« К ак художник я преклоняюсь перед животным миром - мощным проявлением красоты. Как биолог я признаю в животном собрата человека и преклоняюсь перед стихией животного. Как человек я не могу забыть огромной жертвенной роли животного в построении человеческой цивилизации», - писал В.А. Ватагин. Эти «три кита», своеобразное творческое кредо художника, ясно обнаруживаются на выставке в Третьяковской галерее «В.А. Ватагин. Скульптура. Живопись. Графика. К 125-летию со дня рождения» из собраний ГТГ и Дарвиновского музея, где впервые, наряду со скульптурой, демонстрируются его картины и графика.

Амурский тигр. 1934

Зоолог, страстный путешественник, объездивший полмира, проработавший пятьдесят лет в Государственном Дарвиновском музее, автор научных публикаций, иллюстраций для разных изданий, Ватагин, как никакой другой художник или скульптор, любил и понимал животный мир, умел с поразительной наблюдательностью раскрывать в своих персонажах самое характерное. Надменные птицы-носороги, спесивый верблюд, угрожающе восседающий мандрил... никто не мог сравниться с выдающимся анималистом в передаче нрава животных, птиц и нахождении высокой степени обобщенности в их изображениях.

Ара красный. 1919

Как мастерски обрабатывал он дерево, добиваясь лаконизма форм и экспрессии («Слон», 1917, «Медведь, балансирующий на шаре», 1955, «Орел», 1913)! Ватагин одинаково хорошо владел разными материалами: майоликой, мрамором, фаянсом, резной костью, терракотой, хотя дерево у него явно доминирует. Антилопы гну, моржи, медведи, попугаи, обезьяны предстают на выставке в двойном варианте: на картинах и в скульптурах, что дает более полное и яркое представление об этих персонажах, их красоте, грации, ловкости.

Кошка. 1925

Мастер психологических портретов животных, Ватагин представлен на выставке и в ином качестве – необычными работами 1920-х годов: «Портрет В. Поленова» из Тарусской картинной галереи и «Портрет матери» из собрания семьи художника.

Ватагин Василий Алексеевич (1884–1969)

Получил специальное зоологическое образование на естественном отделении физико-математического факультета Московского университета, который закончил в 1907 г. Одновременно он занимался в студии К. Ф. Юона, а ранее, гимназистом, в студии Н. А. Мартынова. Еще студентом начал работать с М. А. Мензбиром, позднее подготовил таблицы для его зоогеографического атласа. Ватагин побывал в зоопарках и музеях Голландии, Франции, Англии, Италии и Греции. Он работал в Индии и на Малой Земле, во Владивостоке и Париже, в Средней Азии и на Крайнем Севере, на Кавказе, в Крыму, на Амуре и Волге, на озерах Лапландии. Много работал для Дарвиновского музея, сотрудничал с С. И. Огневым и иллюстрировал многие научные зоологические издания. Помимо отечественных иллюстрировал зарубежные труды по зоологии, в частности - немецкое издание Брема «Жизнь животных». Состоял штатным сотрудником Зоологического музея МГУ с 1931 по 1958 г. Работая в музее, выполнил для оформления экспозиции и интерьеров около 30 монументальных панно, фресок, более 100 картин и ряд скульптур. Для зала сравнительной анатомии художник написал десять монументальных панно на тему происхождения и развития животного мира Земли. Его прекрасные работы и поныне украшают вестибюль музея. Василий Алексеевич передал Зоологическому музею множество своих рисунков и картин, составляющих теперь значительную часть иллюстративного фонда. Большое число произведений В. А. Ватагина приобретены музеями страны, в том числе Третьяковской галереей и Русским музеем.

Василий Алексеевич Ватагин (1884–1969) Тигр персидский 1934. Фанера, масло. 133x162

Изображения диких кошек занимают важное место в творческом наследии В. А. Ватагина. Для Дарвиновского музея он создал несколько больших серий картин, посвященных географическим расам леопардов, тигров и американской пумы. Эстетическая оценка облика животного тесно связывалась с его поведением. Так, например, художник полагал, что некоторые человеческие чувства легко угадываются в мимике разных зверей: «Мы увидим „тупое“ выражение у бобра, „вдумчивое“ у марабу, „надменное“ у верблюда и ламы, „созерцательное“ у обезьяны, выражение „степенности“ у быка, „величия, достоинства“ в голове льва, „благородства“ в голове лошади и собаки».

По мнению Ватагина, в тигре есть «суровость». Независимость зверя проявляется в каждом движении. Несмотря на внешнюю умиротворенность пейзажа, поза животного заключает в себе элемент внутреннего скрытого напряжения и потенциальной готовности к действию. Прозрачность и легкость цвета достигаются особой обработкой поверхности картины. Живописец получает колористическую насыщенность и живописное разнообразие, соединяя манеру корпусного письма с утонченной системой лессировок. Краски тончайшим слоем лежат на белом грунте. Его просвечивание создает мощную световую напряженность цвета.

Тигр уссурийский. Panthera tigris

Уссурийского тигра называют также амурским или дальневосточным. Ареал этого самого северного подвида тигров сосредоточен в охраняемой зоне на юго-востоке России, по берегам рек Амур и Уссури и в Китае (Манчжурия). Более всего названные звери распространены в предгорьях Сихотэ-Алиня и Лазовском районе Приморского края, где на сравнительно небольшой территории живет каждый шестой дикий амурский тигр. Это грациозное и красивое животное является самым крупным представителем семейства кошачьих. Весит тигр около 200 кг, длина его тела составляет 2,7–3,8 м при росте в холке от 99 до 106 см. Наличие на лапах мягких и широких меховых подушечек летом обеспечивает зверю, несмотря на его габариты, бесшумное передвижение по траве и не дает проваливаться в глубокие сугробы уссурийской тайги зимой. Живот имеет толстую жировую прослойку, чтобы тигр не мерз, когда спит на снегу. В отличие от львов уссурийские тигры, как и большинство кошачьих, не живут в организованных группах, а существуют поодиночке. Они строго контролируют свою территорию, которая достигает 500 км 2 .

Уссурийский тигр в связи со своей малочисленностью занесен в Красную книгу - на сегодняшний день насчитывается не более 450 особей этого вида. Основная вина за вымирание зверей лежит на человеке, вырубающем тайгу и лишающем их крова и еды. Кроме того, в течение многих лет тигры уничтожались из-за красивой шкуры. Сейчас животное повсеместно находится под охраной.

Василий Алексеевич Ватагин (1884–1969) Гиббоны 1956. Холст, масло. 150x198

В. А. Ватагин написал несколько картин-панно, посвященных жизни антропоидов - человекообразных обезьян. В эту серию входит произведение «Гиббоны». На толстых, горизонтально расположенных ветвях дерева разместилась стайка гиббонов. Руки этих необычных обезьян очень цепкие и гораздо длиннее задних конечностей. Их передний палец противопоставляется всем остальным, что позволяет плотно обхватывать ветви деревьев. Гиббоны живут высоко над землей, практически никогда оттуда не спускаясь, они весьма ловко и быстро передвигаются в кронах, раскачиваясь и перехватывая ветки поочередно руками - такой способ называется брахиацией. При необходимости они прыгают на расстояние до 15 м. Прыжки эти настолько быстры и точны, что гиббоны способны буквально на лету срывать плоды с ветвей, а изредка даже поймать зазевавшуюся птичку.

Обезьяна, изображенная на переднем плане композиции, жестикулируя, словно оперный певец, самозабвенно поет. Гиббоны живут моногамно, и каждая пара жестко защищает от чужаков собственный ареал. Им плохо подходят угрожающие позы, незаметные в густой листве, проще подавать звуковые сигналы, которые разносятся далеко. Потому у этих обезьян развит горловой мешок, служащий резонатором при пении, гиббонов слышно за 3–4 км. Так, полотно Ватагина отражает основные свойства этих животных: брахиацию и «музыкальные» способности. Но в картине появляется и нечто новое: она словно изображение Эдема - рая, утраченного человеком, в котором все еще пребывают его ближайшие родственники. Наиболее смелая и неожиданная ассоциация, приходящая на ум при взгляде на нее, - «Танец» Анри Матисса (1910, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург).

Гиббон. Hylobates sp. Таксидермист - Н. Н. Назьмов

Василий Алексеевич Ватагин (1884–1969) Слон, ломающий ствол дерева 1941. Холст, масло. 193x150

Картина «Слон, ломающий ствол дерева» была написана В. А. Ватагиным на тему «Эволюция хоботных животных». А. Ф. Коте поставил перед художником задачу показать, что «любое свойство современного слона биологически оправдано, то есть увязано с его повадками и со средой, им обитаемой».

Африканская саванна - родина самых крупных наземных животных - африканских слонов. Их огромные размеры и толстая кожа служат защитой от хищников. Взрослый самец достигает четырех метров роста и может весить семь тонн. В отличие от индийского слона, обитающего в лесах, у африканского более крупные уши, что необходимо для увеличения поверхности рассеивания тепла, предотвращающего перегрев животного.

На переднем плане изображен слон, собирающийся сломать тонкий ствол дерева, расположенного справа. Один желтовато-белый бивень вставлен в его надлом. Животное слегка качнулось назад и влево для решающего рывка. Этот момент был выбран художником неслучайно: африканские слоны часто вырывают с корнями деревья и кустарники, что препятствует зарастанию саванны древесной растительностью. Так они формируют характерный для африканской саванны ландшафт.

Зал «Многообразие жизни на Земле». Комплекс «Саванна»

Украшение Дарвиновского музея, его гордость и визитная карточка - экспозиционный комплекс «Саванна». Взгляд зрителя сразу привлекают две монументальные фигуры - африканского слона-самца и индийской слонихи.

Африканский слон принадлежал Николаю II и жил в зверинце в Царском Селе. Накануне 1917 его было решено переправить в Москву, но осенью в дороге животное простудилось и умерло. Его шкура долгое время хранилась в Политехническом музее, а в 1927 была передана в Дарвиновский. Прошло десять лет с тех пор, как ее сняли, и весить она стала меньше, но сделалась твердой, как доска. Толщина шкуры была срезана с пяти до одного сантиметра. Потом приступили к следующему этапу - созданию каркаса. В. А. Ватагин нарисовал в зале силуэт трубящего слона в натуральную величину. Столяр музея соорудил деревянный каркас и подставку. Мышцы решили делать из соломы, ее ушло два воза. При изготовлении чучел не используется настоящий череп, а изготавливается его макет. Натуральные бивни слона очень тяжелы, поэтому создали деревянные. Далее моделировалась шкура на теле животного. Спустя пять месяцев упорного труда чучело было готово.

Индийская слониха Джин-дау входила в число шести индийских слонов, подаренных незадолго до 1917 бухарскому эмиру афганским. В годы революции животные остались без ухода и погибли, уцелела лишь Джин-дау, имя означает «прекрасная женщина». Во время Гражданской войны она перевозила пушки, потом жила в Бухаре, работала на благо города: корчевала деревья, трамбовала катком дороги. В 1924 ее перевезли в Московский зоопарк, где она прожила 12 лет и умерла в возрасте 54. Джин-дау была одним из самых крупных индийских слонов, весом около четырех тонн. На изготовление чучела у Ф. Е. Федулова ушло полгода. В 1937 в музее стало два слона. Порою А. Ф. Коте опасался, что слоны привлекают внимание публики в ущерб остальной экспозиции: «Прекрасно, мастерски монтированная нашим лучшим препаратором Ф. Е. Федуловым, наша слоновья пара, некогда при жизни так стремительно и бурно пролагавшая себе дорогу сквозь чащу тропического леса, ныне возрожденная посмертно в зале нашего музея, столь бурно отметает все препятствия, маршруты и методики, направленные к плановому, методическому усвоению залы. И входящего в наш нижний зал охватывает, прежде всего, „власть размеров“ наших двух гигантов».

, СССР

Подданство:

Российская империя Российская империя

Гражданство:

СССР СССР

Жанр: Стиль: Звания: Премии:

Государственная премия РСФСР имени И. Е. Репина ()

Василий Алексеевич Вата́гин (1883 - 1969) - русский и советский график и скульптор-анималист . Народный художник РСФСР (). Действительный член АХ СССР (). Лауреат Сталинской премии третьей степени (). Профессор Московского высшего художественно-промышленного училища (бывш. Строгановского) .

Биография

В. А. Ватагин родился 20 декабря 1883 (1 января ) года в Москве, в семье преподавателя гимназии. Художественное образование начал получать с 1898 года в студии Н. А. Мартынова , затем, уже учась на втором курсе естественного факультета Московского университета (с 1903) занимался два года в художественной школе К. Ф. Юона . Ещё студентом начал работать с М. А. Мензбиром , позднее подготовил таблицы для его зоогеографического атласа. Университет он закончил в 1907 году.

С 1908 года начал самостоятельно работать с различными скульптурными материалами - деревом, камнем, фаянсом, костью и др. Будучи в Берлине, под руководством известного немецкого графика Капштейна освоил технику литографии . В этой технике выполнены многие его произведения, в частности альбом «Индия», альбом «Рисунки» - по материалам зарисовок в Московском Зоопарке , серия кавказских пейзажей. Был членом Московского Товарищества Художников (с 1911 года) и Общества Русских Скульпторов.

В начале XX века много путешествовал по России, Европе, Азии.

В 1909 году состоялась его первая персональная художественная выставка в Москве.

Осенью 1913 года он обвенчался с дочерью художницы Антонины Леонардовны Ржевской - Антониной Николаевной . У них было две дочери: Ирина и Наталья.

Ватагин проявил себя и как иллюстратор, оформив большое количество книг, среди которых произведения Р. Киплинга , Д. Лондона , Л. Толстого , Э. Сетон-Томпсона . Также написал и проиллюстрировал свою собственную книгу «Изображение животного. Записки анималиста» (1957).

Среди учеников Ватагина - известные художники-анималисты Д. Горлов , Г. Никольский , В. Смирин , В. Трофимов .

Много лет художник был штатным сотрудником Дарвиновского музея, сотрудничал с Зоологическим музеем: создал множество панно и скульптур для оформления залов и музейных экспозиций. Работал Ватагин и в сфере садово-парковой скульптуры, в частности вместе с Д. Горловым оформил вход в Московский Зоопарк (1936 ; не сохранился, разобран при перестройке главного входа в 1964 году).

В период 1963-1969 годов преподавал на керамическом факультете МВХПУ (Строгановское училище), с 1964 года - в качестве профессора.

Наиболее известные работы

Произведения художника находятся в экспозициях многих музеев, в том числе Третьяковской галереи и Русского музея . Крупнейшим собранием анималистической живописи, графики и скульптуры художника обладает Государственный Дарвиновский музей.

• Обезьяний шкаф (1908-1909)
• Голова белого медведя (1911)
• Орел (1913)
• Тигр (1925-1926), бронза – Третьяковская галерея
• Кречет (1936)
• Семья бегемотов (1954)
• Кот-манул (1957), керамика - Русский музей
• Панда (1964)

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1952) - за скульптурные работы на анималистические темы
• Государственная премия РСФСР имени И. Е. Репина (1968) - за серию анималистических скульптур

Память

• Имя присвоено Детской художественной школе.

См. также

Напишите отзыв о статье "Ватагин, Василий Алексеевич"

Примечания

Источники

• Двести лет Академии художеств СССР. Каталог выставки . - Л.-М.: Искусство, 1958. - с.215.
• Ватагин В. Как лепить животных // Художник. 1962, № 5. С.53-56.
• Русские художники. Энциклопедический словарь. // Ю. Я. Герчук, И. А. Башинская, Т. Б. Вилинибахова и др. - СПб., «Азбука» - 2000. - ISBN 5-267-00064-7
• Ватагин В. А. Изображение животного. Записки анималиста. - М., «Сварог и К» - 1999. - ISBN 5-93070-013-3
• Ватагина И. В. // Журнал «Московский журнал. / Грубее А. А.. - М .: ГУП «Редакция журнала «Московский журнал», 2001. - № 5, май .

Ссылки

• (Проверено 9 апреля 2012)
• (Проверено 9 апреля 2012)
• (Проверено 9 апреля 2012)

Отрывок, характеризующий Ватагин, Василий Алексеевич

Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».

Москва, Детиздат, 1936. 12 с. с ил. Тираж 50000 экз. Цена 2 руб. В цв. издательской литографированной обложке.Oblong. Большая редкость!

Ватагин, Василий Алексеевич (1883/1884 - 1969) - русский и советский график и скульптор-анималист. Народный художник РСФСР (1964). Действительный член АХ СССР (1957). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1952). Профессор Московского высшего художественно-промышленного училища (бывш. Строгановского). В. А. Ватагин родился 20 декабря 1883 (1 января 1884 год)а в Москве, в семье преподавателя гимназии. Художественное образование начал получать с 1898 года в студии Н. А. Мартынова, затем, уже учась на втором курсе естественного факультета Московского университета занимался два года в художественной школе К. Ф. Юона. Еще студентом начал работать с М. А. Мензбиром, позднее подготовил таблицы для его зоогеографического атласа. Университет он закончил в 1907 году. С 1908 года начал самостоятельно работать с различными скульптурными материалами - деревом, камнем, фаянсом, костью и др. Будучи в Берлине, под руководством известного немецкого графика Капштейна освоил технику литографии. В этой технике выполнены многие его произведения, в частности альбом «Индия», альбом «Рисунки» - по материалам зарисовок в Московском Зоопарке, серия кавказских пейзажей. Был членом Московского Товарищества Художников (с 1911 года) и Общества Русских Скульпторов. В начале XX века много путешествовал по России, Европе, Азии. В 1909 году состоялась его первая персональная художественная выставка в Москве. Осенью 1913 года он обвенчался с дочерью художницы Антонины Леонардовны Ржевской - Антониной Николаевной. У них было две дочери: Ирина и Наталья. Ватагин проявил себя и как иллюстратор, оформив большое количество книг, среди которых произведения Р.Киплинга, Д.Лондона, Л.Толстого, Э.Сетон-Томпсона. Также написал и проиллюстрировал свою собственную книгу «Изображение животного. Записки анималиста» (1957). Много лет художник был штатным сотрудником Дарвиновского музея, сотрудничал с Зоологическим музеем: создал множество панно и скульптур для оформления залов и музейных экспозиций. Работал Ватагин и в сфере садово-парковой скульптуры, в частности оформил вход в Московский Зоопарк (1931–1932; не сохранился, разобран при перестройке 1980-х годов). В период 1963-1969 гг. преподавал на керамическом факультете МВХПУ (Строгановское училище), с 1964 года - в качестве профессора. Умер Василий Алексеевич 31 мая 1969 года в Москве, похоронен в городе Таруса Калужской области. Многие русские художники-анималисты, расцвет творчества которых пришёлся на 1920-30-е годы, часто вспоминали, что в детстве любимой книгой у них была «Жизнь животных» А.Брема. Об этом писал и Евгений Чарушин: «Я читал Брэма и чуть не плакал, как мне хотелось иметь тапира или жирафу. Ходил бы зверь, ел… А я бы смотрел…». И Алексей Комаров: «Я зарисовываю зверюшек и птичек, читаю Брема и сверяю рисунки Шпехта, Кунерта, Мютцеля с натурой и мечтаю когда-нибудь нарисовать и лучше и полнее всех птиц и зверей мира». И Василий Ватагин, восторгавшийся этими рисунками, ведь «лучших изображений животного» он «не видел и не мог себе представить». С одной стороны, такое внимание к книгам Брема вызвано было любовью к природе, рано проявившейся у всех этих художников. С другой - в дореволюционной России почти не было научно-популярных изданий по зоологии, предназначенных для подростков. А для детей дошкольного и младшего школьного возраста интересных, хорошо иллюстрированных познавательных книг о мире птиц и зверей вовсе не было. Может быть, желание восполнить то, чего они сами лишены были в детстве, и привело Чарушина, Комарова и Ватагина в детскую книгу.

Ватагин, Василий Алексеевич (1884, Москва - 1969, там же) - российский график, скульптор, один из лучших художников-анималистов XX века. Основоположник московской анималистической школы, народный художник РСФСР (1957), профессор (с 1965). Автор многочисленных книжных иллюстраций и станковых произведений. Василий Ватагин родился в Москве. Природа, животные, птицы интересовали его с детства, а любимым занятием было рисование. «Дома и в гостях, получив бумагу и карандаши, я мог рисовать часами не скучая. Рисовал я зверей и птиц и только экзотических». Уже ребёнком ему хотелось нарисовать животное точно. Для этого он «старательно срисовывал иллюстрации из зоологических учебников». Его мать была учительницей гимназии и, видя такое увлечение сына, приносила домой зоологические таблицы и атласы с изображениями животных, а рисунки к многотомному изданию Брема стали «идеалом» будущего художника. Он старательно рисовал - «по частям, как умел», - чучела животных, а с пятнадцатилетнего возраста ходил заниматься в студию художника-акварелиста Н.А. Мартынова. «Самым существенным в моём обучении было то, что впервые от Мартынова я услышал о необходимости рисовать с живой натуры». Мартынов помог Ватагину устроиться рисовать в Московский зоосад, где начинающий художник стал проводить всё свободное время. Несмотря на столь явное пристрастие к рисованию, по окончании гимназии молодой человек поступил на отделение естественных наук физико-математического факультета Московского Университета (1902-1907). Как он сам вспоминал, потому, «что в том кругу, где я вырос, считалось необходимым получение высшего университетского образования для всякого рода деятельности». Кроме того, Василий Алексеевич «не был уверен в своих художественных силах» и помыслить не мог о том, что он сможет стать профессиональным художником. Однако тяга к рисованию была столь велика, что, учась на втором курсе Университета, Ватагин стал посещать (1904-1906) студию художника К.Ф. Юона. Там он учился рисовать «человеческую фигуру», изучал разные техники рисования, теорию рисунка и живописи. Именно в эти годы перед Василием Алексеевичем встал вопрос, решению которого он посвятил всю жизнь. «Я уже самостоятельно рисовал цветные композиции птиц в натуральную величину (кречетов) на пейзаже как иллюстрации для зоологических работ профессора М.А. Мензбира. Я старался рисовать их как можно лучше и считал, что достигаю в рисунке впечатления живой птицы. Юон обычно хвалил мою свободу рисунка и особенно композиции. Но, когда я показал ему свои зоологические рисунки, он спросил: “А где же искусство?”». Этот вопрос - как нарисовать животное биологически точно и в то же время создать художественный образ - рано или поздно встаёт перед каждым художником-анималистом. Каждый ищет свой путь, свой способ совместить эти порой противоположные вещи, ведь если в художественной книге рисунки могут быть образными, эмоциональными, то в научном издании - напротив, животные должны быть нарисованы предельно точно и без лишних эмоций. Василий Алексеевич оказался меж двух огней. «Трудно было рисовать научную иллюстрацию и создавать художественный образ, исполняя эти столь разные задачи одной и той же рукой, проверяя теми же глазами. Невольно одно направление влияло на другое. Когда я переходил границу дозволенного в иллюстрации, профессор Мензбир говорил: “Что это вы мне здесь Художественный театр намазали?..” А когда я участвовал со своими рисунками на выставках, художники говорили: “Ватагин опять со своими наглядными пособиями явился”. На моих работах был гнёт зоологии». Ватагин мучительно искал свой путь, свой способ разрешения этого противоречия: художник боролся в нём с биологом, и в результате, постепенно формировался индивидуальный почерк мастера анималистической иллюстрации, который - и как художник, и как биолог - признавал в животном «собрата человека» и преклонялся перед миром природы с его «мощным проявлением красоты». В те годы и всю дальнейшую жизнь Ватагин много путешествовал по миру, по Западной Европе (1903-1913), ездил в Индию и на Цейлон, был на севере России, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Кавказе. Всюду его неизменно сопровождали альбом с красками и карандашами. Он изучал и рисовал животных и птиц в зоопарках и на воле. Писал многочисленные этюды, а в музеях мира тщательно зарисовывал произведения искусств, изображающие животных, учась у мастеров, живших в Древнем Египте, Месопотамии, Греции. Из этих поездок он привозил сотни рисунков, этюдов и - что не менее ценно для художника - новые впечатления, «освежающие душу». «Так, - писал художник, - весеннее солнце освежает застоявшийся воздух зимы. С каким подъёмом, обострённым вниманием, восторгом ловишь мимолётные образы! Глаз, отмечая окружающее, видит всё интересным и красивым, рука старается занести впечатления на бумагу с чувством особой ответственности и увлечения. Вот почему так свежи и непосредственны, проникнуты радостью восприятия красоты путевые зарисовки и этюды». Иногда по рисункам-впечатлениям от своих путешествий Ватагин создавал отдельные альбомы. Так, по материалам своего путешествия в Индию он издал альбом автолитографий (1922). Литографии Василий Алексеевич учился в Берлине в студии К. Капштейна (1910). В те годы владение литографией было крайне необходимым умением - большинство цветных иллюстраций в книжках делались именно в этой технике. «Мне нравился, - признавался художник, - самый процесс рисунка на камне, его приятный, тёплый цвет, предельная твёрдость его поверхности с налётом шероховатого «корешка», на котором так легко ложится жирный литографский карандаш. Я предпочитаю рисовать прямо на камне, избегая переводную бумагу (корнпапир). Выяснив на эскизе композицию, я выполняю на камне (часто по асфальту) главные контуры и пятна светотени, на которых держится композиция. Пользуясь оттиском с основного камня, на других камнях я делаю необходимые дополнения - усиливаю, где нужно, рисунок литографским карандашом или ввожу цвет заливкой литографской гуашью. Обычно я ограничиваюсь тремя камнями при одноцветной или четырьмя, пятью камнями при цветной литографии». Весь этот огромный запас впечатлений и наблюдений был нужен художнику и для работы над книжными иллюстрациями. До революции Ватагин работал преимущественно с научными изданиями. Одной из наиболее ярких работ того периода стали иллюстрации к «Зоогеографическому атласу» профессора М.А. Мензбира (М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1912). Для этого огромного альбома, напечатанного на хорошей, плотной бумаге, художник выполнил 30 «таблиц-рисунков», иллюстрирующих различные климатические зоны Земли с населяющими их животными. Все эти «довольно сложные композиции» художник рисовал на холстах сразу, без предварительных эскизов, используя многочисленные этюды из поездок и полагаясь лишь на зрительную память. Зря негодовал профессор Мензбир, ругая «намазанный Художественный театр». Академик К.А.Тимирязев, рецензировавший этот атлас, писал: «Главный успех художника, зависит, конечно, от подвижности его фигур: все они живут, бегут, крадутся, порхают, а рядом с этим, где нужно, не упущены самые тщательные подробности их бесконечного разнообразия одежды…». Вглядываясь в эти «таблицы-рисунки», погружаешься в необыкновенный мир, который можно рассматривать и рассматривать: в зелёном, влажном сумраке южного леса сидит на ветке роскошный павлин; вдалеке, на залитой солнцем поляне пасутся слоны; а если приглядеться, то можно заметить крадущегося в густых зарослях тигра… А вот другой мир: на фоне сине-розовых камней белый медведь ловит рыбу, а вокруг шумят, волнуются морские птицы… Или совсем иная картина: солнечная, золотисто-зелёная эфиопская саванна, где пасутся антилопы, отдыхают бегемоты и расхаживает важный марабу… Рисунки Ватагина удивительно передают не только зверей, но и колорит, настроение той или иной местности. «Стоит посмотреть животное в его родной стихии, - писал Ватагин, - страуса или антилопу, бегущих в степи, попугаев или обезьян в тропическом лесу, морских птиц на прибрежных скалах, верблюда в пустыне, волка или лося в наших лесах, рыб в прозрачной воде среди водорослей - перед нами возникает великолепный синтез, когда животное, растение, земля, вода и небо сливаются вместе и проявляется чудесная, единая живая природа». В 1920-х годах Ватагин обратился к детской книге. Для иллюстрирования он выбирал произведения о природе, о животных. Оформлял рассказы Э.Сетона-Томпсона «Кутенейский баран» (1923), «Джонни-медвежонок» (1926), «Спрингфильдская лисица» (1927), произведения И.С. Тургенева (1926), Дж.Лондона (1926), Л.Н.Толстого (1933, 1940), В.В. Бианки. Но если для Евгения Чарушина важно было передать эмоции, настроение конкретного зверя, то Ватагин создавал скорее обобщённый образ животного, выделяя и усиливая его наиболее характерные черты. Для него был важен не умиляющий зрителя образ симпатичного «зверика», а физический образ зверя, его окраска, строение, форма, не скрытые за эффектными штрихами или пушистостью. Как и Алексей Комаров, Ватагин сотрудничал с издательством Г.Ф. Мириманова, выпускавшим большое количество познавательных книг о животных. Работая в издательстве, художники «поделили» фауну: Комаров больше любил рисовать русских животных, Ватагин - экзотических. «Звери красивые» (1929), «Звери и птицы самые странные» (1928), «Звери самые большие» (1927), «Звери самые маленькие» (1927), «Обезьяны» (1927), «Птицы» (1927) - вот далеко не полный список книг, проиллюстрированных художником. По воспоминаниям Комарова, издатель платил им мало, но в те голодные годы художники соглашались работать даже за небольшие деньги. «Ватагин, конечно, согласился на самую нищенскую оплату. Я слышал от художников, что бывали случаи, когда он отказывался от хорошего гонорара, говорил, что это слишком дорого и он может работать за более скромную плату», - вспоминал недовольный ситуацией Комаров. Но, возможно, такой альтруизм Ватагина был вызван простым желанием работать, рисовать детские книги, донести до ребёнка всё то богатство опыта, все те яркие, необычные впечатления и образы, которыми он владел. В 1924 году Василий Алексеевич выпустил книжку-картинку «Кто нас возит». Для рассказа о том, на каких животных человек перемещается по миру, Ватагин избрал формат, вытянутый по горизонтали. Таким образом, разворот книги превратился в длинную дорогу, по которой двигались звери и их хозяева: неторопливые зебу тянут арбу, сочные сиреневые тени ложатся под их ногами на красную землю… по огненно-красной африканской пустыне стремительно скачет араб на одногорбом верблюде… сквозь палящий зной едет индус верхом на сказочном слоне, переливающемся сиреневыми, розовыми оттенками, покрытом роскошным алым ковром с жёлтой бахромой… на фоне золотого неба с силуэтом мечети едет на ослике узбек со своей семьёй… Цвет формирует пространство, а контраст между цветами - тёмными и светлыми, тёплыми и холодными - выстраивает предметы, задаёт ритм движения животных.

В 1926 году Ватагин делает «Азбуку в картинках», помещая в неё яркие, точные изображения животных, соответствующие разным буквам алфавита. Воспоминания об Индии воскресают в колорите книги «Слон Вамбо» (1927), а многочисленные наброски из московского зоопарка ложатся в основу книг «Московский зоосад» (1927) и «Мой зоосад» (1936). «Ещё 12 лет назад, - писал в 1977 году В. Есаулов, - среди пушистой зелени смешных теремков-павильонов Московского зоопарка можно было встретить узкоглазого пожилого человека в яркой тюбетейке - художника Василия Алексеевича Ватагина. Он либо спокойно всматривался в обитателей клеток, либо так же спокойно рисовал, пристроившись поудобнее». Казалось бы, всех этих зверей Ватагин изучил давным-давно, однако он постоянно искал нечто новое, незамеченное раньше: «Продолжая и в настоящее время зарисовки в Московском зоопарке, - писал он, - я постоянно нахожу новые, незнакомые черты, новые выражения характера и индивидуальности животного». Для большинства своих книг, адресованных маленьким читателям, Василий Алексеевич выбирал яркие цвета, собирая рисунок не из отдельных, разрозненных штрихов, а из плотных цветовых масс, как, например, в книге «Дикие звери» (1928). Он активно выстраивал, лепил форму предметов при помощи света и тени. Такой подход к изображению как к скульптурной, объёмной форме не случаен. Ещё в 1909 году Ватагин увлёкся скульптурой, создал рельефы «Кондор», «Обезьяна», «Бизон», где было заметно некоторое влияние древнеегипетского искусства. Но чем больше художник постигал искусство скульптуры, тем самобытнее и выразительнее становились его работы. При биологической точности его скульптур Ватагин создавал яркий, живой образ зверя. Он мастерски владел различными материалами: резал камень (скульптуры из мрамора «Удав», 1911; «Тапир», 1912), дерево («Сидящая обезьяна», 1912; «Орёл», 1913; «Рысь», 1918; «Кенгуру», 1921; «Пантеры», 1923; «Гепард», 1963), работал с металлом («Кабан», 1921; «Семья бегемотов», 1954; «Идущий зубр», 1955), керамикой («Кречет», 1936; «Панда», 1964). Но в какой бы технике ни были выполнены его скульптуры, они всегда выразительны и пластичны. Его деревянные «Моржи» (1909), «Пингвин с птенцом» (1960) и бронзовый «Тигр» (1925-26) находятся в Третьяковской галерее, а керамический «Кот-манул» (1957) - в Русском музее. Занимался Василий Алексеевич и парковой скульптурой. В 1931-1932 гг. он оформил вход на новую территорию Московского зоопарка. В 1935 году вылепил (за 12 дней!) три фигуры львов для одного из крымских санаториев. Самой же знаменитой детской книгой Ватагина является «Маугли» из «Книги Джунглей» Редьярда Киплинга. Этой книгой художник увлёкся ещё в детстве, мечтая когда-нибудь её проиллюстрировать. Во время поездки в Индию художник рассчитывал получить там «соответствующие впечатления», необходимые для создания иллюстраций. В 1914 году книгу собиралось выпустить издательство Кнебеля, но помешала мировая война. Только в 1922 году первый вариант иллюстраций был напечатан в Государственном издательстве. Уже для первого варианта книги Ватагин сделал около двухсот эскизов композиций ключевых сцен. Рисовал с натуры не только животных, но и детей. «Я сделал наброски с натуры, пользуясь услугами детей различных возрастов, в позах, соответствующих эскизам. Я встретил мальчика с индусским характером лица и удивительно богатой мимикой. Он легко принимал любые, соответствующие моим просьбам выражения - гнева или ярости, радости или горя, нежности и ласки…». В течение тридцати лет художник обращался к «Маугли» шесть раз. Если в первое российское издание вошло около ста рисунков, выполненных в технике автолитографии, то для украинского издания художник сделал новые рисунки, а чуть позднее нарисовал пером иллюстрации для уменьшенного библиотечного издания. В годы эвакуации (1941-1944) он создал ещё одну серию рисунков, улучшая и дорабатывая старые композиции, ища новое решение (книга вышла в 1947 году). Но работа не отпускала его. В 1950-е годы художник снова переделал рисунки. Если в первых его иллюстрациях фона почти не было, то теперь герои книги действовали среди дикой природы. Фигуры зверей и Маугли были проработаны более детально и подробно, чем раньше (книга с этими рисунками вышла в 1955 году, с несколько иными - в 1956-м на Украине). Помимо работы над детскими книгами, Ватагин всю жизнь занимался научной иллюстрацией. Он оформлял учебники, путеводители по зоосадам, зоологические таблицы. Создал более четырёхсот живописных панно и около ста скульптурных групп для Дарвиновского и Зоологического музеев. Преподавал во Вхутемасе (1921), Московском высшем художественно-промышленном училище (1963-69). «С глубоким чувством изумления, уважения и любви смотрю я на мир животных», - писал Ватагин. Свои знания и опыт в работе над анималистической иллюстрацией и скульптурой художник обобщил в автобиографической книге «Изображение животного: Записки анималиста» (1957). В ней он признался: «Теперь, оглядываясь на пройденный путь, я вижу себя всегда в работе: за рисунком, над скульптурой, за живописью. Я принадлежу к числу тех художников, которые достигают чего-то в искусстве путём упорного, напряжённого постоянства».Творческое наследие Василия Ватагина огромно, и неслучайно многие художники-анималисты именно его считают своим Учителем. Автор статьи: Дарья Герасимова.