ГУС (Hus ) Ян (1371-1415), национальный герой чешского народа, идеолог чешской Реформации. В 1402-03, 1409-10 ректор Пражского (Карлова) университета. Вдохновитель народного движения в Чехии против немецкого засилья и католической церкви (порицал торговлю индульгенциями, требовал возвращения к принципам раннего христианства, уравнения в правах мирян с духовенством). Осужден церковным собором в Констанце и сожжен.

ГУС (Hus ) Ян (ок. 1370, Гусинец, Юго-Западная Чехия - 6 июля 1415, Констанц, Германия), чешский религиозный реформатор, национальный герой чешского народа.

Проповедник и ректор

Гус родился в семье небогатого крестьянина, свою фамилию взял по месту рождения. Ок. 1390 он поступил в Пражский университет и закончил обучение в 1393, получив степень магистра «свободных искусств». В 1400 он стал священником, в 1402 получил место проповедника в Вифлеемской часовне в Праге. Эта часовня была основана учениками реформатора Яна Милича, выступавшего за реформу церкви. Пражский университет был охвачен борьбой сторонников номинализма и реализма, причем на стороне первых выступали в основном немцы, а вторых - чехи. Схоластический спор стал началом ожесточенной религиозной и национальной борьбы. В этот период король Вацлав IV склонялся к поддержке чешской партии, в которой собрались сторонники церковной реформы. Большое распространение получили труды английского реформатора Дж. Уиклифа, который призывал к секуляризации церковных земель. Их изучал и Гус. Учитывая, что Католическая церковь была в этот период крупнейшим собственником (во владении церкви была почти вся недвижимость в Чехии), можно понять заинтересованность короля. К тому же это было время глубочайшего кризиса в Западной церкви - Великого раскола, во время которого авторитет ее упал до самого низкого уровня.

Гус одновременно с должностью проповедника занимал должность декана факультета искусств (1401-02) и ректора Пражского университета (1402-03). Он читал лекции и принимал экзамены, а среди его учеников оказался Збынек Зайчик, в 1403 ставший архиепископом Пражским. Збынек поставил Гуса проповедовать перед духовенством на съездах и соборах в Праге.

Взгляды Яна Гуса

В лекциях и проповедях Гус обличал недостатки духовенства, осуждал богатство и роскошь Церкви. Взгляды Уиклифа произвели на него огромное впечатление, но он был менее радикален, чем английский реформатор. Сам он считал себя верным сыном католической церкви, но фактически придерживался двух из трех основных протестантских тезисов: поддерживал учение о предопределении и считал авторитет Священного Писания высшим по отношению к решениям папы и соборов. Проповеди Гуса привлекали значительное количество слушателей, в том числе простых горожан. Но духовенство, особенно немецкое, как более богатое, было им резко недовольно.

В 1403 немецкая партия сделала решительный выпад против Гуса. Профессор Пражского университета Иоганн Хюбнер выбрал из сочинений Уиклифа 45 статей, которые свидетельствовали о еретических взглядах английского проповедника. В университете состоялся диспут, на котором некоторые магистры, близкие Гусу, вступились за Уиклифа, но сам Гус лишь сказал, что многие извлечения неверны. Немецкие профессора в то время имели три голоса, а чешские лишь один, поэтому 45 статей были признаны доказательством ереси Уиклифа.

Великий раскол. Обсуждение вопроса об индульгенциях

Пражский архиепископ, несмотря на симпатии к личности Гуса, прислушался к мнению большинства духовенства и запретил ему проповедовать на церковных съездах, а затем и священствовать. В 1409 собрался Пизанский собор, который должен был ликвидировать Великий раскол, но к двум соперничавшим папам лишь добавился третий. Церковь в Чехии встала за одного, а король за другого. Реформаторы поддержали короля, что привело к преобразованию университетского устава: теперь уже чешская нация получила три голоса, а все остальные вместе лишь один. Немецкие профессоры и студенты стали уезжать из Праги в Германию, Гус снова был избран ректором. В 1410 непризнанный чехами папа издал буллу с осуждением Уиклифа. Архиепископ потребовал сожжения сочинений Уиклифа, а университет устроил диспут, на котором Гус объявил, что требовать сожжения философских, математических и других (не богословских) книг Уиклифа могут только невежды. Архиепископ отлучил Гуса от церкви, ему было запрещено преподавать в университете, но в поддержку Гуса выступило множество народа, за него заступился сам король, который настойчиво просил архиепископа поддержать Гуса перед римской курией, но в 1411 архиепископ умер. В 1412 папа Иоанн XXIII объявил крестовый поход против своего врага, короля Владислава Неаполитанского, поддерживавшего антипапу Григория XII, и выпустил буллу, в которой объявлялось отпущение грехов всем, кто будет содействовать папе. В Праге булла об индульгенциях вызвала бурные споры, которые проходили и в церкви и на улицах. По приказу короля пражский магистрат казнил трех молодых чешских ремесленников, которые в церкви особенно громко возмущались продажей индульгенций. Гус заступился за них, но казнь состоялась. В Праге начались волнения, казненных провозгласили мучениками. Гус в университете публично осудил индульгенции и обратился за поддержкой к королю Вацлаву, но король прислушался к тем, кто обвинял Гуса в подстрекательстве к волнениям. Гус был отставлен с поста ректора, был объявлен интердикт над Прагой и любым другим городом, где бы ни поселился Гус. Гус в октябре 1412 удалился в замок Козийградек (Южная Чехия) к одному из своих друзей и сторонников, где продолжал проповедовать. Здесь он написал по-латыни трактат «О Церкви», всецело основанный на трудах Уиклифа. Другие произведения 1412-14 написаны Гусом на чешском языке и сыграли большую роль в становлении этого языка как литературного.

Констанцский собор

К Гусу стекались толпы народа, волнения не утихали, а нарастали. Резонанс от выступлений бывшего ректора Карлова университета вышел за пределы Чехии. Император Сигизмунд I (брат и наследник Вацлава) настоял на созыве Констанцского собора (1414), пригласив туда Гуса для защиты своих взглядов. Гусу была выдана охранная грамота за подписью императора и для охраны его сопровождали трое чешских дворян. Гус прибыл в Констанц 3 ноября и 28 нооября был вызван на допрос папой Иоанном XXIII и кардиналами. Последовала непродолжительная дискуссия, после которой Гус был схвачен и арестован. Не помогли ни протесты дворян, ни негодование вскоре прибывшего императора. Гус обвинялся в приверженности ереси Уиклифа, главным был пункт по вопросу об евхаристии, а также учение о том, что Церковь может обойтись без папы и некоторые другие пункты. Защищаясь, Гус аппелировал к Священному Писанию и соглашался отречься только, если ему представят тексты более весомые, чем те, на которые ссылался он.

Находясь в заключении, Гус пережил падение Иоанна XXIII, который оказался в темнице рядом с ним. В целом собор был расположен к нему скорее благожелательно, все кардиналы и император старались избежать раскола в Чехии. Гуса все уговаривали отречься от своих взглядов, даже если он считал себя правым, почти в открытую признавая необходимость отречения только для вида. Но Гус проявил большую силу духа. Он просил не налагать на него «петли вечного осуждения, принуждая солгать и поступить против совести». Написанные им в заключении письма к друзяьм ярко характеризуют его цельную личность, основной чертой которой была любовь к истине. Личность Гуса производила впечатление даже на его врагов. Его беспрестанно уговаривали отречься ради спасения жизни. 6 июля 1415 на 15-м заседании собора ему прочли обвинительный приговор, в котором к прежним обвинениям добавилось еще одно, будто бы Гус называл себя четвертой ипостасью Троицы. Гус был лишен сана и тут же выдан светской власти, уже сделавшей все приготовления к казни. Последними словами Гуса были: «Призываю Господа в свидетели, что не учил и не проповедовал того, что показали на меня лжесвидетели. Главной целью моих проповедей и всех моих сочинений было отвратить людей от греха. И в этой истине, которую я проповедовал согласно с Евангелием Иисуса Христа и толкованием святых учителей, я сегодня радостно хочу умереть». По преданию, старушке, подбросившей хвороста в костер «еретика», Гус сказал: «Святая простота!». Искры от этого костра вскоре разлетелись по всей Чехии.

Вацлав Брожик (1851 - 1901) - один из самых известных чешских художников. Он жил во второй половине XIX века то в Праге, то в Париже и был похоронен на Монмартре. Брожик придерживался академического стиля в живописи, писал жанровые сцены, портреты, пейзажи и часто обращался к историческим сюжетам.

Конечно же, чешский художник не мог пройти мимо такой масштабной фигуры как ЯН ГУС - идеолог чешской Реформации, национальный герой чешского народа, великий проповедник и мыслитель, создатель чешской орфоргафии.

В 1883 году Вацлав Брожик написал одну из самых знаменитых своих картин на исторический сюжет - "Ян Гус на Констанцском соборе".

Эта картина изображает Яна Гуса в самый трагический момент его жизни - на XVI Вселенском соборе в немецком городе Констанце , продолжавшемся более трех лет (1414 - 1418 гг.) и призванном прекратить церковную схизму, то есть раскол католической церкви.

Король Венгрии и Хорватии (с 1387 года), король Германии (с 1410 года), а позже (с 1419 года) - король Чехии, и с 1433 года - император Священной Римской империи Сигизмунд I Люксембург созвал Констанцский собор , чтобы преодолеть Великий западный раскол церкви и выбрать единого папу (что в итоге удалось, новым папой был избран Мартин V , а его конкуренты были объявлены антипапами).

Сигизмунд I Люксембург на портрете Альбрехта Дюрера (1512 г.):

На картине Вацлава Брожика короля Сигизмунда можно видеть в самом центре, естественно, на троне.

Сигизмунд I Люксембург известен не только тем, что прекратил церковную схизму, но и тем, что стал героем исторического анекдота , очень похожего на правду.
Желая показать свою образованность, король на церковном соборе говорил, разумеется, на латыни. Но поскольку в ней он был не особенно силен, то допустил ошибку, употребив слово "schisma" в женском роде. Кто-то осмелился указать ему на эту ошибку в латыни, на что Сигизмунд ответил: "Ego sum rex Romanus et supra grammaticos" ("Я - римский император и выше грамматиков").
Нужно отметить, что Сигизмунд в это время императором еще не был, но его ответ очень хорошо характеризует этого человека.

Впрочем, больше всего в истории Сигизмунд I Люксембург известен не как герой анекдота, и не как инициатор церковного собора, временно закончившего раскол католической церкви, а как тот, кто вынес смертельный приговор Яну Гусу , что привело к многолетним Гуситским войнам, много лет сотрясавшим Центральную Европу.

Вызванному на собор Яну Гусу Сигизмунд обещал личную безопасность, однако своего обещания не сдержал. После того как в ноябре 1414 года Ян Гус прибыл на Констанцский собор, он был арестован и выступал на соборе в качестве обвиняемого в ереси.

Моравские дворяне, а потом и сейм Чехии и Моравии обратились к императору с требованием освободить Гуса и дать ему слово на соборе (На картине Вацлава Брожика группа представителей чешско-моравского дворянства изображена в правом нижнем углу; выражение их лиц, особенно самого крайнего - в красном кафтане, красноречиво говорит о том, что ничего хорошего для Гуса от этого заседания собора они не ожидали).

Слово Яну Гусу дали.
Великий чешский проповедник надеялся объяснить собору свою позицию. Он требовал упрощения церковной обрядности, утверждал, что нельзя слепо подчиняться церкви, которая своей деятельностью дискредитирует саму суть веры: "Власть, нарушающая заповеди Бога, не может быть им признана" , ему представлялось недопустимым, когда церковные иерархи призывают поднимать оружие на своих противников - деятельность инквизиции (разве этому учил Христос?). Особенное вомущение Гуса вызывала практика продажи индульгенций. И он справедливо считал, что Слово Божие должно быть понятным для всех прихожан. Именно поэтому свои проповеди Ян Гус читал на чешском языке.

Фрагмент картины:

После допросов и трех слушаний Констанцский собор признал Яна Гуса неисправимым еретиком . Ему было выдвинуто сорок два тезиса обвинений и вынесен смертельный приговор - казнь через сожжение на костре.

"Ян Гус отказывается подписать отречение
накануне казни 5 июля" (Камил Владислав Муттих):

После вынесения приговора Сигизмунд I и архиепископы убеждали Гуса повиниться и тем самым спасти себе жизнь (обвинители на картине изображены слева). Однако он заявил: "Противоречит моей совести отрекаться от фраз, которых не произносил".

Приготовление Яна Гуса к казни
(гравюра 1904 г.):

6 июля 1415 года Ян Гус был казнен как еретик . Он был сожжен прямо в Констанце, пепел после казни смешали с землей и бросили в воды Рейна.

Сожжение Яна Гуса
(рисунок из хроники Шпицера, 1485 г.):

По легенде, к костру, на котором сжигали Яна Гуса, подошла благочествивая старушка, чтобы подбросить вязанку хвороста. И именно о ней в последние минуты своей жизни будто бы сказал великий реформатор: "O, sancta simplicitas!" ("О, святая простота!").
Думаю, впрочем, что это не более чем легенда. Во-первых, потому, что вряд ли стоящий на костре Гус, смотрел на то, что происходит у подножия его эшафота; как истинно верующий человек, он должен был сметреть вверх, на небеса. А во-вторых, странно, что призывавший к проповедям на национальном языке свою последнюю фразу произнес на латыни, а не по-чешски. Однако, его ведь сожгли не в его родной Чехии, а в немецком Констанце...

В 1862 году в Констанце был установлен
памятный знак на месте сожжения Яна Гуса:

Приписывается Яну Гусу и еще одна предсмертная фраза: "Я-то Гусь, а за мной придет Лебедь!" . Будто бы эти он предрекал появление нового реформатора, идеи которого произведут переворот в западном христианстве. Таким реформатором через сто лет после казни Яна Гуса стал Мартин Лютер .

"На сём я стою" (Мартин Лютер в Вормсе 18 апреля 1522 года),
художник Антон фон Вернер (1877 г.):

Скорее всего, это тоже только легенда, придуманная уже после того, как в 1517 году Мартин Лютер выдвинул свои "95 тезисов", вызвавших такой раскол в католической церкви, который она не преодолела до сих пор и видимо, никогда уже преодолеть не сможет. Да и последстия Реформации, начатой Лютером для Западной Европы были намного более катастрофическими, чем региональные Гуситские войны (одна только Тридцатилетняя война чего стоила!).

Впрочем, вернемся к Яну Гусу.

В 1915 году, к 500-летию казни Яна Гуса на Староместской площади Праги был сооружен памятник, автором котрого был чешский скульптор Ладислав Шалоун :

Кстати, картину Вацлава Брожика "Ян Гус на Констанцском соборе" можно увидеть в одном из залов городской ратуши Праги , которая расположена на той же Староместской площади.

А Прага - один из моих самых любимых городов, в котором никогда не бывает скучно! Если кто-то в ней еще не был, то настоятельно рекомендую исправить эту ошибку!

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев - .

Инквизиторские костры не обошли стороной тихую Чехию. Любой, кто решится открыто высказать недовольство римской церковью, мог в одночасье превратиться в еретика и заживо сгореть в их пламени. Ян Гус – проповедник и глава Пражского университета, смеялся в лицо своим палачам, даже когда его полностью охватило пламя. Но Папа Римский всё же извинился перед Яном Гусом. Жаль, что его извинения запоздали на 5 веков и не были услышаны.

6 июля 1415 года на главной площади небольшого немецкого городка Констанц полыхал огромный костёр. Площадь не могла вместить огромную толпу людей, желающих посмотреть, как будет корчиться от боли «еретик» Ян Гус. Какие мысли будоражили их умы? Сочувствовали они или проклинали известного на всю Чехию реформатора? О чём думала благочестивая старушка, которая, поднося вязанку хвороста к разгорающемуся костру, услышала в свой адрес слова: «О! Святая простота!», - прозвучавшие из уст улыбающегося смертника? Кто-то негодовал. Кто-то радовался: «Еще один еретик будет наказан по заслугам!».

В деревне Хлистов недалеко от Гусинца до сих пор каждый может показать древнюю липу, под которой Ян Гус читал свои проповеди. Дереву уже почти 700 лет.

Чем же, какими поступками заслужил Ян Гус такого противоречивого отношения к себе? Какие крамольные идеи привели его на костер? За что сожгли Яна Гуса?

На эти вопросы можно найти ответ лишь тогда, когда постараешься узнать как жил этот человек, во что верил, что проповедовал. Жизненный путь, который прошел Ян Гус, был непростым, но ярким и интересным. В его биографии очень много белых пятен, но всё же … - постараемся выяснить, почему же всё-таки жизнь Яна Гуса прервалась на судном костре.

Нам, к сожалению, даже точно неизвестно, когда родился Ян Гус. Предположительно – между 1369 и 1371 годами. Его родители были простыми крестьянами. По сведениям, почерпнутым из разрозненных, отрывочных , известно, что отца звали Михаил, а мать (имя неизвестно) славилась своей набожностью и богобоязненностью. Также известно, что местом рождения Яна Гуса было небольшое селение под названием Гусинец. Кстати, на карте современной Чехии имеются два старинных селения с таким названием: одно – недалеко от Праги , другое – возле городка Прахатице. И они до сих пор оспаривают друг и друга почетное право называться родиной Яна Гуса.

Немного повзрослев, юный Ян отправляется в Прагу . Столица манила его знаниями. Он сумел-таки поступить на учебу в знаменитый Пражский университет. Голод, нищенское существование не казались ему преградой на пути обучения. Он пел в церковном хоре, прислуживал в многочисленных церквушках и храмах. Заработанных средств едва-едва хватало на то, чтобы не умереть с голоду. Может ли современным студентам прийти в голову лепить из мякиша хлеба ложечки, чтобы есть ими гороховую похлебку? Ян Гус вспоминал, что это помогало ему растянуть удовольствие от еды, подольше наслаждаться вкусом хлеба.

Вскоре, с отличием окончив низшие ступени обучения, Ян Гус становится слушателем факультета свободных искусств в том же Пражском университете. В 1393 году он становится бакалавром богословия, а еще через несколько лет, в 1396 году получает степень магистра свободных искусств.

Профессора, которые читали им лекции, считали Яна Гуса посредственным и бесперспективным учеником. Но это не помешало ему по окончании обучения стать преподавателем в своей альма-матер. Специальностью его, конечно же, стало богословие. А затем – должность декана. А немного позднее – должность ректора.

Как же стало возможным то, что простой паренек из бедной крестьянской семьи возглавил один из самых известных и уважаемых университетов Европы? Ответ на этот вопрос кроется, прежде всего, в честолюбии и целеустремленности Яна Гуса. Если уж цель поставлена – то к ней нужно стремиться во что бы то ни стало!

Параллельно с ректорскими обязанностями Ян Гус читал проповеди в Вифлеемской церкви. Именно в то время (1409-1410-е годы) ему довелось ознакомиться с книгами Джона Уитклифа – знаменитого английского реформатора, даже имя которого в Чехии находилось под запретом. Его взгляды пришлись по душе Яну Гусу. В своих проповедях, на которые всегда собиралось не менее 3 тысяч человек, он открыто, во всеуслышание осуждал нравы духовенства, называл их развратными. «Единственным источником веры, - говорил Ян Гус, - можно считать только Священное Писание». Он внушал мысль о том, что продажа церковных должностей, плата, взимаемая церковью за таинства, - противоречит Священному Писанию. А так как «власть, открыто нарушающая Заповеди Бога, не может быть признана им». Таким образом, Ян Гус открыто высказывал весьма крамольную мысль: Церковь и духовенство – это одно, а Бог и вера – совсем другое.

Примечателен тот факт, что, с одной стороны осуждая Церковь, Ян Гус с другой стороны причислял себя к ней, назвал себя её членом и служителем.

Гус не только проповедовал с кафедры: он также приказал расписать стены Вифлеемской часовни рисунками с назидательными сюжетами, сложил несколько песен, которые стали народными, и провёл реформу чешского правописания, сделавшую книги более понятными для простого народа.

Ян Гус умел убеждать. Говорил доходчиво и пламенно. Его слушали с интересом. Проникались его идеями. Впитывали их в себя. Да и как простым людям – ремесленникам, торговцам, крестьянам – можно было не верить проповеднику, вещающему с церковного алтаря?

«Не нужно слепо подчиняться церкви, нужно думать самим, применяя слова из Священного Писания: «Если слепой поведёт слепого, оба упадут в яму».

«Берегитесь, хищники, обдирающие бедняков, убийцы, злодеи, не признающие ничего святого!»

«Не «хлеб мой насущный», а «хлеб наш насущный» говорится в Священном Писании, значит, несправедливо, чтобы одни жили в изобилии, а другие страдали от голода».

«Собственность должна принадлежать справедливым. Несправедливый богач есть вор».

Как, по вашему мнению, должна была отреагировать официальная церковь на подобные высказывании?

Первым выступил против инакомысленника архиепископ Пражский, резко осудив его позицию и идеи. Он не побоялся даже того, что Яну Гусу благоволил сам король. В 1410 году на проповедническую деятельность Яна Гуса был наложен строжайший церковный запрет. Затем его вызвали «на аудиенцию» к архиепископу. Предстоял строгий допрос, расследования. Но всё обошлось. Пока. До поры. В защиту Яна Гуса выступили простые люди, многие знатные особы, преподаватели и студенты возглавляемого им университета и даже королевская чета Богемии заступилась за «заблудшего». В Ватикан – резиденцию Папы – потекли письма с просьбами позволить Яну Гусу и дальше занимать сан проповедника.

Но Папа и Ватикан были непреклонны! Особая Папская Булла (указ) провозгласила отречение Яна Гуса от церкви и объявила его еретиком, преступившим церковные законы. Город, в котором Яну Гусу будет предоставлен кров и еда, будет наказан, в нем будет запрещено совершать церковные богослужения, гласил указ Папы Римского.

В окрестностях Гусинца есть Гусова скала в долине реки Бланице. Когда юный Гус учился в Прахатице, отдыхать и читать он приходил к этой каменной глыбе, опираясь на нее. Так на камне отпечатался след от головы Мастера. Проверить легенду сейчас уже невозможно: кто-то уничтожил след на скале.

Видимо, сильно задели идеи Яна Гуса папскую церковь, потому что сразу же после первого указа появился второй, в котором Прага , как город, укрывающий еретика, отлученного от церкви, тоже будет лишен церковного благословения.

Яну Гусу, от которого всё же отвернулись влиятельные покровители, пришлось покинуть Прагу .

Долгих два года ему пришлось странствовать по западным и южным областям Чехии. Но и в скитаниях он не оставил свои идеи о необходимости реформирования Церкви. Вдали от дома Ян Гус даже написал свой знаменитый трактат «О Церкви», в котором изложил основную суть своих мыслей. Если кратко, то сводились они к следующим постулатам: порядки и организация официальной Церкви неправильны. Их нужно в корне менять. Особо критиковалось влияние Папы Римского и то положение, которое он занимал в церковной иерархии. Крайне негативно Ян Гус относился к практике продажи индульгенций (отпущение грехов) за деньги и стремлению Церкви и духовенства к накоплению богатств. «Миряне причащаются одним хлебом, а священнослужители получают еще и вино», - писал Ян Гус в своем трактате.

Этот трактат переполнил окончательно чашу терпения церковных властей. В 1414 году еретика и смутьяна Яна Гуса вызвали на Церковный Собор в немецкий городок под названием Констанц. На время путешествия ему была выдана особая охранная грамота, позволяющая беспрепятственно добраться до назначенного места. Но в Констанце его так и не дождались в назначенный срок. Лишь спустя два с лишним месяца Яна Гуса разыскали – он томился в темнице Готлибен. Охранная грамота не смогла спасти его от заключения.

Когда непокорного проповедника доставили все-таки в Констанц, ему пришлось предстать перед суровым церковным судом. Яну Гусу была предоставлена последняя возможность отречься от своих еретических и «не богоугодных» воззрений. Но в ответ, выслушав все обвинения, он лишь пожал плечами: «Моей совести противоречит отрекаться от фраз, которых я никогда не произносил».

Рассказывают, что во время бури Ян Гус, шедший из школы домой, спрятался под скалой. Молния ударила в можжевельник, растущий у скалы, и тот заполыхал. Мать Яна обнаружила его созерцающим горящий куст. Он показал матери на куст и сказал: «Видишь, так и я в огне покину этот мир».

На многочисленных допросах Ян Гус молчал, никак не старался оправдать себя. Он искренне верил в свои убеждения и не хотел, чтобы люди перестали верить ему, узнав, что он их предал, испугавшись смертной казни.

Даже после того, как суд вынес окончательный вердикт о смертном приговоре «еретику», архиепископы и сам король Сигизмунд, самолично и не раз, приходили к нему в камеру, просили все-таки подписать отречение. Но Ян Гус был стоек и непреклонен.

И вот, 6 июля 1415 года на главной площади Констанца начали разгораться первые языки пламени, всё ближе подбираясь к привязанному к столбу Яну Гусу. Обращаясь к собравшейся толпе, он запел: «Иисус, сын Давидов, помилуй меня!». Услышав угрозы стражников, приговоренный со смехом воскликнул: «Я-то Гусь! Но за мной прилетит Лебедь!». Эти слова прозвучали как предупреждение.

И действительно, через сто лет идеи Яна Гуса поддержал и развил другой реформатор – Мартин Лютер. Уж его-то, как и предсказывал Ян Гус, не смогли связать, заткнуть рот и бросить в костер.

А пока … пока горел костер, пожирая уже бездыханное тело Яна Гуса, в пламя был брошен и главный труд его жизни – Библия, переведенная на чешский язык.

Почему вместе с Яном Гусом сожгли и Библию? Ведь это – священная книга. Но и она была для Римской Церкви таким же «еретиком», как и её автор. Папе и Церкви было совсем невыгодно и неприемлемо, чтобы богослужения в чешских церквях проводились на родном языке. Они понимали, что язык и слова – это оружие, которое обернется против их могущества. Прочитав Библию на простом доступном родном языке, простые люди, да и знать, могли понять, насколько далеки указы и постановления Папы Римского от Божьих заветов. Но рукописи, как известно, не горят. Пусть на столетие позже, но чешский народ получил возможность изучать Библию, переведенную на чешский язык.

Прах первого чешского реформатора был развеян над водами Рейна. Но его идеи не умерли вместе с ним! Известие о казни Яна Гуса в течение нескольких дней разлетелось по всей Чехии. Волна возмущения и негодования всколыхнула тихие чешские села и города. В адрес Церковного Собора был направлен Протест, под которым поставили подпись более полутысячи богатых и знатных семейств чешского дворянства. А простые крестьяне и городская беднота стали собираться в вооруженные отряды и уходить в леса. Национальное самосознание, которое сумел разбудить Ян Гус, стало основной причиной начала новой эпохи в истории Чехии – эпохи Гуситских войн. У этой эпохи был, конечно, свой герой – одноглазый Ян Жижка родом из Троцнова. Но память о Яне Гусе чешский народ сохранит на долгие века.

В 1999 году, спустя пять веков со дня казни Яна Гуса, в Ватикане состоялся международный симпозиум. Он стал примечателен тем, что Римский Папа Иоанн Павел II публично признал необоснованность обвинений, выдвинутых против Яна Гуса. Также Папа высказал сожаление от имени церкви по поводу его казни и мученической смерти.

Хотя Ян Гус и обвинял публично представителей духовенства и знати в различных грехах (прелюбодеяния, разврат, стремление к наживе и тому подобное), он сам жил далеко не как аскет. Ко всему прочему, в пору своей студенческой молодости, обучаясь богословию, Ян Гус был частым гостем общественных бань, которые в то время слыли местом греховных плотских утех.

Портретные изображения, по которым мы можем составить для себя представление внешности Яна Гуса, относятся к XIX веку, когда в большинстве стран процветал романтизм. На большинстве картин внешность Яна Гуса идеализирована и напоминает в чем-то облик Иисуса Христа: тот же овал лица, такая же борода, волосы. Но на самом деле исторические , в том числе и собственные записи Яна Гуса, рисуют совершенно другую картину: толстого, лысого и безбородого человека.

Интересен и тот факт, что вскоре после сожжения Яна Гуса и его Библии, костру были преданы и останки идейного вдохновителя Яна Гуса – Джона Уитклифа. Английскому реформатору посчастливилось скончаться в своей постели, он был погребен в соответствии с христианскими обычаями. Ватиканская церковь уже посмертно объявила Уитклифа вероотступником. Его останки были вынуты из могилы и принародно сожжены.

Папа Римский Иоанн Павел II, признав Яна Гуса мучеником, всё-таки отказался от идеи причислить его к лику святых. Мотивировал свой отказ он тем, что Ян Гус разделял идеи вероотступника Джона Уитклифа.

6 июля 1915 года в Праге на Староместкой площади состоялась официальная церемония открытия памятника Яну Гусу. Автором памятника является Ладислав Шалоун – известный в то время чешский скульптор. Памятник представляет из себя Яна Гуса, гордо стоящего на инквизиторском костре. К сожалению, на сегодняшний день памятник находится на реконструкции.

Из школьного курса истории,наверняка, все помнят понятие Гусисткие войны, где фигурировало имя Яна Гуса - известного героя-идеолога Реформации.
Ян Гус (Jan Hus) родилсе в 1369 году в городе Гусинец, Южная Чехия. Нужно сказать, что не зря ему присвоили такие почетные звания, как национальный герой, мыслитель, идеолог Реформации, потому как Гус был очень умён. В 1396 году он закончил Пражский университет со степенью магистра искусств, после чего продолжил работу, читая лекции. Спустя четыре года, в 1400 году, Ян Гус приняв священство и стал деканом факультета философии. Паралельно началась и проповедческая деятельность, которая повлияла на дальнейшие события.

Так, в 1401 году он начал читать проповеди в костеле Святого Михаила, а уже через год он занял должность настоятеля и проведника в частной Вифлеемской часовне в Старом городе Праги, где он читал проповеди, на которые собиралось до 3000 человек. Ян Гус в своих речах затрагивал не только проблемы повседневной жизни, но и настойчиво критиковал бюргеров, феодалов и клир. Несмотря на то, что в его речи можно было услышать негативный отзыв о церкви, Гус относил себя к церковнику, который не только вскрывал недостатки людей, но и служил на благо церкви.

Интересно, что когда произошел раскол в римско-католической церкви, Гус, под влиянием трудов английского реформатора Джона Виклифа, сохранял нейтралитет, поэтому в своих проповедях высказывал мнение, координально отличавшееся от официальной политики Католической церкви.

Если заглянуть в Википедию и посмотреть что проповедовал Гус, то можно увидеть следующие его мнения:

• Нельзя взимать плату за таинства и продавать церковные должности. Священнику достаточно взимать небольшую плату с богачей, чтобы удовлетворить свои первейшие жизненные потребности.
• Нельзя слепо подчиняться церкви, но нужно думать самим, применяя слова из Священного Писания: «Если слепой поведёт слепого, оба упадут в яму».
• Власть, нарушающая заповеди Бога, не может быть Им признана.
• Собственность должна принадлежать справедливым. Несправедливый богач есть вор.
• Каждый христианин должен искать правду, даже рискуя благополучием, спокойствием и жизнью.

Ян Гус считал справедливыми свои суждения, поэтому старался донести их до каждого. Таким образом, по его приказу стены Вифлеемской часовни были расписаны рисунками, где можно было увидеть наглядное подтверждение его учениям; Гус сочинил несколько песен, которые сразу же стали известными в народе, а после провел реформу чешского правописания, которая способствовала пониманию книг среди простонародья.


Имя Яна Гуса широко известно и в мире филологии. Именно он стал автором труда "Чешская орфография", где он смог сделать невозможное - каждый звук передать отдельное буквой, разработав диакритические знаки.

После проведения дискуссии об учениях Виклифа, где участвавали его сторонники - архиепископ Праги, пригласивший Гуса выступить, и, другие лица, было оказано сильное влияние духовенства, что заставило главу католической церки отказаться от поддержки Гуса.
В этот же промежуток времени были арестованы и обвинены в ереси друзья - сторонники Яна Гуса - Станислав из Знойма и Стефан Палеч, которые в дальнейшем отказались от прежних убеждений.

В 1409 году папа Римский издал буллу - средневековый папский документ со свинцовой печатью, в котором был отдан приказ архиепископу предпринять карательные действия против Яна Гуса. Таким образом, все проповеди Гуса были под запретом, все книги, намекавшие на реформу были собраны и сожжены.
Несмотря на решение папы, власти были на стороне национального героя чешского народа, что поспособствовало росту его влияния среди горожан. Осенью 1409 года были запрещены проповеди в частных церквях, в том числе и в Вифлеемской часовне. Ян гус отказался выполнять приказ и подал аппеляцию к Христу.

В 1411 году Яна Гуса обвинил в ереси архиепископ Збинек, что в последствии бросило тень на университет и короля Вацлава IV, поддерживавшего реформатора. Такое обвинение оскорбило короля и он издал указ, конфисковать все владения представителей церкви, которые придерживались мнения Збинека. Архиепископу пришлось бежать в Венгрию, где он скончался в пути 28 октября 1411 года.

В 1412 году началась продажа индульгенций антипапой Ионанном XXIII с целью организации похода против другого антипапы Александра V. После того, как Ян Гус выскаказал свое мнение, которое было против индульгенций и против права иерархов сражаться, антипапа Иоанн наложил на Яна Гуса интердикт- запрет на все церковные действия и требы. Чтобы интердикт не распространился на всю Прагу, Ян Гус переехал в Южную Чехию, в город Краковец, где дворянство не подчинялось решениям папы. Собственно, в Краковце, Ян Гус и продолжил открытую критику как церковной так и светской власти.

В 1414 году в городе Констанце проходил XVI вселенский собор, который преследовал одну цель прекратить Папский раскол. На него был вызван Ян Гус, который был под личной охраной императора австрийского Сигизмунда. После прибытия Гуса в город, выяснилось, что император вместо нужной грамоты вручил ему самую обычную подорожную грамоту. Яну гусу предъявили обвинение в ереси и организации изгнания немцев из Пражского университета, после ченр арестовали и заключили в одной из комнат дворца, где проходил Констанцский собор.

Некоторые сторонники Гуса пытались напомнить Сигизмунду о данном обещании защитить Гуса, но он отказался от своих слов и не вмешался в ход событий.
На допросах Ян Гус долгое время не давал никаких показаний, пока ему не зачитали смертный приговор, который могли привести в исполнение в любое время, если тот не станет защищаться. После побега Иоанна XXIII в связи с требованием собора отречься от престола, Гус был передан под содержание констансткого архиепископа, посадившего Яна на хлеб с водой.

8 мая 1415 года Сигизмунду была отправлена петиция от моравской шляхты, в которой было излождено требование освободить Яна Гуса и дать ему высказаться на соборе. 12 мая этого же года такой же протест был выскащан сеймом Чехии и Моравии, а затем чешским и польским дврянством, находившимся в Констанце.
Сигизмунду не оставалось ничего, кроме как организовать слушание дела Яна Гуса на соборе, которое длилось с 5-8 июня. По окончанию слушания, Яну Гусу был вынесен смертный приговор, который мог быть отклонен, если бы Гус отрекся от своих убеждений. Стоит лишь прочесть одну фразу Яна Гуса, чтобы понять, почему он не отрекался от своих убеждений, которая гласит так: "Противоречит моей совести отрекаться от фраз, которых никогда не произносил."
По окончанию суда, Ян Гус снова апелировал к Христу.


После того, как Гус отправил окончательное письменное послание собору об отказе отрекаться от убеждений 1 июля 1415 года, через 5 дней смертный приговор был приведен в действие - Ян гус был сожжен на костре.

Говорят, что перед смертью, когда старушка, подложила хворосту в костер, Ян воскликнул: "О, святая простота!". Так же легенда гласит и о пророчестве, которое предсказывало появление великого реформатора, чьи труды будут услышаны (Мартина Лютера). Перед смертью он сказал "-Я-то - Гусь, а за мной придет Лебедь!"
После казни Гуса, таким же образом был казнен один из его сподвижников Иероним Пражский.

Казнь Яна Гуса стала одним из поводов Гуситских войн, которые не принесли в коненом счете стране Реформации.

В Чехии Яна Гуса чтят, как борца за национальную самобытность против немцев. Здесь установлены памятники, музеи и улицы, где фигурирует его имя.


К примеру, в 1915 году, к 500-летней годовщине казни, на Староместкой площади Праги был установлен Памятник Яну Гусу. Кроме того, в 1918 году была основана Чехословацкая гуситская церковь,поддерживающая экуменические отношения с Католической церковью, на сегодняшний день имеющая около 100 000 сторонников

О Яне Гусе напоминает обширное литературное наследие, вклад в развитие чешского языка и орфографию.

Каждый год, 6 июля в городах Чехии и Словакии зажигают костры, чтобы почтить память национального героя.

· индекс ) Другие источники : БЭЮ : МЭСБЕ : НЭС : :

Гус (Hus). - С именем и деятельностью Яна Г. связано самое крупное проявление непосредственного участия одного из славянских народов в духовной жизни средневековой Европы. Интерес к Г. давно уже проявился в русской литературе и даже породил странную историческую гипотезу, любопытный образчик увлечения идеей в полном противоречии с фактами. Среди славянофилов установился взгляд, что религиозное движение, во главе которого шел Г., выражало собою противоположность славянского духа западноевропейскому и коренилось в предании, сохранившемся со времени православной проповеди св. Кирилла в Моравии и Чехии. Ввиду этого необходимо предпослать истории Г. несколько замечаний о среде, в которой он жил, и о влиянии, под которым развивались его богословские взгляды. Родина Г., Богемия или Чехия, была вдвинута в XIV в. в центр европейских дел благодаря тому, что Люксембургская династия, в ней царствовавшая, заняла престол св. Римской империи. Это чрезвычайно содействовало подъему ее национальной культуры. Карлу IV удалось (еще будучи маркграфом) добиться освобождения чешской церкви из-под зависимости от майнцкого архиепископа и установления особого архиепископского престола в Праге. Новый архиепископ, Арнест из Пардубица, воспользовался своей властью для устроения чешской церкви, исправления нравов духовенства, которое созывалось им на периодические съезды, и поднятия благочестия в народе; с этою целью, напр., священникам было вменено в обязанность читать молитвы на родном языке, понятном для народа. За этим последовало учреждение в 1348 г. Пражского унив., первого в св. Римской империи с исключительно богословским характером, который должен был играть на вост. окраине католического мира роль, так славно исполнявшуюся Парижским унив. на западной, и потому был организован наподобие Парижского, с разделением на 4 землячества: чешское, баварское, саксонское и польское. Для поднятия благочестия Карл IV (imperadore de preti, как его прозвал итальянский летописец) вызвал также в 1359 г. из Австрии народного проповедника Конрада Вальдгаузена из нищенствующих монахов, в руках которых в то время находилась проповедь. В своих проповедях на лат. и нем. яз. Конрад призывал мирян и духовенство к исправлению нравов и бегству от суеты мирской. Под влиянием его горячих слов женщины бросали свои украшения, пражские юноши отказывались от своих мирских привычек, ростовщики возвращали вырученные деньги. Но еще более, чем миряне, в обличении нуждалось духовенство. В XIV в. воинствующая церковь достигла победы над миром и победители - папа, куриалы и прелаты - наслаждались плодами победы: светские помыслы, страсти и пороки господствовали в высшем духовенстве, руководившемся светскими способами для достижения власти и богатства. Обличительное движение, начатое Вальдгаузеном, принялось в Чехии. Один из самых высокопоставленных прелатов пражских, Ян Милич, архидиакон архиепископский и подканцлер королевский, в 1363 г. отказался от своих доходов и почестей и стал проповедником исправления нравов. Но он уже проповедовал по-чешски, и ему приходилось по 5 раз повторять свои проповеди в разных церквах. Его успех был поразительный; целый квартал Праги - Венатки (Малая Венеция), притон разврата, опустел и был перестроен в приют для раскаявшихся грешниц, Малый Иерусалим. Уже Милича раздумье над упадком нравов в духовенстве привело к убеждению, что близко царство антихриста; у ученика Милича, парижского магистра Матвея из Янова, противоречие между церковной действительностью и идеалом вызвало еще более определенные нарекания и требования. Схизма, происшедшая в папстве, навела его на мысль о различии между видимой и истинной церковью и о необходимости исправления церкви с искорением всего человеческого «насаждения»; во всех своих недоумениях он искал разрешения, утешения и руководства в св. Писании. Но при этом он ожидал исправления лишь от распространения между людьми истинного благочестия и как одно из средств к тому рекомендовал частое причащение.

В этой среде рос и развивался Г. Он род. в 1369 г. в м. Гусинец, в юго-зап. Чехии, происходил от крестьян, учился в Пражском унив., получил там степень магистра «свободных искусств», в 1400 г. принял священство и в 1402 г. был назначен на место проповедника при Вифлеемской часовне, незадолго перед тем одним благочестивым рыцарем учрежденной с целью служить органом чешской народной проповеди. Архиепископ, расположенный к Г., возложил на него обязанность проповедовать перед духовенством на его съездах или соборах в Праге. Г. шел, таким образом, по стопам упомянутых выше проповедников. Его задачею был призыв чешского народа к благочестивой жизни и обличение нравов духовенства. Сам он до этого времени вполне стоял на римско-католической почве, как это видно, напр., из того, что в 1393 г., во время пражского юбилея, он потратил последние свои 4 гроша на приобретение индульгенции. Рядом с этим шла ученая деятельность Г. при унив., где он читал лекции, был экзаменатором и занимал должности декана и ректора (во время зимнего семестра 1402-3). Здесь-то, в унив., Г. познакомился с соч. Виклефа (см. VI, 287) , сначала с философскими, а затем и с богословскими. Оксфордский унив. пользовался большим почетом в Праге, как видно, напр., из правила, разрешавшего бакалаврам читать в унив. лекции только по запискам парижских, оксфордских или пражских магистров. Неудивительно, что сочинения Виклефа скоро проникли в Прагу. Кроме того, женитьба короля Ричарда II на дочери Карла IV, Анне (1381), значительно содействовала установлению сношений между Чехией и Англией. Таким образом Виклеф приобрел в начале XV в. большой авторитет в Пражском унив., несмотря на то, что его богословские сочинения уже были осуждены в Англии. Распространившаяся между чешскими магистрами популярность Виклефа вызвала в 1408 г. противодействие со стороны соборного капитула в Праге, члены которого указали унив. на ряд (45) еретических положений, извлеченных из сочинений Виклефа и частью уже осужденных Лондонским собором в 1382 г. По этому поводу состоялся в унив. диспут, во время которого некоторые магистры горячо вступались за известные положения Виклефа, Г. же ограничился указанием, что многие из поставленных Виклефу в вину положений неверно извлечены из его сочинений. Уже тут ясно выступает характерная черта Г. - его любовь к правде , которую он ставил выше всех других соображений. Другая его черта - благородная горячность, с которою он исполнял свою обязанность обличать недостатки духовенства (резко, напр., он укорял священников, которые брали с бедных деньги за требы), вызвала в этой среде такие жалобы, что расположенный к Г. архиепископ лишил его звания проповедника на духовных съездах, а потом запретил и священствовать.

Обострявшийся между тем раскол в папстве вызвал враждебные отношения между правительством и церковною властью в Чехии. Пражский унив. в этом споре стал на сторону короля, это сближение дало возможность чешской партии в унив. осуществить давнишнее свое желание - добиться такого преобразования университетского устава, которое обеспечило бы за ней перевес голосов. Король Венцеслав согласился признать за чешской нацией в унив. три голоса, предоставив трем остальным «нациям» вместе лишь один (1409). Это послужило поводом к оставлению немецкими проф. и студентами Праги; чехи остались одни, Г. был снова избран ректором, а вместе с тем в унив. заметно усиливается влияние богословских воззрений Виклефа. Тогда архиеп. в исполнение папской буллы приказал в 1410 г. всем имевшим у себя сочинения Виклефа доставить их ему для сожжения. Декрет был составлен без знания дела, и в нем были перечислены преимущественно не богословские, а другие сочинения оксфордского ученого. Против этого протестовал унив., и Г. с несколькими другими апеллировал к папе, доказывая, что только невежды могли предать сожжению философские, математические и тому подобные книги Виклефа, в которых содержится так много «чудных истин» и нет никаких заблуждений. В защиту сочинений Виклефа в университете был устроен публичный диспут, в котором участвовал и Г. Результатом этого было отлучение Г. от церкви и вызов его в Рим к ответу. Король пытался уладить дело и устроить примирение между архиепископом и Г., но неожиданное событие дало делу новый оборот, и движение, вождем которого стал Г., из ученого, университетского стало религиозным и народным. Папа Иоанн XXIII, теснимый своим соседом, королем Владиславом Неаполитанским, объявил против него крестовый поход с отпущением грехов всем тем, кто будет содействовать его успеху. В 1412 г. буллы об индульгенциях были обнародованы в Праге, и Г. высказался против заключавшегося в них злоупотребления правом отпускать грехи. На диспуте в университете Г. доказывал, что буллы не согласны ни со словами Христа, ни с пользою христианского народа, ни с интересом государства. Вся аргументация его при этом была основана на сочинении Виклефа «О церкви». Вопрос коснулся папской власти, и по этому вопросу мнения разделились; некоторые из друзей Г., как, напр., Степан Палеч, соглашаясь, что в буллах заключаются очевидные заблуждения, не решились отрицать право папы давать индульгенции. Г. заявил: «друг мне Палеч и друг мне истина, между обоими же нужно дать преимущество истине». В этот спор об индульгенциях, ради которых в церквах всенародно выставлялись кружки для сбора пожертвований, вмешалась толпа и под предводительством одного из королевских любимцев, фон-Валдштейна, сожгла папскую буллу. По распоряжению короля пражский магистрат казнил трех молодых ремесленников, которые в церкви особенно горячо кричали, что буллы - обман. Казнь состоялась, несмотря на заступничество Г.; народ признал казненных мучениками, движение разрасталось, над Прагою был произнесен интердикт, и по желанию Венцеслава Г. оставил город. Он удалился в замок Козий-градек; там и в других местах он проповедовал народу, который толпами к нему стекался, и на досуге написал свой трактат «О церкви», составленный всецело на основании взглядов Виклефа. Вызванное всеми этими событиями волнение отразилось далеко за пределами Чехии. В особенности озабочен им был император Сигизмунд, брат Венцеслава и наследник его. Желание Сигизмунда устранить смуту в Чехии было для него одним из главных поводов побудить папу к созванию в 1414 г. общего собора в Констанце. Туда Сигизмунд пригласил и Г., который еще раньше от папы апеллировал к Христу. Г. поехал так охотно - чтобы постоять за правду, - что не дождался даже обещанной ему императором охранной грамоты. Сигизмунд и Венцеслав дали ему в провожатые трех чешских дворян, которые для него делали все, что были в силах сделать. Г. прибыл в Констанц 3 ноября, а два дня спустя получил и охранную грамоту на свободный проезд и прожитие, которая, впрочем, имела характер паспорта и не могла служить ему обеспечением против осуждения со стороны собора. Одновременно с Г. прибыли из Чехии его обвинители: его бывший друг Палеч и Михаил с прозвищем de Causis. Самого императора в Констанце еще не было. Констанцский собор поставил себе три задачи: уничтожение ереси, устранение раскола в папстве и исправление церкви. Папская партия поспешила выставить вперед дело веры; уже 28 ноября Г. был призван к допросу перед папою и кардиналами и после непродолжительного диспута между ним и его противниками был тут же арестован и удержан в заключении, несмотря на протест сопровождавших его чешских вельмож, ссылавшихся на охранную грамоту, несмотря на негодование прибывшего впоследствии императора и неоднократное требование чешских чинов освободить Г. Содержали Г. в чрезвычайно плохом помещении, особенно сначала; он много страдал во время своего заключения от разных болезней, но самозабвение его за все это время было умилительно, и письма, которые Г. писал домой, ярко обрисовывают многие симпатичные свойства его натуры - добросовестность, целомудренность, строгость к себе, женственную нежность к друзьям и к своим, замечательно благородное и незлобное отношение к противникам и врагам, горячий патриотизм и безусловное, щепетильное уважение к истине. Его диалектика стоит иногда как бы в противоречии с последним свойством; но это объясняется характером схоластической философии, свойством вопросов, о которых шло дело, и самообороной против недоброжелателей, желавших во что бы то ни стало доказать, что мнения Г. в противоречии с учением церкви, тогда как Г. совершенно чистосердечно (bona fide) был уверен, что он стоит на почве церкви, согласной с св. Писанием. Между тем на соборе папская партия потерпела поражение; папа Иоанн XXIII был низложен и после попытки бегства заключен в том же помещении, где сначала содержался Г.; руководство на соборе перешло к наиболее просвещенным кардиналам, как Забарелла и д’Альи (бывший канцлер Парижского унив.), и к таким лицам, как парижский канцлер Герсон, который в своем сочинении «Об исправлении церкви» высказывал взгляды, во многом близкие к представлениям Г. о церкви и папстве. Помимо личных противников Г., задетых полемикой с ним или увлекшихся ролью обвинителей, на соборе не было особенного против него озлобления; в глазах собора дело Г. было тесно связано с делом Виклефа, о «гуситстве» не было тогда речи, а только об искоренении в Чехии «виклефии», которую и хотели торжественно осудить. Как Г. сам писал, некоторые из членов собора давали ему совет, чтобы он «молча согласился», что впал в заблуждение, - тогда дело обойдется благополучно. Но Г. ценил истину не только выше дружбы, но и собственной жизни. В заседании 4 мая 1415 г. собор осудил учение Виклефа, а потом обратился к Г., по делу которого следственная комиссия выставила целый ряд обвинительных статей, частью на основании его сочинений, частью же на основании показаний прибывших из Чехии свидетелей. Эти обвинения рассматривались в заседаниях 7-8 июня 1415 г. Замечательно, что одно из главных обвинений было ложное, а именно, будто бы Гус усвоил себе учение Виклефа об евхаристии. Виклеф отвергал принятое в католичестве толкование пресуществления (так называемое transsubstantiatio) и заменил его учением, что сущность хлеба остается в евхаристии (remanentia). Хотя некоторые из чешских магистров действительно защищали это учение Виклефа, Г. его никогда не усваивал себе, и выставленные против него свидетели, ссылавшиеся на слышанные ими проповеди, показывали по недоразумению. Г. также ставилось в вину, что он разделял заблуждение Виклефа, утверждавшего, будто папа или священник, обретающиеся в смертном грехе, не могут совершать таинств. Г. ответил на это, что он утверждал это с прибавлением слов: «достойным образом». Ему возразили, что в его сочинениях нет этой оговорки; но по справке оказалось, что Г. был прав. Точно так же и другие обвинения, выставленные в этот день и на следующий - 8 июня, главным образом касались «заблуждений» Виклефа, «усвоенных или защищаемых Г.»: учения о предопределении и о том, что истинная церковь Христова состоит из предназначенных к спасению, учения, что духовные и светские лица, обретающиеся в смертном грехе, недостойны владения собственностью и могут быть лишены его (как вассалы-изменники утрачивают право на свой лен); учения, что папство не существовало в первые три века и что церковь могла бы обойтись без видимого главы. Из обвинений, направленных лично против Г., самым главным было то, что он не явился в Рим на вызов папы (хотя послал ходатаев) и что он от суда папы апеллировал к Христу. С точки зрения Г., выставленные против него обвинения либо основывались на неверном понимании его слов, либо касались таких его мнений, от которых он не отказывался, но не признавал еретическими заблуждениями. Собор требовал от Г. отречения от всех указанных в обвинительных статьях заблуждений , Г. же различал: от заведомо ложных обвинений он считал себя не вправе отрекаться, так как этим признал бы своим мнением то, чего никогда не утверждал. Относительно статей второго разряда Г. выражал готовность отречься, если против текстов св. Писания, которые он приводил в подтверждение своих мнений, ему укажут более веские места. Дело сводилось к тому, что Г. просил наставления (informatio), а от него требовали безусловного и беспрекословного отречения. Допрос приближался к концу; многие желали пощадить Г. или избегнуть соблазна осуждения и сожжения еретика, которое могло вызвать большое неудовольствие со стороны чехов, стоявших за Г. Со всех сторон уговаривали Г. отречься - и кардинал Забарелла, и император, и многие отдельные лица; один из членов собора сказал Г.: если бы собор потребовал, чтобы я признал, что я одноглазый, хотя у меня оба глаза, я бы повиновался. Но Г. просил ради Господа не налагать на него «петли вечного осуждения, принуждая его солгать и поступить против совести ». Между этими двумя принципами слепого повиновения авторитету и следования голосу совести сделка была невозможна. Бледного и изнуренного от зубной боли и бессонной ночи Г. увели. Участь его была решена. Но еще целый месяц собор медлил, и продолжались попытки уговорить Г. отречься. В этот мучительный месяц, со смертью на костре перед глазами, среди озлобленных противников, наступавших с требованиями и угрозами, и доброжелателей, смущавших его покой своими попытками убедить его - сам Палеч приходил в тюрьму и плакал с своим прежним другом, - Г. является во всем блеск своей мягкой и геройской души. Когда все оказалось безуспешным, 6 июля, на XV заседании собора, Г. прочли приговор осуждения, причем к прежним неверным статьям обвинения было, между прочим, прибавлено совершенно нелепое, будто Г. признавал себя четвертою ипостасью. За этим последовало лишение Г. священнического сана и выдача осужденного еретика светской власти, уже ранее сделавшей все приготовления для казни. И на пути к костру продолжались попытки уговорить Г. В момент, когда должны были зажечь костер, имперский маршал в последний раз повторил свое предложение отречься ради спасения жизни - и Г. ответил: «От каких же заблуждений мне отречься, когда я никаких не признаю за собой. Призываю Господа в свидетели, что не учил и не проповедовал того, что показали на меня лжесвидетели; главною целью моей проповеди и всех моих сочинений было отвратить людей от греха. И в этой истине, которую я проповедовал согласно с евангелием Иисуса Христа и толкованием святых учителей (докторов), я сегодня радостно хочу умереть» (6 июля 1415 г.).

Г. был сожжен (exustus non convictus, сказал Эразм) как виклефит, и нельзя не признать, что хотя он не во всем следовал за Виклефом, он у него заимствовал все свои идеи и формулы, которые были признаны еретическими. Г. не обладал оригинальностью и творчеством ума в философии и богословии; подвиг его жизни нужно искать не в этой области, а в сфере воли и характера, Как последователь Виклефа, Г. является одним из главных предшественников реформации; хотя он внутренно не порвал с католицизмом и остался верен многим католическим догматам и верованиям, которые впоследствии были отвергнуты протестантами, он усвоил себе два из трех важнейших протестантских принципов: учение бл. Августина о предопределении и признание св. Писания высшим и обязательным авторитетом для папы и соборов, хотя не в таком безусловном смысле, как Виклеф и Лютер. Тем не менее, однако, было бы слишком узко утверждать, что Г. сделался мучеником за известное исповедание или за известные догматы. То, что определило его образ действия на соборе и порешило его судьбу, - это безусловное преклонение перед принципом, что не следует человеку ни отрицать что-либо, ни утверждать вопреки правде и отягощать свою совесть ложью. В лице Г. этот принцип проявился на богословской почве и в религиозной форме; но это - тот же принцип, который составляет жизненную силу науки и знамение нового времени в противоположность средневековому воззрению.

Гуситами (также как и виклефитами) стали называть приверженцев Гуса их противники. Геройская деятельность Г. стоит на первом плане в событиях центральной Европы в первую половину XV в.; внутренняя история гуситства освещает многие стороны учения самого Гуса. Так, в гуситстве ярко выступает национальная сторона в деятельности Гуса. Как Гус отправился в Констанц для того, чтобы защитить свою нацию от нареканий в ереси, так чехи видели оскорбление национальной чести в заключении и осуждении Гуса и вознегодовали на Сигизмунда за то, что он допустил нарушение данной им охранной грамоты. На многолюдном сейме в сентябре 1415 г. в Праге был составлен протест против сожжения Гуса, подписанный 452 вельможами, баронами и господами Чехии и Моравии вместе с апелляцией к будущему папе и с заявлением готовности защищать до последней капли крови закон Христа и его смиренных проповедников. Еще резче формулирован был принцип - покоряться папе и епископам лишь насколько их требования согласны с св. Писанием - в грамоте соглашения, подписанной 5 сент. присутствовавшими на сейме вельможами и баронами, в которой они принимали на себя обязательство допускать в своих владениях свободную проповедь слова Божия. В случаях противоречия между требованиями иерархии и св. Писанием решение предоставлялось Пражскому унив. Между тем принцип держаться слова Божия вопреки «человеческим» установлениям получил наглядное применение в обряде , который сделался знаменем для всех противников римской иерархии - в причащении под обоими видами, или в предоставлении мирянам чаши . Требование чаши для мирян было выставлено впервые в 1414 г., когда Гус был уже в Констанце, пражским магистром Яковом Малым (Jacobellus) из Миса и тотчас приведено в исполнение. На запрос, сделанный об этом друзьями Гусу в Констанце, он отвечал, что хотя не считает причащение под обоими видами «обязательным», но признает его дозволенным и спасительным, и хлопотал о том, чтобы собор разрешил чашу желающим. Вместо этого собор на основании заявления епископа лейтомышльского (в Чехии) в своем ХIII засед. (15 июня 1415) утвердил своим постановлением вошедший за два века перед тем обычай и признал еретиками тех, кто будет его отвергать и требовать чаши для мирян. Это прямое возвышение обычая над словами Христа возмутило Гуса, и он писал друзьям, чтобы они не противодействовали Якобеллу и не вызывали этим раздора между верующими. Обострению гуситского движения сильно содействовали карательные меры, принятые собором, и мученичество, которое потерпели некоторые последователи Гуса. Так, напр., еще до сожжения Гуса, в Ольмюце был схвачен бывший пражский студент Ян и в тот же день осужден и казнен, что вызвало со стороны Пражского университета резкий протест против «недругов нашего народа». Собор потребовал к ответу в Констанце всех вельмож и баронов, подписавшихся под адресом к нему, а 30 мая осудил и предал сожжению сподвижника Гуса, Иepoнима Пражского. К этому, наконец, присоединились угрозы Сигизмунда, которые побудили короля Венцеслава вступиться за католических священников, изгнанных из приходов; но это лишь привело к восстанию в Праге, во время которого толпа под предводительством шляхтича Яна Жижки взяла приступом пражскую ратушу, выбросила из окон 7 ратманов и умертвила их. Вслед за этим ум. Венцеслав (1419); наследник его был далек и правительство перешло в руки гуситских вождей.

Однако среди торжествующего большинства тотчас обнаружилось разногласие, первые проявления которого восходят уже к 1416 г. В основания разногласия лежало различное толкование руководившего гуситством принципа держаться св. Писания или, как выражались чехи, «Божьего закона» (Goddis law y Виклефа). При применении этого принципа к догматам, церковным обрядам и правилам жизни должны были обнаружиться два оттенка или направления: консервативное, которое было расположено сохранить в церкви и жизни все то, что не прямо противоречило св. Писанию, и радикальное , считавшее необходимым безусловно следовать св. Писанию и отменить все, что не находило прямого подтверждения в его тексте. Это разногласие сводится к известному различию между Г. и Виклефом, из которых первый никогда не противопоставлял так резко, как Виклеф, св. Писание учению церкви и св. учителей (докторов). Поэтому-то среди гуситов радикального направления встречается гораздо более глубокое уважение к авторитету Виклефа. Умеренного направления держалось высшее дворянство, а также горожане Праги и магистры Пражского унив.; вожаками церк. радикализма были нар. проповедники, которые находили особенную отзывчивость среди населения сел и мелких местечек, преимущественно на ЮЗ Чехии, где проповедовал Г. Когда Венцеслав приказал в 1419 г. восстановить на места католических священников, гуситские проповедники городка Аусти стали держать свои проповеди невдалеке от города, на холме, который был прозван горой Таборской и на котором уже в 1420 г. возник крепкий город Табор. Отсюда название партий: пражане , которое впоследствии было заменено прозвищем чашники (каликстины, или утраквисты), и табориты . Обе партии были согласны между собою в общих требованиях, впервые формулированных в 1420 г. в так наз. 4 Пражских Статьях, когда Сигизмунд, разбитый под Прагою на Жижковой горе, заявил желание вступить в переговоры с победителями. Статьи заключали в себе требования: 1) свободной проповеди Божьего слова; 2) причащения под обоими видами; 3) секуляризации владений церкви и духовенства и 4) строгого преследования преступлений и пороков - смертных грехов , к которым помимо уголовных преступлений причислялись разврат, пьянство, обман, ростовщичество и всякое вымогательство, особенно со стороны духовных лиц.

Не довольствуясь этим, «ревнители (zelatores) слова Божьего», т. е. табориты, представили несколько дней спустя пражанам двенадцать статей, в которых была выражена их точка зрения. Они отвергали догмат о пресуществлении, чистилище и учение о предстательстве святых; требовали сокращения обрядов, установленных для крещения и причащения, устранения икон, мощей, поста как средства покаяния, уничтожения праздников, кроме воскресенья, наконец, избрания епископов священниками. Табориты, кроме того, отличались более сильным национальным настроением и, так сказать, пуританским духом. Они требовали искоренения всего языческого, а под этим разумели все римское и немецкое; пуританство их выражалось в устранении всякой роскоши в богослужении, исключительном праздновании воскресения, в строгой нравственной дисциплине и в недопущении клятвы. Замечательно, что при сильном подъеме теократического духа и неумолимом преследовании грехов среди таборитов, как потом среди англ. пуритан, явилось требование религиозной свободы и терпимости. Вождю таборитов Прокопию Великому принадлежит заслуга первого публичного провозглашения этого принципа, когда он, стоя перед Базельским собором, укорял его за преследование вальденцев, людей «смиренных и честных», за веру. При сильном религиозном брожении, господствовавшем у таборитов, среди них возникали секты с крайним и даже уродливым направлением: хилиасты, убежденные в наступлении конца мира; адамиты, полагавшие, что они возвратились к райской невинности, к безгрешному состоянию, когда человеку все дозволено; наконец, секты коммунистические, переносившие идею осуществления «божеского закона» из области религиозной на житейскую почву, в область правовых отношений о собственности. Но эти вырождения религиозного фанатизма скоро были подавлены самими таборитами.

Желание Сигизмунда восстановить свои наследственные права над чешскими землями и подавить в них ересь вызвало гуситские войны, продолжавшиеся 11 л., с 1420 по 1431 г. Эти войны, прославившие гуситов, представляют замечательное соединение религиозного одушевления и воинственности, образцом которого являлись гуситам ветхозаветные евреи и повторение которого впоследствии представляли пуритане Кромвеля. Подобно избранному народу, гуситы отожествляли «врагов Божиих» с врагами чешской нации - и это придавало им непобедимую отвагу. Гуситские войны представляют два периода: до 1427 г. гуситы держатся оборонительного положения и победоносно отбиваются от Сигизмунда и «крестоносцев», под предводительством Яна Жижки, а по смерти его в 1424 г. - Прокопия Великого, или Голого (собственно - Бритого , как бывшего священника). С 1427 г. гуситы сами переходят в наступление и опустошают год за годом все соседние области, увозя оттуда громадную добычу. Между тем собрался новый собор в Базеле, на который Сигизмунд приглашал и чехов. Кардинал Чезарини, кот. в качестве папского легата руководил последним крестовым походом против гуситов и был свидетелем страшного поражения крестоносцев при Таусе (14 авг. 1431), был одним из главных деятелей в Базеле и употребил все свое влияние, чтобы устроить примирение с гуситами. После долгих тщетных переговоров с ними состоялось, наконец, 30 нояб. 1433 г. соглашение (компактаты), в силу которого собор разрешил желающим причащение под обоими видами (как это и предлагал Гус); остальные же три пражские статьи были признаны номинально и с уничтожавшими их смысл оговорками. Так как это соглашение не удовлетворило многих гуситов, то среди них произошло междоусобие, во время которого табориты были наголову разбиты при Чешском Броде (30 мая 1430 г.), при чем пали оба их вождя, Прокопий Великий и Прокопий Малый. Религиозные диспуты и мирные переговоры между обеими гуситскими партиями продолжались до Пражского сейма 1444 г., на котором учение таборитов было объявлено заблуждением. Вместе с победою чашников над таборитами стало исчезать религиозное одушевление первых; хотя они продолжали представлять собою особую церковь, но по духу все более и более стали приближаться к католикам, и от прежних гуситских принципов у них остались лишь уважение к памяти Гуса и употребление чаши. Из таборитов после поражения среди них воинственно настроенного элемента многие перешли к чашникам, остальные же преобразовались в миролюбивые, трудящиеся общины чешских и моравских братьев , которые впоследствии примкнули к протестантам.

Пособия для истории Гуса, кроме «Opera Hussi» («Historia et Monumenta J. Hus», 1715): Palacky, «Geschichte v. Böhmen» (т. III); его же, «Documenta M. J. Hus» (1869) и др. соч. Krummel, «Gesch. d. böhm. Reformation (1866); J. Loserth, «Hus u. Wiclif» (1884) - важно для определения отношения Гуса к Виклефу. Для гуситов: Bezold, «Gesch. d. Hussitenthums», и Denis, «Huss et la guerre des Hussites» (II., 1878). Попытки привести учение Гуса в связь с влиянием восточной церкви - у А. Гильфердинга («Обзор истории Чехии»), у Новикова («Гус и Лютер») и у Бильбасова («Чех Ян Гус»).