Выставка под названием «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» открывается в Николаевском зале Зимнего дворца 30 мая и продлится до начала сентября

Государственный Эрмитаж
30 мая - 3 сентября 2017
Зимний дворец, Николаевский зал

В рамках совместного проекта Эрмитажа и галереи Тадеуша Ропака (Galerie Thaddaeus Ropac, London / Paris / Salzburg) будут показаны около 30 новых работ, специально созданных Ансельмом Кифером для выставки.

Ансельм Кифер - художник, склонный к глубокой и многоликой интеллектуальной рефлексии. В своем творчестве он обращается к темам истории, религии, литературы, философии, образам памяти и наследия. Источник вдохновения для Кифера - мировая культура в самом широком ее срезе: немецкая история, религиозная мистика, античная поэзия, месопотамские мифы.

Ансельм Кифер родился в небольшом немецком городке Донауэшинген в 1945 году, за два месяца до конца Второй мировой войны. Исследуя тему замалчивания вины и боли, парализовавших его поколение, Кифер, наряду с Георгом Базелицем и Герхардом Рихтером, стал одним из первых художников, в своих работах неприкрыто и смело обратившихся к темам нацизма и Холокоста. В 1980 году Кифер был в числе художников, представлявших Германию на Венецианской биеннале. В последовавшие годы его персональные выставки прошли в Кунстхалле в Дюссельдорфе, Музее современного искусства в Нью-Йорке, Музее Гуггенхайма в Бильбао, Королевской академии в Лондоне, Гран-Пале и Центре Помпиду в Париже. Ансельм Кифер - единственный из живущих художников, чьи работы входят в постоянную коллекцию Лувра.

По словам немецкого философа Петера Слотердайка: «У искусства Кифера есть своя особенная пространственность, равнодалекая как от ужасающего, так и от декоративного», - двух констант современного искусства. Его живописные полотна - широкомасштабные, многослойные, трехмерные - знаменуют возрождение жанра исторической живописи с ключевыми для нее вопросами памяти и культурного мифа. В смелой вангоговской манере краски на холстах Кифера смешиваются с пылью, землей, глиной, ржавым металлом, соломой, засушенными цветами. В 1985 году художник купил обветшавшую крышу Кельнского собора: cвинцовые листы стали страницами многочисленных книг, определивших всю киферовскую иконографию.

Знакомство с работами Ансельма Кифера требует от зрителя готовности к размышлению, мистическому сопереживанию, погружению в водоворот утонченных интеллектуальных идей.

В 2016 году Ансельм Кифер, вдохновленный посещением Петербурга, создал специально для Эрмитажа новый выставочный проект. В оборудованном для выставки пространстве Николаевского зала Кифер представляет полотна, посвященные русскому поэту-футуристу, экспериментатору словотворчества Велимиру Хлебникову (1885–1922).

Стихотворные произведения часто становятся для Кифера точкой отсчета: «Я мыслю изображениями. Стихи помогают мне в этом. Они подобны маякам. Я плыву к ним, от одного к другому. Без них - я пропал. Они становятся опорой, на которой в безграничности пространства концентрируется все».

Одна из центральных для Велимира Хлебникова идея о бесконечной цикличности судьбоносных военных столкновений, происходящих на воде и суше раз в 317 лет, становится для Кифера основой для размышления на темы войны и мира, мимолетности и конечности всех человеческих чаяний, беспощадности рока. В то же время выставка «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову» - это живописная ода печальной красоте ржавеющих кораблей, некогда вселявших страх, а теперь брошенных их создателями на самом краю земли.

Кураторы выставки - Дмитрий Озерков, заведующий Отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, кандидат философских наук, и Нина Данилова, младший научный сотрудник Отдела современного искусства Эрмитажа.

К выставке подготовлен научный иллюстрированный каталог на русском и английском языках.

Один из самых ярких художников современности, Ансельм Кифер не любит комментировать свои работы. Во время прошлогодней выставки в Эрмитаже он лично занимался монтажом своих полотен, но покинул Петербург ещё до открытия экспозиции.

Никаких развёрнутых комментариев мастера: по его утверждению, картины должны говорить со зрителем сами, без посредников.

Работы Кифера уже сейчас находятся в постоянной экспозиции Лувра. Он единственный из ныне живущих деятелей искусства, кто удостоен такой чести. Впрочем, заслуженно. Немецкий художник и скульптор уже сказал своё веское слово в современном искусстве.

И это не эпатаж, столь характерный для современности, - его работы искренни, в них чувствуются неподдельные и яркие впечатления. Полотно, купленное Эрмитажем, - яркое тому подтверждение.

Выставка прошлого года называлась «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову: Судьбы народов». Посвящение русскому поэту выглядело условно. Кифер русского языка не знает, читать великого футуриста в оригинале он не мог. А поэзия непереводима. Тем более поэзия авангардистов.

Самую известную строчку Хлебникова, «Крылышкуя золотописьмом тончайших жил...» , перевести на любой язык, мягко говоря, непросто.

Но Кифера, прежде всего, интересовала не сущность поэзии, а её исторические темы: война и революция. К теме войны Кифер обращается постоянно - недаром же он родился в Германии в 1945 году, за два месяца до окончания сражений в Европе. Вот и встречаем мы на его полотнах безжизненные реки, дороги, ведущие в никуда, а ещё (как тут не вспомнить ) подсолнухи, только подсолнухи мёртвые, чёрные, высушенные. А под этими огромными неживыми цветами - бездыханный труп. Мрачно, но на радость Кифер и не претендует. Война вообще не радостное дело.

Прежде всего, в работах художника нас поражает техника. Они объёмные. Они как будто врываются к нам из другого мира и стремятся слиться с нашей реальностью. И это достигается не только при помощи инсталляции (книга на картине «Дух над водой» - не нарисованная, а настоящая), но и при помощи живописной техники. Крупные, жирные мазки буквально выпирают с полотна.

Сразу видно, что по образованию Ансельм Кифер филолог. Символика текста, интертекстуальность, связь с литературой играют в его полотнах одну из главных ролей. Не случайно на той же картине «Дух над водой» мы видим книгу вместо духа. И как тут не вспомнить начало Евангелия от Иоанна:

«В начале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог...»

Полотно кажется светлым. Есть только одно но: по центру книги расплывается кровавое пятно. Из слова родился мир, но из слова родилось и страдание этого мира. Из слова родилась война.

Велимир Хлебников в своих подсчётах пришёл к выводу, что судьбоносные сражения на суше и на море повторяются раз в 317 лет. Сомнительное, но, бесспорно, поэтическое утверждение.

Для своей выставки прошлого года Кифер выбрал тему морских сражений: почти на всех полотнах можно было увидеть военные суда. По сравнению с окружающим пейзажем они кажутся очень маленькими, почти незаметными. Но вокруг этих мелких кораблей разрастаются огромные тёмные пятна. Война не рождает на свет ничего, кроме смерти и страдания. Но первопричиной всего было слово.

Многие произведения Ансельма Кифера говорят о том, как люди не умеют ценить силу слов, как они не видят, что одна неудачная фраза может дать миру столько боли, что он её просто не выдержит и сломается. Да, мир Кифера - это сломанный мир, сломанный мир ребёнка, самые яркие впечатления которого возникли на руинах послевоенной Германии.

Это очень нужно увидеть сегодня, когда большая часть представлений человека о войне сводится к компьютерным играм.

«Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» — это первая в России большая и полноценная выставка мастера, завоевавшего всемирную славу в конце 1980-х годов. Благодаря Киферу и другим немецким неоэкспрессионистам в современное искусство, прервав господство чистого концептуализма, возвратилась живопись. Тридцать работ — итог девятилетних переговоров Эрмитажа и Ансельма Кифера. Первоначальный живописный цикл с таким названием был создан художником в 2004-2010 годах, демонстрировался в США и Британии, а одна из работ была продана на аукционе Phillips за $3,2 млн (при эстимейте $500-800 тыс.). Все картины, показываемые в Эрмитаже, написаны Кифером в 2016 году.

Экспозиционное решение выставки очень сдержанно и в то же время радикально. Самый большой зал Зимнего дворца — Николаевский, традиционно принимающий главные временные выставки, превращен почти что в галерейный «белый куб». Три примерно равных нейтральных объема принимают живопись Кифера, а пышный архитектурный декор спрятан под фальшстенами на всю высоту колонн, чьи капители стали едва заметны. Сверху над проемами, членящими экспозицию, художник от руки написал углем ее название. Пространство не смотрится клаустрофобическим, наоборот, в нем много воздуха, а роль окон (подтверждая известную реалистическую метафору) выполняют грандиозные холсты Кифера, висящие на стене, обращенной к Неве: «Дух над водою» размером 4х5,5 м и «Без названия» размером 5х7 м. В обеих этих работах композиционный центр занимает свинцовая книга. Эта живопись не просто трехмерна — иногда она становится почти иллюзорной. В перечислении техник и материалов на этикетках есть холст, масло, акрил, эмульсия, шеллак, свинец и продукты электролиза, все работы свидетельствуют об энергичном творческом воздействии. При этом Кифер характеризует себя как «очень старомодного художника» и говорит: «Я делаю все сам».

Проведя в Петербурге почти неделю перед открытием, Кифер уехал, не дожидаясь вернисажа. По верному замечанию куратора выставки и руководителя отдела современного искусства Эрмитажа Дмитрия Озеркова, сказав все своим искусством и сделав выставку, художник удаляется, никем не замеченный, через заднюю дверь, оставляя зрителя наедине с живописью.

Картины, показанные в Эрмитаже, можно с уверенностью отнести к пейзажному жанру. Во время публичного диалога между Ансельмом Кифером и Дмитрием Озерковым на сцене Эрмитажного театра 27 мая художник произнес: «Я посмотрел сейчас свою выставку и подумал: я же русский художник!»

«Искусство — это сложно. Это не развлечение», — говорит немец Ансельм Кифер, автор выставки «Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» . Слышать это неудивительно, ведь главная тема его живописных работ — попытка осмыслить, как стали возможны ужасы прошлого столетия и что значит быть немцем, рожденным в послевоенной Германии. Размышляет об этом Кифер, обращаясь к работам литераторов, попавших в мясорубку катастроф прошлого века. Среди его вдохновителей — немецкоязычные поэты второй половины XX века Пауль Целан и Ингеборг Бахман. Первый прошел нацистские лагеря, вторая сгорела в своей квартире. Есть у художника и живописное посвящение Луи-Фердинанду Селину — писателю, проклятому во Франции за сотрудничество с нацистским режимом. Кифер явно не занимается морализаторством, а пластическим языком пытается разгадать, что двигало людьми по обе стороны баррикад и как нам, их потомкам, теперь жить со знанием о произошедших событиях.

Продолжением этих раздумий стала первая персональная выставка Кифера в России, устроенная Государственным Эрмитажем . В этот раз художник обратился к произведениям футуриста Велимира Хлебникова. Хотя тот и не дожил до прихода нацистов к власти, тема войны его волновала всегда: поэт искал способы не допустить конфликтов, пытался рассчитать, сколько лет проходит между великими битвами (выходило, что 317), и писал пацифистские стихи — вспомним хотя бы его поэмы «Война — смерть» или «Война в мышеловке» . К Хлебникову художник обращается не в первый раз: еще в 2004 году Кифер создал цикл полотен, на которых — любимый поэтом образ брошенных кораблей. У Кифера они таятся в камышах: кажется, стоит забросить угля в топку и дернуть руль — и они немедленно оттуда появятся, как и война, всегда присутствующая на периферии сознания поколения середины ХХ века (сам Кифер родился в последние дни Второй мировой в подвале во время бомбежки).

Полотна для эрмитажной выставки у Кифера вышли огромные — под 2х3 м: необъятная тема требует соответствующих форматов. А материал для живописи — не только масло, но и земля, пыль, глина, ржавый металл — символы человеческого праха, пепла, грязи и ужаса, но и одновременно напоминание о том, что самые неприглядные вещи, даже смерть, могут послужить материалом для великого и прекрасного искусства, которое эту же смерть своим существованием побеждает и преодолевает.

Выставка «Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» открыта в Государственном Эрмитаже с 30 мая по 3 сентября.

Выставка современное искусство

В Николаевском зале Зимнего дворца открылась первая в России персональная выставка одного из немногих живых классиков современного искусства — великого немецкого художника Ансельма Кифера. Экспозиция "Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов" организована Государственным Эрмитажем совместно с Galerie Thaddaeus Ropac (Лондон / Париж / Зальцбург) в сотрудничестве с самим художником. Главную выставку сезона смотрела Кира Долинина.

Если бы художника Ансельма Кифера не было, его надо было бы выдумать. Хотя бы для того, чтобы он сделал эту выставку. Потому что если она не убедит российского зрителя в том, что современное искусство не пугало и не повод для гламурного селфи, а плоть от плоти искусства классического, что формальные упражнения не меняют сущности визуального восприятия, что искусство это требует работы мысли и чувств, но и отдает сторицей, то я уж и не знаю, что тогда убедит. Кифер — это не про красоту и позитив, не про гладкую поверхность холста и "тончайшее прикосновение кисти", это про боль, кровь, землю, войну, смерть, память и дух человеческий. Но прежде всего — это о живописи. Той живописи, границы которой модернизм проверял на прочность почти столетие, размыл почти до полного растворения и которая снова и снова находила себе выход. Кифер в этом ряду — один из последних могикан, каждый холст которого настаивает на праве живописи быть главным из искусств.

Огромный бальный Николаевский зал, самое престижное и парадное выставочное помещение музея, отдано Киферу с потрохами. Колонны, зеркала и окна скрыты фальшстенами истовой белизны. Три почти одинаковых объема с широкими дверными проемами несут гостя выставки в замедленном почти до нуля ритме стоячей воды. Пятиметровые холсты, которым отдано по стене, и двухметровые, скомпонованные в композиции по четыре или шесть, все заставляют смотреть на себя с почтительного расстояния.

Хлебниковский цикл Кифера — это пейзажи. Это то время года, когда все лысо и печально, мокрые ветки деревьев сплетаются черной вязью, дороги больше походят на гати, поля голы, а птицы голодны. Так бывает ранней весной и поздней осенью, Кифер выбирает второе: кое-где еще остались сухие желтые листья. Мое описание сознательно отсылает читателя к классическому русскому пейзажу второй половины XIX века, когда такие вот виды писал Левитан. Однако ассоциативный ряд из русской культуры (а имя Хлебникова в названии выставки дает нам право играть на этом поле смело) логичнее было бы продолжить. И вглубь — такую безнадежную распутицу задолго до Левитана писал "гениальный мальчик" Федор Васильев. И ближе к нам — в этих пейзажах и Блок, и Первая со Второй мировые войны, и "пыль да туман". Киферовским пейзажам не мешают оставаться пейзажами ни текст в картине (часто названия и даже входящие в них математические расчеты написаны прямо маслом по маслу), ни скульптурные вкрапления (так, например, открытая книга, частый образ у Кифера, парит над заводью в картине "Дух над водою"; или вот ржавая кровать с порванной сеткой, ощерившейся похуже колючей проволоки, в многометровой композиции "Велимиру Хлебникову. Новое учение о войне. Судьбы народов"). И уж точно ничто не мешает работам Кифера оставаться чистой живописью — сколько бы килограммов свинца, шеллака, металла, дерева и даже "продукта электролиза" не было бы вмазано в краску. Почти доходящая до вожделенной ранними авангардистами трехмерности, эта живопись верна себе.

Выставка в Эрмитаже — персональное посвящение одного художника другому. С текстами Велимира Хлебникова Кифер встретился в 1970-х, из всего корпуса более внятной и удобоваримой на немецком, естественно, была проза, и нумерологические выкладки "Председателя земного шара" не один раз занимали мысли и руки художника. Нынешняя хлебниковская сюита сделана специально для эрмитажной выставки в последние два года, хотя многие мотивы уже встречались в более ранних сериях Кифера. Однако как бы ни было соблазнительно сделать из великого немца русского душою (тем более что сам Кифер в Петербурге на открытой лекции брякнул нечто подобное), все-таки сумрачный германский гений тут первичен. Родившийся за пару месяцев до падения Берлина Кифер — из того послевоенного поколения, которое учило немецкое искусство говорить, после того как говорить стало невозможно. Холокост, сожженные книги, уничтоженные миллионы людей и попытка уничтожить мысль, вина нации, оскверненная земля — основные темы Кифера. Хлебников, предсказавший ход истории, его "новое учение о войне", его позиция художника как верховного лица, его звуковые игры с отдельными буквами — все это преобразовано у Кифера в разговор о фатуме, духе и мертвых кораблях. Последние скользят, висят, падают, умирают в пространстве картин, тяжестью своих металлических остовов переводя лирический пейзаж на язык большой метафизики. Кому, как не немцам, это всегда удавалось лучше всех?