Часть 1. Первобытное общество

Глава 1 ВРАЧЕВАНИЕ В ПЕРВОБЫТНОМ ОБЩЕСТВЕ

История человечества начинается вместе с возникновением человека на Земле. Современная историческая наука определяет в развитии человечества две эры: 1) бесписьменную историю (первобытная, или доклассовая, эра) и 2) письменную историю человечества (с IV тысячелетия до н. э.).

История первобытной эры изучает человеческое общество от возникновения человека (более 2 млн лет тому назад) до формирования первых цивилизаций (IV тысячелетие до н. э.). По своей продолжительности первобытная эра охватывает более 99% всей истории человечества (см. табл. 1). Все последующие периоды истории (древний мир, средние века, новая и новейшая история) занимают не более 1 % исторического пути человечества.

Несмотря на отсутствие письменности (и письменной истории), история первобытного общества является неотъемлемой составной частью всемирно-исторического процесса развития человечества и не может определяться как доистория, или праистория, а первобытный человек - как доисторический.

Первобытно-общинный строй является универсальным: через него прошли все народы нашей планеты без исключения. В его недрах складывались решающие предпосылки для всего последующего развития человечества: орудийная (или трудовая) деятельность, мышление и сознание, речь и языки, хозяйственная деятельность, социальные отношения, культура, искусство, а вместе с ними врачевание и гигиенические навыки. Анализ их развития от самых истоков имеет важное практическое значение для формирования концепции исторического развития медицины в целом.

Периодизация и хронология первобытной эры и первобытного врачевания

В истории первобытной эры выделяют три этапа:" становление первобытного общества (свыше 2 млн лет тому назад - ок. 40 тыс. лет тому

(назад), расцвет первобытного общества (ок. 40 тыс. лет тому назад - X тысячелетие до н. э.) и разложение первобытного общества (с X-V тысячелетий до н. э.) (табл. 2).

Соответственно историческим этапам условно определяются три периода в развитии первобытного врачевания:

1) становление человека, первобытного общества и первобытного врачевания, когда происходило первоначальное накопление и обобщение эмпирических знаний о природных лечебных средствах (растительного, животного и минерального происхождения);

2) врачевание в период расцвета первобытного общества, когда развивалось и утверждалось целенаправленное применение эмпирического опыта коллективного врачевания в социальной практике;

3) врачевание в период разложения первобытного общества, когда вместе с зарождением классов и частной собственности шло становление культовой практики врачевания (зародившейся в период поздней родовой общины), продолжалось накопление и обобщение эмпирических знаний врачевания (как коллективного опыта общины и индивидуальной деятельности врачевателя).

Источники по истории первобытной эры и первобытного врачевания

Изученность развития лечебной деятельности человека в различные периоды истории не одинакова и, как правило, находится в обратной зависимости от давности эпохи. Наиболее сложна реконструкция истории первобытного общества: оно не оставило письменных источников, а осмысление археологических и этнографических данных имеет вполне объективные трудности и требует постоянного пересмотра наших представлений в связи с новыми научными открытиями.

Достоверные научные знания о врачевании первобытной эры базируются на данных археологии и этнографии, палеопатологии и палеоботаники, палеоантропологии и палеопсихологии.

Данные археологии

Основными вещественными источниками первобытной истории являются: орудия труда, остатки первобытных построек, святилища, погребения и останки человека, предметы первобытной культуры.

Археологические находки, имеющиеся в распоряжении ученых, составляют лишь ничтожную часть тех предметов, которыми пользовался первобытный человек. Причины этого двоякого рода. Во-первых, археологичеекая изученность на различных континентах неодинакова. Во-вторых, достоянием археологии становится лишь то, что сохраняется в земле в течение тысяч и миллионов лет (предметы из дерева, кожи, коры или растений не сохраняются).

Данные палеопатологии

Палеопатология изучает патологические изменения останков первобытного человека, точнее, его скелета.

До возникновения палеопатологии, которая как наука сформировалась около ста лет тому назад, бытовало представление о том, что первобытный человек был абсолютно здоров, а болезни возникли позже как результат цивилизации. Подобной точки зрения придерживались весьма образованные люди, например Жан-Жак Руссо, который искренне верил в существование «золотого, века» на заре человечества. Некоторые болезни человека, такие как силикоз или лучевая болезнь, безусловно, являются продуктом ноосферы и связаны с деятельностью человеческого разума (и порой неразумной его деятельностью). Но это справедливо лишь в отношении ограниченного числа заболеваний.

Концепция «золотого века» не ставила в центре своего внимания здоровье человека. Тем не менее данные палеопатологии в определенной степени способствовали ее опровержению. Изучение останков первобытного человека показало, что его кости несут на себе неизгладимые следы травматических повреждений (рис. 1) и тяжелых болезней (таких как артриты, опухоли, туберкулез, искривления позвоночника, кариес зубов и др.).

В 1892 г. во время археологических раскопок близ селения Триниль на о. Ява голландский врач и анатом Ю. Дюбуа (Eugene Dubois) обнаружил левую бедренную кость древнейшего человека - питекантропа

Во Франции в пещере Ла Шапель-о-Сен найден скелет древнего человека- неандертальца (Homo neander-thalensis), шейные позвонки которого срослись в единую кость (свидетельство артрита). Несколько десятков тысяч лет тому назад.от этого заболевания страдал каждый четвертый взрослый человек. Последствия артрита обнаружены и на костях гигантских ящеров - бронтозавров, которые жили на Земле задолго до появления человека.

Следы заболеваний на костях первобытного человека встречаются гораздо реже, чем травматические дефекты, которые чаще всего связаны с повреждениями мозгового черепа. Одни из них свидетельствуют о травмах, полученных во время охоты, другие - о пережитых или непережитых трепанациях черепов, которые стали производить примерно в XII тысячелетии до н. э. (преимущественно в ритуальных целях).

Делать выводы о болезнях мягких тканей значительно сложнее - они не сохраняются даже в мумиях. Тем не менее атеросклеротические бляшки, обнаруженные в мумиях древних аборигенов Северной Америки, захороненных на территории современного штата Кентукки (США), свидетельствуют о существовании у них атеросклероза.

Палеопатология позволила также определить среднюю продолжительность жизни первобытного человека: она не превышала 30 лет. До 50 лет (и более) доживали в исключительных случаях. Первобытный человек погибал в расцвете сил, не успевая состариться, погибал в борьбе с природой, которая была сильнее его. (Важно отметить, что средняя продолжительность жизни человека сохранялась на этом уровне вплоть до периода средневековья.)

Итак, болезни существовали еще в первобытном обществе и в любую эпоху истории человечества представляли собой, с одной стороны, явление биологическое, так как развиваются они на почве человеческого организма в тесной связи с окружающей природой, а с другой - явление социальное, так как определяются конкретными ус-.тэвиями общественной жизни и деятельности человека.

Данные письменных источников

Первобытная эра является бесписьменным периодом истории человечества. В силу неравномерности исторического развития переход к классовому обществу и связанное с ним развитие письменности у разных народов происходили не одновременно. Это позволило народам, раньше овладевшим письменностью, оставить многочисленные письменные свидетельства: своих соседях, еще не создавших письменности.

Данные этнографии

Этнографические исследования врачевания апопо литейных первобытных обществ (т. е. первобытных обществ доклассовой, эры) весьма затруднены я возможны лишь на основе археологических исследований.

В то же время исследование более поздних - синполитейных первобытных обществ (т. е. первобытных обществ классовой эры, современных" изучавшим их ученым) дает богатый этнографический материал о первобытном врачевании. Однако здесь необходимо учитывать, что еще до эпохи Великих географических открытий классовые общества уже оказывали злияние на современные им (синполи-тейные) первобытные общества. Вот почему этнографические исследования синполитейных первобытных обществ не могут быть использованы для прямых исторических реконструкций древнейших апополитейных первобытных обществ,

СТАНОВЛЕНИЕ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА И ПЕРВОБЫТНОГО ВРАЧЕВАНИЯ (более 2 млн лет тому назад - ок. 40 тыс. лет тому назад)

Становление человеческого общества

Переход от ближайших предков человека (австралопитеков) к подсемейству гоминид (т. е. людей)-длительный эволюционный процесс, который протекал в течение миллионов лет и завершился, как показывают археологические исследования, на.рубеже третичного и четвертичного периодов

В установлении границы между животным миром и человеком существуют два подхода: антропологический и философский.

В основе а н т р о п о л огическо-го подхода лежит биологическое своеобразие человека, его морфологическое отличие от ближайших к нему предковых форм. Это отличие определяется гоминидной триадой:

1) прямохождением, или бипедией;

2) свободной кистью с противопоставляющимся большим пальцем, способной к тонким трудовым операциям;

3) относительно крупным высокоразвитым мозгом.

Признаки гоминидной триады окончательно сформировались не одновременно, а на разных этапах эволюции.

Согласно современным палеоантропологическим данным первый признак гоминидной триады - прямохождение - сложился. уже у ближайших предков человека - австралопитеков (более 2 млн лет тому назад, в конце третичного периода). Прямохождение создало предпосылки для развития трудовой деятельности и, таким образом, явилось решающим признаком гоминид. Иными словами, в процессе эволюции прямохождение опережало становление трудовой деятельности: вначале австралопитеки стали прямоходящими, а затем гоминиды (т. е. люди) начали создавать первые орудия труда (в отличие от точки зрения Л. Моргана: человек встал на ноги для того, чтобы освободить руки для орудийной деятельности) .

Второй признак гоминидной триады - развитая кисть - сформировался на рубеже нижнего и среднего палеолита, ко времени возникновения рода Homo (300/200 тыс. лет тому назад).

Становление третьего признака - высокоразвитого мозга - по времени было еще более продолжительным: масса мозга приблизилась к современной на стадии поздних палеоантропов (ок. 50/40 тыс. лет тому назад), в то время как совершенствование его структуры продолжалось на протяжении всей истории рода Homo. Таким образом, формирование гоминидной триады, а следовательно, и человека современного вида - неоантропа (Homo sapiens), окончательно завершилось около 50/40 тыс. лет тому назад (см. табл. 2 и 3).

В основе философского подхода к определению критериев человека и его выделения из животного мира лежит социальная сущность человека- его орудийная (или трудовая) деятельность, мышление, язык, общественные отношения.

В процессе эволюции социогенез и антропогенез осуществлялись в диалектическом взаимодействии социального и биологического - труда и направляемого трудом естественного отбора.

Одной из важнейших проблем антропогенеза является вопрос о месте формирования человека - прародине человечества.

Ч. Дарвин (Darwin Ch., 1809- 1882) выдвинул предположение о том, что прародиной человечества является Африканский континент, где обитают наиболее близкие к человеку антропоиды- шимпанзе, и горилла. Археологические исследования последних десятилетий подтверждают идею об Африканской прародине человечества. Тем не менее в современной исторической науке существуют две гипотезы: моногенизма и полигенизма. Согласно гипотезе моногенизма (которой придерживается большинство исследователей) человечество произошло из одного ограниченного очага земного шара - высокогорных районов Восточной и Южной Африки (некоторые ученые связывают этот процесс с повышенным фоном радиации в высокогорной Африке в целом).

Гипотеза полигенизма допускает существование нескольких центров формирования человека - в Африке и Азии.

Около 1 млн лет назад в период раннего (нижнего) палеолита (см. табл. 2) общая численность людей на Земле по приблизительным подсчетам специалистов не превышала 125 тысяч.

В эпоху среднего палеолита (неандертальская фаза эволюции человека) первоначальная ойкумена (место обитания человека) значительно расширилась: люди неандертальского вида освоили обширные территории Европы (за исключением северных), степные и лесостепные районы Сибири, а возможно, и Японские острова. ". Около 300 тыс. лет тому назад общая численность людей на Земле достигла примерно 1 млн.

В эпоху верхнего палеолита (40/12 тыс. лет тому назад) человек современного вида освоил новые,- менее благоприятные земли в Европе и Азии, проник в Австралию (35/30 тыс. лет тому назад) и Новую Гвинею (ок. 26-12 тыс. лет от современно-7 сти), заселил Северную и Южную Америку (ок. 20/12 тыс. лет тому назад). Основным путем заселения Америки считается Берингийская суша (Берингия), которая в те времена закрывала Берингов пролив. Около 25 тыс. лет тому назад численность человечества превысила 3 млн, а на заре классообразования (ок. 8 тыс. лет до н. э.) все население земного шара составляло, как полагают специалисты, около 5 млн человек.

Зачатки врачевания

Формирующееся человеческое общество прошло в своем развитии две основные стадии: эпоху древнейших людей - архантропов (ок. 2 млн лет тому назад - 300/200 тыс. лет тому назад) и эпоху древних людей - палеоантропов (неандертальцев) (ок. 300/200 тыс. лет тому назад - 40/35 "тыс. лет тому назад).

Древнейшие люди (архантропы) были прямоходящими и вели кочевой или полукочевой образ жизни. Они изготовляли простейшие орудия труда из камня, дерева и других природных материалов; занимались собирательством, рыболовством и охотой, создавали первые жилища и добывали огонь высеканием и трением, стали поддерживать его в очаге. Орудийная деятельность способствовала формированию у архантропов примитивной членораздельной речи, зачатков языка, развитию мышления и первобытного сознания.

Представление о том, что древнейшие люди употребляли в пищу (и для, лечения недугов) только растения, I весьма устарело. Археологические исследования последних лет показали, что уже ближайшие предки древнейших людей - австралопитеки - наряду с собирательством занимались охотой на мелких и крупных животных, т. е. были всеядными. Следовательно, тысячелетний эмпирический опыт и повседневная трудовая практика древнейших людей позволяли им познавать целебные и токсические свойства растений, минералов и частей животных и использовать их в борьбе со своими недугами.

Древнейшие люди уже проявляли коллективную заботу о больных сородичах. Находка Эжен Дюбуа на о. Ява подтверждает этот вывод: без поддержки коллектива сородичей тяжелобольной индивид, по всей вероятности, хромой, с.ограниченными возможностями самозащиты, неизбежно должен был бы погибнуть на ранних стадиях заболевания; однако он жил долгие годы, будучи калекой. Следовательно, становление социальных отношений проходило на самых ранних этапах развития человеческого общества.

Зачатки гигиенических навыков, по всей вероятности, также стали формироваться уже у архантропов в процессе обживания пещерных -жилищ и применения огня. Однако на этом этапе истории еще не было погребений и связанных с ними религиозных представлений, культа умерших и магических действий. Это объясняется тем, что абстрактное мышление у архантропов было развито еще недостаточно.

Древние люди (палеоантропы) - предки человека современного вида - жили в пещерах, под открытым небом в постоянных стойбищах и в искусственно сооружаемых жилищах. Они создали высокую каменную культуру; занимались коллективным целенаправленным собирательством, рыболовством и загонной охотой; поддерживая огонь в очаге, они использовали его для приготовления пищи и в охоте на крупных хищников, шкуры которых шли на изготовление одежды и утепление жилищ.
Благодаря этому человек неандертальского вида не только пережил резкое ухудшение климата (в Европе) и последующий ледниковый период, но и расселился в обширных районах Евразии.

Люди неандертальского вида стали производить первые захоронения умерших. Древнейшие из них (сделанные 70/50 тыс. лет тому назад) обнаружены в. пещерах Ле Мустье и Ла Фер-расси (на территории Франции), в Киик-Коба в Крыму (ныне территория СНГ), в пещере Шанидар (на территории Ирака) и других районах расширявшейся ойкумены (см. табл. 3). Появление захоронений свидетельствует о развитии у древних людей (периода перехода от первобытного человеческого стада к раннепервобытной родовой общине) начальных абстрактных представлений о посмертной жизни, культа умерших, обрядов - т. е. о формировании абстрактного мышления и окончательном выделении человека, из животного царства как существа социального. . Это подтверждается также значительным уменьшением каннибализма и более частыми находками скелетов тяжело больных древних людей, которые могли выжить, только находясь под защитой коллектива сородичей и получая достаточное количество пищи, которую сами они не добывали. Так, в пещере Ла Шапель (на территории Франции) обнаружен скелет мужчины-палеоантропа, который умер в возрасте около 45 лет, будучи полным калекой " (деформирующий артрит позвоночника, артрит нижней челюсти и перелом бедра). В пещере.Шанидар обнаружено девять скелетов тяжело больных древних людей, захороненных в период,от 70 до 44 тыс. лет тому назад.

Кости скелета мужчины Шанидар-1 ,

жившего примерно 45 тыс. лет тому назад, имеют серьезное повреждение латеральной стенки левой глазничной впадины (в результате чего этот древний человек был, по всей вероятности, слеп на левый глаз), заживший перелом костей стопы с выраженным артритом ее суставов; его правая рука была в результате травмы или намеренно ампутирована выше локтя за много лет до смерти, что привело к выраженной дистрофии костной ткани. Стертость наружной части передних зубов говорит о том, что, пережив ампутацию, этот человек многие годы использовал зубы вместо утраченной правой руки. Будучи полным калекой, он жил среди сородичей, которые оказывали ему помощь, и умер в возрасте около 40 лет (что значительно выше средней продолжительности жизни первобытных людей).

Археологические и палеопатологические исследования в пещере Шанидар, проводимые под руководством американского археолога Р. С. Солецки (Solecki R. S.), представили также первые достоверные сведения о целенаправленном использовании первобытным человеком лекарственных растений. Анализ многочисленных проб почвы из захоронения мужчины Ша-нидар-IV показал, что он был погребен на ложе из веток деревьев и лекарственных цветов восьми видов. Среди них были тысячелистник (Achillea), золототысячник (Centaurium), крестовник (Senecio), эфедра (Ephedra), алтей (Althaea) . из семейства мальвовых (Malvaceae), растение рода Muscary из семейства лилейных (Liliaceae) и др. Все они были связаны в букетики и разложены на уровне торса и у основания стоп. Растения перечисленных видов и по сей день произрастают в Северном Ираке. Причем некоторые из них обнаружены в горах Загроса, на достаточно большом расстоянии от пещеры Шанидар. По-видимому, сородичи специально посещали склоны далеких гор, намеренно собирая эти целебные растения.

Открытие «цветочных людей» (как назвал их Р. С. Солецки) было сделано в I960 г. Это первое и пока единственное достоверное свидетельство использования лекарственных растений древними гоминидами неандертальского вида. Оно является также несомненным научным доказательством социальных отношений, сложившихся у поздних палеоантропов, по меньшей мере, 60 тыс. лет тому назад, т. е. почти за 20 тыс. лет до выделения человека современного вида - Homo sapiens

Расцвет первобытного общества начался в эпоху верхнего палеолита (см. табл. 2). К этому времени окончательно завершился процесс антропогенеза, значительно расширилась ойкумена. Если на ранних этапах становления человечества она занимала только зону тропического пояса Африки и Евразии, то к началу верхнего палеолита человек освоил значительные территории Северной Европы и Сибири, Австралии и Америки. Приспособление к разнообразным условиям окружающей среды в этот период шло параллельно с формированием современных рас (негроидной, европеоидной, монголоидной и австрало-идной), а также многочисленных расовых типов.

Наряду с первобытным коллективизмом одной из ведущих характеристик рода является однолинейный (унилинейный) счет родства. Исторически представления о родстве по материнской линии сложились раньше, чем представления о родстве отцовском; этим объясняется тот факт, что на ранних стадиях социогенеза кровное родство устанавливалось между потомками одной матери, т. е. матрилинейно (матрилинейная организация рода) *.

В ранних человеческих коллективах женщины играли важную роль в заботе о детях, поддержании огня, ведении хозяйства. Все это явилось, основой высокого общественного положения женщин и вместе с матрилинейным счетом родства обусловило формирование материнскородового культа - культа матерей-прародительниц, охранительниц очага. Отсюда, однако, не следует, что в периоды ранней и развитой родовой общины женщина стояла во главе рода - главой рода могли быть в равной степени и женщина, и вождь-мужчина, рожденный от женщины данного рода.

Развитая (поздняя) родовая община земледельцев и скотоводов (мезолит, неолит) характеризуется прежде всего переходом от присваивающего хозяйства к производящему - земледелию (с IX-III тысячелетий до н. э.) и разведению домашних животных (с VIII-III тысячелетий до н. э.). По мнению большинства исследователей, земледелие зародилось в регионе Восточного Средиземноморья и на территории современных государств Ирак и Иран. Это подтверждают археологические исследования и фотоснимки, сделанные из космоса.

Результатом рационального миросозерцания были положительные знания и приемы врачевания. Богатый материал для их реконструкции дают исследования традиционной медицины синполитейных обществ аборигенов Австралии, Америки (см. с. 208), Океании, живших в недавнем прошлом, по археологической терминологии, в каменном веке. Так, аборигены Австралии, широко используя флору и фауну своего континента, применяли для лечения нарушений пищеварения касторовое масло, эвкалиптовую смолу и луковицы орхидеи; останавливали кровотечение при помощи паутины, золы или жира игуаны; при змеиных укусах высасывали кровь и прижигали рану; при заболеваниях кожи делали промывание мочой и прикладывали глину.

Однако эмпирические знания первобытного человека, полученные в результате практического опыта, были еще весьма ограниченными. Первобытный человек не мог предвидеть или объяснить причины стихийных бедствий, понимать явления окружавшей его природы. Его бессилие перед природой порождало фантастические и иррациональные представления об. окружающем мире. На этой почве уже в период ранней родовой общины начали зарождаться первые религиозные представления (тотемизм, фетишизм, анимизм, магия), которые отразились и на приемах врачевания.

Тотемизм (алгонкинск. от-отем - его род) - вера человека в существование тесной родственной связи между" его родом и определенным видом животного или растения (например, кенгуру или эвкалипт). Тотему не поклонялись, его считали «отцом», «старшим братом», защитником от бед и болезней. Тотемизм явился идеологическим отражением связи рода с окружающей его естественной средой. Ранней родовой общине был свойствен главным образом зооморфный тотемизм, т. е. почитание животных.

Среди многочисленных разновидностей магии была и лечебная магия - врачевание ран и недугов, основанное на культовой практике. Сначала культовая практика не составляла секрета: простые церемонии и ритуалы мог совершать каждый. Со временем развитие верований и усложнение ритуалов потребовали определенной специализации. Круг лиц, способных их усвоить, резко сужался, и культовые действия стали совершаться старейшинами рода или наиболее умелыми общинниками.

В конце позднего палеолита в глубинах пещер стали создаваться.специальные святилища, на стенах которых изображались и «служители культа». Наибольшей известностью среди них пользуется небольшое поли-хромкое изображение «колдуна» (так назвали его ученые) в пещере Трех братьев во Франции - полусогнутая фигура с длинным хвостом, ногами человека и лапами зверя, длинной бородой и оленьими рогами.

Первый трепанированный череп ископаемого человека на нашей планете был найден в Латинской Америке - в районе г. Куско (на территории Перу) в 1865 г. Анализ многочисленных трепанированных черепов человека на территории Перу показал, что в большинстве случаев (около 70%) трепанации заканчивались успешно, о чем свидетельствует образование костной мозоли по краям отверстий. Отсутствие костной мозоли говорит о том, что человек умер во время или вскоре после операции.

В тоже время существует другая точка зрения, которая допускает, что трепанации в первобытную эру чаще проводились после травматического повреждения мозгового черепа и связаны с удалением костных осколков. Обе точки зрения имеют право на существование. Однако для истории: медицины принципиально важен сам факт успешной (пережитой) трепанации, что свидетельствует о реальности удачных оперативных вмешательств на мозговом черепе, которые имели место уже в периоды поздней родовой общины и разложения первобытного общества.

В целом врачевание периода расцвета первобытного общества характеризуют: целенаправленное применение эмпирического опыта коллективного врачевания в социальной практике и совершенствование приемов рационального врачевания; дальнейшее развитие гигиенических навыков (одежда из,шкур, устройство жилищ); в области оперативного врачевания - лечение ран средствами растительного, животного и минерального происхождения, шинирование, кровопускания, ритуальное обрезание, использование в качестве инструментов врачевания изделий из камня, кости, рыбьей чешуи и т. п., эмпирическое применение природных опьяняющих и наркотических средств в качестве обезболивающих; в области социальных отношений - дальнейшее развитие коллективного врачевания и зарождение лечебной магии на основе фантастических верований и превратного миросозерцания.

ВРАЧЕВАНИЕ В ПЕРИОД РАСЦВЕТА ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА (ок. 40 тыс. лет тому назад - X тысячелетие до н. а.)

Расцвет первобытного общества начался в эпоху верхнего палеолита. К этому времени окончательно завершился процесс антропогенеза, значительно расширилась ойкумена. Если на ранних этапах становления человечества она занимала только зону тропического пояса Африки и Евразии, то к началу верхнего палеолита человек освоил значительные территории Северной Европы и Сибири, Австралии и Америки. Приспособление к разнообразным условиям окружающей среды в этот период шло параллельно с формированием современных рас (негроидной, европеоидной, монголоидной и австрало-идной), а также многочисленных расовых типов.

Развитие первобытного коллективизма, орудийной техники, изобретение лука и стрелы (XIV-VII тысячелетия до н. э.) обусловили дальнейший подъем производительных сил и совершенствование организации человеческого общества, т. е. социальных отношений. В период расцвета первобытного общества это выразилось в возникновении общинно-родового строя сначала в форме ранней родовой общины охотников, собирателей и рыболовов, а затем - в форме более развитой поздней родовой общины земледельцев и скотоводов.

Ранняя родовая община охотников, собирателей и рыболовов (эпоха верхнего палеолита и частично мезолита) была вполне сформировавшимся человеческим обществом. При крайне низкой производительности труда в условиях простого присваивающего хозяйства родовая община была коллективом равных: мужчины и женщины специализировались в разных, одинаково общественно полезных сферах трудовой деятельности; их коллективизм проявлялся как в сфере труда, так и в сфере потребления, т. е. распределения продукта.

Наряду с первобытным коллективизмом одной из ведущих характеристик рода является однолинейный (унилинейный) счет родства. Исторически представления о родстве по материнской линии сложились раньше, чем представления о родстве отцовском; этим объясняется тот факт, что на ранних стадиях социогенеза кровное родство устанавливалось между потомками одной матери, т. е. матри-линейно (матрилинейная организация рода) *.

В ранних человеческих коллективах женщины играли важную роль в заботе о детях, поддержании огня, ведении хозяйства. Все это явилось, основой высокого общественного положения женщин и вместе с матрилиней-ным счетом родства обусловило формирование материнско-родового культа - культа матерей-прародительниц, охранительниц очага. Отсюда, однако, не следует, что в периоды ранней и развитой родовой общины женщина стояла во главе рода - главой рода могли быть в равной степени и женщина, и вождь-мужчина, рожденный от женщины данного рода.

Первобытное искусство, первые памятники которого относятся к верхнему палеолиту (абсолютный возраст- 30-20 тыс. лет), запечатлело в равной степени и мужчин, и женщин.

Изображения мужчин более древние (абсолютный возраст - около 30 тыс. лет). Как правило, это полихромная живопись на стенах пещер, изделия из камня или кости. Мужчин изображали во время охоты на животных или в процессе магических обрядов. .

Изображения женщин относятся к более позднему периоду (абсолютный возраст - около 24 тыс. лет). Чаще всего это небольшие стилизованные статуэтки, выполненные в реалистической манере из камня или кости. В археологической и исторической литературе верхнепалеолитические статуэтки женщин не связываются с врачеванием (как это часто делается в историко-медицинской литературе). В эпоху верхнего палеолита врачевание было коллективным занятием широкого круга общинников. Женщины занимались им потому, что этого требовала забота о детях и других членах общины; мужчины оказывали помощь сородичам во время охоты или в борьбе с соседними коллективами.

Развитая (поздняя) родовая община земледельцев и скотоводов (мезолит?, неолит) характеризуется прежде всего переходом от присваивающего хозяйства к производящему - земледелию (с IX-III тысячелетий до н. э.) и разведению домашних животных (с VIII-III тысячелетий до н. э.). По мнению большинства исследователей, земледелие зародилось в регионе Восточного Средиземноморья и на территории современных государств Ирак и Иран. Это подтверждают археологические исследования и фотоснимки, сделанные из космоса.

В период поздней родовой общины были одомашнены собака, овца, коза, бык и лошадь; изобретены керамика, прядение и ткачество, колесный транспорт и парусная лодка; освоено строительство зданий из кирпича и подземная добыча камня. К концу периода (IV тысячелетие до н. э.) из живописи начала развиваться рисуночная письменность - пиктография.

Врачевание в этот бурный период истории человечества (известный под названием «неолитическая революция») развивалось в тесном взаимодействии как с рациональными, так и с иррациональными представлениями об окружающем мире.

Результатом рационального миросозерцания были положительные знания и приемы врачевания. Богатый материал для их реконструкции дают исследования традиционной медицины синполитейных обществ аборигенов Австралии, Америки, Океании, живших в недавнем прошлом, по археологической терминологии, в каменном веке. Так, аборигены Австралии, широко используя флору и фауну своего континента, применяли для лечения нарушений пищеварения касторовое масло, эвкалиптовую смолу и луковицы орхидеи; останавливали кровотечение при помощи паутины, золы или жира игуаны; при змеиных укусах высасывали кровь и прижигали рану; при заболеваниях кожи делали промывание мочой и прикладывали глину.

Первобытные врачеватели владели также и приемами оперативного лечения: обрабатывали раны лекарствами, приготовленными из растений, минералов и частей животных; применяли «шины» при переломах; умели делать кровопускания, используя колючки и шипы растений, рыбью чешую, каменные и костяные ножи. В Новой Гвинее, например, первобытные врачеватели синполитейных племен вскрывали вену при помощи мелких стрел, которые они пускали с близкого расстояния из туго натянутого лука.

Однако эмпирические знания первобытного человека, полученные в результате практического опыта, были еще весьма ограниченными. Первобытный человек не мог предвидеть или объяснить причины стихийных бедствий, понимать явления окружавшей его природы. Его бессилие перед природой порождало фантастические и р-рациональные представления об. окружающем мире.. На этой почве уже в период ранней родовой общины начали зарождаться первые религиозные представления (тотемизм, фетишизм, анимизм, магия), которые отразились и на приемах врачевания.

Тотемизм (алгонкинск. от-отем - его род) -вера человека в существование тесной родственной связи между" его родом и определенным видом животного или растения (например, кенгуру или эвкалипт). Тотему не поклонялись, его считали «отцом», «старшим братом», защитником от бед и болезней. То-темизм явился идеологическим отражением связи рода с окружающей его естественной средой. Ранней родовой общине был свойствен главным образом зооморфный тотемизм, т. е. почитание животных.

Фетишизм (португ. fetico - амулет, талисман) - вера в сверхъестественные свойства неодушевленных предметов. Сначала эта вера распространялась на орудия труда (например, особо удачное копье), плодоносящие деревья или полезные предметы обихода, т. е. имела вполне материальную основу. Впоследствии фетиши стали изготовляться.специально в качестве культовых предметов и получили идеалистическое толкование. Так появились амулеты и талисманы (от чумы, холеры, ранения в бою и т. п.).

Анимизм (лат. anima, animus - душа, дух) - вера в души, духов и всеобщее одухотворение природы. Полагают, что эти. представления связаны с ранними формами культа умерших. Ритуалы, посвященные мертвым, встречаются на островах Океании, в Австралии, Америке и Африке.

Магия (грея, mageia - колдовство) -вена в способность человека сверхъестественным образом воздействовать на других людей, предметы, события или явления природы. Не понимая еще истинной связи событий и явлений природы и превратно истолковывая случайные совпадения, первобытный человек пытался с помощью специальных приемов (магических действий) вызвать желаемый результат (изменения погоды, удачу на охоте или выздоровление от болезни).

Среди многочисленных разновидностей магии была и лечебная магия - врачевание ран и недугов, основанное на культовой практике. Сначала культовая практика не составляла секрета: простые церемонии и ритуалы мог совершать каждый. Со временем развитие верований и усложнение ритуалов потребовали определенной специализации. Круг лиц, способных их усвоить, резко сужался, и культовые действия стали совершаться старейшинами рода или наиболее.умелыми общинниками.

В конце позднего палеолита в глубинах пещер стали создаваться.специальные святилища, на стенах которых изображались и «служители культа». Наибольшей известностью среди них пользуется небольшое поли-хромкое изображение «колдуна» (так назвали его ученые) в пещере Трех братьев во Франции - полусогнутая фигура с длинным хвостом, ногами человека и лапами зверя, длинной бородой и оленьими рогами (рис. 4).

Окончательно первобытная культовая практика оформилась в период развитой родовой общины, когда зооморфный тотемизм предков-животных постепенно трансформировался в антропоморфный тотемизм и культ предков-людей - покровителей рода (предков-мужчин - при переходе к патриархату и предков-женщин - при переходе к матриархату).

Культ предков отразился и на представлениях первобытного человека о причинах болезней: возникновение недуга порой понималось как результат вселения в тело заболевшего человека духа умершего предка. Подобные толкования оказали влияние и на приемы врачевания, целью которых стало изгнание духа болезни из тела больного. В ряде случаев это «изгнание» осуществлялось вполне естественными средствами. Так, аборигены Америки высасывали «дух болезни» при помощи полого рога буйвола (прототип современных банок). У многих народов было принято кормить больного горькой пищей, неприятной для «вселившегося духа» (в ее состав входили и лекарственные средства). Однако в целом стремление изгнать дух болезни из тела больного породило целое направление культовой практики - шаманство, которое сочетало в себе иррациональные ритуалы с применением рациональных средств и приемов врачевания.

К ритуальным обрядам, связанным с изгнанием духа болезни, относится и трепанация черепа, известная по археологическим данным с XII тысячелетия до н. э. (мезолит), - ее стал производить лишь человек современного вида - Homo sapiens.

Первый трепанированный череп ископаемого человека на нашей планете был найден в Латинской Америке - в районе г. Куско (на территории Перу) в 1865 г. Анализ многочисленных трепанированных черепов человека на территории Перу показал, что в большинстве случаев (около 70%) трепанации заканчивались успешно, о чем свидетельствует образование костной мозоли по краям отверстий. Отсутствие крстной мозоли говорит о том, что человек умер во время или вскоре после операции (рис. 5).

Причина трепанации -вопрос до сих пор дискуссионный. Большинство ученых полагает, что чаще она производилась в ритуальных целях: отверстие, как правило, делалось в стереотипных зонах мозгового черепа. Возможно, первобытный человек надеялся, что через отверстие в черепе дух болезни легко сможет- покинуть тело больного.

В -то же время существует другая точка зрения, которая допускает, что трепанации в первобытную эру чаще проводились после травматического повреждения мозгового черепа и связаны с удалением костных осколков." Обе точки зрения имеют право на существование. Однако для истории: медицины принципиально важен сам факт успешной (пережитой) трепанации, что свидетельствует о реальности удачных оперативных вмешательств на мозговом черепе, которые имели место уже в периоды поздней родовой общины и разложения первобытного общества.

В целом врачевание периода расцвета первобытного общества характеризуют: целенаправленное применение эмпирического опыта коллективного врачевания в социальной практике и совершенствование приемов рационального врачевания; дальнейшее развитие гигиенических навыков (одежда из,шкур, устройство жилищ); в области оперативного врачевания - лечение ран средствами растительного, животного и минерального происхождения, шинирование, кровопускания, ритуальное обрезание, использование в качестве инструментов врачевания изделий из камня, кости, рыбьей чешуи и т. п., эмпирическое применение природных опьяняющих и наркотических средств в качестве обезболивающих; в области социальных отношений - дальнейшее развитие коллективного врачевания и зарождение лечебной магии на основе фантастических верований и превратного миросозерцания (табл. 4).

Экономическое и социальное развитие человечества в период поздней родовой общины подготовило предпосылки для зарождения частной собственности и разложения первобытнообщинного строя, начавшегося ранее всего в плодородных долинах крупнейших рек планеты.

ВРАЧЕВАНИЕ В ПЕРИОД РАЗЛОЖЕНИЯ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА (с 10 тысячелетия до н. э.)

Разложение первобытно-общинного строя началось в X-V тысячелетиях до н. э. Основным содержанием этого процесса было зарождение частной собственности и частного хозяйства, классов и государств. Разложение первобытного общества протекало в двух основных формах: патриархат и матриархат, которые развивались параллельно

Патриархат был наиболее распространен. Он возникал там, где общественное неравенство формировалось при ведущей экономической и общественной роли мужчины, что приводило к постепенной замене матрилинейного счета родства патрилинейным, матрилокального поселения - патрилокальным.

Матриархат был сравнительно редкой формой разложения первобытнообщинного строя и развивался, когда общественное неравенство формировалось при сохранении ведущей экономической роли женщины и материнско-родового культа (ашанти, наяры, минангкабау и другие народы). На нашей планете до настоящего времени сохранились племена, жившие прежде по традициям матриархата (например ирокезы). Традиционные признаки матриархата" долгое время сохранялись в таких крупных рабовладельческих государствах, как древний Египет или Хеттское царство, где на протяжении всей их истории имело место высокое положение женщины, и престол передавался по женской линии, (для того, чтобы стать правителем страны, фараон должен был жениться на своей сестре, дочери или мачехе).

В период разложения первобытнообщинного строя отчетливо проявились различия в темпах исторического прогресса человечества в различных регионах земного шара. В наиболее благоприятных экономических зонах (плодородных долинах крупнейших рек) процесс разложения первобытного общества завершился в III-II тысячелетиях до н. э. (Месопотамия, долина Нила, бассейн Инда). В наименее благоприятных для земледелия районах Океании, Австралии, Африки он продолжается до настоящего времени.

Важнейшим событием в области культурного развития человечества в конце первобытной эры явилось изобретение в IV тысячелетии до н. э. иероглифической письменности у шумеров и египтян, а позднее--у критян, китайцев, майя и других народов.

В области врачевания в этот период закреплялись и развивались традиционные навыки и приемы, расширялся круг лекарственных средств, изготовлялись инструменты для врачевания из металла (медь, бронза, железо), развивалась помощь раненым общинникам во время участившихся войн.

К числу оперативных методов врачевания, которые производились в синполитейных племенах, находившихся на стадии разложения первобытного общества, относятся также ритуальное обрезание во время инициации, ампутации конечностей, а по некоторым данным, и кесарево сечение.

В 1885 г. в Марбурге вышла книга Р. Фелькина (R. Felkin), в которой путешественник привел описание поразившей его операции кесарева сечения, успешно произведенной в его присутствии в одном из племен Центральной Африки: .

Двадцатилетняя женщина, перворожени-ца, совершенно нагая, лежала на несколько наклоненной доске, изголовье которой упиралось в стену хижины-. Под влиянием бананного вина она находилась в полусонном состоянии. К своему ложу она была привязана тремя повязками. Оператор с ножом в руках стоял с левой стороны, один из его помощников держал ноги в коленях, другой фиксировал нижнюю часть живота. Вымыв свои руки и нижнюю часть живота оперируемой сначала банан-ным вином, а затем водою, оператор, издав громкий крик, который подхватила собравшаяся вокруг хижины толпа, провел по средней линии живота разрез от лобкового сочленения почти до самого пупка. Этим разрезом он рассек как брюшные стенки, так и самую матку; один ассистент прижег с большим искусством раскаленным железом кровоточащие места, другой раздвинул края раны, чтобы дать хирургу возможность извлечь из полости матки ребенка. Удалив через разрез отделившуюся тем временем плаценту и образовавшиеся свертки крови, оператор при содействии своих помощников подвинул больную к краю опера-, ционного стола и повернул ее на бок таким образом, чтобы из брюшной полости могла вытечь жидкость. Только после всего этого были соединены края брюшных покровов при помощи семи тонких хорошо отполированных гвоздиков. Последние были обмотаны крепкими нитями. На рану была наложена паста, которая была приготовлена тщательным разжевыванием двух каких-то корешков и выплевыванием получившейся пульпы в горшок; поверх пасты был наложен нагретый; банановый. met и все э?о укрепЛено йрй помоЩи своего рода бандажа.

Выздоровление наступило на одиннадцатый день.

В период разложения первобытного общества становление классового неравенства вело к внутриплеменному расслоению, усилению племенной организации, а следовательно, и к укреплению культа племенных покровителей и религиозных представлений.

Это обусловило появление профессиональных служителей культа (рис. 6). Сфера их деятельности включала: сохранение и передачу положительных1 знаний, толкование обычаев и религиозные функции, врачевание, судопроизводство и т. и-. Часто основным их занятием было врачевание. Со временем культовые обряды становились все более таинственными и непонятными для большинства членов общины.

Формирование лечебной магии проходило на фоне уже сложившихся эмпирических знаний и практических навыков первобытного врачевания, которые зародились на заре человеческой истории задолго до.возникновения культовых обрядов. Следовательно, культовые обряды врачевания были явлением вторичным - практика и эмпирический опыт, а не магия, были той основой, из которой появились зачатки врачевания.

В наши дни в некоторых странах Азии, Америки, Африки, на островах Океании сохранились народные врачеватели-знахари. Называют их по-разному: в Южной Америке - куран-дёро, в некоторых районах Бразилии- паже, на западном побережье Африки - нгдмбо, в Центральной Африке- нганга, на севере Африки и в странах Востока - хакйм, в Индии - вёдья и хаким, в Бангладеш - коби-рйз и т. д.

Знахарь прекрасно знает флору и фауну окружающей местности, более чем кто-либоизсоплеменников, он посвящен в законы и обычаи племени, незыблемо хранит их и передает по наследству. Будучи тонким психологом, он прекрасно понимает свою аудиторию, которая беспредельно верит ему.

Глубокий профессиональный анализ деятельности народных врачевателей синполитей-ных племен Америки, Африки, Азии и Океании середины нашего века дан в книге американского стоматолога Г. Райта «Свидетель колдовства», переведенной на русский язык в 1971 г. Г. Райт отмечает, что знахари, с которыми ему приходилось встречаться, «все были людьми с высоким уровнем профессиональной подготовки... Все эти служители древнего искусства прекрасно владеют средствами контроля над настроением масс, о которых современная психологическая наука только-только начинает догадываться» (с. 72-73).

Знахарь не пытается лечить «болезни белого человека». Он знает, что бессилен против тропической или желтой лихорадки, «но когда болезнь находится в пределах возможностей его примитивной «науки», он принимается за лечение со всей энергией, энтузиазмом и... мудростью. Часто ему удается справиться с болезнями, перед которыми могла бы отступить даже современная медицина» (с. 66).

«Он часто пользуется травами и снадобьями, целебные свойства которых сомнительны... Пользуясь ловкостью рук, он может «материализовать» паука или ящерицу, причем работает он перед зрителями, среди которых скептиков нет. Он применяет гипноз и самовнушение. Он пользуется фетишами, чтобы внушить веру, а чтобы создать атмосферу страха, он не останавливается перед убийством» (с. 73).

«Мне пришлось быть свидетелем, как он, используя все средства фокусника, волшебника и психолога, полностью подчинил себе суеверное сознание своих соплеменников и достиг результатов, явно превышающих возможности современной медицины и таланты ее лучших представителей... Знахарь простейшими приемами за несколько минут достигает результатов, для которых нашим высоко оплачиваемым психиатрам требуются месяцы и даже годы» (с. 65, 64).

Подготовка знахарей велась (и в настоящее время ведется) индивидуально. Знания сохранялись в секрете и передавались от родителя детям или избранному для этих целей наиболее способному ребенку в племени. Большое значение придавалось воспитанию мужества и выдержки. Так, в Африке в синполитейных племенах долины р. Убанга выбор ученика начинался с испытания, в процессе которого мальчиков многократно заставляли, до обморока, дышать дымом в специальной хижине, а затем подвергали испытанию весьма прожорливыми большими муравьями (стоя по щиколотку в воде, мальчики держали в руках боль-" шие куски муравейника, откуда выбегали разъяренные насекомые; побеждал тот, кто последним кидался в воду). В Америке будущий курандеро должен был доказать, что получил свою миссию с благословения великих предков племени, и затем в отдалении от общества готовиться к своей профессии. В Индии ученики ведья с детства изучали природные лекарственные средства и способы их применения, тексты священных книг, которые должны были произноситься во время врачевания, а также таинственные приемы, призванные победить могучее зло болезни.

В современном мире оценка первобытного врачевания не однозначна. С одной стороны, его рациональные традиции и огромный" эмпирический, опыт (несмотря на ограниченный арсенал лечебных средств и приемов) ЯВИЛИСЬ одним из Истоков традиционной медицины последующих эпох и в::энце концов - современной научной медицины. С другой стороны - иррациональные традиции первобытного врачевания возникли как закономерный результат превратного миросозерцания и тяжелых условий борьбы первобытного человека с могучей и непонятной природой; их критическая:денка не должна служить поводом ~ля отрицания многовекового рационального опыта первобытного враче-ззния в целом.

Врачевание в первобытную эру не:-ыло примитивным для своего времени, и поэтому не может называться ^примитивной медициной».

«...Седая древность,- писал Ф. Энгельс,- при всех обстоятельствах останется для всех будущих поколений необычайно интересной эпохой, потому что она образует основу всего позднейшего более высокого развития, потому что она имеет своим исходным пунктом выделение человека из животного царства, а своим содержанием - преодоление таких трудностей, которые никогда уже не встретятся будущим ассоциированным людям». Конец первобытной эры совпадает с началом истории классовых обществ и государств, когда более пяти тысяч лет тому назад стали зарождаться первые цивилизации. Однако остатки первобытно-общинного строя сохранялись во все периоды истории человечества. Они продолжают оставаться и сегодня в племенах, живущих на постоянно сужающейся периферии классовых обществ. Это дает возможность научного изучения врачевания в современных синполитеиных обществах аборигенов" Австралии, Азии, Африки и островов Океании, что имеет важное значение для развития современной научной медицины и становления национальных систем здравоохранения в развивающихся государствах (привлечение народных врачевателей к государственным программам здравоохранения, использование положительного наследия народной медицины), как это уже делается в ряде стран.

МЕДИЦИНАВ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСИ. МЕДИЦИНА В ДРЕВНЕРУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ (IX-XIV вв.)

Древнейшее государство восточных славян, известное в истории как Киевская Русь, сложилось в первой половине IX в.

К этому времени на Руси сформировались раннефеодальные отношения. Древние славянские города Киев, Смоленск, Полоцк, Чернигов, Псков, Новгород (см. рис. 62) становились крупными" центрами ремесла и торговли. Важнейшей торговой артерией древней Руси был «великий путь из варяг в греки», который связывал Русь со Скандинавией и Византией.

Важным событием в истории Руси было принятие христианства в качестве государственной религии в 988. г. лри князе Владимире (978-1015). Этот серьезный политический акт не был случайным событием: возникновение социального неравенства и формирование классов явились объективными историческими предпосылками для замены языческого многобожия монотеизмом. Христианство на Руси было известно с IX в. Многие приближенные князя Игоря (912-945) были христианами. Княжившая после Игоря его жена Ольга (945-969) посетила Константинополь и приняла крещение, став первым христианским монархом на Руси. Большое значение для распространения идей христианства в Киевской Руси имели ее давние связи с Болгарией - посредницей в передаче культуры, письменности:и религиозной литературы. К концу X в. Киевская Русь уже вошла во взаимодействие с византийской экономикой и христианской культурой.

Принятие христианства Киевской Русью имело важные политические последствия. Оно содействовало укреплению феодализма, централизации государства и сближению его с европейскими христианскими странами (Византией, Болгарией, Чехией, Францией, Англией, Германией, Грузией, Арменией и др.), чему способствовали также и династические браки. Эти связи благотворно отразились на развитии древнерусской культуры, просвещения, науки.

Истоки культуры Киевской Руси связаны с традиционной культурой славянских племен, которая с развитием государственности достигла высокого уровня, а впоследствии была обогащена влиянием византийской культуры. Через Болгарию и Византию поступали на Русь античные и ранние средневековые рукописи. На славянский язык их переводили монахи - самые образованные люди того времени. (Монахами были летописцы Никон, Нестор, Сильвестр.) Написанные на пергаменте в эпоху Киевской Руси, эти книги дошли до наших дней.

Первая библиотека в Древнерусском государстве была собрана в 1037 г. князем Ярославом Мудрым (1019-1054) - третьим по старшинству сыном князя Владимира. Ее разместили в Софийском соборе, воздвигнутом в Киеве в 1036 г. по велению Ярослава Мудрого в ознаменование победы над печенегами на месте победоносного сражения. Ярослав всячески способствовал распространению грамотности на Руси, переписыванию книг и их переводу на славянский язык. Сам он знал 5 иноземных языков и «книгам прилежа и почитая (их) часто и в нощи и в дне». Его внучка Янка Всеволодовна в 1086 г. организовала при Андреевском монастыре первую женскую школу. При Ярославе Мудром Киевская держава достигла широкого международного признания. Митрополит Илларион писал в то время о киевских князьях: «Не в плохой стране были они владыками, но в русской, которая ведома и слышима во всех концах земли».

Древнерусское государство существовало в течение трех столетий. После смерти последнего киевского князя Мстислава Владимировича (1125- 1132)-сына Владимира Мономаха, оно распалось на несколько феодальных владений. Наступил период феодальной раздробленности, которая способствовала утрате политической независимости русских земель в результате нашествия монголо-татарских орд под предводительством хана Батыя (1208-1255), внука Чингиз-хана.

Развитие врачеваний

На Руси издавна развивалась народная медицина. Народных врачевателей называли лечцами. О них говорится в «Русской Правде» - древнейшем из дошедших до нас своде русских законов, который был с

«Не говори: «Отчего это прежние дни были лучше нынешних?» Потому что не от мудрости ты спрашиваешь об том» (Екклесиаст. Гл.7)

«Прошлое предлагает альтернативы неприемлемому настоящему. В прошлом мы находим то, чего недостает нам сегодня» (Лоуэнталь Д. Прошлое - чужая страна. М.,2004. С.101)

Призраки прошлого сопровождают человечество на протяжении всей его истории. Они есть в каждой культуре и, чем дальше, тем более множится их число. Обычно это «золотой век» в самых разных обличиях, реже - «проклятое прошлое» и еще реже - лишенное эмоциональной окраски былое. Людям свойственно недовольство настоящим и свое представление о том, как могло (должно) быть, они переносят на прошлое. Образ «золотого века» тесно связан с самосознанием породившей его культуры, а потому для изучения менталитета той или иной эпохи, народа или социальной группы важно проанализировать свойственные им фантомы прошлого. В каждой культуре есть несколько образов прошлого, но есть один, наиболее любимый. Так и в жизни отдельного человека: он хранит воспоминания о тех или иных ее периодах, но есть время, которое он считает своим «золотым веком».

Ностальгия о былом в древних обществах - основная тема работ М.Элиаде «Миф о вечном возвращении» и «Священное и мирское». «Ностальгия по Началу есть ностальгия религиозная, - заметил исследователь. - Человек желает обнаружить активное присутствие богов, он стремится жить в свежем, чистом и «сильном» Мире, в таком, каким он вышел из рук Творца (…). Желание жить в присутствии божества, в совершенном мире соответствует ностальгии по раю». В мифологии народов мира, считал М.Элиаде, существуют представления о Священном и Мирском времени. Священное время - это время Священной истории, когда люди постоянно ощущали присутствие Высших сил, когда Небесная Воля была явлена непосредственно и зримо. Мирское время - это недавнее прошлое и современность, время серости и упадка, когда присутствие Божества обнаруживается лишь изредка и смутно. Между Священным и Мирским временем лежит непреодолимая преграда, это принципиально разные эпохи, однако Священное время периодически вторгается в Мирское, чудесным образом преобразуя и озаряя его. Это происходит во время праздников, когда события из жизни богов и героев не просто вспоминаются и отмечаются - они переживаются так, как будто происходят в настоящем. Это происходит во время совершения ритуалов, когда воспроизводятся не просто какие-либо действия, но сама реальность, с которой они когда-то были связаны. Впрочем, в традиционных обществах любое действие, любое событие приобретает смысл и значение вследствие своей связи с аналогичным действием или событием в Священном времени, Лишь тогда обретают они право на существование, когда находят свои образцы, свои первообразы в Великом Прошлом. Таким образом, настоящее можно уподобить платоновской пещере, где томятся закованные в цепи узники, а прошлое - единственно реальному, светлому миру идей, отбрасывающего тени на стены пещеры.

Но все меняется - меняются и образы Священного Времени. Постепенно они секуляризируются, утрачивая непосредственную связь с религией, и вместо богов и героев их начинают заполнять «славные предки». Однако стремление к благоговейному почитанию прошлого, стремление искать и находить в нем оправдание настоящему остаются неизменными. Переселенное из области мифа в область истории Священное Время становится более пластичным и изменчивым, и вот выясняется, что не оно детерминирует настоящее, а, наоборот, настоящее подстраивает под себя образы «Великого Прошлого» - дабы потом было удобнее следовать заветам «славных предков». Конечно, так было всегда. Образы прошлого всегда конструировались настоящим, однако, чем быстрее и кардинальнее они менялись, тем очевиднее становилась эта зависимость. Неудивительно, что во второй половине ХХ века в исторической науке появляется особое направление - история памяти, которая изучает не реальное прошлое, а непрестанно меняющиеся воспоминания о нем. «Прошлое переосмысляется с точки зрения меняющегося настоящего. История в этом смысле - это игра настоящего и прошлого», - считал Б.А.Успенский. Сходные идеи неоднократно высказывали и другие исследователи исторической памяти.

Считается, что «золотой век» (именуемый, правда, золотым родом или поколением) впервые упоминается в поэме Гесиода ( VIII - VII вв. до н.э.) «Труды и дни». Это время правления Кроноса, когда люди жили, «как боги, с спокойной и ясной душою, / Горя не зная, не зная трудов» (пер. В.В.Вересаева). В литературе Древнего Рима данный образ обогащается новыми чертами. Если Гесиод говорил преимущественно о благополучной жизни людей «золотого века», то римские авторы акцентируют внимание на их нравственных качествах и разумной общественной жизни. Наиболее полная картина «золотого века» - в поэме Овидия «Метаморфозы» (гл.1, 15). Кроме того, его описания содержатся в «Любовных элегиях» Овидия, «Буколиках» и «Георгиках» Вергилия, сатирах Ювенала, «Нравственных письмах к Луцилию» Сенеки и в других произведениях. Каковы же, по мнению римлян, основные черты «золотого века»?

Во-первых, простая и счастливая жизнь в гармонии с природой. В эпоху «золотого века» люди не терзали землю, и она без принуждения давала своим детям все необходимое. Люди не покушались на ее недра и не занимались мореплаванием. Они довольствовались самым необходимым, не покушаясь на свободу природы и других людей. Во-вторых, тогда не было войн, ибо людьми не владела жажда наживы. В-третьих, у людей «золотого века» не было юридических норм; они соблюдали справедливость, следуя естественному закону.

Наряду с образами мифического «золотого века» в конце эпохи гражданских войн и начале периода Империи появляется исторический образ «золотого века». Это - республиканское прошлое. Его прославляли Гай Саллюстий Крисп (Заговор Катилины), Тит Ливий (История от основания Рима), Сенека, Гораций, Ювенал и другие. Его черты, как и черты мифического «золотого века», прямо противоположны современности.

Прежде всего это простая, естественная, лишенная роскоши жизнь (как в мифическом «золотом веке»), которая, по мнению многих римских авторов, была главным залогом всех остальных добродетелей предков. Перечисляя их, они акцентируют внимание на былом единстве и сплоченности римского народа, самопожертвовании, альтруизме, пренебрежении личным благополучием и преданности государственным интересам («Скромны доходы были у каждого, но умножалась общая собственность», - пишет Гораций (пер. Н.Шатерникова)), прочности семейных уз, женской добродетели и почитании старших.

Таким образом, в Древнем Риме сформировались основные черты «идеального прошлого», которые из века в век станут повторяться в культуре самых разных народов. Разумеется, эти черты будут усложняться и умножаться, но суть мечтаний о «добром старом времени» останется неизменной.

На протяжении веков излюбленной эпохой в европейской культуре была Античность. В Средневековье любовь к ней борется со страхом (ведь Античность - это язычество). В эпоху Возрождения он ослабел, но не исчез окончательно, временами прорываясь наружу (вспомним успех проповедей Савонаролы среди гуманистов и художников). В XVIII веке культ Античности достиг своего апогея, ибо отныне его не сдерживали никакие религиозные сомнения. Однако на рубеже XVIII - XIX веков, в начале эпохи романтизма, у него появился сильный соперник - Средневековье. В чем же секрет его успеха?

Эпоха романтизма характеризуется ростом национального самосознания, стремлением к поискам национальной идентичности и ее истокам. Но где их найти? Античность - общий идеал прошлого, общая копилка эстетических идеалов, исторических примеров и уроков. Иное дело - Средневековье. Оно у каждого свое, и именно в нем романтики искали свои корни.

Любовь к Средневековью была связана и с появлением новой эстетики. Если классицисты настаивали на ведущей роли разума в создании произведений искусства, то романтики, воскресив древнегреческую идею о боговдохновенности творчества, подчеркивали его стихийность, бессознательность, неподвластность рассудку. И в средневековом искусстве романтиков привлекало как раз то, что отвращало классицистов, - отсутствие чувства меры и обращенность в бесконечность.

Гибель многих иллюзий XVIII века и прежде всего утрата веры во всесилие разума и его способность изменить к лучшему жизнь общества также способствовали популяризации светлых образов Средневековья. Чистая, незамутненная, искренняя вера средневековых людей противопоставлялась скептицизму и безверию современников; родственные и личностные связи средневекового общества противопоставлялись формальным юридическим и экономическим отношениям, связывающим современных людей; труд средневекового ремесленника, изготовлявшего свое изделие от начала до конца, противопоставлялся изматывающему однообразному труду современного рабочего. Однако самое главное, что, по мнению романтиков, выгодно отличало Средневековье от серой и чопорной современности, так это интенсивность и яркость жизни, сильные эмоции, глубокие и искренние чувства.

Увлечение Средневековьем в эпоху романтизма было характерно для всех европейских стран, но особенно заметно оно в немецкой и русской культурах. Отчасти это можно объяснить неразвитостью политической жизни в германских землях и Российской Империи, в результате чего интеллектуальные и творческие усилия мыслящей части общества были обращены в прошлое, противопоставленное настоящему. Отчасти культ Средневековья был связан с усилением национального самосознания, связанным с борьбой против Наполеоновской Франции. Заметную роль в его распространении сыграла поддержка власть имущих, увидевших связь между преклонением перед Средневековьем, усилением патриотизма и укреплением своего господства, укорененного в Великом Прошлом.

Первый талантливый апологет Древней Руси - князь М.М.Щербатов (1733-1790), автор книги «О повреждении нравов в России», полный текст которой увидел свет лишь в конце XIX века. М.М.Щербатов отнюдь не идеализирует допетровскую Русь. Правда, он отзывается не без симпатии об образе жизни предков, и его характеристики древней Руси впоследствии встречаются у европейских и русских романтиков, вздыхающих о «своем» средневековье. В частности, он пишет о простом образе жизни представителей высших сословий, о святости родственных уз, о твердости религиозных устоев, однако осуждает бесправное положение женщин, местничество, суеверия и предрассудки. Преобразования Петра I были, по мнению М.М.Щербатова, по существу разумны и оправданы, и Россия добилась блистательных и быстрых успехов в области внешней политики и просвещения, но эти же самые преобразования и успехи привели в конце концов к плачевным результатам, а именно к порокам и преступлениям царствования Екатерины II . Книга М.М.Щербатова глубоко пессимистична, и его историческая логика сродни Титу Ливию. В свое время Тит Ливий, повествуя о победах римского оружия, показал, что именно эти успехи стали причиной несчастий современной жизни (расширение территории государства привело к утрате единства, военные трофеи пробудили любовь к роскоши и раздоры и т.д.). Следуя этим рассуждениям, М.М.Щербатов, с похвалой отзываясь и о «добром старом времени» и о преобразователе, показал историческую обреченность близкой его сердцу эпохи и любых, даже самых необходимых и разумных реформ. Впрочем, рассуждения М.М.Щербатова не имели никакого влияния ни на современников, ни на тех его соотечественников, которые полвека спустя, вместе с другими европейскими романтиками, искали в Средневековье «особый путь» для своей страны.

Итак, в Средневековье европейцы и русские видели истоки своей национальной идентичности, но тем не менее их описания этой эпохи нередко совпадают. Однако есть и отличия. То, что славянофилы воспринимают как особенности русского народа, европейские авторы обычно считают особенностями средневекового человека (или просто человека из «доброго старого времени»), не связывая их напрямую с его национальностью. Особенно много общего имеют образы немецкого и русского Средневековья. Среди наиболее интересных источников, помогающих увидеть некоторые параллели, - сочинения славянофилов (К.С.Аксаков «Об основных началах русской истории»; Киреевский И.В. «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России»; Хомяков А.С. «По поводу статьи И.С.Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России»»), «Фантазии об искусстве» и «Сердечные излияния монаха, любителя искусства» В.-Г.Вакенродера, книга известного социолога Ф.Тённиса «Общность и общество» и написанные во время Первой мировой войны «Наблюдения аполитичного» Т.Манна, в которых особенно отчетливо прослеживается сходство немецких и русских идей относительно своего прошлого и настоящего. Перечислим универсальные черты образов немецкого и русского Средневековья. 1. Глубокая религиозность. Религия пронизывала всю жизнь людей, определяя их мировосприятие и поступки. 2. Цельность натуры средневекового человека 3. Святость семейных уз, супружеская верность, почитание родителей. 4. Доброта и простодушие (Вакенродер восхищается «тихим серьезным характером» немцев XVI века). 4. Средневековое общество - общество социальной гармонии. 5. Только в Средневековье народ обладал в полной мере своим национальным характером и своей национальной, самобытной культурой. 6. Аполитичность и «гордое послушание» (по выражению Т.Манна) по отношению к государственной власти, воспринимаемой как неизбежное зло, - одна из основных черт национального характера народа, отличающая его от западных соседей (для русских это - Западная Европа, для немцев - Франция). 7. Средневековье - не только достояние прошлого. Оно осталось в жизни простого народа.

Во второй половине XIX века в Германии появляется интерес к национальному язычеству, что во многом было связано с творчеством Вагнера. В начале ХХ столетия он заметно возрос, сопровождаясь усилением национализма, антисемитизма, ослаблением влияния христианства и постоянной критикой современно общества, осуждаемого за эгоизм, индивидуализм и неспособность к самопожертвованию. Вот почему многие немецкие интеллектуалы приветствовали начало Первой мировой войны, видя в ней тот очистительный огонь, которой превратит эгоцентричного ленивого бюргера в героя, достойного великих предков, и сплотит народ в единое целое. Эти иллюзии оказались удивительно живучими. Они пережили Первую мировую войну и стали прелюдией новой, еще боле страшной катастрофы. Впрочем, не о ней ли еще в 1834 году писал Г.Гейне: «Христианство (…) несколько ослабило грубую германскую воинственность, но искоренить ее не смогло, и если когда-либо сломится обуздывающий талисман, крест, то вновь вырвется наружу дикость древних бойцов, бессмысленное берсеркерское неистовство (…). Этот талисман ослабел, и настанет день, когда он обрушится (…). Тогда (…) восстанут старые каменные боги (…), и, наконец, поднимется на ноги Тор (…) и разгромит готические соборы. (…) В Германии будет разыграна пьеса, в сравнении с которой Французская революция покажется лишь безобидной идиллией».

Это не только уникальное по своей точности пророчество. Это напоминание о том, что любая игра, в том числе и с прошлым, если ею слишком увлечься, может закончиться трагически. И еще: историческое и культурное наследие, иными словами, «наше прошлое» - не только «золотой век», источник гордости, восхищения или умиления. Это и то, о чем писал А.С.Хомяков в стихотворении «Не говорите: то былое…», это темное и тяжелое бремя внутри каждого народа и человека, которое надо понять и преодолеть.

Литература

1.Аксаков И.С. По поводу празднования 1000-летия России // К.С.Аксаков, И.С.Аксаков. Избранные труды. М.:Роспэн, 2010.

2. Аксаков К.С. Об основных началах русской истории //Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. - М.:Роспэн, 2010.

3. Вакенродер В.-Г. Рассказ о том, как жили старые немецкие художники, где в качестве примера будут показаны Альбрехт Дюрер и отец его Альбрехт Дюрер Старший //Вакенродер В.-Г. Фантазии об искусстве. - М.: Искусство, 1977

4. Время - история - память. Историческое сознание в пространстве культуры. Под ред. Л.П.Репиной. - М.:ИВИ РАН, 2007

5. Гейне Г. К истории религии и философии в Германии. - М.: Прогресс, 1994

6. Диалоги со временем. Память о прошлом в контексте истории. Под ред. Л.П.Репиной. М.: ИВИ РАН, 2008

7. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России. М.:Наука, 1991

8. Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России //Киреевский И.В. Духовные основы русской жизни. - М.: Институт русской цивилизации, 2007

9. Лоуэнталь Д. Прошлое - чужая страна. - М.,2004

10. Песков А.М. Германский комплекс славянофилов // Россия и Германия: опыт философского диалога. М.,1993

11. Тённис Ф. Общность и общество. - СПб.: Владимир Даль, 2002

12. Томан И.Б. Образы XVIII века в сочинениях И.С.Тургенева // Тургеневский сборник. Вып.4. - М.: Тургеневское общество, 2007. - С. 41-56

13. Томан И.Б. Ностальгия о «золотом веке» в русской и немецкой культуре XIX века // Тургеневские чтения. VI. М.: Книжица, 2014. С.32-52

14. Томан И.Б. Образы «золотого века» в культуре Европы и России // Диалог культур: Россия - Запад - Восток. Материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XIV Кирилло-Мефодиевские чтения». Москва - Ярославль: Редмер, 2013. С. 83-89

15. Томан И.Б. Образы XVIII столетия в европейской и русской культуре (конец XVIII-начало ХХ века) // Актуальные вопросы изучения духовной культуры в контексте диалога цивилизаций: Россия - Запад - Восток. Материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XV Кирилло-Мефодиевские чтения”. 13 мая 2014 года. М-Ярославль:Ремдер, 2014. - С.240-250

16. Томан И.Б. Из истории культа руин в Европе и России // Актуальные вопросы изучения духовной культуры в контексте диалога цивилизаций: Россия - Запад - Восток. Материалы Международной научно-практической конференции "Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XV Кирилло-Мефодиевские чтения". 19 мая 2015 года. Москва-Ярославль: Редмер, 2015. С. 192-206

17. Успенский Б.А. История и семиотика // Успенский Б.А. Этюды о русской культуре. - СПб., 2002

18. Хомяков А.С. По поводу статьи И.С.Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» // Хомяков А.С. Избранные статьи и письма. - М.: Городец, 2004

19. Шлегель Ф. Путешествие во Францию //Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. Т.2. М.,1983

20. Щербатов М.М. О повреждении нравов в России // “О повреждении нравов в России» князя М.Щербатова и «Путешествие» А.Радищева. М., 1983

21. Эксле О. Миф о средневековье // Одиссей -1999. М., 1999

22. Элиаде М. Миф о вечном возвращении; Священное и мирское //Элиаде М. Миф о вечном возвращении.- М.: Ладомир, 2000

23. Mann Th. Betrachtungen eines Unpolitischen. - Frankfurt am Main, 1983

Томан Инга Бруновна , канд. ист. наук, доцент Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина

Золотой век, мифологическое представление, существовавшее в античном мире, о счастливом и беспечном состоянии первобытного человечества; о беззаботной, полной всяких благ и невинной жизни первых людей. Обыкновенно в чертах, характеризующих это "блаженство", отсутствуют элементы высшего интеллектуального порядка и "блаженство" сводится к животному благосостоянию, что доказывает глубокую древность легенд. В греческой литературе легенда о Золотом веке нашла себе развитие в Гесиодовском повествовании о четырех поколениях: золотом, серебряном, медном и железном. Между двумя последними у него еще вставлено поколение героев, нарушающее прогрессивное ухудшение человеческого рода (Труды и Дни, 104-201). В римской литературе тот же сюжет, и весьма близко к Гесиоду, обработан Овидием (Метаморфозы, I, 89-160). По Гесиоду, первое поколение людей в правление верховного бога Кроноса наслаждалось полным блаженством.

"Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою, горя не зная, не зная трудов.
И печальная старость к ним приближаться не смела...
А умирали как будто объятые сном...
Большой урожай и обильный сами давали собой хлебодарные земли...".

«Золотой век», Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Картина Иоахима Эйтевала, 1605 год

Умершие люди Золотого века существуют и теперь в виде добрых "демонов", охраняющих порядок на земле. Но за Золотым веком наступил серебряный, затем медный, причем каждый тяжелее и бедственнее предыдущего. Четвертым был век героев (воевавших под Фивами и под Троей) и, наконец, наступил теперешний – железный век, испорченный и жестокий, когда "ни днём не прекращаются труды и печали, ни ночью".

Но наряду с мифом о Золотом веке народы античности знали и более реалистическое, хотя и облеченное в мифологическую форму, представление о "ранних временах" творения, когда первобытные люди влачили жалкое существование, пока их не наделили благами культуры Афина, Деметра, Прометей. По другим верованиям греков, земля сама приносила все необходимое, без всякой обработки; обильные стада дополняли довольство первых людей. Сойдя, по воле Зевса, под землю, Золотое поколение живет там на островах блаженных, под державой Кроноса, почитаемое людьми, как поколение демонов, дарователей всяких благ. Выражение: "жизнь при Кроносе" вошло в поговорку, как в просторечии, так и в литературном языке. Платон в труде "Горгий" и в особенности Дикеарх, в сочинении "О Элладе", говорят про эти первобытные времена, возвышая, конечно, древнее понятие о "блаженстве". Дикеарх, между прочим, видит одну из основных причин блаженства в сознательном воздержании от всяких излишеств, чистоте душевной и вегетарианском питании.

В основе дошедшей до нас античной версии мифа о Золотом веке лежат народные мифологические представления. Раннюю, зародышевую форму таких представлений можно найти у наиболее отсталых народов в виде поверий о "предках", живших лучше, чем теперешние люди, и наделенных особыми чудесными способностями. Например, у аборигенов Австралии, в их тотемических мифах отразилось двойственное представление о "предках": с одной стороны, они изображаются как бесформенные и беспомощные, "недоделанные" существа, а с другой – некоторые из "предков" обладают особыми способностями: опускаться под землю, восходить на небо и пр. В такого рода поверьях и мифах сказывается обычный мифологический мотив – "от противного" (прежде всё было не так, как сейчас, притом, как правило, – лучше), который и лег в основу развития мифологемы Золотого века.

Этот мотив, видимо, с особой силой сказался в эпоху разложения первобытнообщинного строя, в эпоху постоянных междоусобных войн, когда прошлое, более мирное время должно было, по контрасту с жестокой действительностью "железного века", казаться людям беззаботной, счастливой порой. Как своего рода Золотой век характеризуется заря мироздания в скандинавской мифологии (только что сотворенный мир гармоничен, асы радостны, все из золота и т.д.); конец ему кладет "первая война" (асов и ванов). В китайской мифологии говорится о привольной жизни древних людей во времена мифических государей Яо и Шуня. В египетской мифологии счастливая пора – это время, когда на земле царствовали Осирис и Исида. В Шумере верили в существование райской страны Тильмун, "страны живых", не знающей ни болезней, ни смерти. У древних майя первые люди были разумны, проницательны, красивы, т.е. обладали качествами, которых позже их лишили ревнивые боги-создатели.

Представления о Золотом веке можно встретить и в развитых религиозно-мифологических системах. Так, парсы описывают счастливое правление царя Джамшида, когда люди и скот были бессмертны, источники и деревья никогда не высыхали, и пища не истощалась, не было ни холода, ни жары, ни зависти, ни старости. Буддисты вспоминают век реявших в беспредельности прекрасных воздушных существ, не имевших ни пола, ни нужды в пище до той несчастной минуты, когда они, отведав сладкой пены, образовавшейся на поверхности земли, впали в зло и затем осуждены были питаться рисом, рожать детей, строить жилища, делить собственность и устанавливать касты. Последующая история, согласно буддийскому преданию, представляла собой непрерывный процесс вырождения людей. Первую ложь, например, сказал царь Четья, а люди, услышав об этом и не зная, что такое ложь, спрашивали, какая она – белая, чёрная или голубая. Человеческая жизнь становилась короче и короче.

Представление о Золотом веке имеется также в вавилонской, ацтекской и некоторых других мифологиях. Своеобразный вариант мифа о Золотом веке составляет библейский рассказ о жизни первых людей в раю, откуда они позже были изгнаны богом за ослушание (Бытие, 1-3). Перейдя позже в христианское вероучение, этот библейский миф получил в нем совершенно исключительное значение, превратившись в один из важнейших догматов всей христианской религии: "грехопадение" первых людей, как основная причина греховности всего человечества, – отсюда и потеря рая, и все мировое зло. Изображения жизни первых людей в раю очень часты в средневековой христианской иконографии.

Продолженный в христианском учении о земном рае, утерянном первыми людьми, миф о Золотом веке оказал сильнейшее влияние и на европейскую науку нового времени. Когда европейские мореплаватели в эпоху Великих географических открытий столкнулись с жителями внеевропейских стран, жившими первобытнообщинным строем, не знавшими классового гнета, они зачастую воспринимали их быт как подтверждение знакомой картины библейского рая – Золотого века. Отсюда идея о "добром дикаре", живущем по разумным законам природы. Эта идея часто встречается в литературе 16 века (Мартир, Монтень и др.), в 17 и 18 столетиях (Тертр, Руссо, Дидро, Гердер) и даже у ученых 19 века, склонных идеализировать "естественное" состояние древнего человечества (Морган, Зибер и др.). В противовес этой идеализации, Владимир Ильич Ленин писал: "Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой".

Священник Алексий Хотеев

Desinat novitas incessere vetustatem -

«Да перестанет новизна восставать на древность»

Греческий поэт Гесиод в своей поэме «Труды и дни» впервые ввел понятие «Золотого века» для обозначения далекого прошлого, когда люди не знали ни горя, ни трудов, ни болезней, наслаждались пирами и легко добытым богатством . Этот мифический «Золотой век» стал крылатым литературным образом. Его то помещали в древность, то предвещали в будущем, всегда обозначая при этом период мира и благоденствия. Когда поэтический образ, уместный в легендах и былинах, появляется в брошюрах и заметках по истории, то он показывает их популярный, иногда даже популистский характер. Последнее особенно относится к миссионерским акциям неопротестантских движений в Беларуси. Одним из ярких проектов такого рода была встреча годовщины 450-летия Реформации на белорусских землях в 2003 г. Самым активным образом ее провели общины христиан веры евангельской (пятидесятники). Накануне была издана книга Станислава Акинчица «Золотой век Беларуси», прошли торжественные встречи в общинах. Появился интернет-сайт по истории Реформации в Беларуси belreform.org. Акция имела и некоторый общественный резонанс. Под знаком юбилейной даты вышел в 2003 г. первый номер журнала «Спадчына». Даже в школьном учебнике по истории Беларуси для 7 класса (автор П. Лойка) прозвучала идея о Золотом веке в связи с Реформацией .

Один из участников акции, Станислав Акинчиц, совсем по-гесиодовски выразил главную идею: «Когда в нашей стране умножились праведники, в Беларуси была хорошая жизнь, было благоденствие. Это XVI век, столетие Реформации, время, вошедшее в историю как Золотой век Беларуси » . Достаточно прозрачно предвещает автор Золотой век и в будущем: «Золотой век Беларуси, XVI век, показывает нам, где тот добрый путь, по которому следует идти, чтобы Беларусь заняла свой пачэсны пасад між народамі » . Ранее уже обращалось внимание на отдельные аспекты сочинения Ст. Акинчица о Реформации , однако настойчивость проповедников новой веры, понуждает снова обратиться к началу реформационного движения на белорусских землях и поговорить о его значении.

Реформация в Европе была широким общественным явлением, направленным на обновление и улучшение нравов в католической церкви. Это движение началось в XV в. и проявило себя в т.н. конциляризме (учении о превосходстве церковного собора над единоличной властью папы), провозглашении определенной независимости государств от римского центра, например, пр и выборе короля («Золотая булла» 1356 г. в Германии, Прагматическая санкция 1438 г. во Франции). Особое значение для развития Реформации имело движение гуситов, отстаивавших национальную церковь. Свою роль сыграли также итальянское Возрождение и гуманизм, пробудившие интерес к наследию античности и противопоставившие человека в его естественном греховном состоянии христианскому учению об аскетизме и святости. Известная распущенность нравов в итальянском обществе, порожденная новыми интересами, вызвала гневные обличения флорентийского монаха Иеронима Савонаролы († 1498), который обличал и корыстолюбие духовенства, и роскошную жизнь богачей, выступал против увлечения «языческими» науками, против азартных игр и женских украшений. Он уверовал в свой пророческий дар и не стеснялся подкрепить свои обличения крутыми мерами: резать язык хулителям веры, жечь блудников, высокими штрафами пугать игроков. Посты, чтение Библии и распевание псалмов стали обязательным занятием жителей Флоренции. За нарушителями нового порядка шпионили поклонники Савонаролы. В его лице реформационное движение стало реакцией на модные увлечения своего времени. В XVI в. Реформация приобрела еще более радикальные формы, когда выступление против индульгенций виттенбергского профессора и монаха Мартина Лютера в 1517 г. положило начало пересмотру многих положений христианского вероучения. Затем споры перешли от предметов сугубо религиозных к вопросам политического и общественного устройства. Движение стало приобретать стихийный характер. Томас Мюнцер, бывший сторонник Лютера, провозгласил, что вооруженное восстание во имя справедливости не есть преступление, что угнетенные крестьяне и ремесленники должны выступить против своих господ. Это привело к жестоко подавленной крестьянской войне в Германии в 1524 - 1525 гг. Принявшие лютеранскую проповедь немецкие князья решительно участвовали в подавлении восстания, однако и со своей стороны показали, что мнение большинства в вопросах веры в Бога и спасения души не есть закон. Таков был характер протестации 1529 г. в Шпейере, от которой ведет свое начало название «протестантизм». Католическая и протестантская стороны не раз переходили от переговоров к вооруженным столкновениям. Сначала Германию потрясла Шмалькальденская война (1546-1547), спустя некоторое время вконец разорила Тридцатилетняя война (1618-1648), после которой Европа осталось разделенной на два лагеря. Швеция, Дания, Пруссия, Нидерланды, Англия стали протестантскими, Германия разделилась по конфессиональному признаку почти надвое, во Франции протестантское меньшинство добилось признания, Испания, Италия и Португалия остались католическими. На фоне всех этих событий протестантский лагерь распался на лютеранство, кальвинизм и англиканство. От основных направлений отделились меньшие, т.н. «секты» анабаптистов, меннонитов, социниан и проч. Новые условия конфессионального противостояния вынудили католическую сторону провести реформы для укрепления пошатнувшегося папского престижа. Здесь реформационное движение закончилось Тридентским собором (1545-1563), укрепившим католическое вероучение от протестантских нападок, подтвердившим власть папы и установившим строгую церковную дисциплину.

Со своей стороны протестантизм сформулировал ряд положений, которые в той или иной мере разделяются всеми его течениями. Эти положения не являются вероучительными формулами, это скорее некоторые полемические принципы: только Христос, только Писание, только вера. При помощи этих принципов можно было якобы восстановить утерянное «евангельское христианство», свободное от суеверий и идолопоклонства. Используя подобранные места из Писания, протестанты защищали свою новизну против церковной традиции. Они отвергли видимый иерархический порядок (священство), преемственную передачу правил христианской веры и благочестия (Предание), идею, что спасение дается человеку за добродетель (участие человека в деле спасения, обязательные посты и молитвы), необходимость самоотречения (аскетизм), почитание христианских символов (кресты, иконы), веру в освящающую силу таинств (Евхаристии-Причащения и др.), поминовение умерших и молитву святым.

Однако, проводя в жизнь свои общие принципы, столпы протестантства показали полнейший произвол, что не замедлило явить себя в междоусобных спорах и несогласиях. Ограничиваясь ссылками только на Писание, они давали волю собственным интерпретациям, когда один и тот же библейский текст мог трактоваться совершенно по-разному. В качестве иллюстрации можно привести различия в учении о Евхаристии. Известно, что по верованию Церкви хлеб и вино претворяются в таинстве в Тело и Кровь Христа. Протестанты не замедлили пересмотреть это положение. Разбирая слова Христа, сказанные Им при благословении хлеба на Тайной Вечери, «Сие есть тело Мое» (Мф. 26, 26, в латинском переводе - hoc est corpus meum ), Андреас Карлштатдт утверждал, что словом «сие» Христос указывал вообще не на хлеб, а на Свое тело. Мартин Лютер говорил обратное, причем, по его мнению, слово «есть» служит указанием на то, что евхаристический хлеб представляет собой тело Христа и становится его репрезентацией. А Ульрих Цвингли объяснял слово «есть» в смысле «означает», «символизирует», таким образом, хлеб не становится в собственном смысле телом Христа, но лишь указывает на него . Разногласия в этом вопросе приводили к разным чинам молитв, к тому, что разные общины не молились вместе, обособлялись друг от друга. Другой пример: время христианского посвящения также могло определяться по-разному, отсюда один протестант мог считать другого вообще некрещенным. Так в вопросе о детском крещении анабаптисты во главе с Томасом Мюнцером занимали отрицательную позицию, а тот же Цвингли защищал детское крещение примером ветхозаветного обрезания, и Цюрихский совет издал предписание совершать крещение не позднее 8 дня от рождения и за перекрещивание взрослых назначил смертную казнь.

В зависимости от местных экономических и социальных условий протестанты, принадлежащие даже к одному течению, разнились между собой. Известно, что женевский реформатор Жан Кальвин разработал учение об абсолютном предопределении одних людей ко спасению, а других к погибели. Чтобы узнать свое предназначение, человек должен честно трудиться и добиваться земного благополучия, тогда его успех покажет богоизбранность. Польский исследователь Януш Тацбир, характеризуя кальвинизм в Польше, замечает, что он мало походил на кальвинизм нидерландских купцов или женевского патрициата: «Напрасно искали бы мы в нем похвалы активного образа жизни, апологии торговли, заинтересованности в том, чтобы деятельностью показать благословение Божие» . В отношении прежних церковных традиций польские кальвинисты также не демонстрировали решительного отказа. Еще в XVII в. в их адрес слышались упреки, что они сохраняют обычаи «папистов»: звонят на молитвы, сохраняют посты, бьют себя в грудь, покрывают чашу покровцами, ограждают алтарь балюстрадой, на документах ставят даты по католическим праздникам, сохраняют даже культ Богородицы .

Деление протестантизма на различные толки не было случайным, оно определялось самой его сущностью. Аргументы от Писания могли как-то объединять реформаторов в том, что их отличало от католичества, но произвольные толкования разделяли их в представлениях, каким должно стать их собственное исповедание в смысле воссоздания утраченного якобы «евангельского христианства», почему получалось произведение веры нового образца. «Живая» вера во Христа, руководимая изучением Библии, становилась верой книжников, упражняющихся в бесконечных спорах о благочестии. И само Писание перестало быть непререкаемым авторитетом, коль скоро библейские тексты стали подозреваться в искажениях и соответствующим образом подправлялись в новых переводах. Для некоторых Христос перестал быть Богом во плоти, и вера стала формой духовной распущенности, когда любое воодушевление почиталось за Божий дар. Личные вкусы и пристрастия, не сдерживаемые никаким внешним авторитетом, прорвались наружу и поставили под вопрос не только церковные обычаи, но и государственные законы.

В таком исполненном противоречий виде явилось протестантство на землях Великого княжества Литовского, а позднее и Речи Посполитой и пребывало до наступления католической реакции. Реформационное движение было занесено сюда из Пруссии и Польши, из областей, находящихся в более тесных экономических и культурных связях с Германией. В 1525 г. прусский магистр Альбрехт объявил о принятии проповеди Лютера и секуляризации монашеского ордена, главой которого он являлся. Католические храмы обращались в кирхи, недовольные реформой священники изгонялись. В том же году прошла акция церковного и гражданского неповиновения в польском Гданьске. Проповедники призывали отменить посты, мши, налоги в пользу духовенства, разрешить свободно толковать Библию, охотиться, рыбачить и добывать янтарь. Из монастырей и костелов были выгнаны монахи и священники. Король подступил к городу с 8000 войском. Гданьск сдался, прежняя администрация была восстановлена, 400 человек были казнены, лютеранам было приказано оставить город в течение 2 недель. Польский король и князь литовский Сигизмунд Старый (правл. 1506-1548) издал целый ряд запретов на распространение лютеранских книг, на поездки молодых людей в протестантские университеты для учебы, на принятие из Германии беглецов-анабаптистов. Звучали угрозы смерти, конфискации имущества, ответственности перед духовными судами за протестантскую проповедь. Однако эти меры не предотвратили распространение нового учения, а только сделали его скрытым. В Вильно в это время проповедовали протестантские взгляды Франциск Лисманини и Авраам Кульва. Более прочное положение протестантизм приобрел во время правления Сигизмунда-Августа (1548-1572). В 1560 г. на Немецкой улице в Вильно была построена лютеранская кирха, а в 1562 г. на торговой площади - кальвинистский сбор. Несколько раньше, в 1553 г., кальвинистская община была образована в Бресте, когда под влиянием известного польского проповедника Яна Ласского реформу принял литовский магнат Николай Радзивилл Черный, канцлер и виленский воевода, староста брестский († 1565). Его обращение имело большое значение для распространения протестантства в ВКЛ. Николай Радзивилл благодаря своему влиянию на короля был окружен многочисленной свитой ищущей выслуги мелкой шляхты, со многими фамилиями литовских магнатов Радзивиллы были связаны родственными или имущественными отношениями. Один из писателей того времени, иезуит Цихотский, пишет о влиянии канцлера: «Едва он поднимался с постели, как все живое начинало суетиться, чтобы услужить его особе» . Пример виленского воеводы тотчас подействовал на его окружение, тем более он сам старался ввести новое исповедание в своих многочисленных имениях. По недостатку проповедников Радзивилл приглашал к себе министров из Польши: Кришковского в Несвиж, Фалкония в Клецк, Чеховича в Вильно и т.д. Костелы и церкви насильственно обращались в кальвинистские сборы. Однако протестанты оставались верны себе, и очень скоро они разделились во мнениях об исповедании Св. Троицы и по вопросу крещения детей. Один из учеников Ж. Кальвина, итальянец Джорджо Бландрата, отколовшийся от учителя отрицанием догмата о Святой Троице и последовавший стопами Фауста Социна, прибыл сначала в Польшу, а затем пристал ко двору Радзивилла. Его проповедь произвела смущение в среде литовских реформатов. Однако на соборе в Вильно в 1560 г. он успешно защищался и склонил к новому учению пасторов виленской общины Мартина Чеховича, Станислава Судровского и Николая Вендроговского. Бланадрата оказал свои услуги при переводе и подготовке Радзивилловской Библии, почему к этому изданию впоследствии настороженно относились сами литовские реформаты. Социниане, как известно, отрицали также и Божество Христа. Среди них находим Симона Будного, заявившего о своем разрыве с кальвинистами в 1567 г. Польские реформаты на синоде в Кракове в 1563 г. окончательно отделились от антитринитариев, то же, наконец, сделали кальвинисты в Вильно, не смотря на все попытки князя Радзивилла примирить партии. Так образовался «сбор великий» (кальвинисты) и «сбор малый» (социниане-антитринитарии). Обе стороны обвиняли друг друга в искажении смысла Св. Писания и служении сатане вместо Бога . Социниане появились практически при всех кальвинистских сборах в ВКЛ, поэтому верные последователи Кальвина установили читать перед каждой службой специальную формулу: «Три суть одно, и Трое суть един (Бог)» ( hi tres sunt unum , et hi tres sunt unus ) . Покровителем социниан («литовских братьев») стал Ян Кишка виленский каштелян, родственник Радзивиллов. Они испытывали на себе притеснения со стороны объединившихся в 1570 г. в Сандомире польских кальвинистов, лютеран и «чешских братьев» (гуситов), к которым примкнули и литовские кальвинисты. На социниан не распространялись свободы т.н. «конфедерации Варшавской» 1573 г ., их старшие братья не проявляли к ним никакой терпимости. Уже в 1566 г., сразу после смерти Николая Радзивилла Черного, литовские кальвинисты предлагали проект сеймовой конституции об изгнании их из страны, но бискупы не пошли на это из тактических соображений, замечая, что разделение ослабляет протестантский лагерь. Все-таки социниане, или как их еще называли «ариане», скоро почувствовали на себе силу перемен. В 1617 г. толпа разгоняет провинциальный синод социниан-анабаптистов в Новогрудке, а в следующем году прекращает свою деятельность последний в городе арианский сбор , что можно считать знаком упадка этого движения на белорусских землях. Литовские кальвинисты просуществовали дольше. Однако они постепенно теряли свое общественное значение. В годы правления Стефана Батория (1576-1586) в ВКЛ усиливаются иезуиты, паны и шляхта возвращаются в лоно католичества. При короле Сигизмунде III (1587-1632) наступает триумф контрреформации. Протестанты, ослабленные внутренними спорами, перестали играть заметную роль в общественной жизни, подвергаясь раз за разом нападкам со стороны католиков. Начало было положено в 1611 г., когда ученики иезуитов подожгли виленский сбор и школу реформатов.

Для характеристики реформационного движения на белорусских землях в XVI в. необходимо привести некоторые статистические данные. Можно встретить неверное утверждение, что первое упоминание о лютеранской общине на территории Беларуси относится к Слуцку в 1535 г., будто православный князь Юрий Олелькович выделил землю для строительства кирхи . Мистификацию произвел Семен Подокшин, который обнаружил соответствующий документ в библиотеке Литовской Академии Наук . Однако нужно иметь ввиду, что этот акт был передан лютеранской общине вместе с землей гораздо позднее, при постройке кирхи в сер. XVII в., до этого земля была выделена Юрием Олельковичем православному храму. Об основании протестантских общин и сборов можно говорить соответственно только с 50-х годов XVI в. Одними из первых явились лютеранские кирхи, но это исповедание распространялось преимущественно среди немецкой диаспоры. В ВКЛ в XVI в. насчитывалось их от 5 до 8. Самое большое количество было кальвинистских молитвенных домов. Они строились в многочисленных имениях Радзивиллов, а также на государственных землях, находящихся под их управлением. Общее число сборов простиралось до 200. Здесь важно заметить, что более половины их приходилось на этнически литовские земли с католическим прежде населением. В 6 же белорусских воеводствах, включая сюда часть воеводства Виленского было ок. 75 сборов. Отсюда можно видеть, что чем далее на восток, в православную среду, тем менее становилось количество протестантских молитвенных домов. Число социнианских общин в ВКЛ в это время колебалось от 14 до 22 . Можно сравнить данные по исповеданиям для всей Речи Посполитой. По разным подсчетам общее количество протестантских сборов всех направлений было ок. 600 (Г. Мерчинг) или даже ок. 1000 (Ст. Литак). Число православных храмов было ок. 11000 . Католических костелов на этнических литовских землях в сер. XVI в. было немногим более 300 (Виленская и Жмудская епархии) , а во всей Речи Посполитой - 3600 (Г. Мерчинг). Из приведенного сравнения видно, как невелико было количество протестантских сборов в белорусских воеводствах. В последующее время их число неуклонно сокращалось: в 1655 г. в ВКЛ было ок. 140 сборов, в 1768 г. - ок. 40 .

Протестантизм не охватил широких слоев населения. В первую очередь его принимали магнаты, паны и шляхта. Наиболее выдающимися патронами Реформации, кроме уже названных, были Остафий (Евстафий) Волович и Николай Радзивилл Рыжий. В год заключения Люблинской унии в литовской раде было 25 вельмож и 4 католических епископа. Из числа светских лиц (вельмож) 15 были протестантами. Согласно подсчетам польской исследовательницы Мажены Лидке и з 14 русских княжеских фамилий, представители которых занимали различные высокие должности в ВКЛ во вт. пол. XVI в., 5 были связаны с Реформацией и только в 2 из них протестантами были более чем 1 поколение (Головчины и Пронские). Из 15 не родовитых, но выдвинувшихся выслугой на высокие должности фамилий русских панов 8 имели связи с Реформацией (Сапеги, Ходкевичи, Горностаи, Воловичи, Корсаки, Чаплицкие, Поцеи, Гайки). Таким образом, в лучшие годы протестантами были около половины знатных родов. Пример панов действовал на шляхту. Так Витебский воевода Стефан Збаражский (кальвинист) повлиял на Павла Соколинского, Радзивиллы и Ходкевичи - на Феодора Евлашевского, Евстафий Волович на Василия Тяпинского и Самуила Маскевича . Что касается шляхты в ВКЛ, то она увлеклась протестантизмом больше, чем в соседней Польше, где Реформации последовала 1/6 ее часть . В этнической Литве отступление шляхты было практически полным, одно время казалось, что в бывшем прежде католическом крае осталось удва тысячная часть католиков да 6-7 ксендзов . На белорусских землях увлечение протестантизмом среди шляхты также было значительным. Уже хрестоматийными стали слова иезуита Петра Скарги, брошенные в упрек православным за дружбу с протестантами: «Больших вы в них имеете приятелей, которые вам самим в Новогрудском воеводстве, как известно, в 650 церквях службу Божию упразднили (spustoszyli)! Когда от 600 шляхетских родов греческой веры едва 16, если не меньше осталось, которые в еретическую новокрещенскую заразу не ушли!» Среди мещан протестантизм также нашел своих сторонников, о чем между прочим свидетельствует грамота Сигизмунда-Августа 1562 г. на основание в Витебске сбора, в котором в качестве просителей кроме бояр и шляхты упоминаются «бурмистры, райцы и мещане» . Самый многочисленный слой населения - крестьяне был едва затронут реформационным движением. По отношению к убеждениям своих подданных проповедники новой веры не исповедовали принципа толерантности. Примером может послужить «Постановление» Евстафия Воловича 1583 г. о порядках в местечке Новое Место (в совр. Литве). Здесь запрещаются суеверные обычаи и обряды, колдовство и пьянство. На службах должен быть каждый домохозяин под страхом денежной кары и оков . При этом Волович много жертвовал на учреждение школ и богаделен, оплачивал будущим проповедникам учебу за границей. Магнат, пан или шляхтич, исповедующие протестантизм, могли выгнать из храма в своем имении местного священника, который не поддавался новому веянию, могли прекратить в храме службу, обратить его в свой молитвенный дом. Православные крестьяне на Волыни хорошо запомнили, как господа-евангелики принуждали их к полевым работам в дни церковных праздников . То, что протестанты на белорусских землях не испытывали настоящего интереса к миссии среди простых людей, подтверждает их приверженность к польскому языку и культуре, чуждым большинству населения.

Действительно, едва ли не большинство проповедников новой веры в XVI в. были выходцами из Польши, зачастую бывшими ксендзами, лишенными своего места за женитьбу и пропаганду протестантских идей (то были первые министры в ВКЛ Симон Зак, Мартин Чехович, Мартин Кровицкий и др.). Они несли с собой польские молитвенники, польские переводы европейских реформаторов. На польском или латинском языке велась переписка, составлялись синодальные постановления, писались богословские трактаты. Характерно, что первую печатную Библию протестанты издали в Бресте в 1563 г. опять же на польском языке. На фоне этого наплыва польской литературы, который реформаторы принесли с собой на белорусские земли, два сочинения Симона Будного и перевод Евангелия Василия Тяпинского на «русском» (старобелорусском языке) выглядят слабыми попытками обратиться к простому народу на его языке. В «Катехизисе» (Несвиж, 1562) Будный выступил против детского крещения, постов, церковных молитв, икон и пожертвований на монастыри, которые якобы заменяют у православных сердечную веру и необходимость учиться вере. Возражая на это, православный полемист старец Артемий писал, что проповедники новой науки вообразили, будто познали тайну евангельскую, как одними словами без всяких усилий можно взойти до третьего неба . Протестанты не могли не знать, что Св. Писание давно звучит в церквях на доступном для народа языке и на «простой мове» говорятся здесь проповеди. Не знало Православие и учения об особых полномочиях римского папы. Новым проповедникам оставалось обличать привязанность народа к обрядам и предлагать вместо богатства православного богослужения сухость воздыханий своих молитвенных собраний. Вместе с тем происходило и ознакомление протестантов с православной традицией. Достоинства славянского текста признавал и Симон Будный, как это видно из его предисловия к польскому переводу Нового Завета (Лоск, 1574): «Что касается славянского перевода, то я его не только не осуждаю, но и восхищаюсь им. Признаю, что я из него многому научился. Мне кажется, что все переводчики нашего славянского народа, нынешние и будущие, будь они поляками или русаками, хорватами, чехами, которые пожелали ли бы переводить Новый Завет, если они не будут обращаться к этому старому переводу, то не смогут передать всего так, как следовало бы» . Другой протестантский переводчик, Василий Тяпинский, издавая свое Евангелие (ок. 1580), поместил два текста (церковнославянский и старобелорусский) вместе. «Руси услугуючий» издатель стремится предложить «не новое што, але их же властное» славянское Евангелие с приложением русского перевода «для лепшого им розсудку» . Протестантская проповедь оказала на православных активизирующее действие. Не имея поначалу ни школ, ни учебных пособий, в том числе и по славянскому языку, от «неумеетности» пользуясь «полским писмом», как говорил Василий Тяпинский, во вт. пол. XVI - нач. XVII в. русский народ получил целый ряд своих грамматик и словарей: «Букварь» Ивана Федорова (Львов, 1574), первую «Грамматику», изданную в типографии Мамоничей (Вильно, 1586), «Грамматику», «Букварь», «Лексис» Лаврентия Зизания (Вильно, 1596), «Грамматику» Мелетия Смотрицкого (Ивье,1619) и др. Протестанты же продолжали все это время пользоваться в преподавании польским языком (если не считать незаконченную попытку Христофора Радзивилла ввести изучение русского языка в Слуцкой гимназии в 1616 г.).

Встречается утверждение, что Франциск Скорина своими изданиями открыл дорогу Реформации на белорусские земли . Однако неверно считать, что переводы и издание книг Св. Писания на народный язык есть собственность протестантизма. Известно, например, 14 изданий Библии на немецком языке до Лютера . Польский библейский перевод ксендза Яна из Львова появился раньше кальвинисткой Библии Радзивилла в 1561 г. (Библия Леополиты). В славянских рукописях библейских текстов задолго до изданий Скорины появлялись заметки с объяснениями непонятных слов на народном языке. Сам Скорина не настолько отступил от славянского языка в лексике, чтобы его библейские издания считать переводом в собственном смысле (ни в одной его книге белорусская лексика не достигает 50%) . Фактически он старался приблизить славянский текст к «простой мове». В его предисловиях не чувствуется разрыва с прежней традицией: он признавал авторитет Вселенских Соборов (пред. к книге Иудифь), ссылался на отцов Церкви бл. Иеронима (Левит), св. Григория Богослова (предисловие ко всей Библии), признает воплощение Сына Божия от Девы Марии (Исход, Даниил), почитает Животворящий Крест (Даниил), Тело Христово в Евхаристии (Исход), исповедует важность дел для спасения (Даниил) и проч. Отсутствие в предисловиях темы реформы Церкви достаточно красноречиво говорит само за себя. До каких пределов можно дойти в философских интерпретациях, игнорируя конкретное содержание изданий Скорины, можно видеть в морально и методологически устаревшей книге Семена Подокшина «Франциск Скорина», в которой автор стремится показать мировоззренческую прогрессивность знаменитого полочанина. Автор договаривается до того, что белорусский просветитель, призывая читателя изучать Библию, приводит к сомнению в ее богодухновенности, т.е. к неверию . Значит, по мнению Подокшина, Скорина предшественник не только Реформации, но и атеизма!

Создавая иллюзию Золотого века Беларуси, обусловленного Реформацией, современные проповедники утверждают, что XVI в. был временем экономического и культурного подъема, расцвета юридической мысли . Не совсем понятно, о каком собственно периоде истории идет речь. Протестантизм начал распространяться в ВКЛ с 50-х годов XVI в. и достиг наибольшей силы в 70-е годы, после чего начался постепенный спад, когда к середине следующего века реформаторы окончательно превратились в диссидентов на периферии общественной жизни. Подразумевается ли, что «золотой век» нужно искать в коротком периоде 50-70 -х годов XVI в.? Кроме того, утверждается, что «золотой век» вошел в историю, но только чью? В польской публицистике, например, XVI в. действительно считается «золотым» для польской культуры, а правление Сигизмунда-Августа - временем «золотой» шляхетской вольности . В Польше в XVI в. наступил период расцвета польской литературы и книгопечатания. Здесь издавались сотни книг на польском языке, и при этом около половины типографий принадлежало протестантам. Польские караимы также имели все основания считать это время своим Золотым веком . Известный славист и первый ректор Белорусского государственного университета Владимир Пичета называл XVI в. «золотым веком» белорусской письменности . Видимо, честь перенести этот эпитет на все сферы жизни белорусского народа принадлежит современным неопротестантам. В учебниках по истории Беларуси XVI в. представляется не «золотым», а тяжелым периодом, наполненным войнами, центральным событием которого была Люблинская уния 1569 г., положившая начало новой, трагической странице истории страны .

Когда речь идет об экономическом и культурном подъеме на белорусских землях в XVI в. , то как он определяется в масштабах целой страны? Безусловно, можно найти, что отдельные лица или даже классы общества богатели, но это не означает всеобщего благополучия. Скорее наоборот. Современники отмечали экономическую и культурную отсталость в государстве. Например, австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, характеризуя народный быт в ВКЛ в сер. XVI в., говорит о тяжелой зависимости простых людей от власть имущих, сравнимую с рабством, когда решение любого дела целиком зависело от каприза управителя, а каждое обращение к господину сопровождалось подарком, почему и бытовала поговорка, что «всякое слово в Литве - золото» . Чтобы показать, что важные перемены в экономики страны происходили под влиянием Реформации, указывается на аграрную реформу 1557 г., которая проводилась в ВКЛ под руководством патрона кальвинизма канцлера Николая Радзивилла Черного. Однако эта реформа была вдохновлена вовсе не кальвинистской этикой, а королевой Боной, и в королевских имениях, например, на Пинщине проводилась раньше, в 1552-1555 гг. Ее целью было повышение государственных доходов. Эффективность мер расположила панов и шляхту провести такую же реформу в своих имениях. Ее следствием было разрушение сельской общины, прикрепление крестьян к наделу (волоке), увеличение повинностей (платежей), по меньшей мере, в 2 раза . Если в западной Европе переход от натуральных повинностей к денежным привел к освобождению крестьян, то в Польше и ВКЛ аграрная реформа привела к их закрепощению. Странно встретить утверждение, что волочная помера поставила все крестьянские хозяйства в равные условия, что теперь все зависело не от везения, а от умения работать . Отдавая 1/5 (и более) своего урожая, крестьянин едва мог утолить оставшимся свои собственные нужды. В то же время доходы панов и шляхты выросли в 5-7 и более раз, а фольварочная система открыла широкие возможности для продажи зерна за границу. Тяглое население адекватно оценило «прогрессивность» аграрной реформы и ударилось в бега, что поспешили воспретить Статуты 1566 и 1588 г.

Говоря о правовой деятельности протестантов, следует заметить, что она не преследовала какие-то особые возвышенные принципы. Так, на Виленском сейме 1563 г. великий князь приказывал вернуть панам и шляхте захваченное ими костельное и церковное имущество, включая колокола. Тут же шляхта из «евангеликов» не нашла ничего лучше, как поднять вопрос об отмене присяги перед иконами, чтобы она давалась только с произнесением имени Св. Троицы каждым «посполитым» человеком по своей вере . Выговаривая себе такого рода исключения, протестанты вовсе не собирались делать исключения для иноверцев. Например, кальвинист Криштоф (Христофор) Радзивилл, подавая Биржам магдебургское право самоуправления в 1589 г., заповедует, чтобы войт был обязательно «правдивой евангелицкой веры», а на должности бурмистров, райцев и лавников впредь не избирались католики .

Особого внимания заслуживает Литовский Статут 1588 г., в составлении которого принимал деятельное участие кальвинист Евстафий Волович. Статут преподносится в концепции «золотого века» как «самый совершенный юридический кодекс Европы XVI столетия» . Высокая оценка подтверждается указанием на отражение в нем идеи правового государства. Однако следует вчитаться в тексты законов, чтобы увидеть, что большая часть населения страны практически бесправна, что права и свободы принадлежат только привилегированному сословию (народу-шляхте). Крестьяне, например, лишены права собственности на землю, политического права управления государством (не выбирают короля, не имеют своих представителей на сейме). Далее указывается на принцип разделения властей в Статуте. Но он проведен здесь не до конца. Например, паны-рада выступают не только как исполнительный орган, но и как судебная инстанция ( IV , 30). Самым интересным выглядит заявление, что в статуте закреплен принцип свободы совести. Очевидно, речь идет о тексте Варшавской конфедерации 1573 г., известной как 3 артикул 3 раздела. Приходится заметить, что принцип свободы совести в Статуте 1588 г. совершенно отсутствует. Всему виной какое-то недопонимание. В артикуле говорится об обещании панов духовных и светских, «рыцарства и станов инших» хранить покой между разделенными в вере, из-за веры в костелах крови не проливать, никого не карать лишением имущества и прочими казнями. Но тут же говорится: «Вольно и тепер кождому пану подданного своего непослушного так в духовных, яко и светских речах, подлуг порозуменья своего карать» . Т.е., с одной стороны, дается обещание сохранять status quo между разделенными в вере панами и шляхтой, причем гарантируются права духовных лиц «Римского костела» и «веры греческой» (о протестантской иерархии умалчивается), а с другой стороны, совесть своих подданных господа могут вязать и решить по своему разумению согласно известному принципу «чья власть, того и вера».

Тема нашего сегодняшнего урока - «золотой век» русской культуры. Для этого мы поймем, какой период русской культуры имеется в виду и почему он называется «золотым». Узнаем историю происхождения данного понятия и особенности его развития.

Тема: Русская литература XIX века

Урок: Золотой век русской культуры

Понятие «золотой век» - метафорическое, и чтобы понять смысл этой метафоры, нужно вспомнить, откуда возникло прямое значение. Оно отведет нас в древность, в античность, в греческую мифологию, где возникло представление о «золотом веке» как об особом состоянии жизни людей и богов, когда они жили в гармонии. Эти мифологические представления были зафиксированы античными авторами. В первую очередь, речь идет о греческом поэте Гесиоде

и его поэме «Труды и дни», в которой он говорит только о поколении людей, сотворенных богами. Это было время, когда Кронос, или Хронос в греческой традиции, а в римской - Сатур сотворил особый род «золотых людей». Намного позже римский поэт Вергилий

в поэме «Энеида» употребит именно это выражение - «золотой век», имея в виду теперь не качества людей, а качество времени. Его же современник Овидий

в поэме «Наука любви» иронически вспомнит о «золотом веке», говоря о том, что нынче за все приходится платить золотом, потому что живем мы в «золотом веке».

С течением времени именно римскую литературу стали называть «золотой». Расцвет римской культуры I века до н.э. получил название «золотого века» римской культуры, литературы и был связан с несколькими явлениями. С одной стороны, с проблемой латинского языка, который в то время приобрел особое качество своей классической завершенности. Нечто подобное будет происходить и в русской литературе начала XIX века. С другой стороны, это была эпоха особого покровительства наук и искусств. Первый римский император Октавиан Август

поддерживал писателей: Горация, Вергилия - особенным образом создавая благоприятные условия для развития литературы, культуры.

Когда же речь идет о русской культуре начала XIX века, то есть резон напомнить о том, что Герцен,

размышляя о своеобразии исторического пути русской культуры, который она прошла со времен Петровских преобразований до начала XIX века, со свойственной ему красотой выражений заметит, что на Петровский призыв к образованию через сто лет Россия ответит гением Пушкина. И в этом смысле, действительно, то, что мы называем «золотым веком» русской культуры, начинается с первых десятилетий XIX века и наиболее отчетливо, может быть, проявилось в завершенности ансамбля северной столицы, Петербурга. Именно в это время Петербург приобретает тот классический вид, который мы помним, в первую очередь, по Пушкинскому роману «Евгений Онегин». И действительно, архитектор Захаров

выстраивает здание адмиралтейства,

Рис. 7. Здание адмиралтейства в Петербурге ()

от которого отходят центральные проспекты Петербурга.

О классическом веке в истории русской культуры, которую принято еще называть Петербургской частью её истории. И совсем не случайно. Ведь в центре событий окажется сам город Петербург с очень не большой историей, потому что его основание приходится на начало XVIII века. В строительстве Петербурга XVIII века преобладающим архитектурным стилем был стиль барокко. Так, выстраивается Петропавловский собор

Рис. 8. Петропавловский собор в Петербурге ()

Рис. 10. Франческо Растрелли ()

выстраивает Зимний дворец,

Рис. 11. Зимний дворец в Петербурге ()

Екатерининский дворец.

Рис. 12. Екатерининский дворец в Петербурге ()

А вот к концу XVIII началу XIX века сама по себе идея России как империи начинает подчеркиваться утверждением другого архитектурного стиля - классицизма. И если в литературе русский классицизм наиболее ярко выразился в середине XVIII века, то в архитектуре и живописи наиболее значительных достижений этот стиль обнаружит именно в начале XIX века, с одной стороны. С другой стороны, он и завершит собою архитектурную организацию Петербурга. Действительно, в этом смысле есть резон напомнить о строительстве адмиралтейства, построенного архитектором Захаровым. Оно оказалось некой точкой, от которой лучами отходят в разные стороны основные проспекты Петербурга, и в первую очередь, Невский, где в первой четверти XIX века завершает его оформление Казанский собор,

Рис. 13. Казанский собор в Петербурге ()

построенный архитектором Воронихиным,

причем по модели Рима, в данном случае, по модели собора Петра,

Рис. 15. Собор Петра в Риме

выстроенного Микеланджело.

Рис. 16. Буонарроти Микеланджело ()

И опять возникают античные, римские ассоциации. Конечно, особого разговора требует дооформление Васильевского острова

Рис. 17. Васильевский остров в Петербурге ()

с постройкой на нем здания биржи, которая должна была уравновесить водные и островные пространства. Для этого выбирается все тот же античный греческий стиль: биржа выстраивается в стиле античного храма. И, наконец, особая тема - это творчество архитектора Карла Росси, у которого возникла удивительная возможность выстраивать не отдельные здания, как это было обычно, а выстраивать целые городские ансамбли, в стилях которых превалирует все тот же классицизм. Непременные портики, колонны, арки, непременные соразмерность, гармоничность архитектурных частей. Словом, то самое, что незаметным образом отражалось не только в архитектуре, а и в литературе. Потому что как раз в это время в формировании русского литературного поэтического языка будет превалировать именно эта тенденция: стремление к ясности, к гармоничной точности, завершенности. И в этом отношении мы действительно обнаруживаем примету этого классического направления, стиля.

Французский архитектор Тома де Томон

выстраивает здание биржи в виде огромного античного храма.

Рис. 19. Здание биржи в Петербурге ()

выстраивает свои знаменитые ансамбли: Александрийский театр

Рис. 21. Александрийский театр в Петербурге ()

со знаменитой улицей Росси,

Рис. 22. Улица Росси в Петербурге ()

Михайловский замок,

Рис. 23. Михайловский замок в Петербурге ()

Рис. 24. Здание Синода в Петербурге ()

И все это будет архитектура, выстроенная в стиле классицизма, что заставляет вспомнить греко-римскую традицию. И в этом отношении, действительно, возникало ощущение того, что, как минимум, Петербург на глазах превращается в некое подобие Римской империи. Также есть резон напомнить, что одновременно это был не только город, связанный с имперской темой. Ведь с возможностью выстраивать не отдельные дома, а целые архитектурные ансамбли Петербург превращался в некое произведение искусств. И тогда возникала другая ассоциация: северные Афины, если иметь в виду Грецию как некий символ, связанный с темой искусства, философии, науки и культуры. Следует заметить, что созданная Академия художеств

Рис. 25. Академия художеств в Петербурге ()

ориентировала и архитекторов, и художников на воссоздание классического стиля. Стоит вспомнить таких личностей, как Карл Брюллов,

если иметь в виду создателей грандиозных по замыслу полотен: «Последний день Помпеи»,

Рис. 28. «Последний день Помпеи» ()

Рис. 29. «Явление Христа народу» ()

Более скромных портретистов Ореста Кипренского,

Василия Тропинина.

Если говорить о развитии живописи в эту эпоху «золотого века», то есть резон обратить внимание на грандиозность замыслов наших живописцев и культурную плотность. Потому что эти живописные замыслы оказывают свое влияние и смысловое давление на других авторов, писателей например. В этом смысле достойно отдельного замечания то, что выдающиеся шедевры, скажем, Карла Брюллова «Последний день Помпеи», это не только грандиозное само по себе полотно, выполненное в блестящей классицистической манере с точностью изображения, мастерством, необычайного свойства тонкостью. «Золотой век» является золотым не только потому, что авторы тут достигают максимального совершенства формы, но отличаются и глубиной замыслов. Так, глядя на это полотно, Гоголь задумывается над тем, что необходимо сегодняшнему писателю в качестве сюжета, идеи такого порядка, чтобы оно захватило собою всех. Потому что картина Брюллова сделана таким образом, что взорвавшийся Везувий приводит в ужас огромное количество народа. И этот самый страх, который одновременно сплачивает людей и заставляет их действовать как некую одну силу, оказался крайне важным для Гоголевского «Ревизора»,

Рис. 32. Комедия «Ревизор» Николая Гоголя ()

ведь там нет любовной интриге, а всё завязано на страхе героев. А вот, например, картина Иванова «Явление Христа народу» несла в себе мистический оттенок, потому что при своей огромности зритель оказывался включенным в саму картину, и Христос как бы действительно шел к вам навстречу, что абсолютной аккомпанирует другой гениальной задумке Гоголя: «Мертвые души».

Рис. 33. Поэма «Мертвые души» Николая Гоголя ()

По замыслу автора, это была такая книга, которая должна была из нас всех «мертвых» душами сделать людей с душами «живыми». Поэтому грандиозность этих идей, которые возникают и у живописцев, и у писателей, в их взаимодействии является одной из особенностей «золотого века».

А если иметь в виду музыкальную культуру, то невозможно не вспомнить гениальное творчество Михаила Глинки.

Когда мы смотрим на этот пласт русской культуры, связанной с архитектурой, живописью, то тут не просто ощутимы эти классицистические греко-римские традиции, они тут приобретают свой классический характер, завершая собою ту самую идею открытого окна в Европу, о которой мечтал Петр.

С другой стороны, легко заметить, что именно эти авторы, архитекторы в будущем будут восприниматься как создатели национальных стилей в том или ином виде искусства. И поэтому совсем не удивительно, что в 1825 году близкий друг Пушкина Петр Плетнев,

известный поэт, литературный критик, преподаватель русской словесности, ректор Петербургского университета, в одной из статей, опубликованных в альманахе Дельвига «Северные цветы», напишет небольшой обзор, связанный с развитием русской поэзии за последние десятилетия, припомнив творчество Жуковского,

Батюшкова

Рис. 38. Константин Батюшков ()

и завершив разговором о гениальном Пушкине,

Рис. 39. Александр Пушкин

который, по мнению автора статьи, «первый поэт «золотого века» нашей словесности (если непременно надобно, чтобы каждая словесность имела свой «золотой век»)». Плетнев, конечно, имеет в виду тот самый «золотой век» римской литературы, поэтому в том окружении, в котором оказались Петербургские писатели и деятели культуры в начале XIX века, это ощущение близости к римской классической традиции золотого её века были вполне понятны и очевидны.

А вот намного позже, уже в 30 годы XX века, в Париже русский поэт и эмигрант Николай Оцуп

напишет статью, посвященную «серебряному веку» в истории русской культуры и литературы, в которой попытается обозначить грань, возникшую между «золотым» и «серебряным веком» литературы. Он оттолкнулся от мысли французского писателя и эссеиста Поля Валери,

рассуждающего о своеобразии русской литературы XX века. Он был поражен огромным количеством талантов, которые удивительным образом просияли в XIX веке, имея в виду «вершинных» авторов и их «вершинные» достижения: Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Толстого, Достоевского.

Он сравнивал это чудо русского искусства с тем, что происходило когда-то в развитии античного театра, когда буквально за столетие три драматурга создали всю европейскую драматическую традицию. Он сравнивал эту эпоху с эпохой Возрождения, с её титанами. И вот Николай Оцуп, размышляя о том же, собирает в «золотой век» всю русскую литературу в её мировом контексте. Но обнаруживает границу, отделяющую XIX век от будущего модернистского XX где-то в 80-е годы XIX века. Таким образом, действительно, возникло более широкое представление о «золотом веке» русской литературы, которое включает в себя представление обо всей литературе XIX столетия.

В конце концов, можно говорить о том, сто существует узкое, более конкретное и исторически оправданное представление о «золотом веке», которое связанно с русской культурой и литературой первой четверти XIX века. То время, которое вошло в историю русской культуры как Пушкинское время. А это, с одной стороны, эпоха во многом выстраивающаяся как подведение итогов всего предшествующего XVIII века. А с другой стороны, она важна здесь как эпоха формирования национальных традиций, школ, потому что мы привычно называем Пушкина основоположником русского литературного языка и новой русской литературы. Мы традиционно называем Глинку, современника Пушкина, основоположником русской музыки основоположник национальной композиторской школы.

А вот когда этот «золотой век» понимается в расширительном смысле, то тогда, конечно, приходится вспомнить весь XIX век и включить туда не только Пушкинскую эпоху, но и Толстого, Достоевского, Чехова. И тогда становится понятно, что это своего рода итог «золотого века» в том отношении, что эта русская культура и литература приобретает характер звучания. Это уже не только национальные достижения, а выход русской культуры на мировую арену.

Последующая эпоха, эпоха Декаданса, эпоха модерна, кладет определенную границу между возникшей классической традицией XIX века и началом XX века.

С другой стороны, в узком смысле, поскольку все-таки речь идет о пушкинской эпохе, действительно впервые прозвучавшей золотой век русской словесности был в первую очередь связан с поэтами начала XIX века, и, если вспоминать Плетнева, речь идет о поэзиях Константина Батюшкова, Василия Жуковского, Александра Пушкина, то мы с некоторой очевидностью обнаруживаем определенного рода кольцевую композицию, связанную со странной вспышкой поэзии в начале XIX века с одной стороны и не менее странной по масштабу, по объему дарований, по количеству поэтов, которое как бы вдруг случится в конце XIX в начале XX века. В этом смысле «золотой» и «серебряный» века русской поэзии вполне симметрично укладываются в начало XX и в начало XX века, потому что в середине мы обнаружим русскую прозу, где действительно становление русского реализма в середине XIX века будет связано не сколько с поэзией, сколько с прозой. Хотя почти ровно в середине века (в середине 50-х годов) выйдут три сборника трех удивительных поэтов: это будет первый сборник Некрасова,

это будет первый большой сборник Тютчева

Рис. 48. Федор Тютчев

и сборник Фета.

И действительно, получается так, что эти три автора оказываются ровно в середине, между «золотым» поэтическим веком русской литературы и «серебряным». И они окажутся такими авторами, которые особенным образом соединят два этих поэтических века, два расцвета русской поэзии.

Есть резон напомнить, что, собственно, история русской поэзии черпает свои истоки с XVIII века. В 30-е годы XVIII столетия благодаря усилиям Ломоносова,

Тредиаковского,

Рис. 51. Василий Тредиаковский ()

чуть позже у Сумарокова

Рис. 52. Александрр Сумароков ()

возникнет особая система стихосложения: классическая, так называемая, силлабо-тоническая. А к концу XVIII века особого развития достигнет то, что принято называть «дворянской культурой». Причем тут речь идет не обязательно о каких-то высших ее проявлениях, а бытового уровня. Будет принято писать стихи, сочинять музыку, и не для того, чтобы это непременно публиковать или быть замечательными писателями. Это будет бытовая культура. Можно вспомнить «дамские альбомы», в которых кавалеры должны были непременно писать стихи дамам. И именно на такой фазе высококультурного дилетантизма могла вырасти та высочайшая поэтического стиха, которая сложится усилиями поэтов начала XIX века.

1. Сахаров В.И., Зинин С.А. Русский язык и литература. Литература (базовый и углубленный уровни) 10. М.: Русское слово.

2. Архангельский А.Н. и др. Русский язык и литература. Литература (углубленный уровень) 10. М.: Дрофа.

3. Ланин Б.А., Устинова Л.Ю., Шамчикова В.М. / под ред. Ланина Б.А. Русский язык и литература. Литература (базовый и углубленный уровни) 10. М.: ВЕНТАНА-ГРАФ.

1. Проанализируйте творчество поэтов и писателей «золотого века» русской культуры. На примере нескольких произведений покажите характерные для этого периода особенности.

2. Подготовте доклад о значении и влиянии «золотого века» русской культуры для современного периода.

3. * Составте сравнительную таблицу всех направлений «золотого века» русской культуры. Найдите общие черты.