Повесть о недюжинном русском характере и губительных последствиях необузданной страсти, первая история женщины - серийной убийцы в русской литературе.
комментарии: Варвара Бабицкая
О чём эта книга?
Скучающая молодая купчиха Катерина Измайлова, чья буйная натура не находит себе применения в тихих пустых комнатах купеческого дома, заводит роман со смазливым приказчиком Сергеем и ради этой любви с удивительным хладнокровием совершает ужасные преступления. Назвав «Леди Макбет…» очерком, Лесков как бы отказывается от вымысла ради правды жизни, создаёт иллюзию документальности. На самом деле «Леди Макбет Мценского уезда» — больше, чем зарисовка из жизни: это остросюжетная новелла, трагедия, антропологическое исследование и бытовая повесть, пропитанная комизмом.
Николай Лесков. 1864 год
Когда она написана?
Авторская датировка — «Ноября 26. Киев». Лесков работал над «Леди Макбет…» осенью 1864 года, гостя у брата в квартире при Киевском университете: писал по ночам, запираясь в комнате студенческого карцера. Позднее он вспоминал: «А я вот, когда писал свою «Леди Макбет», то под влиянием взвинченных нервов и одиночества чуть не доходил до бреда. Мне становилось временами невыносимо жутко, волос поднимался дыбом, я застывал при малейшем шорохе, который производил сам движением ноги или поворотом шеи. Это были тяжёлые минуты, которых мне не забыть никогда. С тех пор избегаю описания таких ужасов» 1 Как работал Лесков над «Леди Макбет Мценского уезда». Сб. статей к постановке оперы «Леди Макбет Мценского уезда» Ленинградским государственным академическим Малым театром. Л., 1934. .
Предполагалось, что «Леди Макбет…» положит начало целой серии очерков «исключительно одних типических женских характеров нашей (окской и частию волжской) местности»; всего таких очерков о представительницах разных сословий Лесков предполагал написать двенадцать 2 — «каждый в объёме от одного до двух листов, восемь из народного и купеческого быта и четыре из дворянского. За «Леди Макбет» (купеческого) идет «Грациэлла» (дворянка), потом «Майорша Поливодова» (старосветская помещица), потом «Февронья Роховна» (крестьянская раскольница) и «Бабушка Блошка» (повитуха)». Но цикл этот так и не был воплощён.
В мрачном колорите повести отразилось тяжёлое душевное состояние Лескова, в это время практически подвергнутого литературному остракизму.
28 мая 1862 года в центре Петербурга вспыхнули пожары на Апраксином и Щукином дворах, горели рынки. В обстановке паники молва винила в поджогах студентов-нигилистов. Лесков выступил в «Северной пчеле» с передовицей, где призывал полицию провести тщательное расследование и назвать виновников, чтобы пресечь слухи. Прогрессивная общественность восприняла этот текст как прямой донос; разразился скандал, и «Северная пчела» Проправительственная газета, издававшаяся в Петербурге с 1825 по 1864 год. Основана Фаддеем Булгариным. Поначалу газета придерживалась демократических взглядов (в ней печатались произведения Александра Пушкина и Кондратия Рылеева), но после восстания декабристов резко изменила политический курс: вела борьбу с прогрессивными журналами вроде «Современника» и «Отечественных записок», публиковала доносы. Почти во всех разделах газеты писал сам Булгарин. В 1860-е новый издатель «Северной пчелы» Павел Усов пытался сделать газету более либеральной, но вынужден был закрыть издание из-за малого количества подписчиков. отправила неудачного корреспондента в длительную заграничную командировку: Литва, австрийская Польша, Чехия, Париж. В этом полуизгнании раздражённый Лесков пишет роман «Некуда», злую карикатуру на нигилистов, и по возвращении в 1864 году печатает его в «Библиотеке для чтения» Первый многотиражный журнал в России, издавался ежемесячно с 1834 по 1865 год в Петербурге. Издателем журнала был книготорговец Александр Смирдин, редактором — писатель Осип Сенковский. «Библиотека» была рассчитана в основном на провинциального читателя, в столице её критиковали за охранительство и поверхностность суждений. К концу 1840-х годов популярность журнала начала падать. В 1856 году на место Сенковского позвали критика Александра Дружинина, который проработал в журнале четыре года. под псевдонимом М. Стебницкий, тем самым радикально ухудшив свою только формирующуюся литературную репутацию: «Некуда» — вина моей скромной известности и бездны самых тяжких для меня оскорблений. Противники мои писали и до сих пор готовы повторять, что роман этот сочинён по заказу III Отделения Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии — полицейский департамент, занимавшийся политическими делами. Был создан в 1826 году, после восстания декабристов, возглавил его Александр Бенкендорф. В 1880 году III Отделение было упразднено, а дела ведомства переданы в Департамент полиции, образованный при Министерстве внутренних дел. ».
Как она написана?
Как остросюжетная новелла. Густота действия, закрученный сюжет, где громоздятся трупы и в каждой главе новый поворот, не дающий читателю передышки, станет патентованным лесковским приёмом, из-за которого в глазах многих критиков, ценивших в художественной прозе идеи и тенденции, Лесков долгое время оставался вульгарным «анекдотистом». «Леди Макбет…» выглядит почти как комикс или, если без анахронизмов, как лубок — на эту традицию Лесков опирался сознательно.
В «Леди Макбет…» ещё не бросается в глаза та «чрезмерность», вычурность, «языковое юродство», в котором современная Лескову критика упрекала его в связи с и «Левшой». Иначе говоря, знаменитый лесковский сказ в раннем очерке не очень проявлен, зато видны его корни.
«Леди Макбет Мценского уезда» в наших сегодняшних представлениях — повесть, но авторское жанровое определение — очерк. Очерками называли в то время и художественные вещи, но слово это неразрывно связано в сознании читателя XIX века с определением «физиологический», с публицистикой, журналистикой, нон-фикшн. Лесков настаивал на том, что знает народ не понаслышке, как литераторы-демократы, а близко и в лицо и показывает его, каков он есть. Из этой авторской установки вырастает и знаменитый лесковский сказ — по определению Бориса Эйхенбаума 3 Эйхенбаум Б. М. Лесков и современная проза // Эйхенбаум Б. М. О литературе: Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. , «такая форма повествовательной прозы, которая в своей лексике, синтаксисе и подборе интонаций обнаруживает установку на устную речь рассказчика». Отсюда — живая и разная, в зависимости от сословия и психологии, речь героев. Собственная авторская интонация бесстрастна, Лесков пишет отчёт о криминальных событиях, не давая моральных оценок — разве что позволяя себе ироническую ремарку или давая волю лиризму в поэтической любовной сцене. «Это очень сильное исследование преступной страсти женщины и весёлого цинического бессердечия её любовника. Холодный беспощадный свет льётся на всё происходящее и обо всём рассказано с крепкой «натуралистической» объективностью» 4 Мирский Д. С. Лесков // Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времён до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992. .
Что на неё повлияло?
Прежде всего — собственно «Макбет»: Лесков определённо знал пьесу Шекспира — четырёхтомное «Полное собрание драматических произведений…» Шекспира, изданное в 1865-1868 годах Николаем Гербелем и Николаем Некрасовым, до сих пор хранится в библиотеке Лескова в Орле; пьесы, включая «Макбета», испещрены множеством лесковских помет 5 Афонин Л. Н. Книги из библиотеки Лескова в Государственном музее И. С. Тургенева // Литературное наследство. Том 87. М.: Наука, 1977. . И хотя «Леди Макбет Мценского уезда» была написана за год до выхода первого тома этого издания, «Макбет» в русском переводе Андрея Кронеберга был опубликован в 1846 году — этот перевод был широко известен.
Купеческий быт был хорошо знаком Лескову в силу его смешанного происхождения: отец его был скромным чиновником, получившим личное дворянство по чину, мать — из богатой помещичьей семьи, дед по отцу был священником, бабка по матери — из купцов. Как писал его ранний биограф: «Он с раннего детства находился под влиянием всех этих четырёх сословий, а в лице дворовых людей и нянек ещё под сильным влиянием пятого, крестьянского сословия: его няня была московская солдатка, нянькою его брата, рассказами которой он заслушивался, — крепостная» 6 Сементковский Р. Николай Семёнович Лесков. Полн. собр. соч., 2-е изд. В 12 т. Т. I. СПб.: Издание А. Ф. Маркса, 1897. С. IX-X. . Как полагал Максим Горький, «Лесков — это писатель с самыми глубокими корнями в народе, он совершенно нетронут какими-либо иностранными влияниями» 7 Гебель В. А. Н. С. Лесков. В творческой лаборатории. М.: Советский писатель, 1945. .
В художественном отношении Лесков, заставляющий героев разговаривать народным и только им свойственным языком, несомненно, учился у Гоголя. Сам Лесков о своих литературных симпатиях говорил: «Когда мне привелось впервые прочесть «Записки охотника» И. С. Тургенева, я весь задрожал от правды представлений и сразу понял: что называется искусством. Всё же прочее, кроме ещё одного Островского, — мне казалось деланным и неверным».
Интересом к лубку, к фольклору, к анекдоту и всякого рода мистике, сказавшимся в «Леди Макбет…», писатель обязан 8 Гебель В. А. Н. С. Лесков. В творческой лаборатории. М.: Советский писатель, 1945. также менее знаменитым теперь беллетристам — этнографам, филологам и славянофилам: Николаю Николай Васильевич Успенский (1837-1889) — писатель, двоюродный брат писателя Глеба Успенского. Работал в журнале «Современник», дружил с Некрасовым и Чернышевским, разделял революционно-демократические взгляды. После конфликта с редакцией «Современника» и ухода из журнала работал учителем, время от времени печатал свои рассказы и повести в «Отечественных записках» и «Вестнике Европы». После смерти жены Успенский бродяжничал, выступал с уличными концертами, много выпивал и в итоге закончил жизнь самоубийством. и Глебу Успенским Глеб Иванович Успенский (1843-1902) — писатель. Печатался в педагогическом журнале Толстого «Ясная Поляна», «Современнике», большую часть карьеры проработал в «Отечественных записках». Был автором очерков о городской бедноте, рабочих, крестьянах, в частности очерков «Нравы Растеряевой улицы» и цикла повестей «Разорение». В 1870-х уехал за границу, где сблизился с народниками. Под конец жизни Успенский страдал нервными расстройствами, последние десять лет провёл в больнице для душевнобольных. , Александру Вельтману Александр Фомич Вельтман (1800-1870) — писатель, лингвист, археолог. Двенадцать лет служил в Бессарабии, был военным топографом, участвовал в Русско-турецкой войне 1828 года. После отставки занялся литературой — Вельтман одним из первых начал использовать в романах приём путешествия во времени. Изучал древнерусскую литературу, перевёл «Слово о полку Игореве». Последние годы жизни служил директором Оружейной палаты Московского Кремля. , Владимиру Далю Владимир Иванович Даль (1801-1872) — писатель, этнограф. Служил военным врачом, чиновником особых поручений у генерал-губернатора Оренбургского края, участвовал в Хивинском походе 1839 года. С 1840-х годов занимался литературой и этнографией — выпускал сборники рассказов, пословиц. Большую часть жизни работал над «Толковым словарем живого великорусского языка», за который был удостоен Ломоносовской премии и звания академика. , Мельникову-Печерскому Павел Иванович Мельников (псевдоним — Печерский; 1818-1883) — писатель, этнограф. Служил учителем истории в Нижнем Новгороде. В начале 1840-х годов сдружился с Владимиром Далем, поступил на службу в Министерство внутренних дел. Мельников считался одним из главных специалистов по старообрядчеству, печатал в журналах «Письма о расколе», в которых выступал за предоставление раскольникам полных прав. Автор книг «В лесах» и «На горах», романов о жизни заволжского старообрядческого купечества. .
В отличие от Катерины Измайловой, не читавшей патериков, Лесков постоянно опирался на житийную и святоотеческую литературу. Наконец, первые свои очерки он писал под свежим впечатлением от службы в уголовной палате и от журналистских расследований.
Лубок «Кот Казанской, ум астраханской, разум сибирской…» Россия, XVIII век
Лубок «Пряди, моя пряха». Россия, около 1850 года
Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images
В № 1 «Эпохи» — журнала братьев Достоевских — за 1865 год. Окончательное название очерк получил только в издании 1867 года «Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого», для которого журнальная версия была сильно переработана. За очерк Лесков попросил с Достоевского 65 рублей за лист и «каждого очерка по сто сброшюрованных оттисков» (авторских экземпляров), однако гонорар так и не получил, хотя не раз напоминал об этом издателю. В результате Достоевский выдал Лескову вексель, который бедствующий писатель, однако, так и не представил к получению из деликатности, зная, что Достоевский и сам оказался в тяжёлых материальных обстоятельствах.
Фёдор Достоевский. 1872 год. Фотография Вильгельма Лауфферта. Повесть Лескова впервые была опубликована в «Эпохе», журнале братьев Достоевских
Журнал «Эпоха» за февраль 1865 года
Михаил Достоевский. 1860-е годы.
Как её приняли?
К моменту выхода «Леди Макбет…» Лесков был фактически объявлен персоной нон-грата в русской литературе из-за романа «Некуда». Почти одновременно с очерком Лескова в «Русском слове» Ежемесячный журнал, издававшийся с 1859 по 1866 год в Петербурге. Основан графом Григорием Кушелёвым-Безбородко. С приходом в «Русское слово» редактора Григория Благосветлова и критика Дмитрий Писарева умеренно-либеральный литературный журнал превратился в радикальное общественно-политическое издание. Популярностью журнал во многом был обязан хлёстким статьям Писарева. «Русское слово» было закрыто одновременно с «Современником», после покушения Каракозова на Александра II. появилась статья Дмитрия Писарева «Прогулка по садам российской словесности» — из камеры Петропавловской крепости революционный критик гневно вопрошал: «1) Найдётся ли теперь в России — кроме «Русского вестника» — хоть один журнал, который осмелился бы напечатать на своих страницах что-нибудь выходящее из-под пера г. Стебницкого и подписанное его фамилиею? 2) Найдётся ли в России хоть один честный писатель, который будет настолько неосторожен и равнодушен к своей репутации, что согласится работать в журнале, украшающем себя повестями и романами г. Стебницкого?» 9 Писарев Д. И. Прогулка по садам российской словесности // Писарев Д. И. Литературная критика в 3 томах. Т. 2. Статьи 1864-1865 годов. Л.: Худож. лит., 1981.
Демократическая критика 1860-х годов в принципе отказывалась оценивать творчество Лескова с художественной точки зрения. Рецензий на «Леди Макбет…» не появилось ни в 1865 году, когда вышел журнал, ни в 1867-м, когда очерк был перепечатан в сборнике «Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого», ни в 1873-м, когда это издание было повторено. Ни в 1890-е годы, незадолго до смерти писателя, когда его «Полное собрание сочинений» в 12 томах вышло в издательстве Алексея Суворина и принесло Лескову запоздалое признание читателей. Ни в 1900-е, когда очерк был издан Адольфом Марксом Адольф Фёдорович Маркс (1838-1904) — книгоиздатель. В возрасте 21 года переехал из Польши в Россию, поначалу преподавал иностранные языки, служил письмоводителем. В 1870 году основал массовый еженедельный журнал «Нива», а в 1896 году — собственную типографию, где, помимо прочего, выпускал собрания русской и зарубежной классики. После смерти Маркса издательство превратилось в акционерное общество, большую часть акций которого купил издатель Иван Сытин. в приложении к «Ниве» Массовый еженедельный журнал, выпускавшийся с 1869 по 1918 год в петербургском издательстве Адольфа Маркса. Журнал был ориентирован на семейное чтение. С 1894 года к «Ниве» начали выходить бесплатные приложения, среди которых издавались собрания русских и зарубежных писателей. Благодаря низкой цене на подписку и качественному содержанию издание приобрело большой успех у читателей — в 1894 году годовой тираж «Нивы» достигал 170 тысяч экземпляров. . Единственный критический отклик встречается в разгромной статье Салтыкова-Щедрина о «Повестях М. Стебницкого», и звучит он так: «…В повести «Леди Макбет Мценского уезда» автор рассказывает об одной бабе — Фионе и говорит, что она никогда не отказывала ни одному мужчине, и затем прибавляет: «Такие женщины очень высоко ценятся в разбойничьих шайках, в арестантских партиях и социально-демократических коммунах». Все эти дополнения о революционерах, отрывающих всем носы, о бабе Фионе и о нигилистах-чиновниках без всякой связи рассеяны там и сям в книге г. Стебницкого и служат только доказательством того, что у автора время от времени бывают какого-то особого рода припадки…» 10 Салтыков-Щедрин М. Е. Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 9. М.: Худож. лит., 1970.
«Леди Макбет Мценского уезда». Режиссёр Роман Балаян. 1989 год
Борис Кустодиев. Иллюстрация к «Леди Макбет Мценского уезда». 1923 год
«Леди Макбет Мценского уезда» со временем не только была оценена по достоинству, но и сделалась одним из самых знаменитых лесковских произведений, наравне с «Левшой» и «Очарованным странником», — как в России, так и на Западе. Возвращение к читателю «Леди Макбет…» началось с брошюры, которую в 1928 году тридцатитысячным тиражом выпустила типография «Красный пролетарий» в серии «Дешёвая библиотека классиков»; в предисловии история Катерины Измайловой трактовалась как «отчаянный протест сильной женской личности против душной тюрьмы русского купеческого дома». В 1930 году ленинградское Издательство писателей Издательство, основанное по инициативе ленинградских писателей в 1927 году. Выпускало книги Константина Федина, Мариэтты Шагинян, Всеволода Иванова, Михаила Кольцова, Бориса Эйхенбаума. В 1934 году издательство объединилось с Московским товариществом писателей, на этой базе возникло издательство «Советский писатель». выпускает «Леди Макбет Мценского уезда» с иллюстрациями Бориса Кустодиева (уже к тому времени покойного). После этого «Леди Макбет…» переиздаётся в СССР непрерывно.
Впрочем, отметим, что Кустодиев создавал свои иллюстрации ещё в 1922-1923 годах; были у Катерины Измайловой в 1920-х и другие поклонники. Так, в 1927 году поэт-конструктивист Николай Ушаков Николай Петрович Ушаков (1899-1973) — поэт, писатель, переводчик. Большую часть жизни провёл в Киеве, писал стихи, фельетоны, киносценарии, статьи о литературе. Получил известность благодаря поэтическому сборнику «Весна республики», опубликованному в 1927 году. Переводил на русский произведения украинских поэтов и писателей — Ивана Франко, Леси Украинки, Михаила Коцюбинского. написал стихотворение «Леди Макбет», кровавую историю лесничихи с эпиграфом из Лескова, которое нельзя не процитировать:
Вы живая, без сомненья,
но зачем вас привели
в сонное нагроможденье
страхов,
тени,
мебели?
А также финал:
То не бор в воротах,
леди, —
не хочу таиться я, —
то за нами,
леди,
едет
конная милиция.
В 1930 году, прочитав переизданный в Ленинграде лесковский очерк и особенно вдохновившись кустодиевскими иллюстрациями, Дмитрий Шостакович решил написать оперу на сюжет «Леди Макбет…». После премьеры в 1934 году опера с бурным успехом шла не только в СССР (впрочем, её сняли с репертуара в январе 1936 года, когда вышла знаменитая статья в «Правде» — «Сумбур вместо музыки»), но и в США и Европе, обеспечив долгую популярность лесковской героини на Западе. Первый перевод очерка — немецкий — вышел в 1921 году в Мюнхене; к 1970-м «Леди Макбет…» была переведена уже на все главные мировые языки.
Первой, не сохранившейся экранизацией очерка был немой фильм режиссёра Александра Аркатова «Катерина-душегубка» (1916). За ней последовали среди прочих «Сибирская леди Макбет» (1962) Анджея Вайды, «Леди Макбет Мценского уезда» (1989) Романа Балаяна с Натальей Андрейченко и Александром Абдуловым в главных ролях, «Подмосковные вечера» Валерия Тодоровского (1994), перенёсшего действие в современность, и британский фильм «Леди Макбет» (2016), где режиссёр Уильям Олройд пересадил лесковский сюжет на викторианскую почву.
Литературное влияние «Леди Макбет…» трудно отделить от лесковской линии в русской прозе в целом, но, например, неожиданный её след исследователь обнаружил в набоковской «Лолите», где, по его мысли, отзывается любовная сцена в саду под цветущей яблоней: «Сетка теней и зайчиков, смазывающая реальность, там явно от «Леди Макбет…» 11 , и это куда существеннее, чем напрашивающаяся сама собой аналогия Сонетка — нимфетка».
Леди Макбет. Режиссёр Уильям Олдройд. 2016 год
«Катерина Измайлова». Режиссёр Михаил Шапиро. 1966 год
«Леди Макбет Мценского уезда». Режиссёр Роман Балаян. 1989 год
«Подмосковные вечера». Режиссёр Валерий Тодоровский. 1994 год
Основан ли очерк «Леди Макбет Мценского уезда» на реальных событиях?
Скорее на наблюдениях над реальной жизнью, которыми Лесков был обязан своей необычной для литератора пёстрой карьере. Осиротев в 18 лет, Лесков вынужден был сам зарабатывать на жизнь и с тех пор служил в Орловской уголовной палате, в рекрутском отделе Киевской казённой палаты, в канцелярии киевского генерал-губернатора, в частном пароходстве, в управлении имениями, в министерствах народного просвещения и государственных имуществ. Работая в коммерческой фирме своего родственника, обрусевшего англичанина Александра Шкотта, Лесков объездил по делам чуть ли не всю европейскую часть России. «Этому делу, — говорил писатель, — обязан я литературным творчеством. Здесь я получил весь запас знания народа и страны». Статистических, экономических, житейских наблюдений, накопленных в те годы, хватило потом на десятилетия литературного осмысления. Началом своей литературной деятельности сам писатель называл «Очерки винокуренной промышленности (Пензенская губерния)», вышедшие в 1861-м в «Отечественных записках» Литературный журнал, издававшийся в Петербурге с 1818 по 1884 год. Основан писателем Павлом Свиньиным. В 1839 году журнал перешёл Андрею Краевскому, а критический отдел возглавил Виссарион Белинский. В «Отечественных записках» печатались Лермонтов, Герцен, Тургенев, Соллогуб. После ухода части сотрудников в «Современник» Краевский в 1868 году передал журнал Некрасову. После смерти последнего издание возглавил Салтыков-Щедрин. В 1860-е в нём публиковались Лесков, Гаршин, Мамин-Сибиряк. Журнал был закрыт по распоряжению главного цензора и бывшего сотрудника издания Евгения Феоктистова. .
Прямого прототипа у Катерины Измайловой не было, однако сохранилось детское воспоминание Лескова, которое могло подсказать ему сюжет: «Раз одному соседу старику, который зажился за семьдесят годов и пошёл в летний день отдохнуть под куст чёрной смородины, нетерпеливая невестка влила в ухо кипящий сургуч… Я помню, как его хоронили… Ухо у него отвалилось… Потом её на Ильинке (на площади) «палач терзал». Она была молодая, и все удивлялись, какая она белая…» 12 Лесков А. Н. Жизнь Николая Лескова: По его личным, семейным и несемейным записям и памятям: В 2 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1984. С. 474. — след этого впечатления можно увидеть в описании «обнажённой белой спины Катерины Львовны» во время экзекуции.
Другой возможный источник вдохновения можно усмотреть в гораздо более позднем письме Лескова, где речь идёт о сюжете рассказа Алексея Суворина Алексей Сергеевич Суворин (1834-1912) — писатель, драматург, издатель. Приобрёл известность благодаря воскресным фельетонам, публиковавшимся в «Санкт-Петербургских ведомостях». В 1876 году купил газету «Новое время», вскоре основал свой книжный магазин и типографию, в которой издавал справочники «Русский календарь», «Вся Россия», серию книг «Дешёвая библиотека». Среди известных драм Суворина — «Татьяна Репина», «Медея», «Дмитрий Самозванец и царевна Ксения». «Трагедия из-за пустяков»: помещица, невольно совершив преступление, вынуждена сделаться любовницей лакея — своего соучастника, который её шантажирует. Лесков, хваля рассказ, прибавляет, что его можно было бы улучшить: «Она могла в трёх строках рассказать, как она в первый раз отдалась лакею… <…> У неё явилось что-нибудь вроде не бывшей ранее страсти к духам… она всё обтирала руки (как леди Макбет), чтобы от неё не пахло его противным прикосновением. <…> В Орловской губернии было нечто в этом роде. Дама попалась в руки своего кучера и дошла до сумасшествия, всё обтираясь духами, чтобы от неё «конским потом не пахло». <…> Лакей у Суворина недостаточно чувствуется читателем, — его тирания над жертвою почти не представляется, и потому к этой женщине нет того сострадания, которое автор непременно должен был постараться вызвать…» 13 . В этом письме 1885 года трудно не услышать отзвук собственного лесковского очерка, а случай, произошедший в Орле, он должен был знать с юности.
Мценск. Начало XX века
Что в Катерине Львовне от леди Макбет?
«Иной раз в наших местах задаются такие характеры, что как бы много лет ни прошло со встречи с ними, о некоторых из них никогда не вспомнишь без душевного трепета» — так начинает Лесков повесть о купеческой жене Катерине Львовне Измайловой, которую «наши дворяне, с чьего-то лёгкого слова, стали звать… леди Макбет Мценского уезда ». Это прозвище, давшее название очерку, звучит как оксюморон — ироническое звучание ещё подчёркивает автор, приписывая выражение не себе, а впечатлительной публике. Тут надо заметить, что шекспировские имена именно в ироническом контексте вообще имели хождение: была, например, оперетка-водевиль Дмитрия Ленского «Гамлет Сидорович и Офелия Кузминишна» (1873), пародийный водевиль Петра Каратыгина «Отелло на Песках, или Петербургский араб» (1847) и рассказ Ивана Тургенева «Гамлет Щигровского уезда» (1849).
Но несмотря на авторскую насмешку, постоянно прорывающуюся в очерке, к концу его сравнение уездной купчихи с древней шотландской королевой доказывает свою серьёзность, правомерность и даже оставляет читателя в сомнении — кто из двоих ужаснее.
Считается, что идею сюжета мог подать Лескову случай из времён его детства в Орле, где молодая купчиха убила свёкра, влив ему, спящему в саду, в ухо расплавленный сургуч. Как замечает Майя Кучерская 14 Кучерская М. А. О некоторых особенностях архитектоники очерка Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» // Международный научный сборник «Лесковиана. Творчество Н. С. Лескова». Т. 2. Орел: (б.и.), 2009. , этот экзотический способ убийства «напоминает сцену убийства отца Гамлета из пьесы Шекспира, и, возможно, именно эта деталь подтолкнула Лескова к мысли сопоставить свою героиню с леди Макбет Шекспира, указать на то, что и в Мценском уезде могут разыграться вполне шекспировские страсти».
Опять та же скука русская, скука купеческого дома, от которой весело, говорят, даже удавиться
Николай Лесков
Лесков взял у Шекспира далеко не только нарицательное имя героини. Тут и общая фабула — первое убийство неизбежно влечёт за собой другие, а слепая страсть (властолюбие или сластолюбие) запускает неостановимый процесс душевного растления, ведущий к гибели. Здесь же — фантастический шекспировский антураж с призраками, персонифицирующими нечистую совесть, которая у Лескова оборачивается жирным котом: «Ты это очень умно, Катерина Львовна, рассуждаешь, что совсем я не кот, а я именитый купец Борис Тимофеич. Я только тем теперь плох стал, что у меня все мои кишечки внутри потрескались от невестушкиного от угощения».
Внимательное сличение произведений обнаруживает в них множество текстуальных сближений.
Например, сцена, в которой раскрывается преступление Катерины и Сергея, будто целиком составлена из шекспировских аллюзий. «Стены тихого дома, сокрывшего столько преступлений, затряслись от оглушительных ударов: окна дребезжали, полы качались, цепочки висячих лампад вздрагивали и блуждали по стенам фантастическими тенями. <…> Казалось, какие-то неземные силы колыхали грешный дом до основания» — сравните с шекспировским описанием ночи, когда был убит Дункан 15 Здесь и далее шекспировские цитаты приводятся по переводу Андрея Кронеберга, наверняка наиболее известному Лескову. :
Ночь бурная была; над нашей спальней
Снесло трубу; по воздуху носились
Унылый вопль и смертное хрипенье;
Ужасный голос предрекал войну,
Пожар и смуты. Филин, верный спутник
Времён злосчастных, прокричал всю ночь.
Земля, как говорят, дрожала.
А вот Сергей со всех ног бросается бежать в суеверном ужасе, трескается лбом о дверь: «Зиновий Борисыч, Зиновий Борисыч! — бормотал он, летя вниз головою по лестнице и увлекая за собою сбитую с ног Катерину Львовну. <…> Вот над нами с железным листом пролетел». Катерина Львовна с обычным хладнокровием отвечает: «Дурак! вставай, дурак!» Эта жуткая клоунада, достойная Чарли Чаплина, — вариация на тему пира, где Макбету является призрак Банко, а леди призывает мужа образумиться.
При этом, однако, Лесков делает в характерах своих героев любопытную гендерную перестановку. Если Макбет, способный ученик, раз подученный женой, в дальнейшем заливает Шотландию кровью уже без её участия, то Сергей на протяжении всей своей криминальной карьеры целиком ведом Катериной Львовной, которая «превращается в гибрид Макбета и леди Макбет, любовник же становится орудием убийства: «Катерина Львовна нагнулась, сдавила своими руками Сергеевы руки, лежавшие на мужнином горле» 16 . На убийство мальчика Феди Катерину Львовну толкает перверсивная жалость к себе: «За что и в самом деле должна я через него лишиться капитала? Столько я страдала, столько греха на свою душу приняла». Той же логикой руководствуется Макбет, вынужденный совершать всё новые убийства, чтобы первое не оказалось «бессмысленным» и трон его не унаследовали чужие дети: «Так для потомков Банко / Я душу осквернил?»
Леди Макбет замечает, что заколола бы Дункана сама, «Не будь он / Во сне так резко на отца похож». Катерина Измайлова, отправляя к праотцам свёкра («Это — своего рода тираноубийство, которое можно также рассматривать и как отцеубийство» 17 Жэри К. Чувственность и преступление в «Леди Макбет Мценского уезда» Н. С. Лескова // Русская литература. 2004. № 1. С. 102-110. ), не колеблется: «Развернулась она вдруг во всю ширь своей проснувшейся натуры и такая стала решительная, что и унять её нельзя». Такая же решительная поначалу леди Макбет сходит с ума и в бреду никак не может стереть с рук воображаемые пятна крови. Не то у Катерины Львовны, буднично замывающей половицы из самовара: «пятно вымылось без всякого следа».
Именно она, как Макбет, который не может вымолвить «Аминь», «хочет припомнить молитву и шевелит губами, а губы её шепчут: «как мы с тобой погуливали, осенние долги ночи просиживали, лютой смертью с бела света людей спроваживали». Но в отличие от леди Макбет, покончившей с собой из-за угрызений совести, Измайлова не знает раскаяния, а самоубийство использует как удобный случай взять с собой соперницу. Так Лесков, комически снижая шекспировские образы, одновременно заставляет свою героиню во всём превзойти прототип, превращая в хозяйку своей судьбы.
Уездная купчиха не просто встаёт вровень с трагической героиней Шекспира — она больше леди Макбет, чем сама леди Макбет.
Николай Мыльников. Портрет Надежды Ивановны Соболевой. 1830-е годы. Ярославский художественный музей
Купеческая жена. Фотограф Вильям Каррик. Из серии «Русские типы». 1850–70-е годы
Как в «Леди Макбет Мценского уезда» отразился женский вопрос?
Шестидесятые годы XIX века, когда появилась «Леди Макбет Мценского уезда», были временем бурного обсуждения женской эмансипации, в том числе сексуальной, — как пишет Ирина Паперно, «Освобождение женщины» понималось как свобода в целом, а свобода в личных отношениях (эмоциональное раскрепощение и разрушение устоев традиционного брака) отождествлялась с социальным освобождением человечества» 18 Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский — человек эпохи реализма. М.: Новое литературное обозрение, 1996. С. 55. .
Лесков посвятил женскому вопросу в 1861 году несколько статей: позиция его была амбивалентной. С одной стороны, Лесков либерально утверждал, что отказ признать за женщиной равные с мужчиной права нелеп и только ведёт к «беспрестанному нарушению женщинами многих общественных законов путём анархическим» 19 Лесков Н. С. Русские женщины и эмансипация // Русская речь. № 344, 346. 1 и 8 июня. , и отстаивал женское образование, право достойно заработать на кусок хлеба и следовать своему призванию. С другой стороны, он отрицал само существование «женского вопроса» — в скверном браке мужчины и женщины страдают равно, но средство от этого — христианский идеал семьи, и не следует путать эмансипацию с развратом: «Мы говорим не о забвении обязанностей, удальстве и возможности во имя принципа эмансипации бросить мужа и даже детей, а об эмансипации образования и труда на пользу семьи и общества» 20 Лесков Н. С. Специалисты по женской части // Литературная библиотека. 1867. Сентябрь; декабрь. . Прославляя «хорошую семьянку», добрую жену и мать, он добавлял, что разврат «под всеми названиями, какие бы для него ни были изобретены, все-таки есть разврат, а не свобода».
В этом контексте «Леди Макбет…» звучит как проповедь записного консерватора-моралиста о трагических последствиях забвения границ дозволенного. Катерина Львовна, не склонная ни к образованию, ни к труду, ни к религии, лишённая, как выясняется, даже материнского инстинкта, «анархическим путём нарушает общественные законы», а начинается это, как водится, с разврата. Как пишет исследовательница Катрин Жэри: «Криминальный сюжет повести остро полемичен по отношению к той модели возможного решения семейных конфликтов, которая тогда же была предложена Чернышевским. В образе Катерины Львовны можно усмотреть живую реакцию писателя на изображение Веры Павловны в романе «Что делать?» 21 Жэри К. Чувственность и преступление в «Леди Макбет Мценского уезда» Н. С. Лескова // Русская литература. 2004. № 1. С. 102-110. .
Эх, душа, душа! Да каких ты это людей знала, что им только дверью к женщине и дорога?
Николай Лесков
Эту точку зрения, впрочем, не подтверждает сам Лесков в рецензии на роман Чернышевского. Обрушиваясь на нигилистов — бездельников и фразёров, «уродцев российской цивилизации» и «дрянцо с пыльцой» 22 Лесков Н. С. Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?» // Лесков Н. С. Собрание сочинений в 11 томах. Т. 10. М.: ГИХЛ, 1957. С. 487-489. , Лесков видит им альтернативу именно в героях Чернышевского, которые «трудятся до пота, но не из одного желания личного прибытка» и вместе с тем «сходятся по собственному влечению, без всяких гадких денежных расчётов: любят некоторое время друг друга, но потом, как это бывает, в одном из этих двух сердец загорается новая привязанность, и обету изменяют. Во всех бескорыстие, уважение к взаимным естественным правам, тихий верный ход своею дорогою». Это довольно далеко от позы реакционера-охранителя, видящего в либеральных идеях одну проповедь свального греха.
Русские классики XIX века не рекомендовали женщинам свободно проявлять свою сексуальность. Плотские позывы неизбежно заканчиваются катастрофой: из-за страсти застрелена Лариса Огудалова и утопилась Катерина Кабанова у Островского, у Достоевского зарезана Настасья Филипповна, Гончаров в романе на ту же тему делает символом своевольной страсти обрыв, об Анне Карениной нечего и говорить. Кажется, что «Леди Макбет Мценского уезда» написана в той же традиции. И даже доводит нравоучительную мысль до предела: страсть Катерины Измайловой — исключительно плотской природы, бесовское наитие в чистом виде, не прикрытое романтическими иллюзиями, лишённое идеализации (даже садистические издёвки Сергея не кладут ей конец), она противоположна идеалу семьи и исключает материнство.
Сексуальность показана в лесковском очерке как стихия, тёмная и хтоническая сила. В любовной сцене под цветущей яблоней Катерина Львовна как будто растворяется в лунном свете: «Всю её позолотили эти прихотливые, светлые пятнышки и так на ней и мелькают, так и трепещутся, словно живые огненные бабочки, или как будто вот вся трава под деревьями взялась лунной сеткой и ходит из стороны в сторону»; а окружающим слышится её русалочий смех. Этот образ отзывается в финале, где героиня по пояс поднимается из воды, чтобы броситься на соперницу «как сильная щука» — или как русалка. В этой эротической сцене суеверный страх соединён с любованием — по замечанию Жэри, вся художественная система очерка «нарушает долгое время существовавшую в русской литературе строгую традицию самоцензуры в изображении чувственной стороны любви»; криминальная история становится на протяжении текста «исследованием сексуальности в чистом виде» 23 McLean. N. S. Leskov, the Man and his Art. Cambridge, Massachusetts; London, 1977. P. 147. Цит. по К. Жэри. . Какого бы мнения насчёт свободной любви ни держался Лесков в разные периоды жизни, талант художника был сильнее принципов публициста.
Борис Кустодиев. Иллюстрация к «Леди Макбет Мценского уезда». 1923 год
«Леди Макбет Мценского уезда». Режиссёр Роман Балаян. 1989 год
Оправдывает ли Лесков свою героиню?
Лев Аннинский отмечает «страшную непредсказуемость» в душах лесковских героев: «Какая там «Гроза» Островского — тут не луч света, тут фонтан крови бьёт со дна души; тут «Анна Каренина» предвещена — отмщение бесовской страсти; тут Достоевскому под стать проблематика — недаром же Достоевский и напечатал «Леди Макбет…» в своём журнале. Ни в какую «типологию характеров» не уложишь лесковскую четырёхкратную убийцу ради любви». Катерина Львовна и её Сергей не просто не укладывались в литературную типологию характеров 1860-х годов, а прямо ей противоречили. Двух трудолюбивых, набожных купцов, а затем и невинного ребёнка душат ради своей выгоды два традиционно положительных героя — выходцы из народа: русская женщина, готовая всё принести в жертву своей любви, «признанная совесть наша, последнее наше оправдание», и приказчик Сергей, напоминающий некрасовского «огородника». Аллюзия эта у Аннинского кажется обоснованной: в некрасовской балладе дворянская дочь, как и купчиха Измайлова, приходит полюбоваться кудрявым работником; завязывается шутливая борьба — «Потемнело в глазах, душу кинуло в дрожь, / Я давал — не давал золотой перстенёк...», перерастающая в любовные утехи. Так же начинался роман и у Катерины с Сергеем: «Нет, а вы позвольте так взяться, на-борки, — относился, раскидывая кудри, Серега. — Ну, берись, — ответила, развеселившись, Катерина Львовна и приподняла кверху свои локоточки».
Как и некрасовского огородника, Сергея ловят, когда он пробирается на рассвете из хозяйской горенки, а потом и ссылают на каторгу. Даже описание Катерины Львовны — «Росту она была невысокого, но стройная, шея точно из мрамора выточенная, плечи круглые, грудь крепкая, носик прямой, тоненький, глаза чёрные, живые, белый высокий лоб и чёрные, аж досиня чёрные волосы» — как будто предсказано Некрасовым: «Черноброва, статна, словно сахар бела!.. / Стало жутко, я песни своей не допел».
Другая параллель к лесковскому сюжету — баллада Всеволода Крестовского «Ванька-ключник», ставшая народной песней. «Много было в эти ночи в спальне Зиновия Борисыча и винца из свекрового погреба попито, и сладких сластей поедено, и в сахарные хозяйкины уста поцеловано, и черными кудрями на мягком изголовье поиграно» — будто перифраз баллады:
Много там было попито
Да поругано тебя,
А и в красне-то пожито
И целовано любя!
На кровати, в волю княжью,
Там полежано у нас
И за грудь ли, грудь лебяжью,
Было хватано не раз!
У Крестовского молодая княгиня и Ваня-ключник гибнут, как Ромео и Джульетта, а у Некрасова дворянская дочь выступает невольной виновницей несчастья героя. Героиня же Лескова сама воплощённое зло — и вместе с тем жертва, а возлюбленный её из жертвы сословных различий превращается в искусителя, соучастника, а затем и палача. Лесков как будто говорит: вот, смотрите, как выглядит живая жизнь в сравнении с идеологическими и литературными схемами, тут нет чистых жертв и злодеев, однозначных ролей, душа человеческая потёмки. Натуралистическое описание преступления во всей его циничной деловитости сочетается с сочувствием к героине.
Нравственная гибель Катерины Львовны совершается с виду постепенно: свёкра она убивает, вступаясь за любимого Сергея, избитого им и запертого; мужа — в порядке самозащиты, в ответ на унизительную угрозу скрипнув зубами: «И-их! терпеть я этого не могу». Но это трюк: на самом деле Зиновий Борисович уже «распарил свою хозяйскую душеньку» отравленным ею чаем, его судьба была решена, как бы он себя ни повёл. Наконец, Катерина Львовна убивает мальчика из-за жадности Сергея; характерно, что это последнее — совсем уж не извинительное — убийство опустил в своей опере Шостакович, решивший сделать Катерину бунтаркой и жертвой.
Илья Глазунов. Катерина Львовна Измайлова. Иллюстрация к «Леди Макбет Мценского уезда». 1973 год
Илья Глазунов. Приказчик. Иллюстрация к «Леди Макбет Мценского уезда». 1973 год
Как и зачем в «Леди Макбет» наслаиваются разные стили повествования?
«Постановка голоса у писателя заключается в умении овладеть голосом, и языком своего героя и не сбиваться с альтов на басы. …Мои священники говорят по-духовному, нигилисты — по-нигилистически, мужики — по-мужицки, выскочки из них и скоморохи — с выкрутасами и т. д., — говорил Лесков, по воспоминаниям современника 24 Цит. по: Эйхенбаум Б. «Чрезмерный» писатель (К 100-летию рождения Н. Лескова) // Эйхенбаум Б. О прозе. Л.: Худож. лит., 1969. С. 327-345. . — От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно-народным в чисто литературной речи». В «Леди Макбет…» речь рассказчика — литературная, нейтральная — служит рамкой для характерной речи персонажей. Собственное лицо автор показывает только в последней части очерка, повествующей о судьбе Катерины Львовны и Сергея после ареста: эти реалии Лесков сам никогда не наблюдал, однако его издатель — Достоевский, автор «Записок из Мёртвого дома», — подтвердил, что описание правдоподобно. «Безотраднейшую картину» каторжного этапа писатель сопровождает психологической ремаркой: «…Кого мысль о смерти и в этом печальном положении не льстит, а пугает, тому надо стараться заглушить эти воющие голоса чем-нибудь ещё более их безобразным. Это прекрасно понимает простой человек: он спускает иногда на волю свою звериную простоту, начинает глупить, издеваться над собой, над людьми, над чувством. Не особенно нежный и без того, он становится зол сугубо». В беллетристе прорывается публицист — ведь «Леди Макбет…» — один из первых именно художественных лесковских очерков, полемическая подкладка там близка к поверхности: не случайно только на эти авторские ремарки в последней части отвечает в своём отклике Салтыков-Щедрин, игнорируя сюжет и слог. Тут Лесков непрямо полемизирует с идеалистическими представлениями современной ему революционно-демократической критики о «простом человеке». Лесков любил подчёркивать, что, в отличие от писателей-народолюбцев 60-х годов, простой народ знает не понаслышке, и претендовал поэтому на особую достоверность своего бытописания: пускай герои его и вымышлены — но списаны с натуры.
Как мы с тобой погуливали, осенние долги ночи просиживали, лютой смертью с бела света людей спроваживали
Николай Лесков
Например, Сергей — «девичур», с предыдущего места службы выгнанный за роман с хозяйкой: «Всем вор взял — что ростом, что лицом, что красотой, и улестит и до греха доведёт. А что уж непостоянный, подлец, пренепостоянный-непостоянный!» Это мелкий, пошлый характер, и его любовные речи — образец лакейского шика: «Песня поётся: «без мила дружка обуяла грусть-тоска», и эта тоска, доложу вам, Катерина Ильвовна, собственному моему сердцу столь, могу сказать, чувствительна, что вот взял бы я его вырезал булатным ножом из моей груди и бросил бы к вашим ножкам». Тут приходит на ум другой слуга-убийца, выведенный Достоевским двадцатью годами позже, — Павел Смердяков с его куплетами и претензиями: «Может ли русский мужик против образованного человека чувство иметь?» — ср. Сергей: «По бедности всё у нас, Катерина Ильвовна, вы сами изволите знать, необразованность. Разве оне могут что об любви понимать как следует!» При этом речь «образованного» Сергея — исковерканная и неграмотная: «Чего я таперича отсюдова пойду».
Катерина Львовна, как мы знаем, простого происхождения, но говорит правильно и без кривляния. Ведь Катерина Измайлова — «характер… о котором не вспомнишь без душевного трепета»; ко временам Лескова русская литература ещё не могла помыслить себе трагическую героиню, говорящую «таперича». Смазливый приказчик и трагическая героиня как будто взяты из разных художественных систем.
Лесков подражает реальности, но пока ещё по принципу «взболтать, но не смешивать» — назначает разных героев ответственными за разные пласты бытия.
«Леди Макбет Мценского уезда». Режиссёр Роман Балаян. 1989 год
Борис Кустодиев. Иллюстрация к «Леди Макбет Мценского уезда». 1923 год
Похожа ли «Леди Макбет Мценского уезда» на лубок?
Из идеологических войн, омрачивших литературный дебют Лескова и создавших тупиковую в художественном отношении ситуацию, писатель нашёл, к счастью, практический выход, который и сделал его Лесковым: после прямо публицистических и не особенно ценных в литературном отношении романов «Некуда» и «На ножах» «он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников» — чем высмеивать людей нестоящих, решает предложить вдохновляющие образы. Однако, как писал Александр Амфитеатров Александр Валентинович Амфитеатров (1862-1938) — литературный и театральный критик, публицист. Был оперным певцом, но затем оставил оперную карьеру и занялся журналистикой. В 1899 году вместе с журналистом Власом Дорошевичем открыл газету «Россия». Тремя годами позже газета была закрыта за сатиру на царскую семью, а сам Амфитеатров оказался в ссылке. По возвращении из ссылки эмигрировал. Вернулся в Россию незадолго до революции, но в 1921 году опять уехал за границу, где сотрудничал с эмигрантскими изданиями. Автор десятков романов, повестей, пьес и сборников рассказов. , «для того чтобы сделаться художником положительных идеалов, Лесков был человеком, слишком наново обращённым»: отрёкшись от прежних социал-демократических симпатий, обрушившись на них и потерпев поражение, Лесков бросился искать в народе не ряженых, а подлинных праведников 25 Горький М. Н. С. Лесков // Горький М. Собрание сочинений: в 30 т. Т. 24. М.: ГИХЛ, 1953. . С этой задачей, однако, вступили в противоречие его же репортёрская школа, знание предмета и просто чувство юмора, от чего читатель бесконечно выиграл: лесковские «праведники» ( — самый яркий пример) всегда как минимум амбивалентны и тем интересны. «В его дидактических рассказах всегда замечается та же черта, что в нравоучительных детских книжках или в романах из первых веков христианства: дурные мальчики, вопреки желанию автора, написаны куда живее и интереснее добронравных, а язычники привлекают внимание куда более христиан» 26 Амфитеатров А. В. Собрание сочинений Ал. Амфитеатрова. Т. 22. Властители дум. СПб.: Просвещение, 1914-1916. .
Прекрасная иллюстрация к этой мысли — «Леди Макбет Мценского уезда». Катерина Измайлова написана как прямой антипод героини другого лесковского очерка — «Жития одной бабы», опубликованного двумя годами ранее.
Фабула там очень похожая: крестьянская девушка Настя выдана насильно в деспотическую купеческую семью; единственную отдушину она находит в любви к соседу-певуну Степану, история заканчивается трагически — влюблённые идут по этапу, Настя сходит с ума и гибнет. Коллизия, по сути, одна: незаконная страсть сметает человека, как тайфун, оставляя за собой трупы. Только Настя — праведница и жертва, а Катерина — грешница и убийца. Различие это решено в первую очередь стилистически: «Любовные диалоги Насти и Степана строились как разбитая на реплики народная песня. Любовные диалоги Катерины Львовны и Сергея воспринимаются как иронически стилизованные надписи к лубочным картинкам. Всё движение этой любовной ситуации есть как бы сгущённый до ужаса шаблон — молодая купчиха обманывает старого мужа с приказчиком. Не шаблонны только итоги» 27 .
Умер Борис Тимофеич, да и умер, поевши грибков, как многие, поевши их, умирают
Николай Лесков
В «Леди Макбет Мценского уезда» житийный мотив переворачивается — Майя Кучерская среди прочих пишет о том, что именно к этому смысловому пласту отсылает эпизод убийства Феди Лямина. Больной мальчик читает в патерике (которого Катерина Львовна, как мы помним, и в руки не брала) житие своего святого, мученика Феодора Стратилата, и восхищается, как тот угождал Богу. Дело происходит во время всенощной, на праздник Введения во храм Божией Матери; по Евангелию, Дева Мария, уже носящая во чреве Христа, встречается с Елизаветой, также носящей в себе будущего Иоанна Крестителя: «Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве её; и Елисавета исполнилась Святаго Духа» (Лк. 1:41). Катерина Измайлова тоже чувствует, как «собственный ребёнок у неё впервые повернулся под сердцем, и в груди у неё потянуло холодом» — но это её сердца не умягчает, а скорее укрепляет её решимость поскорее сделать отрока Федю мучеником, чтобы собственный её наследник получил капитал ради удовольствия Сергея.
«Рисунок её образа — бытовой шаблон, но шаблон, прочерченный до того густой краской, что он превращается в своеобразный трагический лубок» 28 Громов П., Эйхенбаум Б. Н. С. Лесков (Очерк творчества) // Н. С. Лесков. Собрание сочинений: в 11 т. М.: ГИХЛ, 1956. . А трагический лубок — это, в сущности, икона. В русской культуре возвышенный агиографический жанр и массовый, развлекательный жанр лубка ближе между собой, чем может показаться, — достаточно вспомнить традиционные житийные иконы, на которых лик святого обрамлён фактически комиксом, изображающим самые яркие эпизоды его биографии. История Катерины Львовны — антижитие, история сильной и страстной натуры, над которой бесовское искушение взяло верх. Святой становится святым через победу над страстями; в каком-то смысле предельный грех и святость — два проявления одной и той же великой силы, которая позднее во всех красках развернётся у Достоевского: «И я Карамазов». Катерина Измайлова у Лескова не просто уголовница, как бы сниженно и буднично ни подавал её историю очеркист Лесков, она мученица, которая приняла Антихриста за Христа: «Готова была за Сергея в огонь, в воду, в темницу и на крест». Вспомним, как описывает её Лесков — она не была красавицей, но была яркой и благообразной: «Носик прямой, тоненький, глаза чёрные, живые, белый высокий лоб и чёрные, аж досиня чёрные волосы». Портрет, удобный для изображения в яркой и примитивно-графичной лубочной истории вроде «Повести забавной о купцовой жене и о приказчике». Но так же можно описать и иконописный лик.
расчёта» 29 Горелов А. Хождение за истиной // Лесков Н. С. Повести и рассказы. Л.: Худож. лит., 1972. .В действительности Катерина Измайлова лишена как сословных предрассудков, так и корысти, а форму её роковым поступкам придаёт одна страсть. Сословные и корыстные мотивы есть у Сергея, ей же важен он один — однако социалистической критике было необходимо вчитать в очерк конфликт смелой и сильной народной натуры с затхлой купеческой средой.
Как выразился литературовед Валентин Гебель, «о Катерине Измайловой можно было бы сказать, что она не луч солнца, падающий в темноту, а молния, порождённая самим мраком и лишь ярче подчёркивающая непроглядную темень купеческого быта».
Она хотела, чтобы страсть приносили ей не в виде сыроежки, а под пикантною, пряною приправою, с страданиями и с жертвами
Николай Лесков
Непредвзятое чтение очерка, однако, не показывает в купеческом быту, описанном Лесковым, непроглядной темени. Муж и свёкор хотя и попрекают Катерину Львовну бесплодием (очевидно, несправедливо: у Зиновия Борисовича не было детей и в первом браке, а от Сергея Катерина Львовна сразу же беременеет), но больше, как следует из текста, никак не притесняют. Это совсем не купец-самодур Дико́й и не вдова Кабаниха из «Грозы», которая «нищих оделяет, а домашних заела совсем». Оба лесковские купца — трудолюбивые, набожные люди, на рассвете, напившись чаю, отправляются по делам до поздней ночи. Они, разумеется, тоже ограничивают свободу молодой купчихи, однако поедом не едят.
Обе Катерины ностальгируют о вольной жизни в девушках, но воспоминания их выглядят прямо противоположным образом. Вот Катерина Кабанова: «Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью. <…> А придём из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. <…> А то, бывало, девушка, ночью встану — у нас тоже везде лампадки горели — да где-нибудь в уголке и молюсь до утра». А вот Измайлова: «Пробежать бы с вёдрами на реку да покупаться бы в рубашке под пристанью или обсыпать через калитку прохожего молодца подсолнечною лузгою; а тут всё иначе». Катерина Львовна и до встречи с Сергеем понимает свободу именно как свободное проявление сексуальности — молодой приказчик просто выпускает джинна из бутылки — «словно демоны с цепи сорвались». В отличие от Катерины Кабановой, ей нечем себя занять: читать не охотница, рукодельничать в голову не придёт, в церковь не ходит.
В статье 1867 года «Русский драматический театр в Петербурге» Лесков писал: «Не подлежит никакому сомнению, что своекорыстие, низость, жестокосердие и сластолюбие, как и всякие другие пороки человечества, стары точно так же, как старо само человечество»; только формы их проявления, по мысли Лескова, различаются в зависимости от времени и сословия: если в порядочном обществе пороки гримируются, то у людей «простых, почвенных, невыдержанных» рабская покорность дурным страстям проявляется «в формах столь грубых и несложных, что для распознавания их почти нет нужды ни в какой особой наблюдательности. Все пороки этих людей ходят нагишом, как ходили наши праотцы». Не среда сделала Катерину Львовну порочной, но среда сделала её удобным, наглядным объектом для изучения порока.
Станислав Жуковский. Интерьер с самоваром. 1914 год. Частная коллекция
Почему Сталин возненавидел оперу Шостаковича?
В 1930 году, вдохновившись первым после долгого перерыва ленинградским изданием «Леди Макбет…» с иллюстрациями покойного Кустодиева, молодой Дмитрий Шостакович взял лесковский сюжет для второй своей оперы. 24-летний композитор был уже автором трёх симфоний, двух балетов, оперы «Нос» (по Гоголю), музыки к фильмам и спектаклям; он приобрёл славу новатора и надежды русской музыки. Его «Леди Макбет…» ждали: едва Шостакович кончил партитуру, к постановке приступили Ленинградский Малый оперный театр и Московский музыкальный театр имени В. И. Немировича-Данченко. Обе премьеры в январе 1934 года вызвали гром оваций и получили восторженную прессу; опера была поставлена также в Большом театре и с триумфом многократно представлена в Европе и в Америке.
Жанр своей оперы Шостакович определил как «трагедию-сатиру», причём за трагедию и только трагедию отвечает Катерина Измайлова, а за сатиру — все прочие. Иными словами, композитор совершенно оправдал Катерину Львовну, для чего, в частности, выкинул из либретто убийство ребёнка. После одной из первых постановок кто-то из зрителей заметил, что оперу следовало бы назвать не «Леди Макбет…», а «Джульетта…» или «Дездемона Мценского уезда», — с этим согласился композитор, который по совету Немировича-Данченко дал опере новое название — «Катерина Измайлова». Демоническая женщина с кровью на руках превратилась в жертву страсти.
Как пишет Соломон Волков, Борис Кустодиев «помимо «легитимных» иллюстраций… рисовал и многочисленные эротические вариации на тему «Леди Макбет», для печати не предназначенные. После его смерти, опасаясь обысков, семья поспешила уничтожить эти рисунки». Волков предполагает, что Шостакович видел те наброски, и это повлияло на явственно эротический характер его оперы 30 Волков С. Сталин и Шостакович: случай «Леди Макбет Мценского уезда» // Знамя. 2004. № 8. .
Буйству страсти композитор не ужаснулся, а прославил его. Сергей Эйзенштейн говорил своим студентам в 1933 году об опере Шостаковича: «В музыке «биологическая» любовная линия проведена с предельной яркостью». Сергей Прокофьев в частных разговорах характеризовал её даже резче: «Эта свинская музыка — волны похоти так и ходят, так и ходят!» Воплощением зла в «Катерине Измайловой» стала уже не героиня, а «нечто грандиозное и вместе с тем отвратительно реальное, рельефное, бытовое, ощущаемое почти физиологически: толпа» 31 Аннинский Л. А. Мировая знаменитость из Мценского уезда // Аннинский Л. А. Лесковское ожерелье. М.: Книга, 1986. .
Да ведь это, позвольте вам доложить, сударыня, ведь и ребёнок тоже от чего-нибудь тоже бывает
Николай Лесков
Советская критика до поры до времени хвалила оперу, находя в ней идеологическое соответствие эпохе: «Лесков в своём рассказе протаскивает старую мораль и рассуждает как гуманист ; нужны глаза и уши советского композитора, чтобы сделать то, чего не смог сделать Лесков, — за внешними преступлениями героини увидеть и показать истинного убийцу — самодержавный строй». Шостакович и сам говорил, что он поменял местами палачей и жертв: ведь у Лескова ни муж, ни свёкр, ни добрые люди, ни самодержавие не делают с Катериной Львовной ничего ужасного, да и вовсе почти отсутствуют — в благообразной тишине и пустоте купеческого дома она изображена наедине со своими демонами.
В 1936 году в «Правде» появилась редакционная статья «Сумбур вместо музыки», в которой анонимный автор (многие современники считали, что это сам Сталин) разгромил оперу Шостаковича, — с этой статьи началась в СССР кампания против формализма и травля композитора.
«Известно, что Сталина сексуальные сцены в литературе, театре и кино выводили из себя», — пишет Волков. И действительно, неприкрытый эротизм — один из главных пунктов обвинения в «Сумбуре»: «Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены. И «любовь» размазана во всей опере в самой вульгарной форме» — не лучше и то, что с целью изображения страсти композитор заимствует «нервозную, судорожную, припадочную музыку» у буржуазного западного джаза.
Есть там упрёк и идеологический: «Однотонно, в зверином обличии представлены все — и купцы, и народ. Хищница-купчиха, дорвавшаяся путём убийств к богатству и власти, представлена в виде какой-то «жертвы» буржуазного общества». Здесь современному читателю впору запутаться, поскольку ведь только что оперу как раз хвалили по идеологической линии. Однако Пётр Поспелов предполагает 32 Поспелов П. «Хотелось бы надеяться, что...» К 60-летию статьи «Сумбур вместо музыки» // https://www.kommersant.ru/doc/126083 , что Шостакович независимо от характера своего произведения был выбран для показательной порки просто в силу своей заметности и репутации новатора.
«Сумбур вместо музыки» стал в своём роде явлением беспрецедентным: «Не столько новым был сам жанр статьи — гибрид художественной критики и партийно-правительственного постановления, — сколько надличностный, объективный статус редакционной публикации главной газеты страны. <…> Новым было и то, что объектом критики была не идейная вредность… обсуждались именно художественные качества произведения, его эстетика». Главная газета страны выразила официальную государственную точку зрения на искусство, и единственно приемлемым искусством был назначен социалистический реализм, в котором не было места «грубейшему натурализму» и формалистическому эстетству оперы Шостаковича. Искусству предъявлялись отныне эстетические требования простоты, естественности, общедоступности, пропагандоёмкости — где уж Шостаковичу: под эти критерии не подошла бы, для начала, «Леди Макбет…» самого Лескова.
Весь список литературы
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ И ФОЛЬКЛОР
УДК 821.161.1.
Т. Н. Куркина
Работа выполнена при финансовой поддержке Федерального агентства по образованию (Рособразования) в рамках исследовательского проекта 2.1.3/4705 «Универсалии русской литературы (XVIII - начало XX вв.)».
В статье раскрывается воцерковленность героев повести Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» как на уровне обряда, так и на уровне христианской морали. Религиозное сознание автора находит воплощение в сюжетно-композиционном решении повести. Лесков отстаивает идею симфонии церкви и государства в деле просвещения народа и охранения основ православной нравственности.
The article reveals heroes’ churching in Leskov’s novella «Lady Macbeth of Mtsensk» at the level of ritual, and at the level of Christian morality. The author"s religious consciousness is embodied through the plot-composite solutions of the tale. Leskov defends the idea of a symphony of Church and State in the sphere of education of the people and preserving the foundations of orthodox morality.
Ключевые слова: воцерковленность, обряд, христианские заповеди, сюжетнокомпозиционные приемы, возмездие, авторская позиция, проза Лескова.
Key words: ritual, Christian precepts plot compositional devices, retribution, author"s position, Leskov"s prose.
В основу повести Н. С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» (1865 г.) положены события судебной хроники русской общественной жизни XIX века. Лесков, будучи ребенком, наблюдал публичное наказание купчихи, уголовная история которой была художественно переосмыслена писателем в повести. Художник натуралистически точно, с мельчайшими подробностями изображает сами акты злодеяний, чтобы вызвать этическое потрясение у читателя. При этом Лесков значительно усложняет реальное преступление, нанизывая на него целый ряд вымышленных убийств, - это отравление мужа, удушение малолетнего наследника, утопление соперницы и, наконец, самоубийство главной героини. Лескова критика сразу окрестила как «безмерного писателя» (Н. Михайловский). В дружеских письмах Толстого к Лескову неоднократно встречаются указания на художественные излишества последнего то в одном, то в другом произведении. Это признавал и сам Лесков, он не
отрицал, что ему порой трудно совладать со своей художественной стихией.
Сюжетную схему «старый муж - жена - молодой любовник», традиционную для русской литературы ещё со времен пушкинского «Евгения Онегина», Лесков использует для того, чтобы показать разрушение патриархального уклада жизни в купеческой среде пореформенной России XIX века. Грех прелюбодеяния и сребролюбие толкают любовников и в повести на кровавые злодеяния.
Тема взаимоотношения полов в русской литературе XIX века редко освещалась в гедонистических тонах, она чаще рассматривалась в контексте социально-философских и религиозных проблем трагического плана. Православная вера русского народа способствовала формированию достаточно строгой морали. Национальное самосознание признавало законность любви между мужчиной и женщиной только в браке, причём брак считался величайшим таинством. Внесемейные любовные связи квалифицировались как блуд и разврат. Чтобы полнее обнажить начавшиеся процессы утраты священного ореола брачных уз в сознании людей пореформенной России и свободу любовных отношений, оба художника используют в структуре своих произведений явление сюжетного полифонизма. Так, Лесков четыре раза воспроизводит парадигму любовного треугольника: Копчонов - жена Копчонова - Сергей; Зиновий Борисович - Катерина - Сергей. В повести все конфликтные столкновения возникают вокруг молодого героя-любовника, ради которого жена подносит отравленный чай мужу. Катерина подсыпает в чашку яд от крыс. В символическом плане этим ядом героиня отстраняет от себя не только мужа, но и любовника. Сергей впоследствии скажет, что ему «стоптанный Сонеткин башмак милее, ... рожи» Катерины Львовны, «кошки эдакой ободранной» .
Развитие сюжетного действия художник строит «по ступенчатокольцевому принципу». Герои, совершающие темные деяния, проходят несколько этапов-ступеней, они устраняют существующие препятствия и добиваются своих целей, поэтому каждый этап тесно связан с предыдущим. Лесков «вхождение» в сферу зла воспроизводит согласно христианскому миропониманию. По учению церкви зло развивается, как цепная реакция, увеличиваясь и расширяясь по типу снежного кома.
О воцерковлённости героев повести Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» свидетельствует уже убранство купеческого дома Измайловых, куда была выдана замуж Катерина Львовна, «не по любви или какому влечению, а так, потому что Измайлов к ней присватался» . Согласно древнему благочестивому обычаю русские христиане стремились обустроить своё жилище как малую церковь. В доме знатных в городе купцов везде по комнатам были развешены образа, перед ними сияли лампады. Никаких книг в доме не было, «окромя киевского патерика», но «читать Катерина Львовна была не охотница». Все эти предме-
ты церковного быта в семейном укладе дома Измайловых имеют исключительно внешнее обрядовое значение, так как в нём отсутствует духовная жизнь. Более того, дом чаще всего бывает пустым: «нигде по дому ни звука живого, ни голоса человеческого» не слышно. Катерина Львовна, выросшая в деревне, в бедной семье, но на свободе и среди людей, нестерпимо страдает от скуки среди полного материального достатка и богатства. Героиня страдает до такой степени, что рассказчик иронично заявляет: от этой русской скуки «весело, говорят, даже удавиться». Впоследствии о церковной жизни в доме Измайловых упоминается в связи с похоронами свёкра. Его спешно, не дожидаясь сына, «ничтоже сумняся, схоронили по закону христианскому» . Это замечание рассказчика имеет явно саркастическую окраску, так как свёкор был отравлен невесткой, которая так благочестиво его хоронила. Вслед за Катериной Львовной и Сергей профанирует церковный обряд, но другой - обряд венчания. Он, внушая любовнице преступные мысли против законного мужа, говорит: «Я б хотел пред святым предвечным храмом мужем Вам быть» .
Иначе в отношении церковного обряда ведёт себя муж Зиновий Борисович, когда в его дом пришла беда. Он, желая проверить скверные слухи о своей жене, тайно возвращается домой. Первое, что он делает, зайдя в дом, - молится и зажигает свечу. Дурные предчувствия Зиновия Борисовича не обманули, в спальне он застал жену с любовником. Дерзкое и наглое поведение любовников вызывает в душе Зиновия Борисовича вопль отчаяния: «Господи! Боже мой! Да что ж это такое? Что ж вы это, варвары?!» . Исход смертельной борьбы решает момент, когда Катерина Львовна оглушает мужа тяжёлым литым подсвечником. Зиновий Борисович, понимая, что пришёл его конец, «тупо простонал»: «Попа», - и «ещё невнятнее»: «Исповедаться». На что Катерина Львовна, сдавливая горло мужа, «прошептала»: «Хорош и так будешь» . В сцене убийства мужа наблюдается противопоставление. Зиновий Борисович в предсмертные минуты явно неформально совершает церковные обычаи, взывает к помощи Бога и вспоминает об обряде последней исповеди, в отличие от Сергея и, особенно, Катерины Львовны, которые нагло попирают все святыни веры.
Кульминацией повести Лескова является убийство племянника Зиновия Борисовича, деньги которого, как неожиданно выяснилось, тоже были вложены в дело купца Измайлова, и он также оказался в числе наследников наряду с Катериной Львовной. На это обстоятельство поначалу спокойно прореагировала героиня, но алчный Сергей вновь внушил любовнице преступные мысли. Вся сцена детоубийства происходит на фоне двунадесятого праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, который отмечался 21 ноября по старому стилю. Автор выбирает событие в христианской истории, которое отсылает читателя к самому началу земного пути Девы Марии. Её в трехлетнем возрасте праведные родите-
ли Иоаким и Анна отдали на воспитание и служение при храме. Так Дева Мария приуготовлялась стать Богоматерью, и это начало её святого подвижничества ежегодно прославляет церковь. Чтобы ещё больше усилить момент отпадения главных героев от церковной жизни, Лесков делает этот праздник престольным «в приходской Церкви измайловского дома» .
Лесковская героиня, ожидая своего первенца, не идет в столь знаменательный день в храм, а, напротив, чувствует, что в её душе «вдруг словно демоны с цепи сорвались и разом осели её прежние мысли о том, сколько зла причиняет ей этот мальчик и как бы хорошо было, если бы его не было» . Катерина и Сергей, обсудив, что «нонче все-ночная скоро не кончится» , закрывают ставни и в замкнутом пространстве купеческого дома, который уже дважды скрыл их преступления, решаются на третье. Христианскую символику числа три автор использует здесь ещё дважды. Катерина трижды входит в комнату больного ребёнка, и он трижды напоминает ей о жизни во Христе. Первый раз на вопрос Катерины, что читаешь и занятно ли, Федя отвечает: «житие» и «очень, тетенька, занятно». Второй раз он просит Катерину положить эту книгу, а подать ему «вон ту, с образника» . Затем мальчик отклоняет совет тетеньки заснуть и объясняет, что он хочет дождаться бабушку, которая обещала принести ему «благословенного хлебца от всенощной» . Наконец, в третий раз, когда Федя заметил, что тетенька вошла к нему «отчего-то совсем бледная», он сам стал рассказывать ей, что читает житие своего ангела святого Феодора Стратилата. «Вот угождал Богу-то», - умильно говорит ребенок и, ласкаясь к тетеньке, предлагает послушать, как он ей прочитает это житие.
Великомученик Феодор Стратилат, живший в Малой Азии, в городе Ираклее, был воеводой, но отличался благочестивой жизнью, кротостью и умел располагать к себе окружающих язычников, многие из которых стали христианами. В 319 году он пострадал за веру Христову, был обезглавлен. Само имя Феодор в переводе с греческого языка обозначает Божий дар. Все эти художественные детали подчеркивают светлый облик ребенка, который в любом случае не может быть носителем зла, как это представляется в искаженном грехом сознании преступников. Насильственная кончина Феди оказалась созвучной мученической казни его святого покровителя.
Контраст света и тьмы, который в наибольшей степени усиливается в кульминационных эпизодах повести, Лесков воспроизводит и в бытописании измайловского дома. Накануне большого праздника все лампадки пред иконами были зажжены, и на фоне света от них по стенам разбегалась тень блуждающей по пустым комнатам тетеньки Катерины. Продолжая совмещать реальный и символический планы изображения, художник заставляет предчувствовать беду те части купеческого дома,
через которые в него входит солнечный свет, - окна: «закрытые ставнями окна начали оттаивать и заплакали» .
Художественная логика кульминационных эпизодов, с одной стороны, отражает убеждение автора, что методами непротивления невозможно остановить злодеяния закоснелых преступников. С другой стороны, запечатлевает веру автора в то, что вдохновить на борьбу со злом посильно только церкви. Она в произведении Лескова выступает в роли нравственного охранителя моральных устоев народной жизни. В повести злодеев разоблачает возвращающийся с церковной службы народ. Используя прием сюжетной инверсии, писатель силу народного гнева воспроизводит в духе средневековой мистерии. Преступникам кажется, что сам Господь не выдержал их злодеяний и обрушил на них свою кару, всё вокруг загудело и задрожало, «какие-то неземные силы колыхали грешный дом до основания» . Катерина и особенно Сергей обезумели от суеверного страха. И только в следующей главе автор реалистично объясняет произошедший оглушительный шум и стук.
В повести Лесков дает развёрнутую характеристику церковного сознания жителей уездного города. Рассказчик отмечает, что «наш народ набожный, к Церкви рачительный» , но его привлекает главным образом эстетика православного обряда. «Благолепие церковное и стройное «органистое» пение» являются одним «из самых высоких и самых чистых... наслаждений» церковного люда, особенно молодёжи. Эти умозаключения рассказчика художник подкрепляет сюжетным монтажом. «Расходясь шумною толпою» из церкви, молодёжь толкует «о достоинствах известного тенора и случайных неловкостях столь же известного баса» . И только некоторые молодые люди обсуждают не «вокальные вопросы», а нравственные. Они, подходя к дому Измайловых, вспоминают о дурной молве, которая гуляет по городу о «молодой Измайлихе», и тут же предполагают, что «её и в Церкви, знать, не было» . Молодые люди выносят народный приговор Катерине Измайловой: «скверная бабёнка, испаскудилась, что уж ни Бога, ни совести, ни глаз людских не боится» . Примечательно, что инициатива обнаружения и задержания преступников в повести исходит не от местного жителя, а от молодого машиниста, «привезенного одним купцом из Петербурга, на свою паровую мельницу» . Автор акцентирует более высокий уровень профессиональной квалификации и духовно-нравственной просвещенности столичного рабочего.
В финале Лесков приводит своих героев к юридическому признанию вины убийства. В концептуальном плане значимо, что во время дознания не следователь, а священник заставляет Сергея дать признательные показания. Злодея привели к трупу Феди, и «при первых же словах священника о Страшном суде и наказании нераскаянным» Сергей «расплакался и чистосердечно сознался» во всех преступлениях. Однако раскаяние героя не затрагивает глубин души и
потому не влечет за собой духовно-нравственного очищения. Сергей личностно примитивен и неразвит.
Художник считал, что зло способно глубоко проникнуть в человеческую натуру и, завладев ею полностью, сделать её ненасытной во зле. Это убеждение писатель акцентирует и названием своей повести, внося в него имя шекспировской героини леди Макбет, которая стала в мировой культуре символом зла и коварства. Лесков полагал, что «есть случаи, когда человек не может оставаться человеком, не оказав самого быстрого и самого сильного сопротивления злу» , поэтому писатель обосновывал понятие справедливого возмездия. Он был уверен в его необходимости на современном этапе исторического развития человечества.
Заключительные эпизоды повести: публичное наказание Сергея и Катерины на городской площади, изображение арестантской жизни героев на этапе, - это социально-государственное наказание преступников, земное возмездие над ними. Божье возмездие у Сергея связано с проклятием своей прошлой и настоящей жизни, а у Катерины с душевными страданиями из-за измены любовника. В финале произведения происходит насильственное разрушение нового любовного треугольника. Купчиха, доведенная коварством Сергея до последней степени отчаяния, губит себя и свою соперницу. Лесков не оставляет в душе героини ни малейшего просвета для покаяния. В воспалённом сознании Катерины на фоне темных волн бушующей Волги всплывают видения лиц убитых ею людей. Она хочет произнести спасительную молитву, но не может. «Губы её шепчут» слова оскорблений, которыми осыпал ее любовник, и под их аккомпанемент она совершает двойное преступление.
Лесковские герои - это натуры во многом одномерные, жестокие помыслы и страсти захватывают их целиком. Православный исследователь русской литературы М. М. Дунаев считает, что Катерина и Сергей «ни дать, ни взять наивные дети природы, живущие звериными инстинктами и не замутняющие душу никакими нравственными сомнениями» . Во внутреннем мире героев, действительно, не наблюдается никакой борьбы, но нельзя сказать, что писатель совсем не усложняет характеры героев. Лесковские преступники, дерзко попирая законы христианской этики, церковные обряды и обычаи, тем не менее, до конца не отрекаются от веры в Бога. Сергей временами глубоко переживает страх божий. Что касается Катерины, то её натура вообще изначально имела мощную религиозную закваску, но тёмную и непросветлённую. В её душе жила и жажда справедливости, и сознание греха, и богоборчество, а главное - её захватила вера в истинную и вечную любовь. И если ее любовник расчетливо хитрит, признаваясь в своей давней любви к ней, то Катерина всегда с ним открыта, проста, прямодушна. Правда, её понимание любви имело примитивный и биологический характер. Недаром писатель окружает героиню образами животных, которые подчеркивают сладострастные, хищнические и собственнические порывы её натуры.
Вся эта дикость стихийных страстей парадоксальным образом совмещается в душе Катерины с предельной жертвенностью её любовных переживаний. Тем не менее, Лесков дорожит даже малым «остатком человечности в душе героини». В финале он показывает Измайлову не только как уголовную преступницу, но и как лицо трагическое.
Причины ужасающих тенденций национального бытия Лесков видит в капитализации общественных отношений и в непомерной власти денег. Он убедительно показывает в повести, что разрушение культурнобытовых традиций, стремительное раскрепощение личности, её духовное опустошение, забвение ценностей, заключённых в христианской морали, порождает стихию разврата и насилия. Остановить эти негативные явления русской жизни посильно, по мысли писателя, только симфоническому единству церкви и государства. Церковь должна духовно окормлять и просвещать общество, хранить как бы внутреннюю чистоту, а государство должно подавлять зло своими внешними насильственными методами принуждения. При этом первостепенной задачей Лесков считал повышение уровня народного просвещения, он не раз писал в своей публицистике: «Хотите уменьшить тюрьмы - размножайте школы». Именно образование дает человеку добрые навыки, помогает ему «удалиться от зла под защиту рано усвоенного добра» .
Повесть «Леди Макбет Мценского уезда» свидетельствует о том, что писатель достаточно критично оценивает деятельность русской церкви и реформаторские усилия государства в шестидесятые годы XIX века. Лесков всегда верил в Россию и любил её, но не с закрытыми глазами.
Список литературы
1. Дунаев М. М. Лесков // Дунаев М. М. Православие и русская литература: в 6 частях. - М., 2003. - Ч. IV.
2. Лесков Н.С. Собр. соч.: в 12 т. - М., 1989.
3. Лесков Н. С. О литературе и искусстве. - Л., 1984.
В 1864 году в журнале «Эпоха» появился очерк Николая Лескова, в основу которого легла реальная история женщины, убившей своего мужа. После этой публикации планировалось создание целого ряда повестей, посвященных роковой женской судьбе. Героинями этих произведений должны были стать простые русские женщины. Но продолжения не последовало: журнал «Эпоха» вскоре был закрыт. Краткое содержание «Леди Макбет Мценского уезда» - первой части несостоявшегося цикла - тема статьи.
О повести
Это произведение назвал очерком Николай Лесков. «Леди Макбет Мценского уезда», как уже было сказано, это произведение, основанное на реальных событиях. Однако нередко в статьях литературных критиков его называют повестью.
О чем «Леди Макбет Мценского уезда»? Анализ художественного произведения предполагает изложение характеристики главной героини. Имя ее - Катерина Измайлова. Один из критиков сравнил ее с героиней драмы Островского «Гроза». И первая, и вторая замужем за нелюбимым человеком. И Катерина из «Грозы», и героиня Лескова несчастливы в браке. Но если первой не под силу бороться за свою любовь, то вторая готова на все ради своего счастья, о чем и повествует краткое содержание. «Леди Макбет Мценского уезда» - произведение, сюжет которого можно изложить вкратце таким образом: история одной женщины, избавившейся от своего мужа ради неверного любовника.
Роковая страсть, толкающая Измайлову на преступление, столь сильная, что героиня произведения едва ли вызывает жалость даже в последней главе, повествующей о ее гибели. Но, не забегая вперед, представим краткое содержание «Леди Макбет Мценского уезда», начиная с первой главы.
Характеристика главной героини
Катерина Измайлова - женщина статная. Обладает приятной внешностью. Краткое содержание «Леди Макбет Мценского уезда» стоит начать пересказывать с описания недолгой совместной жизни Катерины с мужем - зажиточным купцом.
Главная героиня бездетна. В доме мужа проживает также свекор Борис Тимофеевич. Автор, рассказывая о жизни героини, говорит о том, что жизнь бездетной женщины, да еще и с нелюбимым мужем, вовсе несносная. Словно оправдывает будущую убийцу Лесков. «Леди Макбет Мценского уезда» начинается с отъезда Зиновия Борисовича - мужа Катерины - на мельничную плотину. Именно во время его отъезда завязывается роман молодой купчихи с работником Сергеем.
Возлюбленный Катерины
Стоит несколько слов сказать и о Сергее - втором главном герое повести «Леди Макбет Мценского уезда». Анализ произведения Лескова следует делать только после внимательного прочтения художественного текста. Ведь уже во второй главе автор рассказывает вкратце о Сергее. Молодой мужчина недолго работает на купца Измайлова. Всего месяц назад до описанных Лесковым событий он трудился в другом доме, но был изгнан за любовную связь с хозяйкой. Писатель создает образ роковой женщины. И ей противопоставлен характер мужчины хитрого, меркантильного и трусливого.
Любовная связь
О роковой страсти повествует повесть «Леди Макбет Мценского уезда». Главные герои - Катерина и Сергей - во время отъезда мужа предаются любовным утехам. Но если женщина словно теряет голову, то Сергей не так прост. Он беспрестанно напоминает Катерине о муже, изображает приступы ревности. Именно Сергей толкает Катерину на преступление. Что, впрочем, никак ее не оправдывает.
Измайлова обещает любовнику избавиться от мужа, а его сделать купцом. Можно предположить, что работник именно на это изначально надеялся, вступая с хозяйкой в любовную связь. Но внезапно обо всем узнает свекор. И Катерина, недолго думая, подсыпает Борису Тимофеевичу в пищу крысиный яд. Тело с помощью Сергея прячет в подвале.
Убийство мужа
В тот же подвал вскоре «отправляется» и муж неверной. Зиновий Борисович имеет неосторожность вернуться из поездки не вовремя. Он узнает об измене жены, за что подвергается жестокой расправе. Теперь, казалось бы, все складывается так, как желали преступники. Муж и свекор в подвале. Катерина - богатая вдова. Ей стоит лишь, приличия ради, переждать некоторое время, а затем можно и смело выходить замуж за молодого любовника. Но неожиданно в дом к ней является еще один персонаж повести «Леди Макбет Мценского уезда».
Отзывы о книге Лескова критиков и читателей говорят о том, что, несмотря на жестокость героини, она вызывает если не симпатию, то некоторую жалость. Ведь ее дальнейшая судьба складывается трагически. Но следующее преступление, которая она совершает после убийства мужа и свекра, делает из нее одного из самых непривлекательных персонажей в русской литературе.
Племянник
Новое действующее лицо очерка Лескова - Федор Ляпин. Отрок приезжает в дом дяди погостить. Деньги племянника находились в обороте купца. То ли из меркантильных соображений, а быть может, из страха быть разоблаченной Катерина идет на более страшное преступление. Она принимает решение избавиться от Федора. В тот самый момент, когда она накрывает мальчика подушкой, в дом начинают ломиться люди, заподозрившие, что там происходит нечто страшное. Этот стук в дверь символизирует полное нравственное падение Катерины. Если убийство нелюбимого мужа можно было бы как-то оправдать страстью к Сергею, то смерть малолетнего племянника - грех, за который должна последовать жестокая кара.
Арест
Очерк «Леди Макбет Мценского уезда» повествует о женщине сильной, волевой. Когда любовника отвозят в участок, он признается в убийствах. Катерина же до последнего молчит. Когда же отпираться нет смысла, женщина признается в том, что убила, но сделала это ради Сергея. У следователей молодой мужчина вызывает некоторую жалость. Катерина - лишь ненависть и отвращение. Но вдову-купчиху волнует только одно: она мечтает поскорее попасть на этап и быть ближе к Сергею.
Заключение
Оказавшись на этапе, Катерина постоянно ищет встречи с Сергеем. Но тот тяготится быть с ней наедине. Катерина ему больше не интересна. Ведь она отныне не богатая купчиха, а несчастная арестантка. Сергей быстро находит ей замену. В одном из городов к заключенным примыкает партия из Москвы. Среди них девушка Сонетка. Сергей влюбляется в юную особу. Когда же Измайлова узнает об измене, плюет ему в лицо при других арестантах.
В заключении Сергей становится совершенно другим человеком. И именно в последних главах Катерина способна вызвать сочувствие. Бывший работник не только находит новую пассию, но еще и издевается над прежней возлюбленной. А однажды, дабы отомстить ей за публичное оскорбление, Сергей вместе со своим новым другом избивает женщину.
Смерть
Измайлова после предательства Сергея не впадает в истерику. Ей достаточно лишь одного вечера, чтобы выплакать все слезы, единственной свидетельницей которых становится заключенная Фиона. На следующий день после избиения Измайлова кажется предельно спокойной. Она не обращает никакого внимания на издевательства Сергея и хихиканье Сонетки. Но, улучив момент, толкает девушку и падает вместе с ней в реку.
Самоубийство Катерины стало для критиков одним из поводов сравнивать ее с героиней Островского. Однако на этом все же сходства между этими двумя женскими образами заканчиваются. Скорее, Измайлова напоминает героиню трагедии Шекспира, произведения, на которое автор очерка «Леди Макбет Мценского уезда» делает аллюзию. Коварство и готовность на все ради страсти - эти черты Катерины Измайловой делают ее одним из самых неприятных литературных персонажей.
«Первую песенку зардевшись спеть».
Поговорка.
Глава первая
Иной раз в наших местах задаются такие характеры, что, как бы много лет ни прошло со встречи с ними, о некоторых из них никогда не вспомнишь без душевного трепета. К числу таких характеров принадлежит купеческая жена Катерина Львовна Измайлова, разыгравшая некогда страшную драму, после которой наши дворяне, с чьего-то легкого слова, стали звать ее леди Макбет Мценского уезда. Катерина Львовна не родилась красавицей, но была по наружности женщина очень приятная. Ей от роду шел всего двадцать четвертый год; росту она была невысокого, но стройная, шея точно из мрамора выточенная, плечи круглые, грудь крепкая, носик прямой, тоненький, глаза черные, живые, белый высокий лоб и черные, аж досиня черные волосы. Выдали ее замуж за нашего купца Измайлова с Тускари из Курской губернии, не по любви или какому влечению, а так, потому что Измайлов к ней присватался, а она была девушка бедная, и перебирать женихами ей не приходилось. Дом Измайловых в нашем городе был не последний: торговали они крупчаткою, держали в уезде большую мельницу в аренде, имели доходный сад под городом и в городе дом хороший. Вообще купцы были зажиточные. Семья у них к тому же была совсем небольшая: свекор Борис Тимофеич Измайлов, человек уж лет под восемьдесят, давно вдовый; сын его Зиновий Борисыч, муж Катерины Львовны, человек тоже лет пятидесяти с лишком, да сама Катерина Львовна, и только всего. Детей у Катерины Львовны, пятый год, как она вышла за Зиновия Борисыча, не было. У Зиновия Борисыча не было детей и от первой жены, с которою он прожил лет двадцать, прежде чем овдовел и женился на Катерине Львовне. Думал он и надеялся, что даст ему бог хоть от второго брака наследника купеческому имени и капиталу; но опять ему в этом и с Катериной Львовной не посчастливилось. Бездетность эта очень много огорчала Зиновия Борисыча, и не то что одного Зиновия Борисыча, а и старика Бориса Тимофеича, да даже и самоё Катерину Львовну это очень печалило. Раз, что скука непомерная в запертом купеческом терему с высоким забором и спущенными цепными собаками не раз наводила на молодую купчиху тоску, доходящую до одури, и она рада бы, бог весть как рада бы она была понянчиться с деточкой; а другое и попреки ей надоели: «Чего шла да зачем шла замуж; зачем завязала человеку судьбу, неродица», словно и в самом деле она преступление какое сделала и перед мужем, и перед свекром, и перед всем их честным родом купеческим. При всем довольстве и добре житье Катерины Львовны в свекровом доме было самое скучное. В гости она езжала мало, да и то если и поедет она с мужем по своему купечеству, так тоже не на радость. Народ все строгий: наблюдают, как она сядет, да как пройдет, как встанет; а у Катерины Львовны характер был пылкий, и, живя девушкой в бедности, она привыкла к простоте и свободе: пробежать бы с ведрами на реку да покупаться бы в рубашке под пристанью или обсыпать через калитку прохожего молодца подсолнечною лузгою; а тут все иначе. Встанут свекор с мужем ранехонько, напьются в шесть часов утра чаю, да и по своим делам, а она одна слоняет слоны из комнаты в комнату. Везде чисто, везде тихо и пусто, лампады сияют перед образами, а нигде по дому ни звука живого, ни голоса человеческого. Походит, походит Катерина Львовна по пустым комнатам, начнет зевать со скуки и полезет по лесенке в свою супружескую опочивальню, устроенную на высоком небольшом мезонинчике. Тут тоже посидит, поглазеет, как у амбаров пеньку вешают или крупчатку ссыпают, опять ей зевнется, она и рада: прикорнет часок-другой, а проснется опять та же скука русская, скука купеческого дома, от которой весело, говорят, даже удавиться. Читать Катерина Львовна была не охотница, да и книг к тому ж, окромя киевского патерика, в доме их не было. Скучною жизнью жилось Катерине Львовне в богатом свекровом доме в течение целых пяти лет ее жизни за неласковым мужем; но никто, как водится, не обращал на эту скуку ее ни малейшего внимания.Повесть «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова была написана в 1864 году и опубликована в январе следующего года в литературном журнале «Эпоха». По задумке писателя повесть должна была возглавить цикл, посвященный характерам русских женщин. Однако планам Лескова не суждено было сбыться из-за закрытия «Эпохи».
Главные герои
Катерина Львовна Измайлова – властная, решительная женщина, положившая на алтарь собственной страсти жизни трех человек.
Сергей – приказчик в доме Измайловых, молодой, красивый парень, опытный соблазнитель.
Другие персонажи
Зиновий Борисович Измайлов – купец, престарелый супруг Катерины.
Борис Тимофеевич Измайлов – отец Зиновия Борисовича.
Федя – маленький мальчик, племянник Зиновия Борисовича и его единственный законный наследник.
Солдатка Фиона – арестантка, красивая, добрая и безотказная женщина.
Сонетка – миловидная 17-летняя арестантка, подлая и меркантильная.
Глава первая
Катерина Львовна Измайлова, хоть и « не родилась красавицей », но имела приятную наружность. Ее супругом стал купец из Курской губернии, за которого она вышла замуж не по любви, а потому что была бедна и « перебирать женихами ей не приходилось ».
Жила Катерина Львовна в богатом купеческом доме вместе со своим мужем, Зиновием Борисовичем, которому было « лет пятидесяти с лишком », да с его отцом, Борисом Тимофеевичем. Детей у четы Измайловых не было, и этот факт их очень огорчал.
Глава вторая
Как-то раз прорвало мельничную плотину, принадлежавшую купцам Измайловым. Зиновий Борисович отправился решать эту проблему, а Катерина Львовна « маялась дома по целым дням одна-одинешенька ».
Во время прогулки Катерина присоединилась к компании веселых приказчиков, и шутки ради померилась силой с красивым молодым слугой Серегой.
Между делом кухарка рассказала хозяйке, что красавец Серега без зазрения совести любую женщину « улестит и до греха доведет ».
Глава третья
В погожий вечер Катерина Львовна скучает в одиночестве: супруг задержался на мельнице, а свекор отправился на именины. Неожиданно к ней заходит под благовидным предлогом Сергей. От его страстных признаний в любви у молодой женщины кружится голова. Сергей не теряется, и относит ее в спальню.
Глава четвертая
Всю неделю, пока Зиновия Борисовича не было дома, его супруга до утра гуляла с красавцем Сергеем. Но однажды свекор, страдавший от бессонницы, заметил, как слуга вылезал из окна. Борис Тимофеевич отстегал плетью бесстыжего любовника, а сам послал людей за сыном.
Катерина Львовна умоляла старика отпустить Сергея, но тот твердо решил наказать изменницу, а ее любовника отправить в острог.
Глава пятая
Вот только зря старик Измайлов не послушал свою невестку. Покушав « на ночь грибков с кашицей », к утру он скончался в страшных мучениях, так, « как умирали у него в амбарах крысы ».
Катерина освободила своего любовника и, уложив его на мужнину постель, стала за ним ухаживать.
Тем временем Зиновий Борисович отправился за сто верст покупать лес, не узнав о домашней трагедии. Так его и не дождавшись, по приказу хозяйки спешно « схоронили Бориса Тимофеича ».
Катерина Львовна была « баба неробкого десятка » – она обнаглела настолько, что открыто демонстрировала свою связь с Сергеем.
Глава шестая
Катерину одолевает полуденной сон, и снится ей « славный, серый, рослый да претолстющий-толстый » кот, который трется между ней и Сергеем. Женщина безуспешно пытается прогнать непрошеного гостя, который « как туман, так мимо пальцев у нее и проходит ».
Катерина вытягивает из Сергея признания в любви, но тот совсем не весел – скоро вернется хозяин, и придет тогда конец их любовным утехам. Смышленый парень намекает, что готов жениться на ней, и, одурманенная его сладкими словами женщина решает уладить проблему с супругом.
Глава седьмая
Катерине вновь снится « давишний кот », но только в этот раз голова у него не обычная, кошачья, а покойного свекра. Он ластится к женщине и укоряет ее за тяжелую смерть.
Катерина лежит « с открытыми глазами и вдруг слышит », как во дворе кто-то шумит. Она понимает – вернулся старый нелюбимый муж. Сергей быстро покинул опочивальню и притаился под окном.
Входит Зиновий Борисович, которому уже все известно о похождениях неверной жены. Однако его справедливые обвинения только раззадоривают Катерину. Она подзывает Сергея и страстно целует его при муже. Зиновий Борисович не выдерживает и дает ей сильную пощечину.
Глава восьмая
Катерина кидается на мужа и изо всех сил толкает его на пол. Зиновий Борисович понимает, что супруга « решилась на все, лишь бы только от него избавиться ».
Любовники убивают купца и относят его тело в погреб. Уничтожив следы преступления, Катерина обращается к Сергею: « Ну вот ты теперь и купец ».
Глава девятая
Соседи никак не могут взять в толк, куда подевался Зиновий Борисович. Начались поиски купца, но они ничего не дали – « купец как в воду канул ».
Спустя несколько месяцев Катерина почувствовала, что беременна. Ей удалось перевести все дела на свое имя и лично заняться ведением большого хозяйства.
Неожиданно Катерина Львовна узнала, что большая часть капитала покойного супруга принадлежит его маленькому племяннику Феде. А спустя неделю после известия к ней приехала погостить « старушка с небольшим мальчиком ».
Глава десятая
Федя заболевает ветряной оспой. За ним поочередно ухаживает его бабушка и Катерина. Глядя на Федю, она удивляется, « сколько зла причиняет ей этот мальчик и как бы хорошо было, если бы его не было ».
Когда бабушка отправляется в церковь на всенощную, и больной Федя остается один, любовники решают воспользоваться выпавшим случаем.
Глава одиннадцатая
Сергей держал руки и ноги несчастного мальчика, в то время как Катерина Львовна « одним движением закрыла детское личико » большой подушкой и навалилась на нее всем телом. Спустя несколько минут в комнате воцарилось « могильное молчание ».
Перепуганный Сергей принялся было бежать, но тут послышались страшные удары в окна. Твердой рукой Катерина отворила « двери, в которые ломилась куча народа ».
Глава двенадцатая
Люди, возвращаясь со службы, обсуждали купчиху Измайлову и ее любовную связь с Сергеем. Все пришли к единому мнению – Катерина настолько « испаскудилась, что уж ни бога, ни совести, ни глаз людских не боится ».
Проходя мимо измайловского дома и увидев свет в окне, они решили поглядеть, что там делается. В этот момент любопытные стали невольными свидетелями убийства ребенка.
На следствии Катерина Львовна все отрицала, в то время как Сергей « расплакался и чистосердечно сознался » во всех совершенных убийствах. На суде преступникам был вынесен приговор – « наказать плетьми на торговой площади своего города и сослать потом обоих в каторжную работу ». В положенный срок Катерина родила « в острожной больнице » ребенка, от которого сразу же отказалась.
Глава тринадцатая
Ребенок Катерины Львовна был отдан на воспитание старушке, которая до этого нянчилась с Федей. Он стал « единственным наследником всего теперь измайловского состояния ».
Катерина с легкостью рассталась с младенцем – все ее мысли были заняты Сергеем, которого она надеялась увидеть по дороге на каторгу. Она раздала охранникам все свои деньги, чтобы изредка видеться с возлюбленным. За это время Сергей сильно изменился и с раздражением реагировал на ласки Катерины.
К партии, в которой находились любовники, присоединилась еще одна. В ней особенно выделялись две женщины: любвеобильная и непритязательная красавица-солдатка Фиона, и юная миловидная блондинка Сонетка, которая в любовных делах « имела вкус, блюла выбор ».
Глава четырнадцатая
« Томная красавица Фиона » пришлась по вкусу Сергею и ему удалось быстро завоевать ее расположение. Однажды Катерина застала своего возлюбленного с Фионой. После перенесенного унижения она попыталась внушить себе отвращение к коварному изменнику, но безуспешно.
Пока Катерина сердилась на Сергея, он « стал чепуриться и заигрывать с беленькой Сонеткой ». Заметив его флирт, Катерина решила позабыть о своей гордости и помириться с любовником.
Сергей, притворившись больным, попросил у Катерины достать ему шерстяные чулки. Испугавшись за его здоровье, она отдала ему свои единственные теплые чулки.
Глава пятнадцатая
Утром Катерина увидела Сонетку в хорошо знакомых ей « синих шерстяных чулках ». Не выдержав такого унижения, она подошла к Сергею и плюнула ему в лицо. В ту же ночь двое арестантов отсчитали Катерине пятьдесят ударов плетью – это была месть Сергея, которая продолжилась и в последующие дни: он открыто целовался с Сонеткой, подшучивал и откровенно оскорблял свою бывшую любовницу.
Во время переправы на пароме Катерина пристально вглядывалась в волны, и перед ее глазами проносились образы погубленных ею душ. Неожиданно она « схватила Сонетку за ноги и одним махом перекинулась с нею за борт парома ». Спустя пару мгновений обе соперницы скрылись из виду.
Заключение
Основной темой повести является любовь. Писатель наглядно демонстрирует, что сильная страсть способна не только возвысить душу человека, но и ввергнуть ее в пучину порока.
После ознакомления краткого пересказа «Леди Макбет Мценского уезда» рекомендуем прочесть повесть Лескова в полной версии.
Тест по повести
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 1048.
