Елена Ростропович: "ОТЕЦ НЕ ЗНАЛ, ЧТО СМЕРТЬ ЕГО ЗАБИРАЕТ»
Парижская квартира Мстислава Леопольдовича Ростроповича на авеню Жоржа Манделя. В январе 1989-го именно здесь великий музыкант дал первое после изгнания из Советского Союза интервью советскому журналисту - корреспонденту "Известий". Ростропович тогда открыл бутылку "Дом Периньон" и предложил выпить "За Россию!". "Я хотел бы вернуться в свою страну, - говорил мне Мстислав Леопольдович, - но это вопрос сложный, особенно после того, как мне и моей жене нанесли такие раны. Мы ни в чем не виноваты, чтобы возвращаться с опущенной головой. Если я нужен, то готов помочь нашему народу". И тогда "Известия" первыми написали: "Вернуть советское гражданство Вишневской и Ростроповичу значит восстановить справедливость". Почти два десятилетия спустя в той же квартире того же корреспондента "Известий" Юрия Коваленко принимает дочь Мстислава Леопольдовича Елена.
- В этой парижской квартире твои родители прожили долгие годы. Здесь у них в гостях перебывал весь мир - короли, президенты, включая Ельцина, музыкальные светила и просто друзья...
- У нас было много разных квартир и домов, которые мы постепенно стали продавать, потому что ни папа, ни мама туда не ездили. Здесь они бывали, пожалуй, чаще всего. Но многих вещей здесь уже нет. Еще до смерти папы родители решили расстаться со своей коллекцией.
- Теперь ты руководишь Фондом Вишневской - Ростроповича?
- Я возглавляю фонд, который находится в Вашингтоне. Есть другие фонды - в России, в Литве, в Германии. И я хочу их объединить. Они очень разные: один занимается вакцинацией детей в России, другой помогает молодым музыкантам в разных странах.
- Насколько я понимаю, отец никогда не вел дневников...
- У него не было времени. Но остались его феноменальные записные книжки, куда он заносил даты всех своих концертов, репетиций, встреч, поездок. Он шутил, что если их потеряет, то покончит самоубийством... К сожалению, когда я его видела, ему часто было не до рассказов. Он доверял мне, и его дела сваливались на меня. Мне так жалко, что я не делала записей. Он был гениальным рассказчиком...
Есть ли еще неизвестный Ростропович? В молодые годы он писал музыку. Сам Шостакович поощрял его продолжать сочинительство. Сохранились ли эти произведения?
- Все его сочинения я постараюсь разыскать в архивах. В начале октября в немецком городе Кронберге пройдет фестиваль виолончелистов памяти Ростроповича. И там, в частности, сыграют написанную папой "Юмореску".
- Ростропович сравнивал свою любовь к музыке с верой священника в Бога...
- Он вел разговор с Богом в "Сарабанде" , когда ее последние ноты возносились вверх, улетали в небеса. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что он играл для Бога. Когда я его слушала, то забывала о том, на каком свете нахожусь.
У Мстислава Леопольдовича было невероятное количество друзей. Но кто - помимо семьи - составлял ближайший круг?
- Конечно, существовало музыкальное братство, но были и друзья, совершенно не связанные с музыкой. Когда мы праздновали его 70-летие в Париже, возникли неожиданные трудности. Он передал список приглашенных в Елисейский дворец, где проходил праздничный ужин. Среди гостей были и королева Испании, и принц Чарльз, и консьерж его парижского дома, и другие простые смертные. Он любил их всех. Протокольная служба Елисейского дворца была в смятении, как посадить их вместе.
- Ничто человеческое ему было не чуждо. Он любил водочку, застолья...
- Да, он любил посидеть в компании. Один раз - первый и последний - мы поехали на каникулы всей семьей в Грецию. После завтрака папа выходил на пляж, где стоял руки в боки. Потом мама умоляла его плюхнуться в воду. Он плавать не умел и плюхался минут на пять. Потом шел работать. За обедом наша семья - человек двенадцать - встречалась в ресторане. И он тут же начинал приглашать за наш стол людей совершенно незнакомых. Ему нужно было общение.
- Твардовский заметил, что "в Ростроповиче жизни и красок на десятерых"...
- Я бы добавила, что Ростропович прожил десять жизней. Один человек не смог бы сделать столько за свою жизнь, сколько сделал отец. Он успел все что хотел. Разве что книгу не написал, все откладывал. Но, может, и не надо было?
- Ну а что же было двигателем его жизни?
- Любовь к музыке и к людям. Папа все время кому-то помогал. Я сохранила его записку, которую он написал, уже будучи безнадежно больным, - просил кому-то позвонить по поводу квартиры для одного кларнетиста.
- Он был человеком верующим?
- Очень. Он молился каждое утро. У меня остался его молитвенник - весь истрепанный. Он соблюдал все посты, даже когда уже был болен. Я его умоляла этого не делать, но он не слушался.
- Ну а был ли Мстислав человеком мстительным?
- Ну что ты! Он никогда никому не мстил. Хотя порой обижался, сидел распустив губы. Он не любил конфликты и всегда хотел помириться, чтобы все было нормально. Поэтому имя Мстислав совершенно не соответствует его личности.
- С Галиной Павловной они прожили 52 года...
- По нынешним временам это что-то немыслимое. Может, они подошли друг другу, потому что такие разные? У мамы очень сильный характер, но она давала папе возможность все решать самому. Он как бы имел власть, но решения, в сущности, оказывались мамиными. Кроме того, они были и вместе, и не вместе. У каждого были свои поездки. Это важно, чтобы люди не привыкали друг к другу, как к старым тапочкам.
- "Когда я смотрю на Галю, я каждый раз на ней женюсь", - говорил Ростропович.
- Действительно, в их любви никогда не было рутины. Они с удовольствием ждали каждой новой встречи, посылали друг другу замечательные факсы, которые сохранились.
- Я знаю, что Мстислав Леопольдович вел себя мужественно до последнего дня...
- Вначале он боролся с болезнью, а потом понял, что ничего сделать не может. Однако едва ли он осознавал, что наступает конец. Такого мужества я вообще не видела. Он никогда не жаловался. Мы с ним никогда не говорили о смерти - вопрос так не стоял. Папа не давал нам никаких прощальных напутствий.
- То есть он верил, что жизнь победит?
- Абсолютно. Но Господь решил иначе. Бог написал свою партитуру его жизни. Папа сделал на земле все что можно было.
Он подарил нам свое 80-летие, которое мы справили вместе. Он попрощался с друзьями. И ушел, не мучаясь, во сне, после операции. Он не страдал и не знал, что смерть его забирает. Да и если посмотреть на даты его жизни: 27.03.1927 - 27.04.2007, то получаются одни семерки. В Московской консерватории он лежал в день святого Мстислава, а хоронили его в день святой Галины. Все это не может быть случайностью.
- Наверное, трудно быть дочерью двух таких выдающихся людей?
- Ох как тяжело, но я ничего другого в жизни не знала. То, что папа и мама - гении, для меня огромнейшая честь.
- Оставалось ли у Ростроповича время быть отцом?
- Чтобы быть хорошим отцом, не надо вытирать ребенку нос или следить, как сделаны уроки. Я все время чувствовала его невероятную любовь. Когда он был нужен, он всегда был рядом. Конечно, он не такой человек, который знает, как себя вести с детьми. И даже со своими внуками он смог общаться, только когда они немного подросли.
- Какие черты характера ты унаследовала от отца и от матери?
- Как и отец, я люблю общаться с людьми, помогать им. Унаследовала я от него и дисциплину в работе. Если мне что-то надо сделать, то я лягу и умру, но сделаю. На меня можно положиться. От папы у меня и определенная дипломатичность. От мамы - умение разбираться в людях. Я хотела бы уметь, как она, сказать человеку прямо в глаза, что я о нем думаю, но не получается.
- У тебя трое сыновей - Иван, Сергей и Александр и дочь Настасья. Есть ли у них способности к музыке?
- Мой отец считал, что Саша - единственный в моей семье, у кого настоящий талант. То же говорит наш друг дирижер Сейджи Одзава. Но я крайне осторожно обращаюсь с его талантом и не хочу, чтобы его очень мучили. Я думаю, Саша будет не солистом, а дирижером.
- Как чувствует себя Галина Павловна?
- Она ходит каждый день в свою Школу оперного пения. Там только что давали "Кармен". К сожалению, у них всего 350 мест, и попасть на спектакль невозможно. Но голоса в ее школе - и я говорю это на полном серьезе - лучше, чем в Большом.
- Почему она согласилась сняться в фильме Сокурова "Александра"?
- ее долго уговаривал и убедил, что она должна это сделать. Сначала она боялась, что мы ее увидим совершенной старухой - в сандалиях, в нейлоновых носочках. Но мама осталась очень довольна. Она могла быть потрясающей драматической актрисой - достаточно посмотреть ее в фильме-опере "Катерина Измайлова".
В эти дни в столице Азербайджана проходит третий Международный фестиваль имени Мстислава Ростроповича. Выдающийся музыкант родился в Баку и любовь к родному городу пронес через всю свою жизнь. В Баку ждут Юрия Башмета, Максима Венгерова, Давида Герингаса, а также молодых талантливых исполнителей. Художественное руководство фестивалем взяла на себя Ольга Ростропович, старшая дочь маэстро и Галины Вишневской . С Ольгой, которая руководит и работой благотворительного фонда своего отца, встретилась обозреватель "Известий" Мария Бабалова.
- Как-то странно получилось, что в Баку есть фестиваль имени Мстислава Ростроповича, а в России нет...
Благодаря решению Юрия Лужкова теперь фестиваль будет и в Москве - ежегодно, с 27 марта, дня рождения папы. Под названием "Неделя Ростроповича". Мы сейчас готовимся к первому фестивалю в Москве. Моя концепция такова: чтобы папа, находись он в зале - а я абсолютно уверена, что он с нами, - получал удовольствие от происходящего. Значит, должно быть как можно меньше речей и больше музыки. Но дело в том, что у нас очень сжатые сроки для подготовки, а все хорошие артисты расписаны на несколько лет вперед, да и март же еще и разгар сезона. Поэтому перед нами стоит трудная задача.
- Что самое сложное в сохранении памяти о таком грандиозном человеке, каким был ваш отец?
Сложное именно то, что это человек невероятного масштаба - по таланту, человеческим качествам и статусу. Я делаю все по мере своих возможностей, но мне кажется, что этого недостаточно. Хочется делать больше и больше - объять необъятное. Главное, чтобы все было достойно его имени, а это значит, все должно быть сделано если не абсолютно совершенно, то на высочайшем профессиональном уровне.
- На чем вы делаете акцент в работе?
- На всем том, что касается фонда. Прежде всего, это помощь молодым музыкантам, то, ради чего и был создан фонд моим отцом. Потом, конечно же, проведение фестивалей, конкурсов его памяти.
- Работа фонда как-то меняется?
- Трудно сказать. Я занимаюсь фондом с тех пор, как ушел папа. До этого он занимался им лично. Поэтому я не совсем знаю, как это было, мне трудно сравнивать. Конечно, сейчас остро стоит вопрос с финансированием и стипендиатов, и творческих проектов. Ведь главным финансовым источником фонда был мой отец. Он все гонорары, полученные в России, отдавал туда. Сегодня приходится искать спонсоров, а кризис к щедрости не располагает.
- Говорят, что талантливых детей у нас стало меньше. Вы это чувствуете?
- Вундеркинды - штучный товар. Их и раньше было немного. Есть талантливые, способные дети. Думаю, если сравнивать нынешнюю ситуацию с той эпохой, музыкальной средой и уровнем преподавания, к примеру в Московской консерватории, когда росла я, то ситуация сегодня, мягко говоря, не столь вдохновляющая для тех, кто начинает свой путь в музыке.
- И все же вы оставили профессиональные занятия музыкой.
- Так сложилась жизнь. Я вышла замуж, стала заниматься семьей. Хотя меня в пять лет стали учить музыке, и никто ни меня, ни мою сестру не спрашивал: хочешь - не хочешь. Сначала бабушка, папина мама, занималась нашим обучением, потом нас отдали в ЦМШ при консерватории и так далее. Я и концертировала, и с отцом много выступала, и преподавала в Нью-Йорке. Папа даже два года со мной не общался - обиделся, когда понял, что окончательно перестала выступать.
- Не жалеете, что сделали ставку на семью?
- Никогда не жалела. Во-первых, я всегда отдавала себе отчет в том, что при всей своей похожести на отца я не наделена талантом его масштаба. Во-вторых, я вообще такой человек, который никогда ни о чем не жалеет.
- Как вам это удается?
- То или иное решение я принимаю в силу каких-то обстоятельств, а значит, я закрываю дверь комнаты и больше туда не вхожу. И не буду терзать себя размышлениями типа: а может, надо было сделать не так, а иначе?
- Вы пожелали бы своим детям профессиональной музыкальной карьеры?
- Профессиональной - никогда. Если у них есть к этому талант, стремление, пусть пробуют, но что-то форсировать, тем более заставлять - не вижу в этом никакой надобности. К тому же сегодня реальность такова, что в музыке ты или гений, или нищий. А ведь если мы говорим о мальчишках, то в будущем это глава семьи, который должен обеспечивать дом, себя, жену, детей.
- Как было принято решение, что именно вы, а не ваша сестра Лена встанете во главе отцовского фонда?
Так получилось совершенно естественным образом, без всяких проблем. Мы не спорили и не выбирали. Лена занялась делами медицинского фонда Вишневской-Ростроповича. Слава богу, что мы с сестрой не конфликтуем. У нас замечательные отношения. Самое главное, мы ничего никогда не делим. Даже в детстве не дрались ни из-за мальчиков, ни из-за платьев... Кстати, воспитывали нас в строгости. Нам с сестрой очень многое запрещалось: нельзя было носить мини-юбки, красить глаза, распускать волосы...
- Теперь вы собираетесь переезжать в Москву?
- Сейчас я девяносто процентов времени провожу в Москве. Значит ли это, что я переехала? Я сейчас здесь живу, потому что дел по фонду очень много и мама нуждается в моей помощи и поддержке. Да и моя личная жизнь получила московскую прописку - мой супруг живет в России. Я очень счастлива, мне здесь нравится. Думаю, смысл моей нынешней жизни в России - в том, чтобы достойно продолжать дело, начатое моими родителями. Кстати, папа последние годы очень уговаривал меня, чтобы я перебралась в Москву. Но большую часть своей жизни я прожила в Америке, и мои дети - американцы. Правда, сейчас они учатся в школе-интернате в Швейцарии. Как и где им быть дальше, они сами решат.
- Почему вы сделали выбор в пользу швейцарского, а не американского образования для детей?
- Два года назад я пришла к выводу, что им все-таки лучше получить европейское образование. Я воспитывала сыновей одна, поскольку мы разошлись с их отцом, когда они были совсем маленькими. И в какой-то момент в Америке мне стало довольно сложно воспитывать детей так, как я считаю должным. Там совсем иные параметры воспитания. Я все-таки исхожу из той старой школы, когда можно и даже нужно ребенка наказать. Например, шлепнуть или запретить куда-то ходить. В Штатах на это смотрят иначе. Там, если шлепнуть по попке, "доброжелатели" вызывают полицию. Родителей - в суд, а ребенка - к психиатру. Теперь американские дети, которым нет еще 16 лет, могут официально развестись с родителями. Для меня это странно. И Швейцарию я выбрала, потому что, во-первых, там дают интернациональный бакалавриат, а во-вторых, в процессе образования там присутствуют такие понятия, как дисциплина и уважение авторитетов.
- В сыновьях вы видите черты дедушки или бабушки?
- В младшем - Славе - я вижу черты папы. Хотя внешне совсем не похож, но феноменальная общительность - это в него! Слава идет по улице и заглядывает в глаза прохожим. Если он ищет контакта, а с ним никто не говорит, он может начать общаться чуть ли не с фонарным столбом. Еще у Славки удивительная интуиция. Он мальчик маленький, но мыслит какими-то непривычными категориями. Обожает бабушку, мою маму, буквально ее боготворит. Не расстается с бабушкиными пластинками, слушает у себя в комнате в интернате. Попросил фильм Сокурова "Александра" на DVD. У него какое-то почитание бабушки, это очень приятно. А вот мой старший сын - более независимый, свободный художник. Ему не свойственны бурные проявления чувств.
- Вы с детьми на каком языке общаетесь?
- Я с ними говорю по-русски, они мне отвечают по-английски... Мои дети родились в Америке, их отец француз. Поэтому языки их общения - английский и французский. Конечно, мне хотелось сохранить русский язык в своем доме, у них всегда были русские няни. Еще такой момент... У отца моих детей - в силу причин исторических или национальных - отношение к России было очень сложное. Естественно, это каким-то образом передается и детям. И пока, к сожалению, мои дети Россию не очень хорошо знают.
У вас в родительском доме царил матриархат или патриархат?
- У нас всегда якорем была мама. Мама урезонивала папу: "Слава, успокойся, опять тебя понесло". И меня она тоже часто останавливает - мой характер похож на отцовский. Я буду плохо себя чувствовать, если пройду мимо чего-то, что меня зацепило.
- Оставшаяся часть вашей фамильной коллекции когда-нибудь переедет в Константиновский дворец в Стрельне или навсегда останется дома?
- Посмотрим. Решение этого вопроса - мамина прерогатива. Мама - человек, который умеет слушать. Если в комнате будет сорок человек, она выслушает сорок разных мнений, но примет сорок первое. У мамы такая удивительная прямота, которая граничит с резкостью. Иной раз, когда я ее слышу, - мурашки по коже.
- А в доме сохранены какие-то русские традиции?
- Мы только по этим традициям и живем, других нет. Мы - я говорю и за свою сестру - глубоко русские люди. Поэтому, какой бы дом или квартиру на Западе я ни купила, обязательно посажу там березку. У меня всегда будет сирень, у меня всегда будет жасмин, который, кстати, в Америке найти невозможно. О таком пахучем жасмине, как у нас, за границей можно забыть.
Ольга Ростропович, о личной жизни которой расскажем в статье, успешно продолжает династию знаменитых музыкантов. Легендарные родители могли затмить детей своей славой. Однако Ольге Ростропович удалось самой состояться в музыкальном мире и организаторской деятельности. Ее происхождение не раз мешало ей добиваться успехов в этой сфере деятельности.
Ольга Ростропович
Слава пришла к Ольге абсолютно заслуженно. Это результат огромной работы и удивительного таланта. Может быть, Ольга Ростропович достигла таких результатов благодаря поддержке семьи, которую она очень любит.
Мать Ольги Ростропович — легендарная оперная певица Галина Вишневская. Отец – не менее известный музыкант Мстислав Ростропович. Казалось, что карьера Ольги была предрешена еще до ее рождения. На самом деле были определённые проблемы в детском возрасте, так как ей очень тяжело было получить какие-то определённые навыки и знания. Но в последствие благодаря стараниям все изменилось.
Ольга появилась на свет в 1974 г. в столице России. Музыкой девочка занималась с раннего детства. Ее обучение игре на фортепиано началось в 4 года. Родители, в силу свей занятости, не могли сами обучать нотной грамоте свою дочку. Поэтому занятия проводила бабушка Ольги. Ее звали Софья Николаевна, она была казачкой и также в совершенстве владела инструментом.
Ольга Ростропович в детстве с родителями и младшей сестрой
Занятия маленькой Ольги длились по 30 минут в день. Затем продолжительность занятий увеличили, и Ольга стала играть на фортепиано по 1-1,5 ч. в день. В результате такого усердия к 6 годам она могла сыграть несколько произведений известных композиторов. Поэтому она беспрепятственно поступила в музыкальную школу.
В 13 лет Ольга начала осваивать другой инструмент – виолончель. Отец пристально следил за ее занятиями, не давал девочке никаких поблажек. Ольга Ростропович признавалась в интервью, что очень не любила заниматься при отце, так как он критиковал каждую фальшивую ноту. Однако Ольга очень любила ходить вместе с отцом в консерваторию, где он занимался и читал лекции студентам. Его советы были очень важны для Ольги.
Родители Ольги Ростропович
Виолончелистка часто отмечала строгость своего легендарного отца. Девочке не позволялось ярко одеваться, общаться с молодыми людьми, за ее успехами в учебе пристально следили.
Ольга вспоминает, что на выпускной вечер Галина Вишневская подарила дочке шикарное вечернее платье. Его длина была всего на 2 см. выше колена. Отец строго запретил носить это платье Ольге, называл его вульгарным и откровенным. Галине Вишневской пришлось всю ночь перешивать выпускное платье дочери.
Переезд в США
Ольге, вместе со своей семьей, не раз приходилось менять место проживания. В 1978 г. все члены семьи Ольги были лишены советского гражданства, поэтому им пришлось остаться в США, куда они выехали в рабочих целях.
В Нью-Йорке виолончелистка также продолжала обучаться музыкальному мастерству. Она окончила знаменитую Джульярдскую высшую музыкальную школу и начала выступать совместно с отцом. Ольга быстро заняла место солистки в оркестре. Ведь в своем мастерстве она существенно превосходила других музыкантов. Карьера молодой девушки росла не останавливаясь. Работая с самыми знаменитыми иностранными оркестрами, она получала все новые и новые возможности для роста.
Ольга Ростропович в домашней обстановке
Со временем Ольга заняла место преподавателя в музыкальной школе, которую окончила в Нью-Йорке. На музыкальные занятия и выступления, Ростропович тратила все меньше и меньше времени. К тому же, Ольга обзавелась собственной семьей, у нее появились дети. Она разрывалась между работой и семьей, но в последствии выбрала именно детей. Практически круглыми сутками находясь дома, Ольга поставила крест на своей работе.
Ольга Ростропович с мамой и сестрой Еленой
Отец тяжело переживал эту ситуацию. Ведь он мечтал, что Ольга продолжит музыкальную династию и также станет известной виолончелисткой. Обида на дочь была такой сильной, что он не разговаривал с Ольгой почти два года. Несмотря на все переживания, они все-таки воссоединились, но не надолго.
Возвращение в Россию
Ольга Ростропович вернулась в Россию только в 2007 г. В это время самочувствие ее отца резко ухудшилось. Ольга проводила много времени с Мстиславом Ростроповичем, посещала больницу и ухаживала. Конечно же, все это ее трудолюбие, отношение к семейным ценностям нельзя просто так упустить. Она настоящая русская женщина, которая не только добилась высот в биографии, но и стала одной из самых известных личностей.
Ольга Ростропович на концерте
После смерти Мстислава Ростроповича она возглавила фонд, названный его именем. Эта организация занимается поиском и поддержкой молодых музыкантов. Фонд помогает получить юным дарованиям музыкальное образование, содействует трудоустройству, устраивает концерты и фестивали. Стипендии этого фонда получают талантливые музыканты, проживающие в разных уголках России. Семья Ольги Мстиславовны Ростропович всегда была на виду. Их творчество было интересно даже за рубежом.
Ольга Ростропович управляет фондом своего отца
У Ольги Ростропович есть младшая сестра Елена. Она также с детства занималась музыкой. Однако в настоящее время она руководит другим благотворительным фондом. Ее организация занимается медицинскими вопросами. Фонд поддерживает детей, страдающих тяжелыми заболеваниями, помогает их семьям.
Личная жизнь
Ольга Ростропович дважды вступала в официальный брак. Ее первым мужем был представителем Французского Модного Дома. От своего первого мужа Ольга родила двоих сыновей. Можно сказать, что личная жизнь Ольги Ростропович складывалась, не очень гладко, но все же она творческая личность и перемены в биографии должны быть.
Ольга Ростропович сейчас
Несмотря на то, что сыновья также росли в творческой атмосфере, они предпочли выбрать другие сферы деятельности. После ухудшения состояния здоровья отца, Елене пришлось оставить семью в США. Она отправилась на родину, где проживает до сих пор.
Дети на тот момент уже были взрослыми, а с мужем Ольга развелась. Спустя несколько лет, Ольга второй раз вступила в брак с гражданином России. Его имя и род деятельности неизвестен, так как Ольга не рассказывает о своей личной жизни.
«В те редкие моменты, когда родители бывали дома, они активно занимались с нами». Конец 70-х, Париж
Как странно всё получается, - рассказывает Ольга. - В январе 2007 я вернулась в Москву. Когда папе стало уже совсем нехорошо, жила у него в больнице. В то время мы с ним очень много говорили. Иногда даже ругались, ссорились. Потому что папа очень хотел, чтобы я вернулась в Россию. А я объясняла, что это невозможно: у меня дети - американцы, они ходят в американскую школу, да и я уже столько лет живу в Америке. Но год назад моя жизнь совершенно изменилась, я вышла замуж в Москве и странным образом почувствовала себя здесь дома. Я сейчас снова живу в Газетном переулке, в том доме, где мы выросли. Там сохранилась та церквушка, в которой мы на Пасху освяща ли кулич и яйца.
Что касается работы, то самым крупным - медицинским Фондом «Вишневская - Ростропович» - теперь руководит моя сестра Елена. А Фонд Ростроповича -моя забота. Этот фонд папа создавал сам, чтобы помогать молодым музыкантам.
Собирал на своих концертах средства, сам выискивал таланты, покупал им инструменты, следил за их судьбой.
«Меня спас Шостакович»
Несколько лет назад Вишневская и Ростропович подарили Санкт-Петербургу квартиру, чтобы создать там музей Шостаковича.
- А вы сами Шостаковича хорошо помните?
Конечно! Однажды, когда мы жили в дачном посёлке Жуковка, Дмитрий Дмитриевич спас меня от неминуемой расправы, которую пытался учинить папа. Я не хотела заниматься музыкой, валялась с книжкой на кровати, зная, что папа ушёл. А он вдруг вернулся - забыл что-то дома. Увидев, что я прохлаждаюсь, а не сижу с инструментом, взлетел на второй этаж, схватил несчастную виолончель за гриф и с криками: «Остановись! Остановись немедленно!» -понёсся за мной. Я вылетела через калитку из дома на дорогу - в чём была. Представьте картину: я несусь по дороге мимо дач к лесу, за мной мчится разъярённый папа, потрясая виолончелью, а невдалеке гуляет Дмитрий Дмитриевич. Увидев несущегося Ростроповича, он настолько растерялся, что смог повторить только: «Славочка! Славочка! Побойтесь Бога!» Папа вынужден был остановиться и раскланяться с. Шостаковичем, а я умчалась в лес пережидать, когда буря утихнет.
Лучшие дня
- Решилась ли судьба легендарной виолончели маэстро?
Пока что она стоит у нас дома. Совершенно ясно, что на этом инструменте нужно играть - инструмент без рук музыканта начинает «умирать». Мы решим, как и кто это будет делать. Но пока мы никуда не спешим. Принимать такие решения сложно. Ведь виолончель - это часть отца.
- То, что на этой виолончели пытался играть Наполеон, - лишь легенда?
Это абсолютная правда! Там даже виден след его шпоры. Это случилось в саду Тюильри, где зна менитый музыкант Дюпор давал кон церт для Наполеона. А император как известно, был твёрдо уверен в том, что умеет делать всё. Он подошёл, схватил виолончель и зажал её ногами так, что на одном боку остался след от его шпоры.
- Знаю, что после отъезда из СССР вас отправили учиться в монастырь. Почему именно туда?
Родители не могли сидеть с нами - им нужно было зарабатывать деньги. Ведь из страны нас выслали практически ни с чем. Поэтому нас и отправили в монастырь. Монастырь был французский, католический, а мы даже английского не знали. Поэтому в Швейцарии мы пережили глубочайший шок. Общаться друг с другом по-русски нам с Леной запретили вообще! Мало того - нас с сестрой поселили на разных этажах, в разных малюсеньких комнатках. И ты как можешь в этой ситуации, так и выживай. Но, знаете, когда ты понимаешь, что тебе надо принять душ, а он - один на этаже, ты моментально выясняешь, что нужно сделать и в какой список себя внести, чтобы его в конце концов принять. Через шесть месяцев я заговорила по-французски. Так что своим родителям я очень благодарна за то, что они провели нас через такой опыт.
- А как вас направляли родители: куда пойти, что надеть, с кем дружить?
Направление было очень простое: никуда не ходить, ни с кем не дружить, платье - только ниже колена. Всё! К выпускному вечеру мама привезла мне потрясающее платье - очень простое, но при этом невероятно элегантное. Папа пришёл домой очень поздно
Около часа ночи. И что-то мне стукнуло в голову выйти в этом платье и показать, какая я завтра буду красивая. А платье - на 2 см выше колена! Я вылетела из комнаты, как пробка из бутылки. Мне было сказано, что, естественно, никакого выпускного, я в этом платье его имя позорить никуда не пойду, потому что дочь Ростроповича так выглядеть не может… Я рыдаю, но ничего не помогает! Как вы думаете, что делает мама? Она умеет сохранять спокойствие в абсолютно непредвиденных ситуациях. Она идёт в свою комнату, молча открывает шкаф, достаёт оттуда чёрную шаль. А время - 1 час ночи, и у неё на следующий день спектакль. Но мама спокойно, не говоря ни слова, распускает шаль, берёт крючок и начинает вязать кружево. За два часа она связала полоску кружева сантиметров в 5 шириной и пришила его мне на платье, чтобы закрыть колени. Вот так я пошла на выпускной вечер. И это платье теперь вожу с собой по свету, где бы я ни жила.
Досье
Ольга Ростропович - старшая из двух дочерей Г. Вишневской и М. Ростропови-ча. Родилась в Москве. В 1974 г., будучи студенткой Московской консерватории по классу виолончели, была вынуждена вместе с родителями покинуть СССР. Год девочки проучились в монастыре в Швейцарии, затем переехали в Нью-Йорк, где продолжили музыкальное образование. Ольга выступала как солистка с отцом. Была замужем за представителем одного из самых знаменитых модных Домов Франции, от этого брака у неё два сына.
Дрались мы с сестрой чудовищно. Ссорились, выясняли, кто больше похож на маму. Вопрос о сходстве с папой никогда не становился предметом обсуждения. Папа был смешной, мама же считалась совершенством...
Первое, что помню в жизни, - музыка. Она сопровождала меня с момента рождения и звучала отовсюду: из комнат родителей, от соседей сверху, снизу, сбоку... А как иначе? Мы ведь жили в знаменитом так называемом «Доме композиторов» в Газетном переулке.
Фото: ИТАР-ТАСС
Я засыпала под звуки виолончели, рояля и оперные арии.
Слушать музыку я любила, но совершенно не желала ею заниматься. Тем не менее в пять лет бабушка, папина мама, посадила меня за рояль. Софья Николаевна была замечательной пианисткой и рассчитывала, что внучка пойдет по ее стопам. А я страдала - час, отпущенный на занятия, превращался в пытку. Играла и гипнотизировала часы, которые отсчитывали время моего мучения. Если бабушка отходила, я тут же переводила стрелки вперед. На пять минут, на десять... Однажды осмелела и сразу «съела» полчаса. Конечно, она это заметила и наказала меня: за каждые пять «сэкономленных» минут пришлось отыграть десять лишних.
Я мечтала стать балериной, но родители отказались даже обсуждать эту тему.
В нашей семье поклонялись только музыке. И в шесть лет я пошла в ЦМШ - Центральную музыкальную школу. А в пятнадцать - выбрала виолончель, хотя папа был против: он считал, что это не женский инструмент. Но я влюбилась в виолончель, она так прекрасно звучала в папиных руках, что не было сомнений: когда-нибудь и у меня получится не хуже. Я ведь с детства считалась папиной дочкой. Внешне на него очень походила - манерами, повадками, жестами. Даже очки носила как он! В семье меня дразнили: «Слава номер два!» И папе, когда он что-то в очередной раз забывал, говорили: «Вылитая Оля!» А вот в последние годы многие уверяют, что я - копия мамы. Удивительно слышать это. Мамины черты, видимо, проявились с возрастом...
Жили мы с младшей сестрой Леной просто и понятно: родители за нас решали, что можно делать, а чего - нельзя.
Главное стоять друг за друга горой перед внешним миром, ведь семья - основа основ, наша крепость.
Я всегда вступалась за худенькую и щупленькую Ленку, которую обижали мальчишки. Однажды поколотила знаменитого на весь «Дом композиторов» хулигана. Мама мальчика пришла к моей: мол, да как ваша дочь посмела! Галина Павловна ответила в свойственной ей манере, словно ножом отрезала: «Значит, было за что! И вообще: не мешайте мне работать».
Однако воспитывали нас сурово. Особенно строг был папа. Я никогда бы не посмела встать перед ним в расслабленной позе, скривив лицо или закатив глаза, мол, «ах, опять нотации». Если я слышала: «Оля, иди сюда!»
Даже помыслить не могла ответить: «Сейчас!» или вовсе не отозваться. Надо было сию минуту бросать все и нестись стрелой.
Во время еды нам не позволялось подавать реплики, пока нас не спросят. За одним столом со взрослыми мы должны учиться, слушать и впитывать. А если захотела встать, жди, пока в разговоре наступит пауза, и попроси разрешения: «Извините, можно выйти?»
Нельзя было протянуть руку к еде первой или взять последний кусок.
Однажды на Новый год нас оставили без подарков за то, что разбили вазу и попытались замести следы. За вранье Дед Мороз, в которого мы свято верили, не пришел...
Поскольку мы другого обращения не знали, искренне считали, что так и надо.
