Как Радищев был первый русский просветитель, поставивший вопрос о простом народе не как объекте истории, но как о существеннейшем его субъекте; как Новиков был первый просветитель-практик, устраивавший первые на Руси публичные библиотеки -- так и Павел Пестель был первым русским революционером-практиком. Новая на Руси фигура революционера практика со всеми свойственными этому типу человека чертами: ум, железная воля, одержимость идеей, аскетизм, как подчинение и жизни и идеи чувству реальности, стратегическая бескомпромиссность и тактическая гибкость -- все эти черты настораживали современников своей новизной. Они пытались объяснить невиданные сочетания свойств личности в этом человеке холодным лицемерием, жестокостью карьериста, они подозревали в этом бескорыстном рыцаре добра даже потенциального Бонапарта. Современники его не любили за исключением нескольких самых близких друзей и соратников. Фигура Пестеля не очень любима и в наше время. Понимание того факта, что он опередил своей революционностью лучших своих современников-декабристов, строивших планы реформирования и эволюционного развития феодально-крепостнического режима, определяет и сегодняшнее отношение к Павлу Пестелю. Отношение к нему резко полярное. На одном полюсе он числится в Бонапартах, в несостоявшихся диктаторах, в предтечах Сталина, на другом -- в бескорыстных борцах за свободу и демократию для всех, не исключая и самого забитого мужичка.

Павел Иванович Пестель родился 24 июня (5 июля) 1793 в Москве. Его дед, выходец из Саксонии, лютеранин, переселился в Россию в 1751. За службу ему было пожаловано во владение имение -- село Васильево с деревнями, всего 149 душ.

Отец Павла Пестеля, Иван Борисович Пестель, при Павле I был главным почт-директором Санкт-Петербурга и президентом главного почтового правления. При Александре I его назначают сенатором. Он славился крутостью характера и независимостью мнений, а также честностью и деловыми качествами. Возможно, эта репутация, подтвержденная удачно проведенными ревизиями Вятской и Казанской губерний, привела его к назначению генерал-губернатором Сибири. В этой должности он провел 12 лет, с 1806 по 1818 год. Сменил его на этом посту впавший в немилость Александра I реформатор М. М. Сперанский.

До 12 лет Пестель воспитывался дома. В 1805 его с младшим братом Владимиром родители отправили в Дрезден к бабушке под присмотром дядьки Андрея Егоровича Зейделя, который позже дослужился под покровительством Пестеля-отца до должности правителя иностранного отделения при канцелярии с.-петербургского генерал-губернатора графа М.А. Милорадовича. В Дрездене оба брата учились до1809 года. А через год после возвращения из Германии родители отдают обоих сыновей в одно из самых привилегированных учебных заведений России, в Пажеский корпус.

Этот период царствования Александра I, известный как либеральный, составляет целую эпоху в деле зарождения народного образования в России. То, что начал Петр Великий, а затем попыталась продолжить Екатерина II, Александр I организовал, расширил и утвердил как систему. Вся империя была поделена на шесть образовательных округов. В них начинается постепенное создание трехступенчатой школы.

Справедливости ради надо заметить, что вся школьная трехступенчатая система была не единой -- от начальной школы до университета. Все ступени плохо сообщались между собою. Но ради той же справедливости, необходимо сказать, что до Александра и такой системы не было. Не было вообще никакой системы образования для населения огромной империи. Каждый учился, если только хотел учиться, сам по себе: "... понемногу, чему-нибудь и как-нибудь".

В 1802 г. было учреждено особое министерство народного просвещения. По мысли власти губернские училища или гимназии предполагалось иметь в каждом губернском городе, а вся система выглядела примерно следующим образом. Первая ступень -- приходская школа, где учили Закону Божию, чтению, письму и арифметике. Следующая ступень -- гимназия. Здесь преподавались геометрия, география, история, основы математики, физики, химии, биологии, логика, психология, этика, эстетика, естественное и народное право, политическая экономия. Преподавались также коммерция и технология. Гимназия -- прямой путь к высшей, третьей ступени образования, к университету, а университет обещал в будущем обер-офицерский чин. В 1809 г. вышел знаменитый указ, дававший всякому сдавшему университетские экзамены, право на получение чина коллежского асессора.

Административно все три ступени российского образования были связаны между собою так: наблюдение за гимназиями и назначение директора ее было предоставлено университетам, директор гимназии был вместе с тем и начальником над смотрителем уездных училищ, а смотритель уездного училища являлся начальником над учителями приходских школ своего уезда.

Таким образом, к 1804 году в трех из шести основанных властью образовательных округах университеты уже существовали: в Москве, в Дерпте и в Вильно .

В трех других округах -- Казанском, Харьковском, Петербургском их предстояло еще учредить. В Петербурге в том же 1804 г. был учрежден Педагогический институт, преобразованный в университет лишь в 1819 г. В тот же год, 1804, получили высочайшее утверждение уставы университетов Москвы, Харькова и Казани и устав учебных заведений при университетах, таких как гимназии, лицеи и проч.

Университетский устав 1804 г. на бумаге обещал очень много: университет становился автономной корпорацией с "советом" профессоров и "правлением". "Совет" профессоров выбирал ректора и деканов. Эти выборные лица составляли "правление" для заведования хозяйственными делами университета и являлась фактически, выражаясь современным языком, "исполнительная власть" университетской корпорации. Организация преподавания была отдана всецело в распоряжение совета. Для своих членов университет имел собственный суд, на который жаловаться можно было только Сенату. Очень скоро, однако, все добрые намерения устава 1804 г. оказались иллюзией. При первой же попытке совета профессоров Харьковского университета настоять на одном из своих постановлений в Харьковском губернском правлении им был сделан строжайший выговор, выборы "правления" были отменены, ученые степени раздавались по усмотрению попечителя.

Печальное положение высших учебных заведений обусловлено было во многом и тем фактом, что, дворяне, отученные Екатериной от петровских батогов и службы отечеству, не желали учиться. Тем более что университет в те времена готовил студента только к педагогическому поприщу, и в университет шли те, кто хотел быть учителем. Служение отечеству на педагогическом поприще дворянству казалось малопривлекательным. Даже казенные стипендиаты старались всячески уклониться от учительской службы.

Кто заботился о карьере для детей, тот направлял их по военной линии. Дворянские дети заполняли в основном военные школы. Тот же, кто заботился не столько о карьере, сколько о хорошем воспитании, тот помещал детей в частные пансионы. По этой причине новые университеты были пусты. В первое десятилетие их существования студентов насчитывалось едва ли по нескольку десятков. Только в 20-х годах XIX столетия число студентов в новых университетах стало переходить за сотню. Этот рост происходил в основном за счет обедневшего дворянства и разночинцев. Они наполнили университеты, например, в московском университете в 20-х годах числилось от 700 до 900 студентов.

Все это, однако, не очень содействовало процветанию гимназий и университетов. Особенно когда ослабели либеральные веяния начала царствования, правительство стало открывать "благородные пансионы", уравненные в правах с университетом, не только при гимназиях, но даже и при университетах. Самая программа преподавания также изменяется; главной целью гимназии признается подготовка молодых людей к жизни, а не к слушанию лекций в университетах. В гимназиях вводится преподавание Закона Божия, значительно усиливается преподавание языков -- латинского и греческого, русского, французского, но исключаются науки философские и общественные.

Все описанное выше касалось всеобщего образования. А это -- долгосрочный сложный процесс, как и всякий созидательный процесс, который должен был развиваться постепенно, не одно десятилетие. Тем не менее, власти после успешного царствования Екатерины Великой нуждались в образованных и деловых управленцах и чиновниках высокого мирового уровня. И чем скорее, тем лучше. С этой целью открывается целая сеть элитарных учебных заведений для дворянских детей: Царскосельский Лицей (основан в 1811 году для подготовки дворянских детей к дипломатической службе в Министерстве Иностранных дел), Лицей князя Безбородко в Нежине (возник в 1805 году) или Лицей Ришелье в Одессе, целью которых считалось "образование юношества, особенно предназначенного к важным частям государственной службы". И действительно, из этих заведений выходили высокообразованные государственные управленцы, такие как Корф, или европейского уровня дипломаты, такие как князь Горчаков. Гоголь учился в нежинской гимназии при Лицее Безбородко. Один только Александровский лицей в Царском селе выпустил из своих стен, кроме Пушкина и Горчакова, Кюхельбекера, Дельвига, Мея, Ивана Пущина, Салтыкова-Щедрина, ученых Веселовского, Грота, Данилевского...

К этому роду учебных заведений относился и Пажеский корпус, реорганизованный в 1802 году как высшее военное учебное заведение. Основан он был гораздо раньше, и одним из первых его учеников был Радищев. Туда и был определен родительским попечением четырнадцатилетний Павел Пестель. В стране абсолютной монархии это было самое качественное и блестящее образование, дававшее возможность быть образцовыми дворянами, "универсальными людьми", способными к головокружительным карьерам на любом поприще служения царю и отечеству -- военном, дипломатическом или придворном. Образовательная система была строго продумана -- общеобразовательные предметы преподавались соответственно с гимназическим курсом специально подобранным преподавательским коллективом в так называемых "общих классах". Общие классы Пажеского корпуса и представляли собой гимназию. Кроме гимназических лекций пажи обязаны были усвоить и предметы "специальных классов", в которых преподавались предметы по курсу военного училища. В Пажеский корпус отбирали представителей или самых знатных фамилий империи, или самых преданных, ибо им полагалось нести службу при дворе, и каждый из них был лично известен членам императорской фамилии.

В Пажеском корпусе проявились многие качества будущего лидера Южного Общества. Он был дисциплинирован, но самостоятелен во мнении, отлично учился и отлично сходился с товарищами по учебе, но уже тогда был лидером среди товарищей по корпусу, но был замкнут. В его личном деле отмечалось: Пестель "взысканиям не подвергался и к чтению усерден", "на товарищей влиять любит, самостоятелен и замкнут". Профессора и преподаватели ценили Пестеля как лучшего ученика. Но директор корпуса, генерал Клингер, невзлюбил этого лучшего ученика за вольнодумство. Он составил характеристику пажа Пестеля по типу административного доноса с целью лишить вольнодумца всех званий, регалий и привилегий, полагающихся при благополучном окончании Пажеского корпуса. В доносе писалось: "Пестель за время пребывание в Пажеском корпусе неоднократно замечаем был в настроении критики порядков, в оном корпусе водворенных, имеет ум, в который извне вливаются вольнолюбивые внушения. Тако: подвергал рассуждению о значении помазания вашего величества, замечен был в суждениях о несправедливости порядка крепостного состояния и о желательности равенства всех людей". К счастью для Пестеля, либерально настроенный тогда Александр I спокойно отнесся к вольнодумству своего пажа и выразил надежду, что военная служба выветрит из Пестеля дух вольнодумства.

Пестель был благополучно выпущен из Пажеского корпуса в 1811 году и 14 декабря того же года он получил звание прапорщика лейб-гвардии Литовского полка. Имя Павла Пестеля как первого ученика, было высечено на мраморной доске в Пажеском корпусе, но после казни декабриста по повелению императора Николая I оно было стерто с этой доски почета.

Через полгода после окончания Пажеского корпуса и зачисления Пестеля в полк, Наполеон, покорив Европу, вторгся в пределы Российской империи, мечтая объединить весь мир и дойти до Индии через русские просторы, чтобы повторить судьбу Александра Македонского. Началась война 1812 года.

Пестель, находясь в действующей армии и командуя взводом литовцев, испытывал на себе все неудачи русской армии, весь позор отступления и ужас бессилия при отступлении, он разделял вместе со всей армией надежду, что на поле Бородина они остановят, наконец, французов. В Бородинской битве он был тяжело ранен. Лишь чудом он, раненый, не попал в плен, а потом избежал ампутации ноги. Главнокомандующий М. И. Кутузов лично вручил ему награду -- золотую шпагу "За храбрость". Затем пришлось долго лечиться, почти год, хотя уже весной 1813 года, к началу заграничного похода, Павел Пестель возвратился в действующую армию, где назначен был на почетный, но опасный пост адъютанта П. Х. Витгенштейна, давнего друга его отца.

Вместе с Витгенштейном Пестель проделал заграничный поход русской армии, восстанавливая рухнувшие под ударами Французской революции и Наполеона королевские режимы. Он сражался под Дрезденом, в котором когда-то учился, и под Кульмом. Он участвовал в битве народов под Лейпцигом, за это сражение Пестель был награжден орденом Владимира 4 степени с бантом и австрийским орденом Леопольда 3 степени. Он участвовал в переправе через Рейн, за что награжден баденским орденом Карла Фридриха, затем в сражениях при Бар-сюр-Об, при Труа. За последнее Пестель награжден орденом Анны 2 степени и также прусским орденом "За заслуги". К концу войны, за два года службы, Пестель был обладателем золотого наградного оружия, российских и иностранных орденов, из прапорщиков был произведен в поручики и был переведён в лейб-гвардии Кавалергардский полк - самое элитное воинское соединение царской России. Начальник Пестеля, Пётр Христианович Вигтенштейн, не мог нахвалиться отважным и умным адъютантом и в дальнейшем он неизменно покровительствовал своему протеже.

О характере Пестеля много говорит эпизод, имевший место в одном французском городке, куда Павел Иванович прибыл с должностным поручением. Его сопровождал отряд казаков. В этот момент город был занят баварцами (бывших союзников французов, но оперативно изменивших им по мере наступления союзных войск). Баварцы мародерствовали. Внимание Пестеля привлекли крики, доносившиеся из дома, мимо которого он проезжал в этот момент со своими казаками. Решили узнать, в чем дело, вошли в дом, и Пестель увидел, как три баварских солдата вытаскивают тюфяк из-под умирающей старухи. Пестель стал уговаривать этих лихих парней проявить милосердие к умирающей женщине. Но те не поняли его и стали надсмехаться над его гуманизмом. Тогда поручик Пестель приказал своим казакам высечь мародеров нагайками. Казаки очень хорошо поняли мотив своего командира, и со всем старанием выполнили поручение молодого офицера. Они не пощадили и баварского офицера, хотя чин его был выше чина русского поручика. Баварец был майором. Но и майора, попытавшегося вступиться за своих солдат, отхлестали нагайками.

Возможно, Пестель до конца дней так и донкихотствовал бы… Но, вернувшись после заграничного похода в Петербург, он застал столицу империи бурлящею. Петербург был перенаполнен всевозможными обществами, легальными и полулегальными, где только и разговоров было о Европе, о свободе, о герое-солдате, о его рабстве, о деспотии и самовластии… Эти общества появились еще до наполеоновского нашествия. Они возникали стихийно, как знак -- общество ждет от Александра, избавившего дворянство от Павла, что он поделится властью. Дворянство ждало конституции. Дворянство жаждало ограничить самовластье самодержавного монарха. Все сбивались в группы, в полулегальные общества, демонстрируя монарху благонадежность, высокие моральные, деловые и интеллектуальные качества. Форма обществ была масонская, и каждый, кто ждал конституционных действий от царя, вступал в какое-нибудь масонское общество и тем самым готовился из общества шагнуть к управлению страной. Проектов управления было много. Поэтому и масонских лож было много, каждая со своим проектом. Весьма либеральная и демократическая была та, в которую вступил Павел Пестель сразу после выпуска своего из Пажеского корпуса: в 1812 году он вступает в члены ложи "Соединенных друзей". Тогда же существовала и другая ложа "Орден русских рыцарей". Она была создана в Москве группой аристократов графом Дмитриев-Мамоновым, флигель-адьютантом Александра I Михаилом Орловым, князем Меньшиковым и другими родовитыми и молодыми аристократами. Результатом действий этой группы был конституционный проект, отличительными особенностями которого были крайний аристократизм и крайний национализм.

Вернувшись же по окончании войны в Петербург, Пестель попадает в атмосферу разочарования отходом Александра от реформ, отставкой Сперанского и возвышением Аракчеева, планирующего вместо введения конституции и упорядочения русских законов, чем и занимался Сперанский, основание военных поселений. Пестель вступает в ложу "Трех добродетелей" и в конце 1816 или в начале 1817 года узнает о существовании тайного общества от члена ложи "Орден русских рыцарей" Михаила Николаевича Новикова о существовании тайного общества "Союз спасения"...

Михаил Николаевич был внучатый племянник первого русского просветителя Н. И. Новикова. Будучи уездным предводителем дворянства, во время войны 1812 года пошел в ополчение и был сотенным начальником эскадрона Пензенского конного полка ополчения. Участвовал в заграничном походе и был отправлен к Александру I с донесением о взятии Дрездена. После войны он становится членом преддекабристской тайной организации "Орден русских рыцарей" и членом ранней декабристской организации "Союз спасения" (1816). Он был не только членом ложи "Избранного Михаила", но и основателем и управляющим мастером ложи "Любовь к истине" в Полтаве (1818-1819), которую пытался превратить в одну из управ Союза благоденствия. Этот человек и принимает молодого Павла Пестеля в тайное общество "Союз спасения".

Вступив в "Союз Спасения", Пестель вдохнул струю радикального действия в собрание теоретиков-вольнолюбцев, которые не планировали пока приступать к практическим действиям. Действительно, среди них были люди разнообразнейших убеждений и представлений о будущем устройстве России -- от конституционных монархистов до республиканцев. И необходимо было выработать какую-то теоретическую общую платформу для совместных действий.

Пестель быстро выдвинулся в руководство организацией, развивая идею превращения организации в структуру, способную организовать заговор и взять власть в России в свои руки. Он предложил изменить устав общества, сделать его более деловым и жестким, с дисциплинарной иерархической структурой, избавиться от прекраснодушных теоретических прений без конца и сосредоточиться на первоочередных и самых неотложных для страны задачах. По настоянию Пестеля в устав "Союза спасения" были вписаны две наиглавнейшие цели общества: уничтожение крепостного рабства и введение конституционной монархии. Правое умеренное крыло союза категорически не принимало его положительные отзывы об Якобинской республике II (1793) года. Но Павел Иванович не был склонен идти на компромиссы, и при поддержке Александра Муравьева пестельский проект устава тайного общества был принят. С этого момента закончился период огульной критики существующего положения вещей в стране и началась активная работа членов общества по созданию конституции и формулирования созидательных сторон заговора.

К сожалению, дела службы уводят Павла Пестеля из Петербурга сначала в Прибалтику. Некоторое время штаб Витгенштейна находится в Митаве, где Пестелю удается привлечь в ряды заговора несколько офицеров. Затем штаб 2-ой армии переводится в Тульчин. В это время тайное общество "Союз спасения" было распущено с целью избавления как от множества случайных попутчиков, фрондирующих интеллектуалов и романтиков, так и от правительственных осведомителей и шпионов, попавших в "Союз спасения". Отсеяв многих случайных членов общества, в Петербурге создали новую организацию "Союз благоденствия", которая была, благодаря влиянию Пестеля, более целеустремленной, более деловой и ответственной. Устав организации стал более открытым, но и более радикальным, более прагматичным и демократичным, но и более благонамеренным. Таинственные масонские ритуалы ушли в прошлое, все ответственные посты "Союза" могли быть заняты только демократическим путем. Пестель далеко не сразу принял новый устав. Он протестовал против его умеренной благонадежности, но, соглашаясь с принципами и задачами "Союза Благоденствия", вступил в него. Павел Иванович старался проводить в строительстве организации свою радикальную республиканскую линию, хотя к составлению устава новой организации Пестель отношения не имел.

В Тульчине дела у Пестеля-заговорщика шли успешно, и ему удалось создать активно действующую Тульчинскую управу (отделение) "Союза". В то время как большинство других управ "Союза Благоденствия" занимались благотворительными подписками и легальными публикациями свободолюбивых виршей, Пестель прикладывал все усилия, чтобы создать из молодых офицеров тульчинской управы кадры будущего переворота. Как позднее он показывал на допросе: "Тайное наше общество было революционное с самого начала своего существования, и во все свое продолжение не переставало никогда быть таковым".

В 1820 году Пестель принял участие в Петербургском совещании Коренного Совета (высшего органа "Союза Благоденствия"), где обсуждались кардинальные вопросы будущего устройства страны. Конституционная монархия или республика? … На этом совещании Пестель высказался за цареубийство и предложил план диктатуры Временного революционного правления, до формирования республиканских форм правления. Он категорически не был поддержан другими участниками совещания. Петербургское совещание окончилось ничем. Глухо зрел раскол между сторонниками конституции Никиты Муравьева и сторонниками конституции Павла Пестеля. Целый год пытались договориться сторонники умеренной конституционной монархии, обоснованной Муравьевым в Петербурге, и радикальные республиканцы, обосновавшиеся на юге с Павлом Пестелем. В этот период Пестель был усилен не кем-нибудь, а самим Александром I. В конце 1820 года в гвардейском Семеновском полку вспыхнуло недовольство, быстро подавленное. Солдат били палками, ссылали в каторгу, офицеров переводили в другие полки. Так Сергей Муравьев-Апостол попал на юг и стал одним из самых радикальных деятелей декабристского юга.

В следующем, 21 году, на московском съезде "Союз Благоденствия" был формально распущен. Целью этого шага руководства организации было не только введение в заблуждение сыщиков правительства, но и попытка отделаться от радикалов, возглавляемых Пестелем. Последние не признавали решений московского съезда и высказались за продолжение функционирования "Союза". Так возникли два тайных общества, две партии: "Северное общество" с центром в Санкт-Петербурге и "Южное общество" декабристов, центром которого являлось Тульчин, а Павел Пестель играл роль его руководителя.

Наряду со своей конспиративной деятельностью Пестель продолжал свою успешно начатую в 1812 году военную карьеру. До 1821 года, когда он возглавил Вятский полк, Пестель оставался адъютантом графа Витгенштейна, командующего 2-ой армии. По старой русской традиции дела штаба армии по сути дела находились всецело в руках у гвардейского ротмистра Павла Пестеля, а не у престарелого главнокомандующего. Пользуясь этим своим преимуществом, Пестель вовлек в антиправительственный заговор многих штабных офицеров.

В начале 1821 года Пестеля отправляют в Бессарабию с целью сбора информации о греческом антитурецком восстании, поднятом князем Александром Ипсиланти, и для переговоров с господарем Молдавии. Тогда фактически решался вопрос помощи России греческому движению. Пестель несколько раз нелегально пересекал границу, лично встречался с лидером повстанцев и по итогам своей первой поездки составил отчет командованию. Этот документ позднее получил огласку и вызвал бурное негодование эллинофилов (среди которых был и Александр Пушкин). Дело в том, что в своем отчете Пестель довольно критично отозвался о деятельности и перспективах повстанцев, предположив, что выступление Ипсиланти - это результат деятельности тайного общества греческих карбонариев. Зная, что отчет попадет на стол Александру I, Пестель не мог не осознавать, что, упоминая о революционных заговорщиках, он ставит крест на помощи России восставшим грекам. Возможно, Пестель просто понял, что выступление Ипсиланти является не революцией, а романтической и плохо подготовленной авантюрой, ведь турки разбили греков менее чем за месяц. А к революции Павел Пестель относился серьезно, и, посвятив себя ей фанатично, учился и на чужих ошибках… Но, в любом случае, за свои слова Пестель заплатил дорогую цену: он знал -- в армии его считают "шпионом графа Аракчеева".

Несомненно, знакомство с греческими повстанцами обогатило опыт Пестеля-революционера. Опыт даже и чужих ошибок и неудач помогает более внимательно учитывать жизненные реалии, встающие на пути революционера. К сожалению, Пестель был именно "не профессиональным" революционером. И государственная служба не только обогащала его опытом, административным, военным и дипломатическим, она и отнимала массу сил, энергии и времени. Будь он свободней в своем времени и в своих поступках, движение декабристов могло бы иметь и другой путь развития. Несомненно, такая сильная личность как Пестель, который по натуре был тем типом революционера, который в XIX веке стал "типичным" и "нормальным" явлением в России, сильнее влияла бы на принятие решений, на выработки документов и проч.

Блестяще выполнив, с точки зрения правительства, это поручение, Пестель был произведен в полковники, и 15 (27) ноября 1822 года назначен командиром Вятского пехотного полка, дислоцированного на Украине в районе Белой Церкви. Это был совершенно запущенный полк и, чтобы наладить в нем дисциплину и образцовую службу, Пестелю понадобился год. Через год это был образцовый полк. Для этого пришлось существенно поработать с офицерскими кадрами. Пестель провел массу перестановок среди офицерского состава полка. Старых командиров заменил новыми, более компетентными офицерами, а всякий, несогласный с политикой полковника, немедленно переводился в другую часть или отправлялся в отставку. К 1823 году Павел Иванович располагал образцовым полком, которому отводилась важная роль в грядущем перевороте. По его замыслу именно Вятский полк должен был занять главную квартиру Второй армии и тем самым дать сигнал к восстанию. Александр I, делая смотр Вятского полка в сентябре 1823 году, остался крайне доволен работой полковника Пестеля. Он отозвался о состоянии полка так: "превосходно, точно гвардия", и пожаловал Пестелю 3.000 десятин земли.

Тем временем к 1822 году в Петербурге Никита Муравьев окончательно сформировал новую организацию -- "Северное общество". У Пестеля же с "Южным обществом" были большие проблемы чисто организационного характера. Эти проблемы возникли по той простой причине, что Пестель хотел добиться реальной организационной структуры. Северяне же занимались только теорией.

Казалось бы, "Южное общество" была полностью подконтрольна волевому Пестелю. Разветвленная иерархическая конспиративная организация. Руководство -- Директория под председательством самого Пестеля. Директории подчинялись три отделения или управы: Тульчинская, Васильсковская и Каменская. Все заговорщики тоже делились на три степени: братьев (новые члены), мужей (те, кто был посвящен в планы установления в России республики) и бояр (руководители общества).

Но на практике все выглядело более анархично. Строгая иерархия заговорщиков в жизни не действовала. Тульчинская управа прекратила функционировать с отъездом Пестеля в Вятский полк. Управа в Каменке превратилась в важный центр русской культуры, где собирались фрондирующие интеллектуалы, а Пушкин на бильярдном столе творил свои великие поэмы периода южной ссылки. Только Васильковская управа под руководством Сергея Муравьева-Апостола стала важным центром заговорщиков. Но и этот факт не был удачей Пестеля. Напротив, отношения Пестеля и Муравьева-Апостола постепенно обострялись, их единомыслие в стратегии и тактике не складывалось. Горячный анархизм Муравьева-Апостола напоминал Пестелю авантюризм греческого князя Ипсиланти, недавно разбитого турками. Муравьев-Апостол наивно преувеличивал роль личности в истории и полагал, что следует немедленно поднимать восстание, к которому неминуемо присоединятся другие воинские части, а подлые противники свободы и справедливости будут неспособны противостоять "железной воле нескольких людей". Тактические споры Пестеля и Муравьева-Апостола постепенно перерастали в личной конфликт, и Васильковская управа стала действовать самостоятельно от Южного общества. Политическая активность заговорщиков еле теплилась. Как возмущенно писал Пестель своим товарищам: "Вы все другим заняты, никогда времени не имеете говорить о делах". Это угнетало Пестеля, и своему другу Н. Тургеневу он писал, что на практике его организация "состоит не более чем из пяти-шести человек".

Тем не менее, объединение с "Северным обществом" даже такой рыхлой организации, каким было "Южное общество", являлось жизненной необходимостью для дальнейшего выживания обеих организаций. Пестель прекрасно это понимал. Было совершенно наглядно, что и "Северное общество" такое же "сырое", такое же зачаточное, что и "Южное". Поэтому обвинения северянами Пестеля в бонапартизме и диктаторских замашках были теоретическими домыслами: диктаторствовать было не над кем. Необходимо было объединяться и действовать сообща.

Пестель придавал особое значение слиянию декабристских организаций еще и по другой причине: он трезво оценивал традиционные особенности исторических русских реалий. Он понимал, что без переворота в столице никакой мятеж в провинции не будет иметь шансов на успех, сколько бы полков он ни приготовил для восстания, хоть всю армию. Необходимо было нейтрализовать гигантскую машину централизации власти, парализовать сам аппарат имперской администрации в самом его сердце - "военной столице", Петербурге.

Пестель с этой целью часто бывал в Петербурге и вел переговоры об объединении. Весной 1824 года он вновь прибыл в Петербург для переговоров об объединении двух обществ. Дискуссия декабристов сконцентрировалась вокруг двух принципиальных вопросов - тактики переворота и характера будущей конституции.

Северяне предлагали тайно распространить в народе "Конституцию" Никиты Муравьёва, а затем поднять в войсках мятеж и навязать новую форму правления царю. Проекты северян представляли собой кальку с реформ стран Восточной и Центральной Европы. В отличие от идей Никиты Муравьева, идеи Пестеля о централизованном, унитарном государстве с сильным крестьянством в наибольшей степени напоминали модель, созданную во Франции после Великой Французской Революции.

По мнению Пестеля, переворот должен был начаться с цареубийства, совершенного людьми "не из общества". Заговорщики должны были предстать в качестве "мстителей за императорскую фамилию", сформировать Временное правительство, наделённое Сенатом и Синодом неограниченной властью и в течение нескольких лет реформировать Россию. Вся полнота власти должна принадлежать Временному Верховному правлению, на плечи которого ложится осуществление основных постреволюционных реформ. Затем этот диктаторский режим должен был заменен республиканским образом правления с двухпалатным парламентом.

Северяне называли эти планы "варварскими" и "противными нравственности", а самого Пестеля обвиняли в диктаторстве. Но в конечном итоге восстание 14 декабря, начатое северянами, больше напоминало "варварский" план Пестеля, а не их собственные планы.

В ходе горячих споров Павел Иванович продемонстрировал большую гибкость. Уступая по многим стратегическим и тактическим вопросам, он добился главного: было принято решение об объединении Южного и Северного общества декабристов. Но буквально через несколько дней после решения об объединении обществ последовал раскол. Немалую роль в этом сыграли подозрения северян в отношение личности Пестеля. Кондратий Рылеев прямо обвинил лидера южан в бонапартистских амбициях. После бурной дискуссии на квартире Оболенского, заговорщики решили отложить объединение до 1826 года. Пестель вернулся на юг в глубоко угнетенном состоянии. Под градом обвинений в "предательстве греков" и в "личных видах", Пестель, по свидетельству друзей, задумался об уходе из политики и эмиграции за границу. Все дело его жизни рушилось.

Задуманный им конституционный проект "Русская правда", он начал писать в 1820 году. Существует три редакции этого документа, но ни одну из них не успел автор закончить. Его конституция держалась на идеологическом республиканском стержне. Крепостные крестьяне по "Русской Правде" должны были получить свободу с землей. Кроме этого Пестель предполагал создать фонд государственных земель, предлагаемой всем желающим для обработки. Эта мера по его мнению предотвратила бы пролетаризацию и пауперизацию крестьянства.

Но время, отпущенное первому русскому революционеру-практику, Павлу Пестелю, уже вышло. 25 ноября 1825 года капитан Аркадий Майборода, случайный в обществе человек, принятый самим Пестелем, и растративший деньги общества, подает командиру 3-го пехотного корпуса генерал-лейтенанту Роту донос на полковника Вятского полка Пестеля. Вот уж воистину "…он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, а здесь он -- офицер гусарский". К тому времени власти уже располагают некоторой информацией об участии Пестеля в деятельности тайных обществ. 11 декабря в Тульчино для проведения следствия прибыл генерал-лейтенант Александр Чернышев. 13 декабря тяжелобольной Павел Пестель был вызван в Тульчин, где и был арестован. На следующий день было подавлено восстание на Сенатской площади.

3 января 1826 года закованный в кандалы Пестель был доставлен в Петербург и заключен в Алексеевский равелин. Власти уже знали об его роли в заговоре, как Пестель "по пальцам" считал намеченных для ликвидации членов царской фамилии. Но и перед следственной комиссией Пестель остался самим собой. Он вел себя не как преступник против царя и отечества, а как политический деятель, защищающий свое дело. Николай I не оценил величия души русского Дон-Кихота. Он видел только одно: "Пестель был злодей во всей силе слова, без малейшей тени раскаяния..."

30 июня 1826 года Павел Пестель вместе с другими четырьмя заговорщиками был приговорён Верховным Уголовным судом к четвертованию. Через 11 дней эта средневековая казнь была заменена повешением. 13 июля Павел Пестель был казнен на кронверке Петропавловской крепости.

Декабрист, член Союза спасения, Союза благоденствия (входил в состав Коренного совета), организатор и глава Южного общества, автор «Русской правды».

Павел Иванович Пестель родился 24 июня (5 июля) 1793 года в в семье сенатора Ивана Борисовича Пестеля (1765-1843).

До 12-летнего возраста П. И. Пестель воспитывался дома, в 1805-1809 годах вместе с братом В. И. Пестелем учился в Дрездене. По возвращении в в 1810 году был определен в Пажеский корпус (числился пажом с 1803 года), с декабря 1810 года числился камер-пажом. Из корпуса был выпущен прапорщиком в Лейб-гвардии Литовский полк в декабре 1811 года.

П. И. Пестель принимал участие в Отечественной войне 1812 года, в Бородинском сражении он был тяжело ранен, за что был награжден золотой шпагой за храбрость. В январе 1813 года П. И. Пестель был произведен в подпоручики. В 1813-1814 годах он участвовал в заграничных походах русской армии, с августа 1813 года поручик П. И. Пестель являлся адъютантом генерала от кавалерии графа П. Х. Витгенштейна.

П. И. Пестель участвовал в сражениях при Пирне, Дрездене, Кульме, Лейпциге (был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом и австрийским Леопольда 3-й степени), при переправе через Рейн (был награжден баденским орденом Карла Фридриха), Бар-сюр-Об, Труа (был награжден орденом Святой Анны 2-й степени и прусским орденом «За заслуги»).

В августе 1814 года П. И. Пестель был переведен в Лейб-гвардии Кавалергардский полк с оставлением в должности адъютанта. С сентября 1814 года он находился в Митаве (ныне в Латвии) при П. X. Витгенштейне, в августе 1817 года был произведен в штабс-ротмистры.

С февраля 1818 года П. И. Пестель находился во 2-й армии в Тульчине (ныне на Украине), в июле 1818 года был произведен в ротмистры. В декабре 1819 года был произведен в подполковники с переводом в Мариупольский гусарский полк. Позднее был переведен в Смоленский драгунский полк с отчислением от должности адъютанта, но оставлен при штабе 2-й армии по делам, связанным с греческим восстанием (трижды командировался в Бессарабию).

С ноября 1821 года и до своего ареста в декабре 1825 года полковник П. И. Пестель командовал Вятским пехотным полком, расквартированным в местечке Липцы (ныне на Украине).

В 1817 году П. И. Пестель стал одним из учредителей Союза благоденствия, составил для него устав. Именно он в 1818 году организовал в Тульчине ложу Союза благоденствия, добился принятия его членами республиканской программы, обосновал необходимость цареубийства и уничтожения всех членов императорской семьи. В 1821 году П. И. Пестель основал Южное тайное общество. Обладая большим умом, разносторонними познаниями и даром слова, он скоро стал во главе заговорщиков. Силой своего красноречия он позднее убедил и Северное общество действовать в духе Южного. Благодаря его энергии в канун декабря 1825 года программы обоих тайных обществ объединяла установка на вооруженный переворот.

Выражением политических взглядов П. И. Пестеля была составленная им «Русская правда», где описывалось устройство страны после победы заговорщиков. Предлагалось разрушить православную церковь, физически уничтожить всю императорскую семью и ввести в республиканскую форму правления. Цареубийство в его планах было только началом широкой программы репрессий, призванных укрепить новую власть.

П. И. Пестель был арестован в Тульчине 13 (25) декабря 1825 года по доносу А. И. Майбороды, в тот же день он был отрешен от командования полком. В январе 1826 года он был доставлен в , содержался в заключении в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.
П. И. Пестель был осужден вне разрядов и 11 (23) июля 1826 года приговорен к повешению. 13 (25) июля 1826 года он был казнен на кронверке Петропавловской крепости в числе пяти руководителей восстания вместе с , С. И. Муравьевым-Апостолом, М. П. Бестужевым-Рюминым, П. Г. Каховским. Похоронен вместе с другими казненными декабристами на острове Голодай в (могила утеряна).

24 июня 1793 года в Москве в семье почт-директора Ивана Борисовича Пестеля родился сын. При крещении, как лютеранин, он получил двойное имя Павел-Михаил.

Иван Борисович был рад появлению наследника: будет кому передать дело. Почти сто лет ведали Пестели Московским почтамтом. Должность по тем временам была отличная, уважаемая, хотя и хлопотливая.

Особенно много беспокойств доставляло Ивану Борисовичу одно поручение секретного свойства. Екатерина II, напуганная проявлениями “вольнодумства” в своей стране, решила разоблачить распространителей “французской заразы”. Весной 1790 года Пестелю было приказано снимать копии со всех писем “вольнодумцев” и доставлять их начальству.

Многих из “вольнодумцев”, оказавшихся в списке, переданном Ивану Борисовичу, Пестель хорошо знал: они были его добрыми знакомыми: но делать нечего - служба есть служба, и Иван Борисович старался.

Усердие его было замечено, и вскоре он получил повышение - должность столичного почт-директора и председателя Главного почтового управления. Пестели переехали в Петербург. Но продержался Иван Борисович на новом месте недолго.

Однажды ему принесли письмо от неизвестного, адресованное за границу. В нём со всеми подробностями сообщалось о заговоре против императора Павла, а в конце была приписка: “Не удивляйтесь, что пишу вам такое письмо просто по почте: наш почт-директор Пестель с нами”. Показывать такое письмо начальству было невозможно, и Иван Борисович его решил сжечь.

Вместе с письмом сгорела и карьера Пестеля. Министр иностранных дел граф Ростопчин, специально написавший это письмо, доложил императору, что почт-директору доверять нельзя, раз он скрыл известие о заговоре.

Пестель покинул столицу и перебрался с семьёй в Москву. К этому времени у него кроме Павла было ещё трое сыновей.

Старший с детства проявлял незаурядные способности. Его мать Елизавета Ивановна, женщина умная и образованная, сама обучавшая детей чтению, письму, географии и истории, предсказывала сыну блестящую карьеру. А глядя, как он командует братьями, считала, что карьера эта будет военная. Так оно и получилось.

В 1803 году Павел Пестель был определён в Петербургский пажеский корпус. Этому предшествовал ряд событий, снова изменивших жизнь семьи Пестелей.

В марте 1801 года был убит император Павел. На трон вступил его сын Александр. Новый император, отменявший все распоряжения ненавистного ему отца, узнав о причинах отставки Пестеля, пожаловал его чином тайного советника и вернул на государственную службу - в московский департамент Сената.

Теперь Иван Борисович мог подумать об устройстве своих сыновей, - им надо было дать образование. Самым аристократическим учебным заведением в России в то время считался Петербургский пажеский корпус. Ивану Борисовичу удалось устроить туда трёх своих сыновей - правда, не на государственный кошт. Павел, Борис и Владимир Пестели были зачислены в корпус “сверхкомплектными пажами” и оставлены “для прохождения наук” в родительском доме.

В 1805 году Павел и Владимир уехали в Дрезден, где жила мать Елизаветы Ивановны - известная писательница А. Крок. В Дрездене для занятий с внуками бабушка пригласила лучших профессоров. Четыре года жизни за границей пролетели быстро. Пора было возвращаться в Россию. К тому времени семья Пестелей снова переселилась в Петербург.

Сразу же по возвращении сыновей на родину Иван Борисович принялся хлопотать об определении их в корпус на пансионерские места. 1 марта 1810 года главный директор пажеского корпуса получил бумагу, в которой сообщалось, что государь “по прошению тайного Пестеля Высочайше указать соизволил: из числа трёх сыновей его, сверхкомплектных пажей, старшему Павлу и младшему Владимиру, по представлении их в Пажеский корпус, произвесть ныне же экзамен и потом… поместить в те классы, к которым по экзаменам окажутся принадлежащими”.

В мае семнадцатилетний Павел Пестель был зачислен в старший класс Пажеского корпуса. Ему предстояло побыть здесь полтора года. Юноша взялся за науку всерьёз. Начитанный, не по возрасту сдержанный, немногословный, он сумел внушить к себе уважение.

Учился Пестель в корпусе отлично. Особенно его интересовали политические предметы, и в первую очередь политическая экономия. Преподавал её профессор Карл Фёдорович Герман. С Германом Пестель познакомился ещё до поступления в Пажеский корпус - сразу после возвращения из-за границы. Иван Борисович пригласил профессора для занятий со своими сыновьями политическими науками, которых в Дрездене они не изучали, но которые для поступления в корпус были обязательны. Герман познакомил юношей с учением французских просветителей ХVIII века, рассказал о государственном устройстве различных стран.

Пестель тщательно конспектировал лекции любимого профессора. Он составил по ним обширные “своды” под заглавиями: “Торговля”, “Статистика”, “Просвещение”. Законспектировал он и сочинения Германа, назвав свой конспект “Практические начала политической экономии”. В это же время попала к Пестелю книга А.Н.Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву”, тайно ходившая по городу в списках. “Чудище обло, озорно, огромно, стозвенно и лайя...” - прочёл Пестель на первом листе книги. Чудищу этому было имя - самодержавие.

Литовский полк, где служил Пестель, долго находился в резерве. Первым сражением, в котором пришлось ему участвовать, был Бородинский бой. Пестель показал себя смелым воином. Здесь же на поле битвы, Кутузов наградил его за храбрость золотой шпагой. Но этот первый бой едва не стал для Пестеля последним: он получил тяжёлую рану. Кость его левой ноги была раздроблена, сухожилия повреждены. Перевезённый в декабре 1812 года в Петербург, Пестель до весны пролежал в родительском доме. Он уехал в армию только 7 мая 1813 года с ещё не закрывшейся раной.

Русские войска, изгнавшие захватчиков со своей земли, бились с ними уже на территории Германии. Назначенный адъютантом главнокомандующего - графа Витгенштейна, Пестель участвовал в сражениях при Дрездене, Кульме и Лейпциге, в переправе через Рейн и штурме французской крепости Форт-Луи. За мужество и смелость он получил чин поручика. В конце 1813 года на груди Пестеля сверкали уже три ордена: русский - святого Владимира IV степени, австрийский - Леопольда III степени и баденский военный орден Карла-Фридриха. В марте 1814 года Павел Иванович вместе с русским полками вступил в Париж.

В Россию Пестель возвратился переполненный новыми впечатлениями и мыслями. Он ясно увидел теперь, насколько отстала Россия от Европы, как сковывают её путы самодержавия.

После войны граф Витгенштейн был назначен командующим 1-й армией, стоявшей в Курляндии. Туда же, в Митаву, поехал и Пестель. По дороге он на несколько дней задержался в Петербурге у родных.

В августе 1816 года Павел Пестель стал членом “Союза спасения”. В это тайное общество, созданное в Петербурге 9 февраля 1816 года по предложению подполковника Генерального штаба Александра Муравьёва, вошли молодые офицеры Никита Муравьёв, братья Сергей, Матвей Муравьёвы-Апостолы, Иван Якушкин, князь Сергей Трубецкой, князь Фёдор Шаховской, отставной ротмистр кавалергардского полка Михаил Лунин и племянник писателя Н.И.Новикова – масон Михаил Николаевич Новиков. Он-то и ввёл в общество Пестеля.

Целью общества, положившего начало новому в России движению, названному потом движением декабристов, было добиться отмены крепостного права и ограничить самодержавную власть царя конституцией. Составить конституцию взялся Пестель. Он считал, что нужно “приуготовить наперёд план Конституции и даже написать большую часть уставов и постановлений, дабы с открытием революции новый порядок мог сейчас же быть введен сполна”.

Для составления устава тайного общества осенью 1816 года была создана комиссия. В неё вошли Трубецкой, Пестель, Долгоруков. Но фактически устав пришлось писать Пестелю. К январю 1817 года устав был готов. В нём обусловливались цели и задачи общества, которое Пестель предлагал переименовать в Общество истинных и верных сынов Отечества.

Целями общества, говорилось в этом документе, является установление в наиболее подходящей момент – момент восшествия на престол нового императора – конституционного правления в России и отмена крепостного права. Задачи членов общества – всемерно воздействовать на общественное мнение и заботиться о пополнении своих рядов.

Последнее оказалось наиболее трудным. Сложное построение общества, состоявшего по примеру масонской ложи из трёх разрядов – “бояр”, “мужей” и “братьев”, чрезмерная конспиративность мешали вовлечению новых членов.

Через год после принятия устава решено было

заменить его новым и преобразовать общество. Оно стало называться “Союзом благоденствия”, а устав, цвету обложки, получил название “Зелёная книга”.

В “Зелёной книге” не было требований ограничить самодержавие и уничтожить крепостное право. Они заменялись “надеждой на доброжелательство правительства” и ”медленным действием на мнение”. Вместо политических задач на первый план выдвигались “филантропия, нравственность, просвещение”. Новый устав отвечал духу времени – времени либеральных фраз. Александр I дал конституцию Польше. На открытии сейма в Варшаве в марте 1818 года он заявил, что, когда Россия достигнет “надлежащей зрелости”, конституция будет введена и здесь.

В тайном обществе мнения разделились на умеренные и радикальные. Во главе сторонников решительных революционных действий стал Пестель. Он хорошо понимал бесцельность либеральных речей.

1818 год внес важные перемены в жизнь Пестеля. Граф Витгенштейн получил новое назначение – на Украину. Вместе с ним во 2-ю армию выехал и его адъютант.

Роты и батальоны двух корпусов, составлявших армию, были разбросаны по бесчисленным городам и местечкам Киевской, Полтавской, Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Бессарабской губерний. Пестель поселился в Тульчине – небольшом городке под Винницей. С помощью своего денщика Савенко он оборудовал новое жилище просто и удобно: письменный стол, полки с книгами, кушетка и, конечно, фортепьяно, с которым Павел Иванович не расставался. Музицировать по вечерам было его единственным отдыхом и удовольствием.

Тонкий ум, начитанность, всесторонняя образованность привлекали к Пестелю многих молодых офицеров. Но особенно близко сошёлся он на новом месте с двумя – подполковником Комаровым и армейским врачом Вольфом. Дружеские беседы располагали к откровенности. Вскоре Пестель понял, что его новые друзья неодобрительно относятся к российским порядкам. Присмотревшись ещё немного, он решил открыть им тайну существования общества. Ознакомившись с “Зелёной книгой”, Комаров и Вольф выразили своё полное согласие с целями и задачами Союза благоденствия. Так возникло и начало свою работу южное отделение общества – Тульчинская управа.

В программе Союза благоденствия было сказано, что каждый из его членов должен обдумать условия освобождения крестьян в России, изложить это в специальной записке и после обсуждения представить её царю. Над такой запиской начал в Тульчине работать и Пестель. Но он разработал не только порядок отмены крепостного права. Большое место в своём труде, названном “Запиской о государственном правлении”, он уделил реорганизации армии.

С 1816 года в России стали учреждаться военные поселения, в которых все жители мужского пола, включая шестилетних мальчиков, должны были постоянно носить военную форму и подчиняться жестокому палочному режиму. По команде крестьяне-солдаты отправлялись на пахоту, по команде шли на военные учения. Организацией поселений преследовалась двойная цель – увеличить военные силы страны и сократить расходы на содержание армии. Начальником военных поселений был назначен Аракчеев.

В “Записке о государственном правлении” Пестель предлагал отменить военные поселения. “Одна мысль о военных поселениях, – писал он, – наполняет каждого благомыслящую душу терзанием и ужасом”. Армия, считал он, должна формироваться на основе всеобщей воинской повинности. Пестель работал над “Запиской” почти два года. Но ни в первом, ни во втором своём варианте она его не удовлетворила. Отказался он и от мысли послать свой труд царю. Вместо идеи о конституционной монархии им овладела идея народной власти.

Тульчинская управа союза благоденствия разрасталась. В мае 1819 года во 2-ю армию был переведён руководитель одной из петербургских управ Бурцов. Через месяц после этого из Петербурга прибыл назначенный адъютантом к Витгенштейну ротмистр Ивашёв, тоже член общества. Вновь были приняты офицеры Кальм, Аврамов, Краснокутский, военный чиновник Юшневский.

По вечерам члены общества часто собирались. Основной темой их разговоров были пути и судьбы родины. Но не было среди заговорщиков единодушия. Противником республиканских взглядов Пестеля стал Бурцов. Он ратовал только за просвещение, за “медленное действие, ведущее к исправлению нравов”.

В конце 1819 года Витгенштейн поехал по делам службы в Петербург. Пестель сопровождал главнокомандующего. Эта поездка была как нельзя более кстати: он надеялся убедить членов коренной управы в необходимости государственного переворота.

В один из январских дней 1820 года на Театральной площади, в квартире Фёдора Ивановича Глинки, состоялось заседание Коренной управы. Пестель говорил, как всегда, умно, спокойно. Сила его аргументов была неотразима. По свидетельству одного из декабристов, Пестель “излагал мысли свои с такою логикою, последовательностью и таким убеждением, что трудно было устоять против его влияния”.

С предложением Пестеля установить в России путем военного переворота республику согласились все члены Коренной управы. Но как потом поступить с императором? Договориться в этот день не удалось. На следующем заседании вопрос был поставлен на голосование. Чтобы пресечь всякую попытку реставрации монархии, присутствовавшие вынуждены были согласиться с необходимостью цареубийства.

Будущей республике нужна была конституция – и, возвратившись из Петербурга, Пестель стал составлять её проект. В августе Тульчин посетили члены Коренной управы Никита Муравьёв и Михаил Лунин. Пестель вручил им экземпляр готового проекта.

В конституции Пестеля нашли своё отражение его главные мысли и убеждения. Самодержавие и крепостничество объявлялись уничтоженными. Крестьяне освобождались с землёй. Всем гражданам мужского пола, достигшим совершеннолетия, предоставлялось право участвовать в выборах. Законодательная власть в стране, по проекту Пестеля, должна была принадлежать Народному вече.

Активная деятельность тайного общества, принявшего за два года в свои ряды множество новых членов, естественно не могла долго оставаться незамеченной правительством. В организацию проникли осведомители. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы избежать возможных репрессий.

Кроме того, в рядах самих заговорщиков появились разногласия. Решения зимнего совещания Коренной управы, на котором присутствовал Пестель, не всем пришлись по душе. Внутри организации разгорелась широкая борьба мнений. Дело доходило до того, что некоторые члены тайного общества объявляли о своём желании уйти из него. Был только один выход из создавшегося положения – официально распустить общество, а потом, отсеяв ненадёжных членов, сформировать новую организацию. В январе 1821 года на московском съезде Союза благоденствия было принято решение – Союз распустить.

Получив это известие, Пестель создает новое общество – Южное общество, которое в дальнейшем стало самой революционной организацией декабристов. Цель общества осталась прежней – республика. На первом же заседании члены общества договорились действовать решительно. Если для введения республиканского правления в России нужна смерть императора – Александр должен умереть.

На втором заседании был обсуждён вопрос построения общества. Оно строилось на основе строгой внутренней дисциплины и подчинения руководящему центру – Директории. В Директорию были выбраны Пестель и Юшневский.

Не менее серьёзным был вопрос о росте общества. Раньше, в Союзе благоденствия, каждый мог вербовать новичков единолично, по своему усмотрению. Теперь же, чтобы обезопасить организацию от проникновения нежелательных лиц, постановили принимать в общество только после обсуждения каждой кандидатуры Директорией. Снова было подтверждено решение свергнуть самодержавие путем военного переворота.

Но реальными военными силами Южное общество не располагало. Его члены были штабными офицерами и непосредственного общения с солдатами не имели. Поэтому было решено всеми силами добиваться назначения на командные должности в полках.

Начальник штаба 2-й армии генерал Киселёв, заметно выделявший Пестеля среди других офицеров, неоднократно представлял его к званию полковника и к должности командира полка, но царь назначения пока не подписывал.

В феврале 1821года Пестеля срочно командируют в Бессарабию. Он должен был собрать для царя подробнейшие сведения о возмущении греков. Несколько раз побывал Павел Иванович в Кишиневе, собирая материалы о восстании под руководством Ипсиланти, направленном против турецкого гнёта. Он составил обширное донесение, в котором доказывал, что “мотивы, определяющие поведение Ипсиланти, заслуживают самого высокого уважения”.

Когда министр иностранных дел Нессельроде ознакомился с донесением Пестеля, он спросил царя, кто тот дипломат, так умно и правильно описавший положение Греции и христиан на Востоке. Александр I ответил:” Не более и не менее как армейский подполковник. Да, вот какие у меня служат в армии подполковники”.

Во время одной из таких командировок Пестель познакомился в Кишиневе с Александром Сергеевичем Пушкиным и произвёл на него огромное впечатление. “Утро провёл я с Пестелем, – записал поэт в своём дневнике, – умный человек во всём смысле этого слова. Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которые я знаю”.

Время шло, а столь ожидаемого Пестелем приказа о производстве всё не было. Долгожданная бумага пришла только 15 ноября 1821 года. Пестелю присваивали чин полковника. Ему передавался Вятский полк, считавшийся во 2-й армии самым распущенным.

Приехав в Линцы, где квартировал полк, Пестель активно принялся наводить порядок. Через полгода князь Сибирский, инспектировавший Вятский полк, вынужден был дать его командиру самую высокую оценку:”… усердие его и жертвование даже собственных денег на приведение полка не только в должную исправность, но даже видимое желание сравнить полк, ему вверенный, с лучшим, – столь успешны и очевидны, что остаётся только благодарить.”

А собственных денег, кстати, у Пестеля было весьма мало. Отец его, Иван Борисович, был уволен в отставку и разорён. Сын материально обеспечивал родителей и взял на себя все долговые обязательства.

Особенно многолюдным Киев был зимой, в январе. На ежегодные ярмарки сюда приезжали все – помещики из ближних губерний, торговцы, офицеры стоявших неподалёку полков. Члены общества в это время устраивали съезды. На первый съезд руководящих членов Южного общества в январе 1822 года прибыли Пестель, Юшневский, Сергей Волконский, стоявший со своей бригадой в Умани, подполковники Черниговского полка Василий Давыдов и Сергей Муравьёв-Апостол, недавно переведённый на Украину из Петербурга. Основным вопросом, обсуждавшемся на съезде, был вопрос о конституции будущей республики. Заслушали проект Пестеля и решили “предоставить каждому члену целый год для обдумывания мнения” о конституции и об “образе введения её”.

В это время в Петербурге тоже было создано новое общество. Оно получило название Северного. Связи обоих обществ положил начало Пестель. Он послал в столицу Сергея Волконского с заданием узнать плану петербуржцев. Волконский вскоре вернулся, привезя с собой проект конституции, составленный Муравьёвым. Как же был удивлён Пестель, увидев в проекте этого недавнего республиканца слова “конституционная монархия”! “… Полумеры ничего не стоят,– написал он Муравьёву. –А вам лучше разойтись, нежели бездействовать и всё-таки опасностям подвергаться”.

В январе 1823 года на втором съезде в Киеве все члены Южного общества единодушно отвергли конституцию Муравьёва и проголосовали за проект Пестеля. По этому проекту Россия объявлялась республикой. Конституцией предусматривалось уничтожение сословий, равенство всех граждан перед законом и право каждого мужчины, достигшего 20 лет, участвовать в политической жизни страны – избирать и быть избранным без какого бы то ни было имущественного или образовательного ценза.

Иначе, чем Муравьёв, решал Пестель вопрос об освобождении крестьян. Он предлагал разделить землю в каждой волости на две равные части. Одну безвозмездно распределить между всеми уроженцами данной местности – для производства “необходимого продукта”, другую передать казне и продавать участки желающим – для создания “изобилия”. Пестель полагал, что таким образом “каждый россиянин будет совершенно в необходимом обеспечен и уверен, что в своей волости всегда клочок земли найти можно, который ему пропитание доставит...”

Процесс освобождения крестьян от крепостной зависимости Пестель считал возможным растянуть на десять лет. В течении этого времени бывшие крепостные должны платить оброк или работать на помещичьих полях. Но, несмотря на это, с момента установления республики они получали все права российских граждан – могли избирать и быть избранными в любой орган власти. Конституционный проект объявлял все основные гражданские свобод – слова, печати, собраний, вероисповеданий и т.д.

На втором съезде встал вопрос об “образе введения” конституции. Пестель предложил уничтожить всю царскую фамилию. Его поддержали все кроме Сергея Муравьёва-Апостола.

– Никогда не соглашусь с этим сумасброднейшим мероприятием, – заявил он. – Да и можно ли такой вопрос решать шестью человеками? Его необходимо обсудить всем членам общества.

На том и порешили.

Итак, конституция была принята. Следующая задача – добиться слияния Северного и Южного обществ.

Поехать в Петербург Пестелю мешали дела, и он отправил к северянам Василия Давыдова, председателя Каменской управы Южного общества. Давыдов должен был вернуть Никите Муравьёву его проект с замечаниями Пестеля и передать текст конституции, принятой на втором съезде. Но Муравьёв даже не раскрыл её.

Тогда Пестель послал в Петербург Александра Барятинского, которому было поручено завязать отношения с членами Северного общества минуя Муравьёва. Это Барятинскому удалось. Сумел он и несколько поколебать убеждения самого Никиты Муравьёва. Во всяком случае, тот сообщил Пестелю запиской, что сделает всё возможное для активизации деятельности Северного общества.

Увидеться с Никитой Муравьёвым Пестель смог только в марте 1824 года. Бывшие единомышленники, они стояли теперь на совершенно разных позициях. Муравьёв считал неверными все основные положения конституции Пестеля, а его план истребления царской семьи назвал варварским и противным нравственности. Слияние обществ он полагал преждевременным. И хотя против этого мнения выступил один из директоров Северного общества Кондратий Рылеев, Муравьёв сумел отстоять свою точку зрения.

Последующие встречи Пестеля с северянами ничего не изменили. Правда, удалось договориться о том, чтобы “принимать приезжающих членов, как членов одного общества” и в случае выступления на Юге оказать немедленную поддержку на Севере и наоборот, но формальное объединение всё таки не состоялось. Его наметили провести в 1826 году, а до тех пор из двух проектов – Пестеля и Муравьёва – решили выбрать общие конституционные основы.

Всё это время Пестель работал над улучшением своего проекта конституции. Был написан новый вариант, который получил название “Русская правда”, или Заповедная государственная грамота великого народа российского, служащая заветом для усовершенствования государственного устройства России и содержащая верный наказ как для народа, так и для верховного правления”. В предисловии к “Русской правде” Пестель разъяснял необходимость временного верховного правления, которое после революционного переворота в стране должно взять в своируки власть и постепенно вводить намеченные конституцией преобразования.

В новом варианте конституции Пестель пошёл по пути дальнейшей демократизации. Крестьяне становились сразу же свободными. Переходный период в десять лет уничтожался. Сословия ликвидировались.

Пестель готовился к объединённому съезду. Он собирался добиться полного организационного и идеологического слияния обоих обществ и договориться о скором одновременном выступлении. Но его планам не суждено было осуществиться.

В июле 1825 году Александру I через лейб-медика Виллие было передано письмо. В нём заключалась необычная просьба. Унтер-офицер 3-го Украинского полка Иван Шервуд просил под любым предлогом его арестовать и доставить в Петербург, так как он “имеет сообщить” императору важную новость. Просьбу выполнили, и он рассказал царю, что своими ушами слышал разговоры о переменах, которые в скором времени ожидаются в России, а также о том, что его вербовали в тайное общество, которое эти перемены собирается осуществить. Император поручил Шервуду доносить обо всём, что впредь удастся разузнать.

Вторым доносом, поступившим в Петербург, было сообщение тайного агента Бошняка, который сумел войти в курс всех дел Южного общества.

Третий донос последовал от штабс-капитана Вятского полка Майбороды. Его, знатока фронтовой службы, Пестель в своё время сам попросил перевести в полк. Майборода сообщал о существовании тайного общества и предлагал открыть все подробности заговора. В доносе Майбороды содержалось самое серьёзное для Пестеля обвинение: пишет законы для будущей республики.

19 ноября 1825 года в Таганроге внезапно умер Александр I. По существующему порядку наследовать ему должен был цесаревич Константин. Никто в стране не знал, что он давно отказался от престола – это держалось в секрете, – и армия присягнула новому императору Константину Павловичу. 6 декабря к присяге был приведён Вятский полк, а вечером Пестель получил записку от Сергея Муравьёва-Апостола. “Общество открыто, – сообщал он. – Если будет арестован хоть один член, я начинаю дело”.

Беспокойство охватило Пестеля. Предчувствия, заставившие его ещё в ноябре спрятать “Русскую правду”, а самую опасную шестую главу – “О Верховном правлении” – сжечь, начинали оправдываться. Он решил срочно уничтожить все компрометирующие бумаги.

12 декабря Пестеля известили, что в Тульчин приехал генерал-адъютант Чернышёв, что он встретился с Витгенштейном и Киселёвым и долго о чём-то с ними совещался. На следующий день пришёл приказ – командиру 1-й бригады генералу Кладищеву и полковникам Пестелю и Аврамову срочно прибыть в Тульчин. Когда коляска подъехала к Тульчину, Пестель заметил у заставы конный взвод с саблями наголо. Ему всё стало ясно. Он остановил экипаж и набросал на листке бумаги несколько строк по-французски – предупреждение товарищам, – и приказал денщику Савенко бежать с запиской. Однако через несколько минут тот был схвачен.

Пестель был отвезён в дом к дежурному генералу Байкову, где ему объявили, что он арестован и должен находиться под арестом вплоть до особого распоряжения.

В то время как Пестель сидел в Тульчине под арестом, генерал-адъютант Чернышёв с помощью Майбороды обыскивал в Линцах его дом. Но обыск не дал никаких результатов. Тогда приступили к допросам. Из тридцати восьми вопросов, заданных Пестелю, он понял, что его следователю известно всё главное о тайном обществе и заговоре, но на все вопросы он ответил незнанием.

23 декабря до Тульчина дошла весть о восстании на Сенатской площади. А через несколько дней прибывший из Петербурга фельдъегерь привёз приказ срочно доставить Пестеля в столицу.

3 января 1826 года комендант Петропавловской крепости генерал-майор Сукин получил записку: ”Пестеля поместить в Алексеевский равелин, выведя для этого Каховского или другого из менее важных.” И под ней подпись с росчерками и завитушками: “Николай”.

Сразу после восстания на Сенатской площади царь создал “Тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества”. В него вошли великий князь Михаил, военный министр Татищев, князь Голицын, генерал-адъютант Голенищев-Кутузов, Бенкендорф и Левашов. Несколько позже в комитет был введён генерал-адъютант Чернышёв, который вёл следствие в Тульчине.

На первом же допросе 4 января 1826 года Пестелю стало ясно, что Тайный комитет знает всё, и он счёл дальнейшее запирательство бесполезным. Более того, он решил использовать своё присутствие на заседаниях Тайного комитета в интересах дела: открыто высказать представителям власти свою точку зрения на государственное устройство. Пестеля вызывали для очных ставок и допросов с января по апрель.

Больше всего членов Тайного комитета интересовал вопрос: “ Где “Русская правда” полковника Пестеля?” Этот вопрос задавался всем членам Южного общества. Наконец наступил такой момент, когда Пестель решил, что “Русской правде” лучше храниться в Государственном архиве. Здесь она может дожить до светлых дней и ещё принести пользу людям. Павел Иванович сделал заявление, что “Русскую правду” “на предмет сокрытия” передал поручику Крюкову и штабс-капитану Черкасову в присутствии майора Лорера.

На одном из допросов член Южного общества прапорщик Заикин вызвался показать место, где зарыта “Русская правда”. Её нашли зарытой в придорожной канаве возле деревни Кирносовки и привезли в Петербург. Но не законы, составленные Пестелем, интересовали Николая. Мятежный полковник собирался уничтожить царскую фамилию – вот что было для императора самым главным.

Следствие над декабристами тянулось пять месяцев. Приближалась церемония коронования Николая. Пожелав разделаться со своими врагами до этого торжества, царь велел следствие прекратить.

1 июля вышел указ о назначении Верховного уголовного суда над декабристами. Верховный уголовный суд был составлен из членов Государственного совета, Синода, Сената и “особо назначенных высших военных и гражданских чинов”. В него вошли семьдесят два человека. Но фактически декабристов судил один человек, имени которого не было в списке судей, – сам Николай I. Действовал он через члена Государственного совета Сперанского. По личному указанию императора Сперанский обосновал юридическую сторону процесса и подсказал разделение обвиняемых, в соответствии с тяжестью их вины, на одиннадцать разрядов. Но, решил суд, “сколь ни тяжки вины, в первом разряде означенные… есть в числе подсудимых лица, кои по особенному свойству их преступлений не могут идти в сравнение даже с теми, кои принадлежат к сему разряду. Превосходя других во всех злых умыслах силою примера, неукротимостью злобы, свирепым упорством и, наконец, хладнокровною готовностью к кровопролитию, они стоят вне всякого сравнения. Комиссия признала справедливым, отделив их, составить им с изложением их злодеяний особенный список”.

В этот список попали пятеро: Павел Иванович Пестель, Кондратий Фёдорович Рылеев, Сергей Иванович Муравьёв-Апостол, Михаил Павлович Бестужев-Рюмин и Пётр Григорьевич Каховский. О Пестеле в докладе Верховного уголовного суда было сказано следующее: ”Имел умысел на цареубийство, изыскивал к тому средства, избирал и назначал лица к совершению оного; умышлял на истребление императорской фамилии и с хладнокровием исчислял всех её членов, на жертвы обречённых, и возбуждал к тому других; учреждал и неограниченной властью управлял Южным тайным обществом, имевшим целью бунт и введение республиканского правления; составлял планы, уставы, конституцию, возбуждал и приготовлял к бунту”.

Всех пятерых, поставленных вне разрядов, суд приговорил к повешению. На заседаниях суда обвиняемые не присутствовали. Они увидели своих судей только 12 июля. В этот день узников привели в дом коменданта Петропавловской крепости генерала Сукина. Встреча была для декабристов неожиданной. Узнав, что их собрали здесь для объявления приговора, заключённые удивились, что суд проходил в их отсутствии.

Вечером того же дня в камеру Пестеля, лютеранина по вероисповеданию, пришёл для последнего напутствия пастор Рейнбот, старый друг его отца. “Дрожал, – рассказывал потом об этом свидании пастор, – но он был твёрд и сказал: ”Я даже не расслышал, что хотят с нами сделать, но всё равно, только скорее”.

В ночь с 12 на 13 июля 1826 года на Кронверкском плацу Петропавловской крепости была сооружена виселица. Казнь должна была совершиться на рассвете. Последние часы своей жизни заключённые провели в казематах Кронверкской куртины. Когда всё было готово, их вывели из камер и в кандалах выстроили перед эшафотом.

Протоирей Мысловский слышал, как Пестель произнёс: “Неужели мы не заслужили лучшей смерти? Кажется, мы никогда не отворачивались от пуль и ядер. Можно было бы нас и расстрелять!” Подошли палачи, надели на головы смертников мешки, стянули покрепче руки и повели к эшафоту...

… Шесть дней спустя в Москве, в Чудовом монастыре, в присутствии царской семьи был отслужен молебен по случаю победы над “внутренними врагами”. На Кремлёвском холме салютовали пушки.

… Расправа над декабристами совершилась. Царь повелел истребить память о них. Разбита была в Пажеском корпусе почётная мраморная доска, на которой золотом написано было имя Пестеля, первого по выпуску 1811 года. Во все концы России были разосланы шпионы с заданием сообщать, что говорит народ.

В архивах сохранилось донесение “агента по тайным государственным делам” Станкевича. Он сообщал, что все низшие чины и офицеры Вятского полка “непримерно жалеют Пестеля, бывшего их командира, говорят, что им хорошо с ним было да ещё чего-то лучшего ожидали, и стоит только вспомнить кому из военных Пестеля, то вдруг всякий со вздохом тяжким и слезами отвечает, что такового командира не было и не будет”. И дальше: “Музыкантский староста… ругал Майбороду, что сделал донос на Пестеля, из которых последнего ужасно расхваливал и жалел, говоря притом, что Пестель перед смертью изрёк слова: “… что он, Пестель, посеял, то и взойти должно и взойдёт впоследствии непременно”...

Николай I торжествовал победу над своими политическими противниками… Но уже тогда бой с ненавистным самодержавием и произволом поднимались новые поколения. Они не забыли борьбу первых, старались учесть их опыт. А позже устами поэта М.Л.Михайлова революционеры-разночинцы выразили своё отношение к делу декабристов:

И слышится, как дальний рокот грома,

Врагам народа ваши имена:

Рылеев, Пестель, Муравьёв-Апостол,

Бестужев и Каховский! Буря грянет.

Под этой бурей дело ваших внуков

Вам памятник создаст несокрушимый.

Не золото стирающихся букв

Предаст святые ваши имена

Далёкому потомству – песнь народа

Свободного; а песнь не умирает!

Не хрупкие гробницы сохранят

Святую вашу память, а сердца

Грядущих просветлённых поколений, –

И в тех сердцах народная любовь

Из рода в род вам будет неизменно

Гореть неугасимою лампадою”.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1. Гернет М.Н. История царской тюрьмы, т. 11-Го

сюриздат, М., 1961.

2. Форш О. Первенцы свободы. -Молодая гвардия, М., 1963

3. Гессен А. Во глубине сибирских руд...-Детгиз, М., 1963

4. Карташёв Б., Муравьёв Вл. Пестель.-Молодая гвардия, М., 1967

5. Иванова В. Узники Петропавловской крепости.-Лениздат, 1966

6. Детская энциклопедия, т.7.-Издательство Академии Педагогических Наук, М., 1961

7. Миронова И.… Их дело не пропало.-“Знание”, М., 1975

8. Дружинин Н. Революционное движение в России ХIХ века.–М., Наука, 1985

Блестящий офицер и умница был повешен, хотя он даже не попал на Сенатскую площадь

3 июля 1793 года московской семье немцев-лютеран Пестелей появился первенец – Пауль Бурхард . Совершенно не под этим именем, но он навсегда остался в русской революционной истории.

Что взять с юнца

Семья Павла, как стали звать мальчика на русский манер, была богатой и знатной: отец Иван Борисович Пестель – сибирский генерал-губернатор, мать – Елизавета Ивановна Крок – помещица. Павлик до 12 лет постигал науки, не уезжая из дома, а в 1805 году его отправили учиться к немецкой бабушке, в Дрезден. Через пять он попал в одно из лучших учебных заведений России – Пажеский корпус – и получил прекрасное разностороннее образование.

Взрослеющего Пестеля отличало желание везде быть первым, упорство и упрямство, а еще – странный интерес к вопросам, которые не должны были заботить родовитого юношу.

Директор корпуса с неудовольствием отмечал, что Пестель, хоть и умен, но чересчур «вольнолюбив»: критикует крепостное право и рассуждает о «желательности равенства всех людей». Наставники решили, что с возрастом это пройдет. Павел был лучшим учеником, его имя высекли на мраморной доске выпускников. Но позже, после казни, затерли.

Образцовый командир

После выпуска 19-летний Павел почти сразу оказался в пекле Отечественной войны 1812 года. Показал себя удальцом на Бородинском поле, был тяжело ранен, удостоился золотой шпаги, на эфесе которой начертали: «За храбрость». Когда выздоровел, его назначили адъютантом генерала П. Х. Витгенштейна.

В этой должности он прошел Заграничные походы русской армии 1813 -1814 годов, участвовал во многих боях, был награжден высокими орденами России, Австрии и Пруссии. Звания тоже не заставляли себя ждать.

В 1822 году, уже в чине полковника, Пестеля назначили исправлять ситуацию в «разболтанном» Вятском пехотном полку. За год новый командир навел там образцовый порядок. Александр I оценил его работу как превосходную, а обновленный полк сравнил с гвардией. В награду командиру полка император не пожалел 3000 десятин земли.

Тайная жизнь полковника

Пестеля считали всесторонне образованным, умным и храбрым офицером. Никто не сомневался в его преданности и любви к Отечеству, что он не раз доказывал на полях сражений. Но была у него и другая, тайная жизнь, о которой знали немногие. Началось со . В 1816 -1817 годах он был членом петербургских лож. Однако в рядах масонов много говорили, но практически ничего не делали. На вопросы, которые копились у Павла Ивановича еще со времен Пажеского корпуса, он ответа не находил.

Этих вопросов стало гораздо больше после того, как наши войска побывали в Европе и насмотрелись на тамошние вольности. Недаром после 1814 года в России стали возникать так называемые преддекабристские общества, состоявшие в основном из военных. Первой тайной организацией был петербургский «Союз спасения», куда вступил и Павел Пестель.

Однако из-за внутренних разногласий «Союз спасения» распался, на смену ему пришел «Союз благоденствия». Пестель вошел в орган управления этого общества. Они критиковали крепостное право, судебное беззаконие, войсковую муштру, цензуру в печати. Пестель пропагандировал свои идеи о необходимости установления в России республики путем «военной революции».

Однако не все в «Союзе благоденствия» были настроены так решительно, и он закончил свое существование. В начале 1821 года на его основе возникло два тайных общества – Северное (в Петербурге) и Южное (на Украине, из расквартированных там военных). В 1822 году Александр I своим указом запретил все тайные общества и масонские ложи. Но это никого не остановило.

Между Севером и Югом

Довольно скоро Павел Иванович занял в Южном обществе положение лидера. Однако далеко не все знавшие Пестеля относились к нему с безоговорочным доверием и симпатией: он подавлял своей сильной волей, резкостью суждений, презрением к дилетантству. В Северном обществе, например, было немало тех, кто не раз критиковал Павла Ивановича. Его обвиняли в стремлении всюду быть главным, подчинить себе других. Были такие критики и в Южном обществе.

Очень многим Пестель казался похожим на Наполеона , и по внешнему виду – невысокий, крепкий, чернявый, вечно со скрещенными на груди руками, и по внутреннему настрою – жесткий, целеустремленный, бескомпромиссный, ну просто «готовый диктатор».

Проекты программ двух обществ существенно отличались. В Северном «Конституцию» составил Никита Михайлович Муравьев . Этот документ был сравнительно либеральный: предполагал установление в России конституционной монархии, при которой власть императора была ограничена. Для Южного общества программу, которая называлась «Русская правда», написал, естественно, Пестель. Там он радикально высказался за свержение царя. После этого на 10 -15 лет предполагалось ввести Временное верховное правление (с диктаторскими функциями). В идеале в России должно было исчезнуть не только крепостное право, но и разделение на сословия, то есть воцариться «равенство и братство».

Но харизмы Пестеля все-таки не хватило, чтобы добиться слияния обеих организаций в единое целое, хотя многие члены Северного общества постепенно проникались идеями Пестеля.

Жертва предательства

Объединение решили отнести на 1826 год – тогда и выступить, чтобы заставить Сенат объявить о введении конституционного строя. Но 19 ноября 1825 года умер император, и выступать решили срочно. На Сенатскую площадь, куда 14 декабря вышли члены Северного общества, Пестель не попал.

25 ноября его выдал подчиненный – капитан Вятского полка А. И. Майборода . Павла Ивановича взяли 13 декабря 1825 года, и запрятали в каземат № 13 Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Сюда, в одиночные камеры, позже посадили и других его товарищей. Но держали Пестеля строже всех и чаще других вызывали на допрос.

Была создана специальная комиссия, которая расследовала дела декабристов. Пестеля допрашивал сам новый царь Николай I . Декабрист и перед императором твердил, что считал царский дом помехой в установлении республики, а потому был готов и на уничтожение членов царской фамилии.

Пестель развивал мысль о том, что народ России не может принадлежать какому-либо лицу или семейству, а, напротив, правительство принадлежит народу. Признавая свои намерения изменить государственный строй, Пестель твердо стоял на одном: «Отечеству не изменял!»

Приговор Пестелю и еще четверым – Кондратию Рылееву, Сергею Муравьеву-Апостолу, Михаилу Бестужеву-Рюмину и Петру Каховскому – был суров: четвертовать! Но царь «смилостивился» – их предали смерти «без крови», просто повесили. Когда ранним утром 13 (25 июля) 1826 года приговоренных повели на казнь и Пестель увидел виселицу, он, настоящий воин и храбрец, с горечью заметил, что их можно было бы и расстрелять. Перед самой казнью Павел Пестель сказал: «Что посеял, то и взойти должно и взойдет впоследствии непременно!»

Пестель Павел Иванович
Родился: 22 июня (3 июля) 1793 года.
Умер: 13 (25) июля 1826 (33 года) года.

Биография

Павел Иванович Пестель (24 июня 1793, Москва - 13 июля 1826, Санкт-Петербург) - руководитель Южного общества декабристов.

Происходит из немецкого семейства Пестелей, поселившегося в России в конце XVII века.

Отец - Иван Борисович Пестель (1765-1843). Мать - Елизавета Ивановна Крок (1766-1836). Семья исповедовала лютеранство. Первый ребёнок в семье при крещении получил имя Пауль Бурхард.

Получив начальное домашнее образование, в 1805-1809 учился в Дрездене. В 1810 вернулся в Россию, обучался в Пажеском корпусе, который блестяще окончил с занесением имени на мраморную доску, и был определён прапорщиком в лейб-гвардии Литовский полк.

Участвуя в Отечественной войне, отличился в Бородинском сражении (1812); был тяжело ранен и награждён золотой шпагой «За храбрость». По выздоровлении поступил в адъютанты к графу Витгенштейну. В компаниях 1813-1814 годов участвовал в сражениях при Пирне, Дрездене, Кульме, Лейпциге (награжден орденами Св. Владимира 4-й ст. с бантом и австрийским Леопольда 3-й ст.), отличился при переправе через Рейн (награжден баденским орденом Военных заслуг Карла Фридриха), в боях при Бар-сюр-Об и Труа (награжден орденом Св. Анны 2 ст.), также отмечен прусским орденом «Pour le Mérite». Позже вместе с графом Витгенштейном проживал в Тульчине, откуда ездил в Бессарабию для собирания сведений о возмущении греков против турок и для переговоров с господарем Молдавии (1821).

В 1822 году он был переведён полковником в совершенно расстроенный Вятский пехотный полк и в течение года привёл его в порядок. Сам Александр I, осматривая его в сентябре 1823 года, выразился: «Превосходно, точно гвардия», и пожаловал Пестелю 3000 десятин земли.

Участвовал с 1816 года в масонских ложах. Позднее был принят в «Союз спасения», составил для него устав, в 1818 году стал членом Коренной управы Союза благоденствия, а в 1821 году, после его самоликвидации возглавил Южное тайное общество. Обладая большим умом, разносторонними познаниями и даром слова (о чём единогласно свидетельствуют почти все его современники), Пестель скоро встал во главе общества. Но силы его красноречия и природного обаяния не смогли убедить в 1825 году петербургское общество действовать в духе Южного, и окончательное решение о слиянии было отложено на 1826 год.

Выражением его взглядов была составленная им «Русская Правда»; этот проект, написанный в республиканском духе, можно считать вместе с проектом Н. Муравьёва главными выражениями идей тайного общества, хотя ни тот, ни другой не имели никакой обязательности для членов общества. Сам Пестель, по словам Ивана Якушкина, при составлении «Русской Правды» имел в виду только подготовиться к деятельности в земской думе. Важнейшей стороной «Русской Правды» являлись размышления Пестеля о внутреннем устройстве России, политическом и экономическом, которые Николай Тургенев называл «социалистическими теориями». Следственная комиссия построила свои обвинения против Пестеля и некоторых других именно на «Русской Правде».

Из сохранившихся писем Пестеля видно, что он отличался нежной заботливостью по отношению к родителям. Незадолго до 14 декабря 1825 года он был арестован на дороге в Тульчин и после 6-месячного заключения в Петропавловской крепости приговорён к четвертованию, заменённому повешением, что и было исполнено 13 (25) июля 1826 г.

В своём последнем перед казнью письме от 1 мая 1826 года из Петропавловской крепости к родителям Пестель писал: «Я должен был раньше понимать, что необходимо полагаться на Провидение, а не пытаться принять участие в том, что не является прямой нашей обязанностью в положении, в которое Бог нас поставил, и не стремиться выйти из своего круга. Я чувствовал это уже в 1825 году, но было слишком поздно!».

По свидетельству одного офицера, перед казнью Пестель сказал такие пророческие слова: «Что посеял, то и взойти должно и взойдёт впоследствии непременно». Сохранилось следующее воспоминание протоиерея Мысловского, присутствовавшего на казни декабристов, о Пестеле: «Пестель в половине пятого, идя на казнь и увидя виселицу, с большим присутствием духа произнёс следующие слова: "Ужели мы не заслужили лучшей смерти? Кажется, мы никогда не отвращали тела своего ни от пуль, ни от ядер. Можно бы было нас и расстрелять"».

Довольно сочувственный отзыв о Пестеле см. в «Записках» графа П. Д. Киселёва (П., 1823). Ещё теплее отзыв графа Витгенштейна («Русский архив», 1870). Похоронен вместе с другими казнёнными декабристами на острове Голодае.

Память

Улица в г. Санкт-Петербурге названа в честь Пестеля П. И., также улицы Пестеля есть в Москве, Одессе, Харькове, Владивостоке, Ростове-на-Дону,Калуге, Липецке, Ставрополе, Новосибирске, Астрахани, Воткинске.

Адреса в Санкт-Петербурге

1812-1813, 1816 - дом Мижуева - набережная реки Фонтанки, 26.