Николай Васильевич Кузьмин (7 (19) декабря 1890, Сердобск, Пензенская губерния - 1 января 1987, Москва) - советский график, иллюстратор произведений русской и зарубежной классической литературы, член-корреспондент Академии художеств СССР (1967).

Биография

В 1909 году самоучка из провинции послал свои рисунки в журнал московских символистов «Весы». Рисунки понравились В. Я. Брюсову и их напечатали.

В 1910 году, окончив реальное училище, Кузьмин поехал в Санкт-Петербург. По желанию родителей поступил в Политехнический институт, но это обучение показалось ему скучным. Много времени он проводил в библиотеке Академии художеств, а затем стал посещать классы Общества поощрения художеств и лекции Института истории искусств. Далее Кузьмин учился у И. Я. Билибина в Рисовальной школе при ОПХ (1912-1914), у П. А. Шиллинговского в петроградском Вхутеине (1922-1924).

В 1914-1922 годах Кузьмин принимал участие в Первой мировой войне и Гражданской войне в России, воевав в частях Красной Армии.

В конце 1920-х годов в Москве образовалась группа молодых художников - группа «13». Кузьмин стал одним из её организаторов. «Рисовать без поправок, без ретуши. Чтоб в работе рисовальщика, как и в работе акробата, чувствовался темп!» - пояснял свою позицию художник.

В зрелом возрасте Кузьмин иллюстрировал русскую и западную классику («Актриса» Э. де Гонкура, 1933; «Театр» А. де Мюссе, 1934, и др.) и книги современных авторов, особенно охотно книги о жизни писателей - А С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого. Член МОССХа с 1938 года.

В 1950-х годах его рисунки были посвящены рассказу Н. С. Лескова о тульском Левше, затем были «Записки сумасшедшего» Н. В. Гоголя (1958), «Козьма Прутков» (1965), «Граф Нулин» (1957) и эпиграммы А. С. Пушкина (1979) и многое другое.

Личная жизнь

• 1924-1940 первая жена - начинающая художница Мария Ивановна Кузьмина (Петрова)
• 1942 - вторая жена - художница Татьяна Маврина (1900-1996).
• Дети от первого брака: Иван Николаевич Кузьмин (1925-2012) - политолог, профессор, доктор политических наук. Михаил Николаевич Кузьмин (род. 1931) - член-корреспондент Российской академии образования.

Награды

• Большая серебряная медаль годовой выставки в Школе ОПХ (1914)
• С 1916 по 1917г четыре раза награждался орденами за храбрость – дважды «Анной» 4-й степени –с надписью «За храбрость», «Станиславом» и «Анной» 3-й степени оба с мечами и бантом.
• Золотая медаль Международной выставки в Париже (1937, за иллюстрации к «Евгению Онегину»).
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1966).
• Член-корреспондент Академии художеств СССР (1967).
• Народный художник РСФСР (1972).

Память

• Особое место в собрании Картинной галереи имени К. А. Савицкого в Пензе занимают произведения художников, чья жизнь и творчество связаны с пензенским краем. Так, Н. В. Кузьмин представлен здесь иллюстрациями к произведениям Пушкина, Салтыкова-Щедрина, Лескова и других классиков русской литературы.
• «Самый литературный из всех наших графиков» - сказал о нём Корней Чуковский.

Какое великое счастье, что у России есть Пушкин!
Всю нашу жизнь он сияет над нами, как незаходящее солнце. Он входит в память каждого из нас с детства. Я вспоминаю, как в мае 1899 года в нашей школе справляли столетний юбилей поэта. Хор спел кантату, потом учитель прочитал по бумажке, какой великий поэт был Пушкин и почему мы должны его чтить. Любители из местного драматического кружка представили сцену в келье Пимена из "Бориса Годунова". Потом опять пел хор и читали стихи ребята. Я читал "Утопленника". Мне было восемь лет, я впервые выступал и очень волновался.
Сначала мы узнаем стихи Пушкина из учебников. Заучиваем их по-ребячьи, бездумно, тараторкой: "Гонимы вешними лучами..."
Но вот однажды я прочитал в однотомнике: "Надо мной в лазури ясной Светит звездочка одна..." и сразу увидел въявь этот закатный пейзаж, какой и сам не раз видел: и звездочку, и луну, и красный запад.
Я начал бродить по пушкинским проселкам и открывал для себя заново то романтическую Венецию, то древнюю буйную Русь, то пейзаж Испании, мрачный, как офорт Гойи из его графических серий "Капричос" и "Бедствия войны"...
Дерзновенная мысль проиллюстрировать "Евгения Онегина" зародилась у меня осенью 1928 года, когда я был на курсах переподготовки комсостава в Саратове. Там, в "военном городке", каждый вечер я уходил в библиотеку и читал "Евгения Онегина". Там-то я и прочитал впервые по-настоящему этот роман.

Все мы знаем "Евгения Онегина" со школьных лет, но это неполное, поверхностное знание. Я не раз обнаруживал, что даже интеллигентные люди путают либретто к опере Чайковского с творением Пушкина.
Преодолеть, иллюстрируя "Онегина", этот оперный штамп, освободить в сознании читателя роман Пушкина из-под наслоений оперных образов – было одной из задач иллюстратора.
На первой выставке "13-ти" в 1929 году я выставил несколько рисунков на пушкинские темы: "Кишиневские дамы", "Сводня", "Пушкин в Москве". Это открыло мне двери московских пушкинистов. Шумные вечера у М.Я.Цявловского стали для меня незабываемым семинаром по Пушкину. Пылкий Цявловский, пушкинист колоссальной эрудиции и трудолюбия, готовый промыть тонны породы ради золотой крупицы из биографии или творчества Пушкина, был несменяемым президентом на этих собраниях. Его тесная, забитая книгами квартира была в ту пору, в сущности, необъявленной "Пушкинской академией", где чуть ли не ежевечерне происходили интереснейшие "пушкинские бдения", где сталкивались мнения и кипели споры.
Тридцатые годы, предшествовавшие 1937-му юбилейному пушкинскому году, были отмечены особым подъемом в нашем пушкиноведении.
Нет нужды припоминать все названия вышедших тогда посвященных пушкинской теме книг, статей, рассказов, фильмов, картин, рисунков, – многие из этих трудов вошли в Золотой фонд нашей культуры. Я вспоминаю, как в издательстве "Недра" стали выходить выпуски труда В.В.Вересаева "Пушкин в жизни", несколько раз переиздававшегося в последующие годы. Каждый выпуск ожидался с нетерпением, как продолжение увлекательного романа. Идеи, говорят, носятся в воздухе, и в качестве заявки на ту же тему еще раньше появилась прелестная маленькая книжка известного литературоведа Н.Ашукина "Живой Пушкин".
Благодаря этим биографиям, в документах многие многие места "Онегина" открыли для меня свой автобиографический смысл, и казалось заманчивым попытаться расшифровать для себя и для читателя эти места графическими комментариями. Я, вопреки традиции, выбрал для иллюстрирования такие места, как "Нет презренней клеветы, на чердаке вралем рожденной и светской чернью ободренной", или даже черновые варианты, драгоценные авторскими признаниями, как "Уже раздался звон обеден; среди разбросанных колод дремал усталый банкомет, а я, все так же бодр и бледен, надежды полн, закрыв глаза, гнул угол третьего туза". Меня увлекала новизна этого активного подхода к иллюстрированию, и я, может быть нарочно, объезжал стороной иные традиционные темы: Татьяна и няня, Татьяна за письмом, Онегин танцует с Ольгой, а Ленский ревнует...
Имел ли я на это право? Я полагал, что имел: лирические отступления занимают в романе не меньше трети строф и судьба героя то и дело перекрещивается с биографией самого поэта.
Как раз в те годы у В.В.Вересаева собирались почитатели Пушкина для "медленного чтения" строф "Евгения Онегина".
На этих вечерах бывали писатели, литературоведы-пушкинисты, актеры Художественного театра. Случалось, что за весь вечер прочитывали всего одну строчку. Каждое слово переворачивалось и так и эдак, комментировалось. вызывало множество литературных, биографических, исторических ассоциаций. При неожиданном повороте иное пушкинское слово и выражение приобретало вдруг особое сверкание. Это был богатейший по сведениям и идеям курс по Пушкину. Мне выпала честь на одном из таких вечеров показывать свои эскизы к "Онегину"; вероятно, нигде в другом месте я не мог бы найти столь авторитетной консультации по вопросам, связанным с Пушкиным.
Моим рисункам посчастливилось – издание "Онегина" было включено в план издательства "Academia".
Директор издательства был большой шутник. Он сказал мне: "Знаете, в Париже молодые художники сами оплачивают расходы по изданию своей первой книги. А мы вам еще платим!" Мне выписали аванс, но такой крошечный, что я проел его за месяц. Чтобы продолжать работу над "Онегиным", я стал таскать книжки из своей библиотеки в букинистическую лавку. Охотнее всего брали первые издания стихов Брюсова, Блока, Анненского, Ахматовой. Затем пришла очередь книг по искусству. Моя библиотека очень поредела.
Но вернемся к "Онегину". Редактором издания был Цявловский. Все рисунки мы обсуждали с ним совместно. Обнаружилось, что в тексте есть места, требующие комментария, особенно в том случае, если рисунок дает повод толковать это место превратно. Так, меня тронула строфа Пушкина, обращенная к будущему другу-читателю: "Быть может (лестная надежда!), Укажет будущий невежда На мой прославленный портрет..." Я нарисовал юношу и девушку, благоговейно взирающих на портрет Пушкина, и засомневался: а ну как не все поймут, что поэт совсем не обвиняет будущего читателя в невежестве. Каждый, вдумчиво прочитавший эту строфу и следующую, должен понять, что "невежда" не может иметь в этом контексте современного, уничижительного значения. Цявловский также подтвердил мне, что "невежда" в пушкинские времена означало "наивный, зеленый, не искушенный жизнью юнец". Тем более, что ранее Пушкин говорит и о Ленском: "Он сердцем милый был невежда". Мы порешили, что читатель разберется.
Увы, мы рассчитали плохо. Во втором номере журнала "Искусство" за 1937 год появились укоризненные строки о клевете на нашу славную молодежь, которая изображается художником в виде невежд. Критик не оправдал наших упований на умного читателя.

* Из книги : Кузьмин Н. В. Художник и книга. – М.: "Детская литература", 1985.
Кузьмин Николай Васильевич (1890 – 1987) – российский график, художник-иллюстратор, участник и организатор художественного объединения "Тринадцать".

Николай Васильевич Кузьмин (7 (19) декабря , Сердобск , Пензенская губерния - 1 января , Москва) - советский график, иллюстратор произведений русской и зарубежной классической литературы, член-корреспондент Академии художеств СССР (1967).

Биография

Н. В. Кузьмин - автор книг «Круг царя Соломона» (1964), «Давно и недавно» (1982), «Художник и книга» (1985) и других . В архиве Н. В. Кузьмина, хранящемся в РГАЛИ , остались и неопубликованные рукописи.

Личная жизнь

• 1924-1940 первая жена - начинающая художница Мария Ивановна Кузьмина (Петрова)
• 1942 - вторая жена - художница Татьяна Маврина (1900-1996).
• Дети от первого брака: Иван Николаевич Кузьмин (1925-2012) - политолог, профессор, доктор политических наук. Михаил Николаевич Кузьмин (род. 1931) - член-корреспондент Российской академии образования.

Награды

• Большая серебряная медаль годовой выставки в Школе ОПХ (1914)
• С 1916 по 1917г четыре раза награждался орденами за храбрость – дважды «Анной» 4-й степени –с надписью «За храбрость», «Станиславом» и «Анной» 3-й степени оба с мечами и бантом.
• Золотая медаль Международной выставки в Париже (1937, за иллюстрации к «Евгению Онегину»).
• Член-корреспондент Академии художеств СССР (1967).

Память

Напишите отзыв о статье "Кузьмин, Николай Васильевич (художник)"

Примечания

Ссылки

• // Наше наследие. - 2011. - № 98.

Первый состав

Отрывок, характеризующий Кузьмин, Николай Васильевич (художник)

Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.

Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.

	В городе Сердобске, расположенном на юге Пензенской области, чтят память своего земляка. Первого января исполнилось 25 лет со дня смерти художника. Главу из книги Ольги Тимошиной и Сергея Маркина «По страницам истории сердобского края» (2005), посвященную Народному художнику России Н.В.Кузьмину, предлагаем вашему вниманию. В своих воспоминаниях художник рассказывает о начале своего творческого пути: «Я рисовал с детства и мальчишкой пятнадцати лет с провинциальной наивной наглостью послал свои «виньетки» в журнал «Золотое руно». Рисунки понравились редактору издательства «Гриф» С.Соколову». В 1909 году в журнале «Весы» появились два первых рисунка Кузьмина. В 1910 году «виньетки» никому не известного ученика реального училища из Сердобска попадают в журнал «Аполлон». В 1911 году Кузьмин переехал в Петербург, где учился в школе Званцевой, в Политехническом институте, в школе Общества Поощрения художеств, где наибольшее влияние на него оказал И.Я. Билибин, которого Кузьмин вспоминает с чувством глубокой благодарности. В 1922-24гг. учился на графическом факультете Академии художеств. С1924 года Кузьмин уже постоянно живёт в Москве. Всерьёз занимается акварелью, делает городские этюды Москвы и каждое лето приезжает к родителям в Сердобск, где тоже работает акварелью. В этой технике он добился прекрасных результатов, виртуозно овладев ею и найдя в ней «свой язык», - отмечает М.Сокольников. Для Кузьмина 20-30-е годы стали периодом особенно активной работы. Его творчество было отмечено напряженными поисками своего я, своей линии в искусстве. В Москве он сотрудничает с газетой «Гудок».

Осенью 1928 года у Кузьмина зародилась, как он скажет потом, «дерзновенная мысль» проиллюстрировать великое творение великого поэта. Работал художник над иллюстрациями 5 лет. Это было время, когда приближалось 100-летие со дня смерти поэта.

В феврале 1929 года в Доме печати в Москве состоялась выставка рисунков художников «Группы 13» , где впервые экспонировались 6 рисунков тушью «пушкинской серии» Н.Кузьмина. Художнику повезло – издательство «Academia» заключило с ним договор на иллюстрации к «Евгению Онегину». Можно говорить о том, что Николай Васильевич Кузьмин был, по сути дела, первым серьёзным иллюстратором «Евгения Онегина» .Один из критиков сказал, что Кузьмин в рисунках к роману Пушкина первый «вышел из заколдованного круга однообразных композиций ». Конечно, художник иллюстрирует основные сюжетные линии – но главное: он принял и использовал указание поэта о быстром и искусном карандаше.

Самым тяжким укором в устах Пушкина для рисовальщика была фраза: «Художник – варвар кистью сонной…» - сонная кисть! Известно, что сам Пушкин был превосходным рисовальщиком.Кузьмин так писал о рисунках поэта: рисунками Пушкина «я восхищался смолоду…» И рисунки Кузьмина сделаны именно в пушкинском стиле – быстрого штриха, чернового, казалось бы, наброска. Понятие «темпа» в рисовании Кузьмин использовал давно – когда характеризовал рисовальщиков «Группы 13»: «рисовать без поправок, без ретуши. Что бы в работе рисовальщика, как и в работе акробата, чувствовался темп».

Но какой ценой достигалась эта лёгкость! Главное, что кузьминский стиль – не буквальное повторение пушкинского. Художник сам признавался: «Я не подражал (попробуйте подражать!) рисункам Пушкина, а лишь следовал его методу рисования пером: сразу, без повторительного карандашного контура. Это трудный метод: изведешь вороха бумаги, прежде чем добьёшься желаемого результата». И в другом месте:

«Уже давно было сказано, что надо много трудиться и много пролить пота, что бы рисунок казался сделанным без малейшего усилия. Только художник знает, сколько труда требует эта «лёгкая» манера…».

Приняв главный принцип рисования поэта, художник создал свой, тонкий и артистический подчерк.

Все искусствоведы, когда-либо писавшие об иллюстрациях Кузьмина к «Евгению Онегину» в одном сходились всегда: художник достиг пушкинской лёгкости и совершенства в пластической передаче сложных состояний души поэта.

В книге 150 иллюстраций – от едва намеченных штрихами мелочей до сложных композиций, напечатанных в цвете. Кстати, прототипом графического образа Татьяны в «Евгении Онегине» была первая жена художника – Мария Ивановна Петрова.

Подтверждением высокого качества этого издания стала «Гран-при» и Большая золотая медаль, присужденная художнику на Всемирной выставке книги в Париже в 1937 году.

Малоизвестный русский художник – график получает наивысшую награду на Всемирной выставке книги.
Легко понять, что могло означать это признание для него самого и для его единомышленников по искусству, что мог значить этот успех для страны, которую он представлял.
Роман А.С.Пушкина с иллюстрациями Н.В.Кузьмина с конца 50-х по 70- е годы выходит не менее полутора десятков изданий общим тиражом более 2 миллионов экземпляров.
За свою большую жизнь Н.В.Кузьмин проиллюстрировал более 70 авторов. Среди них – Гёте и Шекспир, Эмиль Золя и Эдгар По, Н.В.Гоголь и А.С.Грибоедов, М.Е.Салтыков-Щедрин и И.С.Тургенев, М.Горький и А.П.Чехов. Список можно продолжать дальше.
Но особое место в его творчестве занимает работа над иллюстрациями к произведениям Н.С.Лескова. Почти полтора десятилетия творчества отдал художник этому писателю. После «Евгения Онегина» и «Маскарада» - «Это не только другая эпоха и другой социальный мир – это иное мироощущение и иная поэтика», - отмечает сын художника М.Н.Кузьмин. В 50-е годы Н.Кузьмин приступает к давно задуманным эскизам для лесковского «Сказа о тульском Левше и стальной блохе». Каждый художник, создавая иллюстрацию, берёт как отправную точку какое- то хорошо знакомое ему место. Для Н.Кузьмина это чаше всего Сердобск, поэтому его рисунки так точны и пронзительны. Николай Васильевич и вырос среди таких честных мастеровых, как тульские ремесленники. Его родители также проводили ночи за работой, и интерьер мастерской, где трудились Левша и его товарищи, напоминает интерьер дома, где он вырос. Цветные иллюстрации к «Левше» были выдвинуты на Ленинскую премию.
Когда Кузьмину было уже за 70 лет, он написал свою первую книгу «Круг царя Соломона» и сам проиллюстрировал её. Критика и читатели восторженно встретили это произведение. Это книга о детстве Н.В.Кузьмина, о Сердобске начала 20 века, в котором он вырос, о людях, окружавших его в то время. Книга оригинальна и по форме - она состоит из коротких автобиографических рассказов, которые сопровождаются рисунками автора.
Позже будут изданы другие книги Николая Васильевича: «Штрих и слово» (1967), «Давно и недавно» (1982), «Художник и книга» (1985). В них – автобиографические статьи, воспоминания об интересных людях, рассказы об искусстве, книгах и работе над ними.
Книги с иллюстрациями Кузьмина издавались во многих странах: Испании, Чехословакии, Иордании, Израиле, Болгарии, Китае, Голландии, Югославии, Индонезии. Он принимал участие во множестве международных выставок в Германии, Голландии, Швейцарии, Англии, США, Франции, Китае, Японии.

Его литературные работы («Круг царя Соломона», «Штрих и слово») неоднократно переиздавались.
Он получил звание заслуженного деятеля искусств, а затем народного художника РСФСР, был избран членом-корреспондентом Академии художеств СССР.
К 80-летию со дня рождения художника Государственная Третьяковская галерея организовала выставку его произведений.
Николай Васильевич Кузьмин награждён высшей трудовой наградой нашей страны советского времени – орденом Трудового Красного Знамени.
К.И.Чуковский дал весьма высокую оценку литературному и художественному творчеству Кузьмина.
Вот текст письма: «Дорогой Николай Васильевич, от души благодарю Вас за драгоценный подарок и не столько за «Плоды раздумья», которые обрадовали, но не удивили меня, сколько за «Круг царя Соломона», «Аллею Антуанетты», «Счастье», которые поразили меня до безъязычья. Я всегда знал, что Вы литературнейший из советских художников, что Вы тоньше и глубже их всех понимаете Пушкина, Лескова, Пруткова, Гоголя, но мне и в голову не приходило, что Вы такойже мастер меткого изящного слова, как и меткого «кузьминского» штриха. Я читал Ваши новеллы с самой свирепой придирчивостью, но как ни старался, не мог найти ни одной вялой или лишней строки, каждую фразу хоть в рамку вставляй – зрелый, опытный, матёрый беллетрист, - вообще, весь стиль Вашего литературного творчества до такой степени родственно близок стилю Вашей графики (и там, и здесь один и тот же подчерк), что будущая Ваша книга, украшенная Вашими рисунками, представляется мне не досягаемым образцом художественной цельности …».

Художник однажды воскликнул: «Какое счастье, что у России есть Пушкин!». Нам же хочется сказать так: какое счастье, что у Сердобска есть право гордиться тем, что он – родина замечательного Мастера Николая Васильевича Кузьмина.

Материалы для публикации предоставили художники

Андрей и Елена Вилковы. г.Сердобск