Вначале был хаос. Но потом изменения начали систематизироваться и упорядочиваться. Месяц начал сменяться месяцем, на смену одному году приходил другой, за началом чего-либо неизбежно следовало изменение и окончание: зерно становилось колосом, потом снова зерном, человек, начав путь младенцем, становился юношей, потом мужчиной, его жизненный путь неумолимо заканчивался, но на смену ему приходили дети. Естественно, эту важную сферу жизни - переходы, перемены, границы, начало и окончание, а в узком смысле - двери, дверные проемы и проходы - человеку древности совершенно немыслимо было оставить без божественного пригляда. Таким божеством у римлян был двуликий бог Янус. Это в его честь первый месяц года назван январем - ведь он открывает год. Есть предположение, что и город Генуя назван в честь бога Януса.

Многоликий Янус

Двуликий Янус единственный из богов римского пантеона не имел четкого аналога в греческой мифологии. Он был богом всего, что было связано с началом и окончанием - дверей, границ, источников. Одно время римляне ставили его даже выше Юпитера. Считалось, что именно он научил людей летосчислению, земледелию, ремеслам. Открытая дверь - граница между двумя пространствами, поэтому богу, ответственному за границы и двери, мало одного лица. Обычно Янус изображался с двумя ликами. Одно лицо было лицом молодого юноши, а другое - умудренного жизнью мужчины. «Янус двуликий» - фразеологизм, прочно вошедший в языки народов мира. Но есть изображения Януса с тремя и даже четырьмя ликами! Действительно, ведь любой перекресток дорог - это сразу четыре пути, да и перекресток трех дорог совсем не редкость. Атрибутом, с которым обычно изображался Янус, были ключи, что вполне логично для бога дверей и границ.

Храм бога Януса

Храм в Риме представлял собой двойную арку, над которой изображался именно двуликий Янус. Тот Янус, которому был поставлен храм, имел четкую «специализацию» - он определял границу между миром и войной, жизнью и смертью. Вторая дверь этого храма, «дверь войны», открывалась, когда Рим начинал военный действия. Через двойную арку храма шествовали уходящие на битву воины. Когда заключался мир, то «дверь войны» запиралась. По свидетельству Плутарха и Светония, храм за тысячелетнюю историю Рима запирался пять раз - трижды в период до нашей эры и два раза после ее начала. Суммарно эти периоды не составят и ста лет. Это определенным образом характеризует великую Римскую империю. На рынках и холмах Рима были алтари, на которых поклонялись менее воинственной ипостаси Януса. В Велабруме, одном из римских кварталов, двуликий Янус был удостоен арки, сохранившейся до сих пор, которая символизирует, по иронии судьбы, четыре его лика. В начале года Янусу приносили в жертву белого быка. В остальное в

ремя он довольствовался фруктами, медовыми пирогами и вином.

Личная жизнь бога

Двуликий Янус, как и положено богу римского пантеона, имел довольно запутанную личную жизнь. Ему приписывают сразу три жены, правда, не параллельно, а последовательно. Первая из них - царица Лациума Камиса. Детей у них было много, один из них - Тиберинус, бог реки Тибр. Следующей упоминают Ютурну, нимфу источника. От нее двуликий Янус имел сына Фонта, бога источников, что вполне логично, учитывая сферу деятельности родителей. Третьей его женой называют Венилию, древнюю богиню моря, дарившую счастливое возвращение из морского путешествия. Правда, по некоторым данным, Венилия была супругой Нептуна. От Венилии у Януса была дочь Канента, нимфа с трагической судьбой, олицетворявшая песню.

Понятие «двуликий Янус» многим известно только в качестве фразеологизма, который принято применять по отношению к неискреннему, двуличному человеку. К сожалению, о достоинствах персонажа, давшего имя этому эпитету, все давно и безвозвратно забыли.

Двуликий Янус – кто это?

В древнеримской мифологии известен бог времени Янус, правитель страны латинян. От всесильного бога Сатурна он получил удивительную способность видеть прошлое и будущее и этот дар отразился в лике божества – его стали изображать с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны. Отсюда и название «двуликий», «двулобый». Как и все герои легенд, царь Лациума – прародины Рима – постепенно превратился в «многофункционального» персонажа:

• покровителя времени;
• хранителя всех входов и выходов;
• бога всякого начала и всякого конца;
• носителя всего хорошего и плохого в этом мире.

Легенда о двуликом Янусе

До культа Юпитера в римской мифологии, его место занимал двуликий Янус – бог времени, руководивший дневным солнцестоянием. Он ничего особенного не совершил за время своего царствования на римских землях, но по легенде имел власть над природными явлениями и покровителем всех воинов и их начинаний. Иногда персонажа изображали с ключами в руке, и имя его с латинского языка переводится как «дверь».

Существует легенда, чтобы в честь двуликого божества второй римский царь Нума Помпилий воздвиг храм с бронзовой аркой и перед военными действиями отпирал ворота святилища. Через арку проходили солдаты, готовящиеся идти на войну, и просили у двуликого бога победы. Воины верили, что покровитель будет с ними во время боя. Два лица божества были символом движения вперед и победного возвращения назад. Двери храма не запирались во время войны и к несчастью для Римской Империи закрывались лишь три раза.

Янус – мифология

Бог Янус – один из старейших в римской мифологии. Календарный месяц, посвященный ему – январь (януарий). Римляне полагали, что двуликий научил людей исчислению, ведь на его руках были начертаны числа, соответствующие дням в году:

• на правой руке – 300 (ССС);
• на левой руке – 65 (LXV).

В первые дни нового года в честь божества устраивали празднование, одаривали друг друга подарками и приносили в жертву плоды, вино, пироги, а самым важным человеком в государстве становился верховный жрец, который жертвовал небесам белого быка. Впоследствии при всяком жертвоприношении, как и в начале каждого дела, призывался двулобый бог. Его считали главнее всех других персонажей римского пантеона и не отождествляли ни с одним из героев греческой мифологии.

Янус и Веста

Культ бога времени неотделим от богини Весты, хранительницы очага. Если многоликий Янус олицетворял собой двери (и все другие входы и выходы), то Веста оберегала то, чтобы находится внутри. Она несла благодатную силу огня в жилища. Весте даровалось место при входе в дом, прямо за дверями, которое носило название «вестибулум». Богиню тоже упоминали при всяком жертвоприношении. Храм ее располагался на форуме напротив храма Двуликого и в нем всегда пылал огонь.

Янус и Эпиметей

Римский бог Янус и титан Эпиметей, ставший первым, кто принял от Зевса девушку, не взаимодействуют в мифологии, но персонажи дали имена двум спутникам планеты Сатурн, расположенным в непосредственной близости друг от друга. Расстояние между пятой и шестой луной всего 50 км. Первый спутник, получивший имя «двулобого божества», был открыт астрономами в 1966 году, а спустя 12 лет было выяснено, что все это время наблюдаются два объекта, которые движутся по близким орбитам. Таким образом, многоликий Янус – это еще и луна Сатурна, у него действительно «два лица».

Главное божество римского пантеона, двуликий Янус, незримо присутствовал в каждом из окружавших его богов и дарил им сверхъестественную силу. Его почитали, как мудреца, справедливого правителя, хранителя времени. Двуликий утратил свой статус и передал его Юпитеру, но это не умаляет достоинств персонажа. Сегодня этим именем совершенно незаслуженно называют низких, лживых людей, лицемеров, но древние римляне не вносили такой смысл в этого героя.

Имя Янус (лат. Jānus) происходит от латинского слова «januae» -дверь, «Jani» — арка. В древнем Риме именем Януса называли первый день и первый месяц нового года — януарий (Januarius), то есть принадлежащим Янусу, или январь.

В начале Януария (января) люди желали друг другу добра и дарили сладости, чтобы весь год сладким и счастливым. В дни праздника были запрещены всякие ссоры и раздоры, чтобы не навлечь на себя гнев бога Янус, который мог сменить милость на гнев и ниспослать плохой год для всех…

Двуликий бог Янус - древнее италийское божество, дверей, входов, выходов, арочных проходов, а также начала и конца года, начала и конца жизни. Богу Янусу был посвящен утренний час каждого дня, его имя призывали в начале молитвословия, в начале всяких дел, в первых числах каждого нового месяца.

Жизнь, как и годовой цикл, представляет собой бесконечно вращающееся, колесо Времени. На Яна — Yāna – колесница (от корня «yā»), существует семантическая связь с латинским словом «janua» — дверь, которая, подобно колесу, тоже вращается на уключинах, открываясь и закрываясь, пропуская человека в будущее и закрывая за ним дверь в прошлое. Колесница вечного и бесконечного Времени – на санскрите «eka-yāna» – эка-яна - единая колесница; три-яна — tri-yāna — три колесницы.

Атрибутами Януса служили ключ , которым он отпирал и запирал небесные врата, выпуская солнце на небо, а вечером запирал их после того, как солнце возвращалось на ночь. У Януса был посох , необходимое оружие привратника, чтобы отгонять непрошеных гостей. Янус - божественный привратник, «отворяющий» (Patulcius) и «замыкающий» (Clusius или Clusivius) дверь.

Янус – древнейшее греко-римское божество, охраняющее входные двери дома, как и богиня Веста – хранительница домашнего очага , почитались в каждой семье и оберегали дом от бед, считался покровителем всякого начала, первого шага в пути.

В каждом городе создавался государственный очаг римской богини Весты — Vesta populi Romani Quiritium , от которого зажигали семейный очаг все горожане. Древние греки почитали богиней домашнего очага Гестию, что созвучно с Вестией.

В каждом городе строили городские ворота, входные двери римского форума Янус Квиритус — Janus Quirinus.

Второй царь Древнего Рима Нума Помпилий, правивший в Риме с 715 по 673 год до н. э., ввёл новый луно-солнечный календарь, год состоял из 355 дней, разделил их на будни и праздники (фесты). Римский царь Нума Помпилий добавил два новых месяца в календарном году — Январь , посвящённый богу Янусу, и Февраль (лат. Februārius mēnsis «месяц Фебрууса», «очистительный месяц» от лат. Februa — «праздник очищения»). Февраль посвящался Фебруусу — этрусскому богу подземного царства, куда уходили, очищенные от грехов, души умерших людей. Обряды очищения – «februa, februare, februum», происходили в праздник (dies februatus), в полнолуние, и совпадали по времени с празднеством в честь бога Природы Фавна (от лат. Favere – добрый, милостивый). В новом календаре Нума Помпилия год начинался с марта, и заканчивая декабрём. Считалось, что бог Янус научил людей исчислению времени, ремёслам и земледелию.

Нума Помпилий приказал построить в северной части римского форума святилище бога Януса, из двух крытых арочных сводов, в центре арки возвышалось изображение двуликого Януса. Сквозь двери в арке бога Януса римские войны уходили на войну, и двери Януса оставались отрытыми, ожидая их возвращения. Возвращающиеся домой с победой римские войны проходили сквозь арку дверей Януса, где жители города ждали и приветствовали их. В мирное время римская арка Януса запиралась на ключ, оберегая жителей города от бед и врагов. По числу месяцев года было построено 12 алтарей янусов (ворот) в разных частях Рима, посвященных богу Янусу. Римляне называли его

Портус (portus — ворота), как и Янус (janus -двери) был божествами входа и выхода. Портус стал божеством гавани, воротами рек, или моря. Янус был покровителем дорог и путников, и почитался италийскими моряками, верившими, что именно Янус научил людей строить первые корабли.

В правлении Нума Помпилия проведена перепись всех земель и населения Рима, граждан объединили по профессиям в ремесленные союзы — гильдии. Торговля товарами велась по бартеру, но цена товара приравнивалась к голове крупного рогатого скота – pecus, отсюда первая латинская денежная единица – пекуния — Pecunia. За одну пекунию давали 10 овец. Нума Помпилий запретил римлянам приносить человеческие жертвоприношения и ввёл бескровные жертвы богам, в виде медовых пирогов, вина, плодов. Богу Янусу в храмах приносили в жертву белого быка , жертвоприношение — «яджна» — yajna.

Янус – древний греко-римский бог Времени, изображался с двумя лицами, обращенными в разные стороны. Молодое лицо бога Януса смотрело в будущее, вперед, а второе бородатое лицо старца Януса было обращено вглубь времён, назад, в прошлое. Таким образом, Янус олицетворял единство и борьбу противоположностей – прошлого и будущего, старого и молодого, жизни и смерти.

Янус царствовал в Италии (Сатурнии) ещё до появления , Юпитера. Янус был божеством неба и солнечного света, открывавшим небесные врата и выпускавшим солнце на небосвод, а на ночь запиравшим врата за уходящим солнцем.

Во время археологических раскопок этрусских городов на севере Италии, процветавших задолго до Рим, археологи нашли маленькие бронзовые сосуды в форме головы человека с двумя лицами, обращенными в разные стороны. Сосуды удивительно красивы и выразительны. Одно лицо на них принадлежит прекрасному юноше, а другое — смеющемуся бородатому старику. Изображения двуликого Януса встречаются на древнейших римских монетах.

Прообразом бога Януса, возможно, было из древнейшей части Риг-Веды, написанной на ведическом санскрите. На санскрите Яма - jama - конец, смерть. Яма – сын солнечного бога Вива-свата, (Vīuuahuuant) – «Живого света», первый человек, принесённый в жертву для миропорядка. Яма — Бог смерти, обитающий в жилище из света, куда после смерти попадают праведники и сами становятся богами.

В древнеславянской, дохристианской культуре языческий бог Световид изображался с четырьмя лицами, обращенными в разные стороны.

Достаточно вспомнить упоминание Плутарха, что ворота храма бога Януса в Риме, которые открывались, когда Римская империя вела какую-либо войну, не закрывались со времен царя Нумы Помпилия (второй царь после легендарного основателя Рима Ромула, VIII в. до Р.Х.) до времен цезаря Августа Октавиана (63 г.до Р.Х.-14 г.), то есть в течение 700 лет, практически весь период существования Римской империи. Военные обозы отправлялись от священного Храма врат (Janus geminus) на римском Форуме. 12 января 29 до н.э. по решению римского сената закрываются двери храма Януса в Риме в знак окончания продолжавшихся почти сто лет гражданских войн. Храм Януса находился на римском Форуме и представлял собой две большие крытые бонзой арки, соединенные поперечными стенами и опиравшимися на колонны, с двумя воротами, находившимися друг против друга. Он был воздвигнут по преданию царем Нумой Помпилием. Внутри стояла статуя бога, у которого было два лица, обращенных в противоположные стороны (одно - в прошлое, другое - в будущее)и имел два входа. Когда принималось решение объявить войну какому-либо государству, главное в государстве лицо, будь то царь или консул, отпирал ключом двойные двери храма и перед ликами Януса под арками проходили вооруженные воины, отправлявшиеся в поход, а также юноши, впервые взявшиеся за оружие. В продолжение всей войны ворота храма стояли открытыми. Когда же заключался мир, то вооруженные войска вновь проходили перед статуей бога, возвращаясь из победоносного похода, и тяжелые двойные дубовые двери храма, украшенные золотом и слоновой костью, вновь запирались на ключ. На удивление современникам и потомкам врата его были закрыты на протяжении 43 лет. Праздник Януса, агонии, справлялся 9 января в жилище самого царя. Жрецом Януса был заместитель царя по этим вопросам, возглавлявший всех римских жрецов. Богу Янусу приносились жертвы в виде медовых пирогов, вина, плодов. Люди желали друг другу счастья, дарили сладости как символ того, чтобы весь наступивший год проходил под знаком счастливого (и сладкого) удовлетворения всех желаний. Ссоры и раздоры с криком и шумом были запрещены законом, чтобы не омрачить ими доброжелательное отношение Януса, который, разгневавшись, мог ниспослать дурной год для всех. В этот знаменательный день жрецы приносили Янусу в жертву белого быка в присутствии всех должностных лиц и возносили молитвы о благополучии римского государства.

Изображение Януса (Диануса) часто использовалось на монетах в эпоху Республики, но в период Империи встречается очень редко. Двуликий Янус встречается на аверсах всех римских ассов со времени появления римских медных монет до начала 1 в. до н.э.

Двуликий Янус - бог порога, входа и выхода, дверей и всякого начала. Все ворота считались находящимися под его священным началом, так же как и начало любого деяния и прохождения всех входов. Среди божеств древних римлян считался одним из самых всеведущих и был наиболее популярен. В греческом пантеоне соответствия не имеет. Одно его лицо обращено в прошлое, другое - в будущее. Он охраняет дом, отпугивает чужаков и демонов и приглашает приятных гостей. В календаре его именем назван первый месяц года, его открывающий, – январь. Январь посвящался Янусу, богу небесного свода, покровителю путешественников и моряков. Он сопутствовал и счастью и бедам. При обращении к богам имя Януса призывалось первым. По преданию, Янус был первым царем Лация. Он научил людей земледелию, кораблестроению и покровительствовал морякам. Янус считался также богом договоров и союзов. государственного благоустройства, золотого века. Две головы означают его способность предвидеть будущее и помнить прошедшее. Две короны - управление двумя царствами (мог видеть оба пути одновременно). Посох обозначает то, что он первый ввел правильные дороги и рассчитал расстояние. Ключ - знак того, что он ввел устройство дверей и запоров, а также отпирал им небесные врата. Поскольку Янус был богом времени, ведущим счет дням, месяцам и годам, то на его правой руке (на пальцах) было начертано число300 (латинские цифры = CCC), а на левой - 365 (латинские цифры - LXV), что означало число дней в году. Его голова венчалась античным римским "термином" (terminus - предел, граница) - колонной, отмечающей границы собственности. Как божество врат, вступления (лат. Janua) он считался также стражем входа в дом и изображался с жезлом привратника и ключом в качестве атрибутов. Он обозначал посредника в познаниях по агрономии и упорядоченному ведению жизни.

Янус был прежде Юпитера божеством неба и солнечного света, открывавшим небесные врата и выпускавшим солнце на небосвод, а на ночь запиравшим эти врата. Затем он уступил свое место, владыке неба Юпитеру, а сам занял не менее почетное - владыки всех начал и начинаний во времени. Он принял у себя Сатурна и разделил с ним власть. Существовало также поверье, что Янус царствовал на земле еще до Сатурна и всем навыкам обработки земли, знаниям ремесел и исчислению времени люди обязаны этому благожелательному и справедливому божеству. Женой Януса была нимфа вод Ютурна, покровительница источников, а сын их Фонс почитался как бог фонтанов и бьющих из-под земли родников. В честь Фонса в октябре устраивались празднества - фонтиналии. Колодцы окружали гирляндами цветов, а в источники бросали венки. Потому и Янусу, отцу Фонса, приписывали создание всех рек и ручьев. В своей книге «Золотая ветвь» Дж.Фрейзер узнает в Янусе прообраз бога леса и вегетации. Под именем Дианус его чтили в дубровах рощах Неми. Ему служил жрец, который был приравнен к королевскому достоинству. Жрец должен был днем и ночью охранять посвященный его культу дуб - ведь тот, кому удавалось отломить ветку дуба, приобретал право убить жреца и занять его место. Согласно древней италийской мифологии, однажды имело место святое обручение Диануса и Дианы - богини леса и плодородия. Поскольку Янусу, как и Юпитеру, посвящен дуб, Фрейзер полагает, что эти боги идентичны, как идентичные женские богини Юнона и Диана. Нет ничего удивительного, что патриархальный Рим представлял Януса почти всегда с лицом мужчины, ведь отец семейства был безраздельным хозяином дома. В то же время народы, жившие на полуострове Италия, в мифологии которых говорилось об обручении Диануса и Дианы, видели в этом боге как мужское, так и женское начало. В искусном художественном изображении удается представить оба полюса в их единстве, и тогда голова двуполого Диануса оказывается символом такого социального и психического состояния, которое уже не связано только с матриархальной или только с патриархальной формой сознания общества. И в то же время изображение не лишено, подчеркнуто характерных черт мужчины и женщины, пластика представляет собой поле вибрации, где разделение сливается в единство, чтобы затем вновь отъединиться друг от друга. Эта двуполость напоминает божество нового Зона, о котором говорит Кроули в "Книге Тота", а в картах Тарот так рисуют дурака. Лицо Януса не имеет демонических черт, как у многих других стражей ворот, оно выражает, с одной стороны, силу и решительность, с другой - дружелюбие и мудрость. Его значение как стража ворот и его двойной лик известны и в других культурах, особенно в африканских. Можно видеть параллель ему в двухголовом божестве, которого бушмены Суринама всегда ставят при въезде в деревню. Ритуальное убийство жреца этого бога в Неми и его почитание как бога природы включают это божество в длинную череду культов вегетации, главная идея которых - победа юного бога весны над зимой. Здесь же и основа многочисленных мистерий, культов Диониса, Аттиса, Адониса, Осириса. Согласно Фрейзеру, это общее выражение религиозной магии превращения природы, которое заключается в смерти и приходящего ей на смену воскресения. Совершенно независимо от этого романского символа в Центральной Африке встречаются накладные маски из дерева со сдвоенными обличьями, из которых одно черное (негроидное), а другое - белое.

В эпоху Ренессанса Янус превратился в символ прошлого и будущего (ср. благоразумие) - в аллегориях Времени. В этом смысле представлен Пуссеном как граница. В начале пространной аллегории человеческой жизни, передаёт Мойрам горсть шерсти (Джордано, палаццо Медичи-Риккарди, Флоренция). Его атрибут - змея, свернувшаяся кольцом, - античный символ вечности. У.Шекспир в «Венецианском купце» называет Януса двуличным, тем самым давая ему отрицательную оценку.

Изображение бога с двумя головами позволяет трактовать этого бога самым различным образом. Он становится символом любого противоречия: внешнее и внутреннее, душа и тело, миф и разум, правое и левое, консервативное и прогрессивное, материя и антиматерия, одним словом, вся диалектика находит в этом боге свое пластическое синтезированное воплощение. Выражение "двуликий Янус" символизирует сегодня все двузначное, двусмысленное, двойственное, амбивалентное - позитивный и негативный аспекты одного и того же действия или вещи.

Янус - самая загадочная фигура бога Древнего Рима. Его называют созидателем, богом богов, предтечей всего божественного ареопага. Янус бог богов" в древних гимнах Салии (большой Сатурн), от которого якобы берут начало все остальные боги заявляет следующее: "древность зовет меня Хаос" В мифах о Янусе прослеживаются истоки древнейших верований, где Янус представал как первобытный Хаос, из которого возник весь мир. «Ты, из богов древнейший, скажи, прошу тебя, Янус» (Ювенал, Сатира шестая, 394). В этом процессе становления Янус превращается в бога-блюстителя мирового порядка, вращающего ось мира. Это напоминает нам индийского бога Вайю, которого также при перечислении называют первым, и иранского Ваю, которого представляют в виде двойной фигуры - Добра и Зла. Как богу начала и конца ему приписывали большое мистическое значение, ведь для римлян первый шаг имел решающее значение для успеха всего задуманного, первый шаг определял все остальные. Если человек начинает что-то новое, он проходит в ворота и попадает в другое пространство. Это касается как перемещения человека во времени и пространстве, так и перемещения душ. По одной из версий, одно из имен ветхозаветного бога- Янус.

Загадочная «ветвь священной травы», найденная королем Багдемагусом, дала обильную поросль в английской поэзии, существенно обогатила образ Грааля – выходит, Грааль еще и растение, – задала работу символистам и культурологам, предполагавшим связь с древом познания или даже с мировым древом скандинавского фольклора, поскольку в Артуриане прослеживаются отнюдь не только христианские мотивы. Прямо-таки обидно читать филологический комментарий, отметающий хитроумные толкования: всего-навсего Мэлори ошибся в переводе. Нет такой ветви, «которая была знаком»: в первоисточнике речь шла о «ветке», «ответвлении» сюжета – термин во французской литературе к тому времени вполне устоявшийся.

Французские романисты давно овладели искусством экономного использования заманчивых сюжетов и профессионально работали с циклами: история Шарлеманя, то есть Карла Великого, троянские сказания, деяния Готфрида Бульонского (Годефрея Болонского). Особенно пышные ветви пустила легенда о короле Артуре. Сто пятьдесят рыцарей (причем ежегодно сколько-то погибало и на их место избирались новые), каждый из которых по определению – поскольку сидел за Круглым столом – достоин отдельного рассказа. Сами понимаете, какие возможности тут открывались. Среди этих героев имелись хорошо известные, про которых хотелось знать все подробности – в первую очередь это касалось Ланселота и пришедшего из древних версий мифа сэра Гавейна, – однако появлялись и новые лица, созданные авторами. Рассматривались различные типы рыцарской любви, подвигов, «вежества». Вроде бы простая история о могущественном владыке, чья держава сказочно быстро выросла, объединив прославленных героев того времени, а потом рухнула в одночасье из-за соперничества между этими героями, женской измены и недостойного претендента, вбирала в себя всевозможные приключения. Центральный сюжет переплетался с другими, столь же драгоценными – историей любви Тристана и Изольды, поисками Святого Грааля, пророчествами Мерлина. Артуриана разрослась настолько, что появилась энциклопедия, кое-как сводящая имена и сюжеты воедино, – так называемая «Французская Вульгата». Это и есть «Французская книга», на которую часто ссылается Мэлори. Кому-то «Смерть Артура» покажется чересчур громоздкой; «Вульгата» в пять раз длиннее. Для пользы и удовольствия читателя в этом путеводителе приходилось отмечать разветвления сюжета, связь отдельных эпизодов или больших стихотворных текстов с целым.

Подобную сноровку выстраивания цикла английские литераторы еще не приобрели. На родине героя литература о нем сводилась к разработке одной любопытной боковой линии – «Сэр Гавейн и зеленый рыцарь» – и к старинной аллитерационной поэме «Смерть Артура». Англичанину Томасу Мэлори, писателю отнюдь не профессиональному, устоявшееся выражение «ветвь Грааля» было незнакомо, и пришлось толковать его по-своему.

Мэлори частенько недопонимает французский текст, и тогда появляются ветки травы и пламенные мечи, особенно заметные на фоне прямого, даже деловитого повествования. При желании в неточностях Мэлори может уличить не только филолог, но просто внимательный читатель. Да ведь Мэлори и не прикидывается специалистом. Если бы мы вдруг решили, будто Мэлори – переводчик или компилятор, взявшийся за определенную плату переложить текст на английский язык для удобства публики, подобные упреки были бы оправданы. Но когда издателю Кэкстону принесли «список в кратком изводе с французского», составитель этого списка уже пятнадцать лет покоился в могиле и на гонорар рассчитывать никак не мог. Колофоны (личные приписки в конце разделов) сообщают, что был он рыцарь – сэр Томас Мэлори – и много лет, вероятно, до самой смерти, просидел в лондонской тюрьме. Там поблизости была библиотека, откуда он мог заказывать книги, и церковь, возле которой его похоронили.

Несмотря на такие подробности, нашлись современники-однофамильцы, и ученые все еще спорят, который из них «тот самый», хотя наиболее вероятный претендент – некий сэр Томас, лет до тридцати вполне благополучный, представлявший свой округ в парламенте, а потом затесавшийся в войну Алой и Белой розы, неудачно или не вовремя переметнувшийся в этой междоусобице на другую сторону и угодивший в застенок по обвинению в насилии, убийстве и угоне скота. Хотелось бы знать о нем как можно больше и точнее, однако и этих сведений довольно, чтобы представить себе человека, с детства знавшего народный – английский – язык и язык своего класса, французский, хотя, скорее всего, особой премудростью себя не утруждавшего. Человека, привыкшего активно участвовать в жизни королевства, но оказавшегося не у дел, в тюремной камере. Его не подвергали пыткам, ему не грозил смертный приговор, порой появлялась надежда на королевское помилование. Достаточно почетное и комфортное заключение. Но, видимо, он нуждался в осмысленном деле и нашел его для себя – причем сознательно выбрал работу неподъемную как по объему, так и по сложности, не соответствовавшей его знаниям, его подготовке. Взял на себя труд переводчика и переписчика, более подобающий монаху, – быть может, принял его как своего рода епитимью.

Бывает так – редко, но бывает, – что непрофессионализм писателя и даже писателя-переводчика оборачивается повышенной выразительностью его книги. Напряженный поиск смысла в чужом тексте, необходимость соотнести слово и знакомую реальность, отсутствие готовых инструментов и подлинность выговариваемого – все это проступает отчетливее и находит отзвук в чуткой душе читателя. Особенно если неподготовленность автора обусловлена его судьбой или судьбой его культуры. А именно так обстоит дело с Мэлори. Во второй половине XV века английская литература только-только начала озираться по сторонам и осознавать себя. Издавший Мэлори Кэкстон был английским первопечатником. «Краткий извод с французского», по которому он «составил набор» (предварительно отредактировав, о чем он скромно умалчивает), – одна из последних в Британии рукописных книг. То есть Мэлори во многом принадлежит средневековой традиции.

Появление типографий меняет предъявляемые к тексту требования. В этом смысле показательны сомнения Кэкстона в связи с попавшим к нему в руки «списком». Личная задача автора, художественная сторона дела мало интересуют издателя. Кэкстон в первую очередь предлагал публике не романы, а познавательные книги о жизни и деяниях знаменитых мужей – например, о подвигах Годефрея Болонского, лица безусловно исторического. Как честный ремесленник, он старался изготовить вещь правильную и полезную, а потому его беспокоила достоверность представляемых публике сведений: об Артуре, как он справедливо указывает, маловато известий в хрониках, и многое в них сомнительно. С другой стороны, спрос на книги об этом короле огромен, и странно, что их так мало в Англии, откуда он родом (как говорится, нет пророка в своем отечестве), зато множество французских и валлийских, а также голландских, итальянских, португальских и даже греческих. Почему-то Кэкстон не упоминает германские книги, хотя Вольфрам фон Эшенбах накрепко связал историю о короле Артуре с поисками святого Грааля, усилив мистическую составляющую и подарив европейской литературе образ рыцаря с лебедем.

Но как раз то, что смущало Кэкстона – недостаточная историчность Артура, – поспособствовало его вхождению в литературу самых разных европейских народов. Ведь, казалось бы, почему такое предпочтение оказано Артуру перед Шарлеманем? Можно предположить даже, что Артуриана отчасти вобрала в себя судьбу франкского короля, который действительно стал императором «через доблесть своих рук». Мусульманское нашествие, остановленное, ограниченное пределами Пиренейского полуострова. Объединение Европы, коронация в Риме. Имя, сделавшееся нарицательным: Каролус – король. Даже и в том похожи два великих короля, что они, как позднее Барбаросса, принадлежат к числу «спящих владык», тех, кто проснется в урочный час и спасет свою страну. Британия все еще ждет возвращения Артура с Авалона. И при всем сходстве с Карлом, очевидно и отличие – казалось бы, невыгодное для Артура. Шарлемань – реальное историческое лицо. Поэты могут приписать ему подвиги личной отваги, двух-трех побежденных драконов, но в общем-то в особом приукрашивании он не нуждается. Его завоевания, власть, слава вполне весомы. Однако вымышленность, неисторичность Артура обернулась его преимуществом. Карл Великий стал императором Галлии, Германии и славянских земель в реальности, Артур же – в преданиях и литературе, и эта художественная реальность для множества поколений читателей оказалась убедительнее. Поэзии гораздо удобнее иметь дело с героем, не привязанным к определенному веку или политической конкретности. С Круглым столом, вмещающим в себя весь мир, как сказано у Мэлори.