участникам семинара реальный и культурный комментарий этого известного полотна.

Василий Перов. Охотники на привале (1871). Третьяковская галерея

В начале своего выступления лектор рассказал о подходах к понимаю хрестоматийных текстов вообще. Любое хрестоматийное произведение, будь то полотно или литературный текст, изобилует деталями, которые мы привыкли не замечать; примером тому может служить картина «Неравный брак» В. Пукирева. Лектор обратил внимание на то, что жених, изображённый на полотне, носил орден Св. Владимира 2-й степени, а значит попадал в десятку чиновников России: единовременно эту награду носили не более двадцати человек. Он также указал на дороговизну перчаток невесты и величину её рубина и заключил, что при попытках анализа произведения детали могут в корне поменять представление о нём.

Другой иллюстрацией этого тезиса стал фрагмент картины, находящейся в частной коллекции, на которой изображены сваленные в кучу казачьи трофеи. В ходе атрибуции этих предметов выяснилось, что в их числе, наряду с черкесской кожаной плетью и ножнами кавказского серебряного кинжала, оказался гладкоствольный дамский седельный пистолет, а также дамское седло, а это означает, что казак расправился не только с кавалером, но и с дамой. Это позволяет нам понять подтекст картины, который может существенно повлиять на её восприятие.

Важная задача, стоящая перед исследователем хрестоматийного произведения искусства – не поддаться соблазну рассматривать его в качестве этнографического источника, коим оно не является. Например, на известной картине Г. Мясоедва «Смотрины невесты», судя по костюмам персонажей, по крайней мере, три женщины – из разных частей империи. Кроме того, смотрины в таком виде могли состояться, разве что в самых южных частях страны. По большому счёту, того, что изображено на этой картине, в действительности произойти не могло.

Все вышеприведённые тезисы о хрестоматийных текстах важны и для анализа картины Перова «Охотники на привале». Вскоре после своего появления в 1871 году картина получила позитивные отзывы М. Е. Салтыкова-Щедрина, В. В. Стасова, Ф. М. Достоевского, однако теперь она настолько растиражирована, что говорить о ней считается моветоном: в некоторых монографиях, посвящённых Перову, полотно даже не упоминается. Это отнюдь не означает, что современная публика в состоянии считать «реплики», которые закладывал в картину художник. Напротив, обширная искусствоведческая литература зачастую привносит в полотно новые, ошибочные смыслы. Чтобы отделить факты от мифов, лектор предложил поставить в отношении картины несколько вопросов. Рассмотрим их ниже.

Кто изображён на этой картине?

По одной из версий на картине Перов изобразил своих знакомых – Дмитрия Кувшинникова (рассказчик), Василия Бессонова (лежащий) и Николая Нагорного (слушающий). Впервые это предположение появилось в 1962 г. на страницах альманаха «Охотничьи просторы». Источником послужило письмо дочери Нагорнова: «Кувшинников Д. П. был одним из ближайших друзей моего отца. Они часто ездили на охоту по птице. У отца была собака, и поэтому собирались у нас: Дмитрий Павлович, Николай Михайлович и доктор Бессонов В. В. Они изображены Перовым ("Охотники на привале"). Кувшинников Д. П. рассказывает, отец и Бессонов слушают. Отец - внимательно, а Бессонов - с недоверием...».

Поскольку существует портрет Бессонова кисти Перова, а также фотография Кувшинникова (который, возможно, стал прототипом героя чеховского рассказа «Попрыгунья»), мы имеем возможность сравнивать их с охотниками и рассуждать о (не)сходстве – но не более того.

Где происходит действие?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратить внимание на детали пейзажа и охотничьи трофеи. Зацепкой здесь может послужить и костюм охотника-простолюдина, а точнее одна его деталь: так называемая шапка-гречник, схожая по форме с гречневым пирогом, за что и получила своё название – северно-русский головной убор.

На первом плане картины – заяц-русак и тетерев. При этом, тетерев обитает где-то в Воронежской губернии, а заяц дальше Ладоги и Онеги не скачет. Таким образом, у нас есть южная граница (тетерев) и северная (заяц-русак), из чего следует заключить, что действие происходит где-то в средней полосе России.

Когда это происходит?

В монографиях можно встретить самые разные предположения о том, в какое время года происходит действие, от ранней весны до поздней осени. В действительности же, на это есть чёткие указания: по закону, который действовал 1774-й по 1892 г., сезон охоты начинался в Петров день, то есть 12-го июля, а псовая охота начиналась приблизительно 8-го сентября.

Головин склоняется к версии, что Перов изобразил именно псовую охоту, а действие происходит поздней осенью. Аргументом в её пользу служит и тот факт, что заяц-русак начинает линять в сентябре, заканчивает в ноябре, и при этом дольше всего летний мех у него остаётся на спине и на голове, что видно и на картине: движение линьки зайца, которое может быть только осенним, мастерски выписано Перовым, который и сам был охотником.

На кого они охотятся? (Ружейная это охота или псовая?)

Сначала исследуем версию псовой охоты. На неё указывает, собственно, наличие собаки, которая могла оказаться борзой (судя по ушам и хвосту) и добытый заяц-русак, на которого охотились с собаками. Охотник-рассказчик одет в свободный кафтан до колен, на нём чёрная барашковая шапка, которую очень любили поклонники псовой охоты, на груди у него бинокль, необходимый для высматривания зверя, и при этом у рассказчика нет портупеи с пороховницей. Наконец, на картине присутствует рожок – непременный атрибут псовой охоты.

Теперь перейдем к версии ружейной охоты. Головин предположил, что на картине изображена не борзая, а популярный в те времена и очень дорогой сеттер из породы лавераков. Эту породу, которая к началу XX перестала существовать, подробно описал специалист по русским охотничьим собакам Леонид Сабанеев. В своей работе он указывает, что в 1860-е гг. в Москве и Петербурге чаще всего действительно встречались именно прежние английские сеттеры.
У таких собак уши были оттопыренные, плечи очень пологие (косые), шерсть, начиная от затылка, слегка волнистая, длинная и шелковистая, а уборная псовина на передних ногах до лап и на гачах – довольно густая. Считалось, что чем более у таких собак согнуты коленки – тем они лучше, а также что хорошие сеттера хвост несут очень низко, волоча, а потому опущенный книзу хвост лучше, чем, приподнятый. И хотя породу изображённой на картине собаки определить нелегко, поскольку на картине мы видим лишь круп и хвост собаки, в то время как её морда остаётся нам не видна, стоит признать, что она во многом подходит под это описание.

В пользу версии о ружейной охоте есть и другие аргументы. Во-первых, добыты тетерева, на которых с борзыми не охотились. Во-вторых, присутствуют ружья (причём, знаменитой английской фирмы «Энфилд», что тоже небезынтересно, очень дорогие и удобные в обращении), которые на псовой охоте не требуются: на ней требуется кинжал, которого здесь нет. Наконец, заяц-русак, на которого хоть и охотились с собаками, на картине цел, что противоречило правилам псовой охоты, которые соблюдались беспрекословно. Согласно этим правилам убитого зайца следовало отколоть (ткнуть кинжал между лопаток), отпазанить (отрезать у него передние лапки и дать их собакам) и приторочить (вставить за задние лапы в седло) – об этом можно узнать, в частности, из «Псовой охоты» Некрасова.

Рассмотрим другие детали картины. Мы видим обтянутую кожей флягу, недоеденный огурец, буханку и ломоть хлеба, куриную косточку и стопку, вероятно, серебряную (этого требовала охота), из которой пили, скорее всего, водку – ритуальный напиток охотников. Однако здесь же есть и не столь очевидные детали: например, ворона, которая пикирует в непосредственной близости от собаки. Не заметить пикирующую ворону довольно затруднительно, но охотники так увлечены рассказом настолько, что не обращают на птицу никакого внимания.
Теперь обратимся к самим этим персонажам. Охотник-рассказчик одет в стёганый кафтан, штаны, и безукоризненно белую рубашку, а его галстук завязан типом «художничий», который Перов очень любил и надел примерно двенадцати своим персонажам. На нём охотничьи кожаные сапоги с очень низким каблуком (к слову, на псовую охоту высоких сапог никогда не надевали). Наконец, у рассказчика очень ранняя форма бинокля, первой половины XIX века, что может свидетельствовать о его опытности.

Следующий персонаж (слушающий) одет дорого и добротно. Сапоги у него на гигантских каблуках, что на охоте было крайне неудобно, на голове у слушающего картуз из лакированной кожи, который называли форменным (его следовало протирать специальной салфеткой, чтобы он блестел), галстук, завязанный по-эпикурейски, а также дорогая английская капсульница и не менее дорогая дробовница. Интересно, что левая рука у него дымиться, хотя сигарета – в правой: он запепелил огнево, однако так увлёкся разговором, что совершенно позабыл закурить.

Наконец, последний персонаж одет, по выражению Тургенева, как ямщик. Стасов, в свою очередь, писал о «роже хохочущего мужика, немножко подмигивающего и скалящего белые зубы», которая «вырисовывается по самой середине картины из-под мятого и дырявого гречневика, сдвинувшегося у него на лбу в сторону». Как правило, этого не видно на репродукциях, однако на оригинальной картине Перова на гречневике действительно можно разглядеть изрядное количество дыр. На ум приходит ситуация, когда подкидывали чью-то шляпу и палили по ней. Эта деталь красноречива не менее, чем оскал охотника-простолюдина и его жест, выражающие насмешку над барином.

Всё это – незажжённая сигарета, пикирующая ворона, насмешка и ещё многое другое – дают нам понять, что художник запечатлел кульминационный момент развернувшейся ситуации.

В завершение своего выступления, Головин отметил, что, несмотря на всю тривиальность и китчевость картины «Охотники на привале», он считает это произведение образцом жизнеподобия.

Алина Новик

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Вокруг этой работы мастера Василия Перова с момента ее появления горели нешуточные страсти: В. Стасов сравнивал полотно с лучшими охотничьими рассказами И. Тургенева, а М. Салтыков-Щедрин обвинял художника в излишней театрализации и неестественности персонажей. Кроме того, в «Охотниках на привале» все без труда узнали реальных прототипов – знакомых Перова. Несмотря на неоднозначные оценки критиков, картина стала невероятно популярной.

В. Перов. Автопортрет, 1870. Фрагмент

Василий Перов сам был страстным охотником, и тема охоты ему была хорошо знакома. В 1870-х гг. он создал так называемую «охотничью серию»: картины «Птицелов», «Рыболов», «Ботаник», «Голубятник», «Рыбная ловля». За «Птицелова» (1870) он получил звание профессора, а также место преподавателя в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Но самой яркой и узнаваемой в этом цикле безусловно стала картина «Охотники на привале».

В. Перов. Птицелов, 1870

Полотно впервые экспонировалось на 1-й Передвижной выставке и сразу вызвало разноречивые отклики. Критик В. Стасов восхищался работой. М. Салтыков-Щедрин критиковал картину за отсутствие непосредственности и жизненной правды, за наигранность эмоций: «Как будто при показывании картины присутствует какой-то актер, которому роль предписывает говорить в сторону: вот этот лгун, а этот легковерный, приглашающий зрителя не верить лгуну охотнику и позабавиться над легковерием охотника новичка. Художественная правда должна говорить сама за себя, а не с помощью толкований». А вот Ф. Достоевский не соглашался с критическими отзывами: «Что за прелесть! Конечно, растолковать – так поймут и немцы, но ведь не поймут они, как мы, что это русский враль и что врет он по-русски. Мы ведь почти слышим и знаем, об чем он говорит, знаем весь оборот его вранья, его слог, его чувства».

Слева – Д. Кувшинников. Справа – центральный персонаж *Охотников на привале*

Прототипами охотников стали реальные люди, знакомые Василия Перова. В роли «враля», увлеченно рассказывающего небылицы, выступил врач Дмитрий Кувшинников, большой любитель ружейной охоты – тот самый, который послужил и прототипом доктора Дымова в «Попрыгунье» Чехова. Жена Кувшинникова Софья Петровна была хозяйкой литературно-художественного салона, в котором часто бывали В. Перов, И. Левитан, И. Репин, А. Чехов и другие знаменитые художники и писатели.

Слева – В. Перов. Портрет В. Бессонова, 1869. Справа – недоверчивый слушатель, один из *Охотников на привале*

В образе иронично усмехающегося охотника Перов изобразил врача и художника-любителя Василия Бессонова, а прототипом для молодого охотника, наивно внимающего охотничьим байкам, послужил 26-летний Николай Нагорнов, будущий член московской городской управы. Это подтверждает в своих воспоминаниях и А. Володичева – дочь Нагорнова. В 1962 г. она написала искусствоведу В. Маштафарову: «Кувшинников Д. П. был одним из ближайших друзей моего отца. Они часто ездили на охоту по птице. У отца была собака, и поэтому собирались у нас: Дмитрий Павлович, Николай Михайлович и доктор Бессонов В. В. Они изображены Перовым («Охотники на привале»). Кувшинников рассказывает, отец и Бессонов слушают. Отец – внимательно, а Бессонов – с недоверием…».

В. Перов. Охотники на привале, 1871. Фрагмент с дичью

Большое значение в этой работе имеют жесты персонажей, с помощью которых художник создает психологические портреты своих героев: растопыренные руки рассказчика иллюстрируют его «страшную» историю, ухмыляющийся простолюдин недоверчиво почесывает голову, левая рука молодого слушателя напряженно сжата, правая рука с папиросой замерла, что выдает увлеченность и простодушный ужас, с которым он слушает небылицы. Изображенная в левом нижнем углу добыча охотников вполне могла бы стать самостоятельным натюрмортом с дичью, но все внимание художник намеренно сосредоточил на лицах и руках персонажей, выделив эти акценты ярким светом.

И. Крамской. Портрет В. Перова, 1881. Фрагмент

В наши дни репродукции этой картины стали традиционным подарком для заядлых охотников. Полотно, написанное В. Перовым, в 1871 г., сейчас находится в Третьяковской галерее в Москве, а копия, созданная в 1877 г., – в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге.

В. Перов. Охотники на привале, копия 1877 г.

Охотники на привале - Перов. Холст, масло. 119 x 183

В центре композиции три охотника, очень разные, но каждый из них по своему интересен и содержателен. Внимание двоих слушателей привлек страстный и увлекательный рассказ старшего, опытного охотника. В его позе, мимике, глазах святая вера в "истинность" истории, которую он решил поведать своим товарищам. Слушатели же относятся к рассказу по-разному. Молодой охотник жадно впитывает каждое слово своего опытного товарища, третий участник - мужчина средних лет - настроен скептически, каждое слово рассказчика он подвергает сомнению.

Если внимательно рассмотреть предложенную автором композицию, то идея становится ясной. Художник показал некий жизненный цикл: молодость, жадно познающая мир, впитывающая его с верой в чудо; затем наступает зрелость и опыт, когда ничего уже на веру не принимается и подвергается сомнению; зрелость сменяется старостью, живущую воспоминаниями, постоянно впадающую в идеализацию прошлого.

За простой и ясной работой глубокое содержание, философское, непростое. Критики отмечали убогость и напряжение, которые отличают окружающий пейзаж. Тревожное небо, летящие птицы, блеклая трава - все говорит об осени, засыпании, предчувствии зимы. Почему же художник выбрал столь мрачный пейзаж для обрамления своей картины? Скорее всего, для автора было важно сконцентрировать внимание зрителя на центральных фигурах картины, фон не должен отвлекать от главного в работе.

Герои картины - реальные люди, друзья художника, послужившие прототипами охотников. Как известно, и сам автор любил охоту. Поэтому каждая деталь картины написана со знанием дела. В левом нижнем углу картины мы видим восхитительный охотничий натюрморт, который, с одной стороны органично вписывается в общую композицию, с другой стороны, вполне может быть выделен в отдельную работу, написанную с недюжинным мастерством и реалистичностью.

Свет в картине концентрируется на лицах и руках героев. Этот старый прием, времен эпохи Возрождения, позволяет художнику полнее раскрыть внутренний мир своих моделей. Все охотники явно довольны результатами охоты, чему свидетельствуют трофеи, изображенные тут же. Художник изобразил людей разного социального происхождения, но всех их объединила охота, заставила забыть о жизненных реалиях и полностью отдаться древнейшему промыслу.

Интересно, что художник снова обратился к этому сюжету и создал еще одну картину для Русского музея. Вторая версия сюжета схематичнее, проще, цветовая гамма проще.

Известно, что некоторые критики обвиняли художника в том, что изображенные им герои выражают излишне наигранные эмоции. Однако, разгадав замысел автора, можно считать это вполне оправданным. Подобный прием позволяет ярче обрисовать характер и внутренний мир героев, раскрыть символическую составляющую картины.

Картина Охотники на привале Перов написал в 1871 году. В этом произведении художник изобразил трех охотников отдыхающих на привале, после удачной охоты. Художник Перов надо признаться и сам был страстным любителем охоты.

Не раз в своей жизни художник видел подобные сцены, потому, как сам был участником всяких веселых баек, пересудов и небывалых рассказах об охоте со своими товарищами охотниками после трудной но интересной охоты. Отобразить подобную сцену на холсте, показать разные характеры действующих лиц, без всяких обиняков, можно сказать даже так, тема близкая духу простого народа.

В результате на картине три охотника с добычей, не два и не четыре а три, вообщем святая троица на фоне вечернего, несколько унылого пейзажа, в облачном небе еще летают птицы, чувствуется небольшой ветерок, сгущаются тучи.

Тщательно прописана художником фактура предметов натюрморта, без сомнения все выглядят без задоринки живо, здесь охотничьи трофеи, метко убитый заяц, куропатки, охотничьи ружья, рожок с сетью и другая охотничья атрибутика необходимая для охоты. Но это все не главное в картине, задачей Перова в этом произведении все таки три охотника с их разными характеристиками.

Самая ярко выраженная фигура в картине Охотники на привале это конечно пожилой с виду охотник, страстно рассказывающий своим сотоварищам о своих явных или не совсем приключениях на охоте, фрагмент из того,что приблизительно он рассказывает: Вот досада разведя руки в сторону, второго зайца упустил а он был аж в два раза больше первого, первого то я удачно подстрелил.

Второй товарищ, что посередке средних лет, тоже опытный охотник с иронией слушает пожилого охотника, почесывает ухо, можно сказать рассказчик явно вызывает у него саркастическую усмешку своей охотничьей, очередной и неправдивой байкой и он явно не доверяет ему, но при этом послушать все равно интересно, думает он.

Молодой охотник, что справа внимательно и доверчиво выслушает расказни старого прожженного охотника, вполне вероятно он и сам тоже, что то хочет поведать и о своей охоте на куропатку, но старик явно не дает ему и слова сказать.

Сюжет картины Охотники на привале получился прямо анекдотическим, относительно других произведений Перова. Современники по разному отнеслись к работе мастера, Салтыков-Щедрин критиковал художника за неестественно выглядящими лицами охотников, как будто играют актеры а не живые охотники. А Стасов В. В. наоборот восторженно восхищался картиной сравнивая ее с рассказами писателя Тургенева.

Как бы там не было но картина Охотники на привале полюбилась народу, очень восторженно об этом произведении отзываются сами охотники. В наше время копии этой картины считаются подарочным эталоном для заядлых охотников. Поэтому в доме у хорошего охотника обязательно висит на стене подобный сюжет а иногда и с другими лицами героев картины. В творчестве художника Перова эта работа и картины: Голубятник, Рыболов и Птицелов связаны с некоторым отходом от острокритических полотен 1860 годов.