Но-виз-на со-дер-жа-ния му-зы-ки XIX ве-ка и мно-го-гран-ность про-б-ле-ма-ти-ки по-бу-ди-ли ком-по-зи-то-ров XIX ве-ка к об-но-в-ле-нию всех средств му-зы-каль-но-го язы-ка и вы-ра-зи-тель-но-сти во-об-ще. Ро-ман-ти-че-с-кая ок-ры-лен-ность и ре-а-ли-сти-че-с-кие тен-ден-ции му-зы-каль-но-го ис-кус-ст-ва, уси-ле-ние свя-зей с по-э-зи-ей, фи-ло-со-фи-ей и изо-б-ра-зи-тель-ны-ми ис-кус-ст-ва-ми, но-вое от-но-ше-ние к при-ро-де, об-ра-ще-ние к на-ци-о-наль-но-му и ис-то-ри-че-с-ко-му ко-ло-ри-ту, по-вы-шен-ная эмо-ци-о-наль-ность и кра-со-ч-ность, вле-че-ние к ха-ра-к-тер-но-му и пре-одо-ле-нию ста-рых тра-ди-ций пу-тём по-ис-ка но-вых - всё это при-ве-ло к обо-га-ще-нию в XIX ве-ке му-зы-каль-ной ре-чи, жан-ров, форм, при-ё-мов дра-ма-тур-гии.

В эпо-ху ро-ман-тиз-ма, сме-нив-шую ба-хов-ское ба-рок-ко и мо-цар-тов-ский клас-си-цизм, ис-че-за-ют кон-ст-ру-к-тив-ная суть и бла-го-род-ный дух ста-рых ма-с-те-ров. Фор-мы от-бро-ше-ны, и в зву-ках ли-ку-ет и тре-пе-щет ду-ша ху-до-ж-ни-ка жа-ж-ду-щая быть ус-лы-шан-ной - эта му-зы-ка ста-ла са-мо-вы-ра-же-ни-ем.

Про-грамм-ная му-зы-ка и опер-ный жанр тре-бо-ва-ли осо-бо-го вы-ра-же-ния пси-хо-ло-ги-че-с-ко-го на-ча-ла, но-во-го ти-па твор-че-с-ко-го мыш-ле-ния. Ли-ри-ка ми-ни-а-тюр, фи-ло-соф-ская обоб-щён-ность сим-фо-низ-ма, зву-ко-изо-б-ра-зи-тель-ность, ис-по-ведь ду-ши в "во-каль-ных днев-ни-ках" ро-ж-да-ли но-вую об-раз-ность. Ху-до-же-ст-вен-ное ми-ро-воз-зре-ние ком-по-зи-то-ров XIX ве-ка по-ро-ди-ло си-лу-э-ты но-вых стру-к-тур /му-зы-каль-ных форм/. В те-че-ние все-го сто-ле-тия шло их не-пре-рыв-ное об-но-в-ле-ние. В жан-ре ро-ман-са за-ро-ж-да-лось сквоз-ное раз-ви-тие, бла-го-да-ря ци-к-ли-ч-но-сти по-в-то-ре-ния ку-пле-тов. В ин-ст-ру-мен-таль-ную му-зы-ку про-ни-ка-ла пе-сен-ность во-каль-ной ли-ри-ки. На пер-вый план вы-хо-ди-ло ма-с-тер-ст-во ва-ри-а-ции об-раза, мо-ти-ва или рит-мо-гар-мо-ни-че-с-кой фор-му-лы, с ним свя-зан-ной. Са-мы-ми яр-ки-ми при-ме-ра-ми в за-ру-бе-ж-ной му-зы-ке ос-та-нут-ся" три-ста-нак-корд" из опе-ры Ваг-не-ра "Три-стан и Изоль-да" и "мо-тив во-п-ро-са" из шу-ма-нов-ско-го ро-ман-са "От-че-го?", мо-тив «Славь-ся» из "Жиз-ни за ца-ря" Глин-ки в оте-че-ст-вен-ной му-зы-ке и т.д. Эти и по-доб-ные им эле-мен-ты ста-ли са-мо-сто-я-тель-ны-ми, зна-ко-вы-ми или "на-ри-ца-тель-ны-ми" в ро-ман-ти-че-с-кой му-зы-ке XIX ве-ка, да и в со-в-ре-мен-но-сти.

Ком-по-зи-то-ры уда-ч-но ис-поль-зо-ва-ли фор-мо-твор-че-с-кую роль про-грам-мы в ин-ст-ру-мен-таль-ной му-зы-ке - она ис-к-лю-ча-ла рас-плыв-ча-тость по-ка-за идеи и кон-цен-т-ри-ро-ва-ла дей-ст-вие. Сим-фо-ния ста-ла при-бли-жать-ся к опе-ре, т.к. в неё вво-ди-лись во-каль-ные и хо-ро-вые сце-ны, как в "Ро-мео и Джуль-ет-те" Бер-ли-о-за. Ко-ли-че-ст-во ча-с-тей в сим-фо-нии ли-бо ре-з-ко уве-ли-чи-ва-лось, ли-бо она пре-вра-ща-лась, бла-го-да-ря про-грам-ме в од-но-ча-ст-ную сим-фо-ни-че-с-кую по-э-му. Сквоз-ное раз-ви-тие му-зы-каль-но-го ма-те-ри-а-ла пред-по-ла-гал из-ме-не-ние об-ли-ка те-мы, а ча-с-то и её смы-с-ла, тран-с-фор-ма-цию жан-ра те-мы. Не-ред-ко, в це-лях наи-боль-шей кон-цен-т-ра-ции со-дер-жа-ния в му-зы-каль-ной фор-ме в ка-че-ст-ве глав-ной ме-ло-дии из-би-ра-лась оп-ре-де-лён-ная те-ма, на про-тя-же-нии всей по-э-мы пре-тер-пе-ва-ю-щая не-ко-то-рые из-ме-не-ния. Это яв-ле-ние име-ну-ет-ся мо-но-те-ма-тиз-мом. В ар-се-на-ле средств му-зы-каль-но-ху-до-же-ст-вен-ной вы-ра-зи-тель-но-сти оно зна-ме-но-ва-ло но-вый этап в ис-то-рии му-зы-ки Х1Х Ве-ка. Со-з-да-ние раз-ли-ч-ных по ха-ра-к-те-ру об-ра-зов на ос-но-ве од-ной те-мы, вну-т-рен-не скре-п-ля-ю-щей все раз-де-лы фор-мы, спо-соб-ст-во-ва-ло гиб-ко-му раз-ви-тию сю-же-та, му-зы-каль-ной идеи. Так воз-ник жанр сим-фо-ни-че-с-кой по-э-мы, од-но-ча-ст-ная со-на-та и од-но-ча-ст-ный кон-церт.

Ва-ж-ней-шим при-ё-мом ком-по-зи-ци-он-ной тех-ни-ки ро-ман-ти-ков бы-ла ва-ри-а-ци-он-ность. Ва-ри-а-ции на пра-вах са-мо-сто-я-тель-ной ча-с-ти ста-ли вклю-чать-ся в бо-лее круп-ные ком-по-зи-ции ещё с Й. Гайд-на и его со-в-ре-мен-ни-ков (мо-цар-тов-ская со-на-та с «ту-рец-ким рон-до» или часть со-на-ты Бет-хо-ве-на с «тра-ур-ным мар-шем на смерть ге-роя»). Ва-ри-а-ци-он-ность втор-га-ет-ся в со-на-ту и квар-тет, сим-фо-нию и увер-тю-ру как прин-цип раз-ви-тия и как жанр, про-ни-кая во все жан-ры и фор-мы му-зы-ки, вплоть до рап-со-дий и тран-с-кри-п-ций. Варь-и-ро-ва-ние уси-ли-ва-ло ин-тен-сив-ность раз-ви-тия или вно-си-ло эле-мент ста-ти-ч-но-сти, ос-лаб-ля-ло дра-ма-ти-че-с-кое на-пря-же-ние /как Шу-ман го-во-рил о "бо-же-ст-вен-ных длин-но-тах" в сим-фо-ни-ях Шу-бер-та!/. Ло-ги-че-с-кую оп-ре-де-лён-ность и на-гляд-ность в лю-бой жанр со сквоз-ной дра-ма-тур-ги-ей вно-си-ла про-грамм-ность, сбли-жа-ю-щая му-зы-ку с ли-те-ра-ту-рой и изо-б-ра-зи-тель-ным ис-кус-ст-вом, уве-ли-чи-вая кон-крет-ную изо-б-ра-зи-тель-ность и пси-хо-ло-ги-че-с-кую вы-ра-зи-тель-ность.

Про-грамм-ность при-зва-на кон-кре-ти-зи-ро-вать ав-тор-ский за-мы-сел - так оп-ре-де-лил её за-да-чу Ф. Лист в 1837 го-ду. Он пред-ска-зал ей боль-шое бу-ду-щее в об-ла-с-ти сим-фо-ни-че-с-ко-го твор-че-ст-ва в ста-тье на-ча-ла 1850-х го-дов "Бер-ли-оз и его «Га-рольд-сим-фо-ния». Лист опа-сал-ся, что-бы по-я-с-не-ние не за-хо-ди-ло слиш-ком да-ле-ко, раз-вен-чи-вая тай-ны со-дер-жа-ния ис-кус-ст-ва.

Прин-цип про-грамм-но-сти про-яв-ля-ет-ся весь-ма мно-го-ли-ко - по ти-пам, ви-дам, фор-мам. Ти-пов про-грамм-но-сти не-сколь-ко - кар-тин-ная, по-с-ле-до-ва-тель-но-сю-жет-ная и обоб-щён-ная . Кар-тин-ная пред-ста-в-ля-ет со-бой ком-п-лекс об-ра-зов дей-ст-ви-тель-но-сти, не ме-ня-ю-щий-ся на про-тя-же-нии все-го про-цес-са вос-при-ятия, она ста-ти-ч-на и пред-на-зна-че-на для оп-ре-де-лён-ных ти-пов му-зы-каль-но-го порт-ре-та, для кар-тин при-ро-ды. Обоб-щён-ная прог-pаммность ха-ра-к-те-ри-зу-ет ос-нов-ные об-ра-зы и об-щее на-пра-в-ле-ние раз-ви-тия сю-же-та, ис-ход и итог со-от-но-ше-ния дей-ст-ву-ю-щих сил кон-фли-к-та. Она лишь свя-зы-ва-ет че-рез про-грам-му ли-те-ра-тур-ное и му-зы-каль-ное про-из-ве-де-ния. По-с-ле-до-ва-тель-ная же про-грамм-ность бо-лее де-та-ли-зи-ро-ва-на, ибо вплот-ную пе-ре-ска-зы-ва-ет сю-жет шаг за ша-гом, об-ри-со-вы-вая со-бы-тия в пря-мой по-с-ле-до-ва-тель-но-сти. Это бо-лее сло-ж-ный тип по сво-ей вир-ту-оз-но-сти и уме-нию про-ком-мен-ти-ро-вать со-бы-тия /учи-ты-вая со-ве-ты Фе-рен-ца Ли-с-та/.

На сме-ну Ли-с-ту при-шёл не-мец-кий "про-грам-мист" - Шу-ман. Лист пи-сал о нём, что тот "до-с-тиг ве-ли-чай-ше-го чу-да, он спо-со-бен вы-зы-вать в нас сво-ей му-зы-кой те са-мые впе-чат-ле-ния, ко-то-рый по-ро-дил бы са-мый пред-мет, чей об-раз ос-ве-жа-ет-ся в на-шей па-мя-ти бла-го-да-ря на-зва-нию пье-сы". Се-рии его фор-те-пи-ан-ных ми-ни-а-тюр - это сво-его ро-да "му-зы-каль-ные бло-к-но-ты", ку-да Шу-ман за-но-сил всё то, что на-блю-дал в на-ту-ре или о чём пе-ре-жи-вал и раз-мыш-лял, чи-тая по-э-зию и про-зу, на-сла-ж-да-ясь па-мят-ни-ка-ми ис-кус-ст-ва. Так воз-ни-к-ла "Рейн-ская" сим-фо-ния с ви-да-ми Кёльн-ско-го со-бо-ра и фор-те-пи-ан-ный цикл "Кар-на-вал" /по ма-те-ри-а-лам соб-ст-вен-ных ста-тей, вос-по-ми-на-ний и ро-ма-ну Жан По-ля "Озор-ные го-ды"/, "Крейс-ле-ри-а-на" - фан-та-зии по Гоф-ма-ну...

"Му-зы-ке до-с-туп-но всё бо-гат-ст-во и раз-но-об-ра-зие ре-аль-ных жиз-нен-ных впе-чат-ле-ний", - ут-вер-ждал Шу-ман и на свет по-я-в-ля-лись пье-сы, со-ста-в-ля-ю-щие "Ли-ст-ки из аль-бо-ма", "Но-ве-лет-ты", "Баль-ные сце-ны", "Вос-то-ч-ные кар-ти-ны", "Аль-бом для юно-ше-ст-ва"... Шу-ма-на, ко-г-да он за-но-сил на-бро-ски в свой му-зы-каль-ный "бло-к-нот", во-л-но-ва-ла кон-крет-ная идея, вы-ра-жа-е-мая в за-го-лов-ке. Но ино-гда он скры-вал свой за-мы-сел под об-щим на-зва-ни-ем жан-ра, под та-ин-ст-вен-ным по-лу-на-мё-ком-эпи-гра-фом, шиф-ром /"Сфин-ксы" в "Кар-на-ва-ле", да-ю-щие рас-шиф-ров-ку пе-ре-ве-де-ни-ем ла-тин-ски-ми бу-к-ва-ми нот име-ни "Шу-ман" и го-ро-да "Аш", где жи-ла воз-люб-лен-ная мо-ло-до-го ком-по-зи-то-ра/. Бу-ду-чи убе-ж-дён-ным при-вер-жен-цем про-грамм-но-сти, Шу-ман по-рой от-ка-зы-вал-ся от де-к-ла-ри-ро-ва-ния про-грам-мы, по ко-то-рой про-из-ве-де-ние бы-ло на-пи-са-но. Он опа-сал-ся су-зить со-дер-жа-ние и круг ас-со-ци-а-ций. По-ис-ки в об-ла-с-ти про-грамм-но-сти в му-зы-ке вслед за Шу-ма-ном про-дол-жи-ли Ж. Би-зе, Б.Сме-та-на и А. Двор-жак, Э. Григ и др.

С раз-ви-ти-ем про-грамм-ных прин-ци-пов про-изош-ли оп-ре-де-лён-ные из-ме-не-ния в об-ла-с-ти му-зы-каль-ных форм. Бер-ли-оз со-еди-нил опе-ру, ба-лет и сим-фо-нию (син-те-ти-че-с-кий жанр по-лу-чил на-зва-ние "дра-ма-ти-че-с-кая ле-ген-да " и луч-ший то-му при-мер - его «Осу-ж-де-ние Фа-у-ста»), прив-нёс в сим-фо-нию эле-мен-ты опер-но-го спе-к-та-к-ля и ро-ди-лась син-те-ти-че-с-кая вещь "Ро-мео и Джуль-ет-та". Глин-ка на-пи-сал пер-вую в Рос-сии опе-ру без тра-ди-ци-он-ных встав-ных раз-го-вор-ных ди-а-ло-гов - "Жизнь за ца-ря, или Иван Су-са-нин" и пер-вую на-ци-о-наль-ную эпи-че-с-кую опе-ру "Ру-с-лан и Люд-ми-ла", при-ме-нив в обо-их слу-ча-ях но-вые для рус-ско-го му-зы-каль-но-го те-а-т-ра при-ё-мы опер-ной дра-ма-тур-гии, на-це-лен-ные на те-с-ную связь ха-ра-к-те-ров, идей и си-ту-а-ций. Эта связь осу-ще-ст-в-ля-лась на уров-не му-зы-каль-но-го те-ма-тиз-ма. Де-ся-ти-ле-ти-ем поз-же ре-фор-му опер-ной дра-ма-тур-гии, ком-по-зи-ции и ро-ли ор-ке-ст-ра осу-ще-ст-вил на За-па-де P. Baгнep. Он, как и Глин-ка, прив-нёс ме-то-ды раз-ви-тия из сим-фо-нии /сим-фо-низм/ в жанр опе-ры /как Бер-ли-оз/. Но Ваг-не-ру, в от-ли-чие от Бер-ли-о-за уда-лось ре-шить сра-зу не-сколь-ко за-дач. Про-грамм-ность при-су-ща ис-к-лю-чи-тель-но "аб-со-лют-ной" или "чи-с-той" му-зы-ке - ин-ст-ру-мен-таль-ной. У фран-цуз-ских кла-ве-си-ни-стов XYIII ве-ка - Ф. Ку-пе-ре-на или Л.- Ф. Ра-мо - пье-сы но-си-ли про-грамм-ные за-го-лов-ки /"Вя-заль-щи-цы", "Ма-лень-кие ве-т-ря-ные мель-ни-цы" Ку-пе-ре-на или "Пе-ре-кли-ч-ка птиц" Ра-мо, "Ку-куш-ка" Да-ке-на, "Ду-до-ч-ки" Дан-д-риё и т. д./.

В 17OO г. Ио-ганн Ку-нау из-дал шесть кла-вир-ных со-нат под об-щим за-го-лов-ком "Му-зы-каль-ное изо-б-ра-же-ние не-сколь-ких биб-лей-ских ис-то-рий". В ор-ке-ст-ро-вую му-зы-ку про-грамм-ность прив-нёс Ан-то-нио Ви-валь-ди, со-чи-нив че-ты-ре струн-ных кон-цер-та "Вре-ме-на го-да". И.-С. Бах на-пи-сал "Ка-прич-чо на отъ-езд воз-люб-лен-но-го бра-та" для кла-ви-ра. Йо-зеф Гайдн так-же ос-та-вил не-ма-ло сим-фо-ний под крат-ки-ми за-го-лов-ка-ми /"Ут-ро", "Пол-день", " Ве-чер", "Ча-сы", "Про-щаль-ная"/, а его со-в-ре-мен-ник Мо-царт, в от-ли-чие от не-го, из-бе-гал да-вать ин-ст-ру-мен-таль-ным про-из-ве-де-ни-ям на-зва-ния. Этап-ным в раз-ви-тии про-грамм-но-сти бы-ло твор-че-ст-во Л. ван Бет-хо-ве-на. Он поч-ти не рас-шиф-ро-вы-вал со-дер-жа-ние сво-их про-из-ве-де-ний под ред-ки-ми за-го-лов-ка-ми и лишь бла-го-да-ря днев-ни-кам, био-гра-фам и му-зы-ко-ве-дам мы зна-ем, что сим-фо-ния N 3 пре-ж-де бы-ла по-свя-ще-на кон-су-лу Бонапарту, а за-тем, по-с-ле ко-ро-на-ции на-зва-на "Ге-ро-и-че-с-кой", фор-те-пи-ан-ная со-на-та N 24 на-зы-ва-ет-ся" Ап-па-си-о-на-та" , N 8- - "Па-те-ти-че-с-кая", N 21 - "Ав-ро-ра", N 26 - "Про-ща-ние, раз-лу-ка и воз-вра-ще-ние" и т.д. Бо-лее кон-крет-но оп-ре-де-ле-но со-дер-жа-ние сим-фо-нии N 6 "Па-с-то-раль-ной" - ка-ж-дая её часть име-ет свой за-го-ло-вок: "Про-бу-ж-де-ние ра-до-ст-ных чувств по при-бы-тию в де-рев-ню", "Сце-на у ру-чья", " Ве-сё-лое сбо-ри-ще по-се-лян", "Бу-ря", "Пе-ние па-с-ту-хов. Ра-до-ст-ные, бла-го-дар-ст-вен-ные чув-ст-ва по-с-ле гро-зы". Так Бет-хо-вен под-го-та-в-ли-вал про-грамм-ный сим-фо-низм XIX ве-ка. К опе-ре "Фи-де-лио" он со-чи-нил увер-тю-ру, дав ей имя глав-ной ге-ро-и-ни опе-ры /"Ле-о-но-ра"/. Вско-ре по-я-ви-лось ещё два ва-ри-ан-та увер-тю-ры - "Ле-о-но-ра N 2" и "Ле-о-но-ра N 3". Они бы-ли пред-на-зна-че-ны и для кон-церт-но-го ис-по-л-не-ния. Так увер-тю-ра ста-но-ви-лась са-мо-сто-я-тель-ным жан-ром, что в твор-че-ст-ве ро-ман-ти-ков ста-нет обы-ч-ным яв-ле-ни-ем. Рос-си-ни со-чи-нил по-доб-но-го ти-па увер-тю-ру к опе-ре "Виль-гельм Телль " - он не дал ей на-зва-ния, но сю-жет в ней про-гля-ды-ва-ет чрез-вы-чай-но рель-еф-но. Та-ков же и "Ски-та-лец" Шу-бер-та - фор-те-пи-ан-ная фан-та-зия.

В твор-че-ст-ве Шо-пе-на роль про-грамм-ных за-мы-слов бы-ла до-с-та-то-ч-но ве-ли-ка, но как бы ни бы-ла сло-ж-на про-грам-ма от-дель-ных ин-ст-ру-мен-таль-ных пьес, Шо-пен ос-та-в-лял её в тай-не, не да-вая ни на-зва-ний, ни сти-хо-твор-ных эпи-гра-фов. Он ог-ра-ни-чи-вал-ся лишь обо-з-на-че-ни-ем жан-ра /бал-ла-да, по-ло-нез, этюд/ и пред-по-чи-тал скры-тый вид про-грамм-но-сти. Хо-тя од-но-вре-мен-но он и ука-зы-вал, что «уда-ч-но вы-бран-ное на-зва-ние уси-ли-ва-ет воз-дей-ст-вие му-зы-ки» и слу-ша-тель то-г-да без бо-яз-ни по-гру-жа-ет-ся в мо-ре ас-со-ци-а-ций, не ис-ка-жая ха-ра-к-те-ра ве-щи. В сво-их стать-ях и пись-мах Шо-пен не-од-но-крат-но вы-сту-пал про-тив чрез-мер-ной де-та-ли-за-ции - "му-зы-ка не дол-ж-на быть пе-ре-во-дчи-цей или слу-жан-кой". В сво-ём не-окон-чен-ном тру-де Шо-пен на-пи-сал о вы-ра-же-нии мы-с-ли по-сред-ст-вом зву-ков, не сфор-ми-ро-вав-ше-е-ся оп-ре-де-лён-но и окон-ча-тель-но сло-во есть звук... мысль, вы-ра-жен-ная зву-ка-ми... Эмо-ция вы-ра-же-на зву-ком, по-том сло-вом - это по-ни-ма-ли Шо-пен и Фло-бер /су-дя по сце-не му-че-ни-че-ст-ва Ма-то и ор-гии тол-пы в "Са-лам-бо"/.

Шо-пен при-бли-зил ли-те-ра-тур-ную бал-ла-ду к ин-ст-ру-мен-таль-ной му-зы-ке, на-хо-дясь под силь-ным впе-чат-ле-ни-ем по-э-ти-че-с-ко-го та-лан-та сво-его со-оте-че-ст-вен-ни-ка Ада-ма Миц-ке-ви-ча. Ро-ман-ти-че-с-кий тип бал-ла-ды с яр-ко вы-ра-жен-ным па-т-ри-о-ти-че-с-ким на-ча-лом был Шо-пе-ну-эми-г-ран-ту осо-бен-но бли-зок и со-зву-чен. Из-ве-ст-но, что Шо-пен со-з-да-вал свои бал-ла-ды для фор-те-пи-а-но по сле-дам встре-чи с Миц-ке-ви-чем и зна-ком-ст-вом с его по-э-зи-ей. Но поч-ти не-воз-мо-ж-но чет-ко и од-но-зна-ч-но иден-ти-фи-ци-ро-вать ка-кую-то из 4-х бал-лад ком-по-зи-то-ра с той или иной бал-ла-дой Миц-ке-ви-ча. Су-ще-ст-ву-ет ряд вер-сий по по-во-ду со-от-но-ше-ния сю-же-тов Бал-ла-ды № 1 соль ми-нор опус 23 с "Кон-ра-дом Вал-лен-ро-дом", Бал-ла-ды N 2 Фа ма-жор опус 38 со "Сви-те-зян-кой", Бал-ла-ды N 3 Ля-бе-моль ма-жор опус 47 с то ли "Сви-те-зян-кой" Миц-ке-ви-ча, то ли с "Ло-ре-ле-ей" Гей-не. Вся эта ги-по-те-ти-ч-ность уже го-во-рит о том, на-сколь-ко сво-бод-на му-зы-ка шо-пе-нов-ских бал-лад от кон-крет-ных про-грамм-но-ли-те-ра-тур-ных ас-со-ци-а-ций. Из раз-го-во-ра Шо-пе-на с Миц-ке-ви-чем из-ве-ст-но, что пер-вые две бал-ла-ды то-ч-но воз-ни-к-ли под впе-чат-ле-ни-ем про-из-ве-де-ний Миц-ке-ви-ча. Не ли-ше-но ин-те-ре-са и то об-сто-я-тель-ст-во, что вы-да-ю-щий-ся пи-а-нист, пи-са-тель и ещё бо-лее та-лант-ли-вый гра-фик Об-ри Бёр-дс-лей на сво-ём ри-сун-ке "Тре-тья бал-ла-да Шо-пе-на" изо-б-ра-зил де-вуш-ку, ска-чу-щую на ко-не по ле-су и со-про-во-дил этот ри-су-нок нот-ной стро-ч-кой, из-ло-жив мо-тив вто-рой те-мы бал-ла-ды. А это об-раз из "Сви-те-зян-ки"!

В от-ли-чие от Шо-пе-на, пред-по-чи-тав-ше-го скры-тую про-грамм-ность, Мен-дель-сон, во вся-ком слу-чае, в сим-фо-ни-че-с-ком жан-ре, тя-го-тел яв-но к кар-тин-но-му ти-пу, о чём го-во-рят его увер-тю-ры "Сон в лет-нюю ночь", "Фин-га-ло-ва пе-ще-ра, или Ге-б-ри-ды", "Мор-ская тишь и сча-ст-ли-вое пла-ва-ние" и две сим-фо-нии - Италь-ян-ская и Шот-ланд-ская. Он же явил-ся со-з-да-те-лем пер-вой ро-ман-ти-че-с-кой кон-церт-ной про-грамм-ной увер-тю-ры в ис-то-рии му-зы-ки / 1825 /.

С име-нем же Бер-ли-о-за свя-за-но по-я-в-ле-ние пер-вой ро-ман-ти-че-с-кой про-грамм-ной сим-фо-нии в 1830 го-ду /"Фан-та-сти-че-с-кая"/. Его про-из-ве-де-ния под-ня-ли фран-цуз-скую му-зы-ку до уров-ня пе-ре-до-вой ли-те-ра-ту-ры сво-его вре-ме-ни, при-чём имен-но но-вей-шей, со-в-ре-мен-ной ли-те-ра-ту-ры. Бай-рон, Мюс-се, Ша-то-б-ри-ан, Гю-го, Жорж Санд и за-но-во от-кры-тый ро-ман-ти-ка-ми Шек-спир... Но у Бер-ли-о-за не-ред-ко за-ко-ны му-зы-каль-ной фор-мы бра-ли верх над ли-те-ра-тур-ны-ми эле-мен-та-ми. Про-грам-мы его от-ли-ча-лись оп-ре-де-лён-но-стью, а ча-с-то и сло-ве-с-ной де-та-ли-за-ци-ей, как в "Фан-та-сти-че-с-кой". Он тя-го-тел к на-ту-ра-ли-сти-че-с-ко-му по-ни-ма-нию про-грамм-но-сти, не ог-ра-ни-чи-ва-ясь за-го-лов-ка-ми це-ло-го и ча-с-тей, но и пред-по-слав ка-ж-дой ча-с-ти под-роб-ней-шую ан-но-та-цию, из-ло-жив, та-ким об-ра-зом, со-дер-жа-ние соб-ст-вен-но-ру-ч-но вы-ду-ман-но-го сю-же-та. Но му-зы-ка поч-ти ни-ко-г-да не сле-до-ва-ла раб-ски за под-роб-но-стя-ми вы-ду-ман-но-го сю-же-та. Вто-рая ос-нов-ная чер-та его твор-че-ст-ва - те-а-т-ра-ли-за-ция со все-ми её при-ё-ма-ми.

Сю-жет "Фан-та-сти-че-с-кой" мно-го-сло-жен - к не-му со-при-ча-ст-ны де-мо-ни-че-с-кие сце-ны из гё-тев-ско-го "Фа-у-ста", образ Октава из «Исповеди сына века» А. де Мюссе, стихотворение Гюго «Шабаш ведьм» и сю-же-ти-ка "Грёз ку-риль-щи-ка опи-у-ма" Де Квин-си, об-ра-зы ша-то-б-ри-а-нов-ских и жорж-сан-дов-ских ро-ма-нов и в пер-вую оче-редь - ав-то-био-гра-фи-ч-ные чер-ты...

Под-за-го-ло-вок "Фан-та-сти-че-с-кой" гла-сил: "Эпи-зод из жиз-ни ар-ти-ста". Му-зы-ка эс-те-ти-че-с-ки воз-вы-си-ла су-ма-сб-род-ст-ва "эк-заль-ти-ро-ван-но-го му-зы-кан-та", по-гру-зив-ше-го-ся в опи-ум-ное сно-ви-де-ние и по-ве-ст-во-ва-ние по-с-ле-до-ва-тель-но раз-ви-ва-ет-ся от то-м-ле-ния всту-п-ле-ния че-рез грё-зы и стра-сти валь-са и па-с-то-ра-ли к фан-та-сти-че-с-ко-му, мра-ч-но-ог-лу-ши-тель-но-му мар-шу и к ди-кой дья-воль-ской сви-сто-пля-ске. Му-зы-каль-ным стер-ж-нем этой дра-ма-тур-ги-че-с-кой це-пи яв-ля-ет-ся т.н. "на-вяз-чи-вая идея", раз-ви-ва-ю-ща-я-ся и тран-с-фор-ми-ру-ю-ща-я-ся во всех 6-и ча-с-тях.

Сю-жет-ный по-ве-ст-во-ва-тель-но-дра-ма-ти-че-с-кий сим-фо-низм пред-ста-в-ля-ют в твор-че-ст-ве Бер-ли-о-за три дру-гих сим-фо-нии - «Ро-мео и Джуль-ет-та» / сим-фо-ния-дра-ма/, «Га-рольд в Ита-лии» и от-ча-с-ти - Тра-ур-но-три-ум-фаль-ная сим-фо-ния. Всё раз-ви-тие под-чи-не-но сю-жет-ной фа-бу-ле.

Зна-мя про-грамм-но-сти от Шо-пе-на и Бер-ли-о-за пе-ре-шло к Ли-с-ту. Он пред-по-чи-тал иной тип сим-фо-низ-ма - про-б-лем-но-пси-хо-ло-ги-че-с-кий, пред-по-ла-га-ю-щий ма-к-си-маль-ную обоб-щён-ность идей. Ком-по-зи-тор пи-сал, что го-ра-з-до ва-ж-нее по-ка-зать, как ге-рой ду-ма-ет, не-же-ли ка-ко-вы его дей-ст-вия. По-э-то-му во мно-гих его сим-фо-ни-че-с-ких по-э-мах на пер-вый план вы-дви-га-ет-ся фи-ло-соф-ская аб-ст-рак-ция, кон-цен-т-рат идей и эмо-ций /как в «Фа-уст-сим-фо-нии»/. Глав-ной за-да-чей Ли-с-та в пла-не про-грамм-но-сти бы-ло об-но-в-ле-ние му-зы-ки че-рез её вну-т-рен-нюю связь с по-э-зи-ей. Из-за де-к-ла-ри-ро-ва-ния фи-ло-соф-ской идей Лист вво-дил объ-я-в-лен-ную про-грам-му же-лая из-бе-жать про-из-воль-ное тол-ко-ва-ние идеи. Лист счи-тал, что по-э-зия и му-зы-ка про-изош-ли из од-но-го кор-ня и их вновь не-об-хо-ди-мо со-еди-нить. Спе-ци-аль-ные про-грам-мы к по-э-мам Лист на-зы-вал «ду-хов-ны-ми эс-ки-за-ми» /сти-хо-тво-ре-ние Гю-го - к по-э-ме "Что слыш-но на го-ре", из тра-ге-дии Гё-те - к «Topквaтo Тас-со", сти-хо-тво-ре-ние Ла-мар-ти-на - к «Пре-лю-дам», фраг-мен-ты из сцен Гер-де-ра - к «Про-ме-тею», а сти-хо-тво-ре-ние Шил-ле-ра «По-кло-не-ние ис-кус-ст-вам» - к по-э-ме "Празд-ни-ч-ные зву-ча-ния". Бо-лее кон-крет-но пред-ста-в-лен ав-тор-ский за-мы-сел в по-э-ме «Иде-а-лы», где ка-ж-дый раз-дел со-про-во-ж-да-ет ци-та-та из Шил-ле-ра. По-рой про-грам-ма со-ста-в-ля-лась не са-мим ком-по-зи-то-ром, а его друзь-я-ми и бли-з-ки-ми /Ка-ро-ли-на фон Вит-ген-штейн - к "Пла-чу о ге-ро-ях»/, но не-ко-то-рые про-грам-мы во-об-ще по-я-в-ля-лись по-с-ле со-чи-не-ния му-зы-ки: так текст Ла-мар-ти-на за-ме-нил у Ли-с-та пер-во-на-чаль-ное сти-хо-тво-ре-ние От-ра-на "Че-ты-ре сти-хии в «Пре-лю-дах».

Программная музыка , род инструментальной музыки; музыкальное произведения, имеющие словесную, нередко поэтическую программу и раскрывающие запечатленное в ней содержание. Программой может служить заглавие, указывающее, например, на явление действительности, которое имел в виду композитор («Утро» Грига из музыки к драме Ибсена «Пер Гюнт»), или на вдохновившее его литературное произведение («Макбет» Р. Штрауса - симфоническая поэма по драме Шекспира). Более подробные программы обычно составляются по литературным произведениям (симфоническая сюита «Антар» Римского-Корсакова по одноименной сказке Сенковского), реже - вне связи с литературным прообразом («Фантастическая симфония» Берлиоза). Программа раскрывает нечто недоступное для музыкального воплощения и потому не раскрытое самой музыкой; этим она принципиально отличается от любого анализа или описания музыки; придать её музыкальному произведению может только его автор. В П. м. широко применяются музыкальная изобразительность, звукопись, конкретизация через жанр.

Простейший вид П. м. - картинная программность (музыкальной картины природы, народных празднеств, битв и т.п.). В сюжетно-программных произведениях развитие музыкальных образов в той или иной степени отвечает контурам сюжета, как правило, заимствованного из художественной литературы. Порой в них даётся лишь музыкальная характеристика основных образов, общего направления развития сюжета, первоначального и итогового соотношения действующих сил (обобщённо-сюжетная программность), иногда отображается вся последовательность событий (последовательно-сюжетная программность).

В П. м. используются методы развития, позволяющие «следовать» за сюжетом, не нарушая собственно-музыкальных закономерностей. В их числе: вариационность и связанный с ней принцип монотематизма , выдвинутый Ф. Листом; принцип лейтмотивной характеристики (см. Лейтмотив ), который одним из первых применил Г. Берлиоз; объединение в одночастной форме черт сонатного аллегро и сонатно-симфонического цикла, характерное для созданного Ф. Листом жанра симфонической поэмы.

Программность явилась большим завоеванием музыкального искусства, стимулировала поиски новых выразительных средств, способствовала обогащению круга образов музыкальных произведений. П. м. равноправна с музыкой непрограммной и развивается в тесном взаимодействии с ней.

П. м. известна с глубокой древности (античная Греция). Среди программных произведений 18 в. - клавесинные миниатюры Ф. Куперена и Ж. Ф. Рамо, «Каприччо на отъезд возлюбленного брата» И. С. Баха. Ряд программных сочинений создан Л. Бетховеном - «Пасторальная симфония», увертюры «Эгмонт», «Кориолан» и др. Расцвет П. м. в 19 в. во многом связан с романтическим направлением в музыкальном искусстве (см. Романтизм ), провозгласившим лозунг обновления музыки с помощью единения её с поэзией. Среди программных произведений композиторов-романтиков - «Фантастическая симфония» и симфония «Гарольд в Италии» Берлиоза, симфонии «Фауст», «К “Божественной комедии” Данте», симфонические поэмы «Тассо», «Прелюды» и др. Листа. Крупный вклад в П. м. внесли и русские композиторы-классики. Большой известностью пользуются симфоническая картина «Иванова ночь на Лысой горе» и фортепианный цикл «Картинки с выставки» Мусоргского, симфоническая сюита «Антар» Римского-Корсакова, симфония «Манфред», увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта», фантазия для оркестра «Франческа да Римини» Чайковского и др. Программные сочинения написаны также А. К. Глазуновым, А. К. Лядовым, А. И. Скрябиным, С. В. Рахманиновым и др. Национальные традиции в области П. м. находят своё продолжение и развитие в творчестве советских композиторов - Н. Я. Мясковского, Д. Д. Шостаковича и др.

Лит.: Чайковский П. И., О программной музыке, Избр. отрывки из писем и статей, М., 1952; Стасов В. В., Искусство XIX века, Избр. соч.(сочинение), т. 3, М., 1952; Лист Ф., Избр. статьи, М., 1959, с. 271-349; Хохлов Ю., О музыкальной программности, М., 1963; KIauwell О., Geschichte der Programmusik, Lpz., 1910; Sychra A., Die Einheit von absoluter Musik und Programmusik, «Beiträge zur Misik-wissenschaft», 1, 1959; Niecks Fr., Programme music in the last four centuries, N. Y., 1969.

нем. Programmusik, франц. musique а programme, итал. musica a programma, англ. programme music

Музыкальные произведения, имеющие определённую словесную, нередко поэтич. программу и раскрывающие запёчатлённое в ней содержание. Явление муз. программности связано со специфич. чертами музыки, отличающими её от др. иск-в. В области отображения чувств, настроений, душевной жизни человека музыка имеет важные преимущества перед др. иск-вами. Косвенно, через чувства и настроения, музыка способна отразить мн. явления действительности. Однако она не в состоянии точно обозначить, что именно вызывает в человеке то или иное чувство, не способна достигнуть предметной, понятийной конкретности отображения. Возможностями такой конкретизации обладают речевой язык, литература. Стремясь к предметной, понятийной конкретизации, композиторы создают программные муз. произв.; предпосылая соч. программу, они заставляют средства речевого языка, художеств. лит-ры действовать в единстве, в синтезе с собственно муз. средствами. Единению музыки и лит-ры способствует и то, что они являются иск-вами временными, способными показывать рост, развитие образа. Единение разл. иск-в происходило издавна. В глубокой древности вообще не существовало самостоят. видов иск-в - они выступали вместе, в единстве, иск-во было синкретическим; одноврем. оно было тесно связано с трудовой деятельностью и с разл. рода ритуалами, обрядами. В эту пору каждое из иск-в было столь ограничено в средствах, что вне синкретич. единства, направленного на решение прикладных задач, существовать не могло. Последующее выделение иск-в определялось не только изменением бытового уклада, но и ростом возможностей каждого из них, достигнутым внутри синкретич. единства, связанным с этим ростом эстетич. чувства человека. В то же время единение иск-в никогда не прекращалось, включая и единение музыки со словом, поэзией - прежде всего во всевозможных вок. и вок.-драматич. жанрах. В нач. 19 в., после длительного периода существования музыки и поэзии как самостоятельных иск-в, тенденция к их единению ещё более усилилась. Это определялось уже не их слабостью, а скорее их силой, доведением до предела их собств. возможностей. Дальнейшее обогащение отображения действительности во всём её многообразии, во всех её аспектах могло быть достигнуто лишь совместным действием музыки и слова. И программность является одним из видов единения музыки и средств речевого языка, а также лит-ры, обозначающих или отображающих те стороны единого объекта отражения, передать к-рые своими собственными средствами музыка не в состоянии. Т. о., неотъемлемым элементом программного муз. произв. является словесная программа, созданная или избранная самим композитором, - будь то краткий программный заголовок, указывающий на явление действительности, к-рое имел в виду композитор (пьеса "Утро" Э. Грига из музыки к драме Г. Ибсена "Пер-Гюнт"), порой же "отсылающий" слушателя к определённому лит. произв. ("Макбет" Р. Штрауса - симф. поэма "по драме Шекспира"), или пространный отрывок из литературного произв., подробная программа, составленная композитором по тому или иному лит. произв. (симф. сюита (2-я симфония) "Антар" Римского-Корсакова по одноимённой сказке О. И. Сенковского) или вне связи с к.-л. лит. прообразом ("Фантастическая симфония" Берлиоза).

Не всякое заглавие, не всякое пояснение к музыке могут рассматриваться как её программа. Программа может исходить только от автора музыки. Если он не сообщил программы, значит сам его замысел был непрограммным. Если он сначала придал своему соч. программу, а потом отказался от неё, значит он перевёл своё соч. в разряд непрограммных. Программа не является разъяснением музыки, она дополняет её, раскрывая нечто отсутствующее в музыке, недоступное для воплощения муз. средствами (иначе она была бы излишней). Этим она принципиально отличается от любого анализа музыки непрограммного соч., любого описания его музыки - хотя бы и самого поэтичного, в т.ч. и от описания, принадлежащего автору соч. и указывающего на конкретные явления, к-рые вызвали в его творч. сознании те или иные муз. образы. И наоборот - программные соч. - это не "перевод" на язык музыки самой программы, но отражение муз. средствами того же объекта, к-рый обозначен, отражён в программе. Программой не являются и приданные самим автором заголовки, если они обозначают не конкретные явления действительности, но понятия эмоционального плана, к-рые музыка передаёт гораздо точнее (напр., заголовки типа "Грусть" и т.п.). Случается, что программа, приданная произв. самим автором, не находится в органич. единстве с музыкой, однако это определяется уже художеств. мастерством композитора, порой и тем, насколько удачно составлена или подобрана им словесная программа. К вопросу о существе явления программности это прямого отношения не имеет.

Определёнными средствами конкретизации обладает сам муз. язык. В их числе муз. изобразительность (см. Звукопись) - отражение различного рода звучаний действительности, ассоциативные представления, порождаемые муз. звуками - их высотой, длительностью, тембром. Важным средством конкретизации является также привлечение черт "прикладных" жанров - танцевальных, марша во всех его разновидностях и т.п. Конкретизации могут служить и нац.-характерные черты муз. языка, муз. стиль. Все эти средства конкретизации позволяют и без обращения к программности выражать общую концепцию соч. (напр., торжество светлых сил над тёмными и т.п.). И всё же они не дают той предметной, понятийной конкретизации, к-рая обеспечивается словесной программой. Более того, чем шире применены в муз. произв. собственно муз. средства конкретизации, тем более необходимыми для полноценного восприятия музыки оказываются слова, программа.

Один из видов программности - картинная программность. К нему относятся соч., отображающие один образ или комплекс образов действительности, не претерпевающий существ. изменений на протяжении всего его восприятия. Это картины природы (пейзажи), картины нар. празднеств, плясок, битв и т.п., муз. изображения отд. объектов неодушевлённой природы, а также портретные муз. зарисовки.

Второй осн. вид муз. программности - сюжетная программность. Источником сюжетов для программных произв. этого вида служит прежде всего художеств. лит-ра. В сюжетно-программном муз. произв. развитие муз. образов в целом или в частностях отвечает развитию сюжета. Различают программность обобщённо-сюжетную и последовательно- сюжетную. Автор соч., относящегося к обобщённо-сюжетному типу программности и связанного через программу с тем или иным лит. произв., не ставит целью показать обрисованные в нём события во всей их последовательности и сложности, но даёт муз. характеристику осн. образов лит. произв. и общего направления развития сюжета, исходного и итогового соотношения действующих сил. Напротив, автор произв., принадлежащего к последовательно-сюжетному типу программности, стремится отобразить и промежуточные этапы развития событий, порой всю последовательность событий. Обращение к этому типу программности диктуется сюжетами, в к-рых важное значение приобретают и срединные этапы развития, протекающего не прямолинейно, но связанного с введением новых персонажей, с изменением обстановки действия, с событиями, не являющимися непосредственным следствием предшествующей ситуации. Обращение к последовательно-сюжетной программности зависит и от творч. установок композитора. У разных композиторов одни и те же сюжеты зачастую претворяются по-разному. Напр., трагедия "Ромео и Джульетта" У. Шекспира вдохновила П. И. Чайковского на создание произв. обобщённо-сюжетного типа программности (увертюра-фантазия "Ромео и Джульетта"), Г. Берлиоза - на создание произв. последовательно-сюжетного типа программности (драм. симфония "Ромео и Джульетта", в к-рой автор даже выходит за пределы чистого симфонизма и привлекает вок. начало).

В области муз. языка невозможно установить отличит. признаки П. м. Это справедливо и в отношении формы программных произв. В соч., представляющих картинный тип программности, нет никаких предпосылок для возникновения специфич. структур. Задачи, к-рые ставят перед собой авторы программных произв. обобщённо-сюжетного типа, с успехом выполняются формами, выработанными в непрограммной музыке, в первую очередь формой сонатного allegro. Авторам программных соч. последовательно-сюжетного типа приходится создавать муз. форму, в большей или меньшей мере "параллельную" сюжету. Но строят они её, комбинируя элементы разл. форм непрограммной музыки, привлекая нек-рые широко представленные уже в ней приёмы развития. В их числе - вариационный метод. Он позволяет показывать изменения, не затрагивающие существа явления, касающиеся мн. важных черт, но сопряжённые с сохранением ряда качеств, что даёт возможность узнать образ, в каком бы новом облике он ни выступал. С вариационным методом тесно связан принцип монотематизма. Используя этот принцип в плане образной трансформации, столь широко применявшейся Ф. Листом в его симфонических поэмах и др. произв., композитор обретает большую свободу следования за сюжетом без опасности нарушить муз. цельность соч. Другой вид монотематизма, связанный с лейтмотивной характеристикой персонажей (см. Лейтмотив), находит применение гл. обр. в последовательно-сюжетных произв. Зародившись в опере, лейтмотивная характеристика была перенесена и в область инстр. музыки, где одним из первых и наиболее широко к ней прибегал Г. Берлиоз. Суть её заключается в том, что одна тема на протяжении всего соч. выступает как характеристика одного и того же героя. Она появляется каждый раз в новом контексте, обозначающем окружающую героя новую обстановку. Тема эта может меняться и сама, но изменения в ней не меняют её "предметного" смысла и отражают лишь перемены в состоянии того же героя, изменение представлений о нём. Приём лейтмотивной характеристики наиболее уместен в условиях цикличности, сюитности и оказывается мощным средством объединения контрастных частей цикла, раскрывающих единый сюжет. Облегчает воплощение в музыке последовательно-сюжетных замыслов и объединение в одночастной форме черт сонатного allegro и сонатно-симф. цикла, характерное для созданного Ф. Листом жанра симф. поэмы. Разл. этапы действия передаются с помощью относительно самостоят. эпизодов, контраст между к-рыми отвечает контрасту частей сонатно-симф. цикла, затем эти эпизоды "приводятся к единству" в сжатой репризе, причём в соответствии с программой выделяется тот или иной из них. С точки зрения цикла реприза обычно соответствует финалу, с точки зрения сонатного allegro 1-й и 2-й эпизоды отвечают экспозиции, 3-й ("скерцо" в цикле) - разработке. У Листа применение подобных синтетич. форм нередко сочетается с использованием принципа монотематизма. Все эти приёмы позволяли композиторам создавать муз. формы, отвечающие индивидуальным чертам сюжета и вместе с тем органичные и целостные. Однако новые синтетич. формы не могут считаться принадлежностью одной лишь программной музыки. Они возникли не только в связи с воплощением программных замыслов - в их появлении сказались и общие тенденции эпохи. Точно такие же структуры постоянно использовались и в непрограммной музыке.

Встречаются программные муз. соч., в к-рых в качестве программы привлекаются произв. живописи, скульптуры, даже архитектуры. Таковы, напр., симф. поэмы Листа "Битва гуннов" по фреске В. Каульбаха И "От колыбели до могилы" по рисунку М. Зичи, его же пьесы "Часовня Вильгельма Телля"; "Обручение" (к картине Рафаэля), "Мыслитель" (по статуе Микеланджело) из фп. циклов "Годы странствий" и др. Однако возможности предметной, понятийной конкретизации у этих иск-в не являются исчерпывающими. Не случайно живописные и скульптурные произв. снабжаются конкретизирующим названием, к-рое может рассматриваться как своеобразная их программа. Поэтому в муз. произв., написанных по тем или иным творениям изобразит, иск-в, по существу объединяются не только музыка и живопись, музыка и скульптура, но музыка, живопись и слово, музыка, скульптура и слово. И функции программы в них выполняет гл. обр. не произв. изобразит, иск-ва, но словесная программа. Это определяется прежде всего разноплановостью музыки как временного иск-ва и живописи и скульптуры как иск-в статичных, "пространственных". Что же касается архитектурных образов, они вообще неспособны конкретизировать музыку в предметно-понятийном плане; авторы муз. произв., связанных с архитектурными памятниками, как правило, вдохновлялись не столько ими самими, сколько история, событиями, разыгравшимися в них или вблизи них, легендами, к-рые о них сложились (пьеса "Вышеград" из симф. цикла Б. Сметаны "Моя родина", упомянутая выше фп. пьеса "Часовня Вильгельма Телля" Листа, к-рой автор не случайно предпослал эпиграф "Один за всех, все за одного").

Программность явилась большим завоеванием муз. иск-ва. Она обусловила обогащение круга образов действительности, находящих отражение в муз. произв., поиски новых выразит. средств, новых форм, способствовала обогащению и дифференциации форм и жанров. Обращение композитора к П. м. обычно определяется его связью с жизнью, с современностью, вниманием к актуальным проблемам, в др. случаях само способствует сближению композитора с действительностью, более глубокому её постижению. Однако кое в чём П. м. уступает музыке непрограммной. Программа суживает восприятие музыки, отвлекает внимание от выраженной в ней общей идеи. Воплощение сюжетных замыслов обычно сопряжено с муз. характеристиками, отличающимися большей или меньшей условностью. Отсюда двойственное отношение многих великих композиторов к программности, к-рая и притягивала их, и отталкивала (высказывания П. И. Чайковского, Г. Малера, Р. Штрауса и др.). П. м. не является неким: высшим родом музыки, как не является им и музыка непрограммная. Это равноправные, одинаково правомерные разновидности. Различие между ними не исключает их связи; оба рода связаны и с вок. музыкой. Так, колыбелью программного симфонизма были опера и оратория. Оперная увертюра явилась прототипом программной симф. поэмы; в оперном искусстве лежат и предпосылки лейтмотивизма и монотематизма, столь широко применяющихся в П. м. В свою очередь непрограммная инстр. музыка испытывает влияние вок. музыки и П. м. Найденные в П. м. новые выразит. возможности становятся достоянием и непрограммной музыки. Общие тенденции эпохи сказываются на развитии как П. м., так и непрограммной музыки.

Единство музыки и программы в программном соч. не является абсолютным, нерасторжимым. Случается, что программа не доводится до слушателя при исполнении соч., что лит. произв., к к-рому автор музыки отсылает слушателя, оказывается ему незнакомым. Чем более обобщённую форму избирает композитор для воплощения своего замысла, тем меньший ущерб восприятию нанесёт подобный "отрыв" музыки произведения от его программы. Такой "отрыв" всегда нежелателен, если речь идёт об исполнении совр. произведений. Однако он может оказаться и закономерным, когда речь идёт об исполнении произв. более ранней эпохи, поскольку программные замыслы с течением времени могут утратить прежнюю актуальность, значимость. В этих случаях муз. произв. в большей или меньшей степени утрачивают черты программности, превращаются в непрограммные. Т. о., грань между П. м. и музыкой непрограммной, вообще совершенно чёткая, в историч. аспекте условна.

П. м. развивалась по существу на протяжении всей истории проф. муз. иск-ва. Самое раннее из найденных исследователями сообщений о программных муз. соч. относится к 586 до н.э. - в этом году на пифийских играх в Дельфах (Др. Греция) авлетист Сакао исполнил пьесу Тимосфена, изображавшую битву Аполлона с драконом. Немало программных соч. было создано и в последующее время. В их числе - клавирные сонаты "Библейские истории" лейпцигского композитора И. Кунау, клавесинные миниатюры Ф. Куперена и Ж. Ф. Рамо, клавирное "Каприччо на отъезд возлюбленного брата" И. С. Баха. Представлена программность и в творчестве венских классиков. Среди их соч.: триада программных симфоний Й. Гайдна, характеризующих разл. времена суток (No 6, "Утро"; No 7, "Полдень"; No 8, "Вечер"), его же "Прощальная симфония"; "Пасторальная симфония" (No 6) Бетховена, все части к-рой снабжены программными подзаголовками и на партитуре к-рой значится пометка, важная для понимания типа программности у автора соч. - "Более выражение чувств, чем изображение", его же пьеса "Битва при Виттории", первоначально предназначавшаяся для механич. муз. инструмента пангармоникона, но затем исполнявшаяся в орк. редакции, и особенно его увертюры к балету "Творения Прометея", к трагедии "Кориолан" Коллина, увертюры "Леонора" No 1-3, увертюра к трагедии "Эгмонт" Гёте. Написанные как вступления к драм. или муз.-драм. произв., они вскоре же обрели самостоятельность. Позднее программные соч. также нередко создавались в качестве вступлений к к.-л. лит. произв., с течением времени утрачивая, однако, свои вступит. функции. Подлинный расцвет П. м. наступил в эпоху муз. романтизма. Сравнительно с представителями классицистской и даже просветительской эстетики художники-романтики глубже понимали специфику разл. иск-в. Они видели, что каждое из них отображает жизнь по-своему, используя свойственные только ему средства и отражая тот же предмет, явление с определённой, доступной ему стороны, что, следовательно, каждое из них в чём-то ограничено и даёт неполную картину действительности. Именно это привело художников-романтиков к мысли о синтезе иск-в ради более полного, многостороннего отображения мира. Муз. романтики провозгласили лозунг обновления музыки с помощью её связи с поэзией, нашедший претворение во мн. муз. произв. Программные соч. занимают важное место в творчестве Ф. Мендельсона-Бартольди (увертюра из музыки к "Сну в летнюю ночь" Шекспира, увертюры "Гебриды", или "Фингалова пещера", "Морская тишь и счастливое плавание", "Прекрасная Мелузина", "Рюи Блаз" и др.), Р. Шумана (увертюры к "Манфреду" Байрона, к сценам из "Фауста" Гёте, мн. фп. пьесы и циклы пьес и др.). Особенно большое значение П. м. приобретает у Г. Берлиоза ("Фантастическая симфония", симфония "Гарольд в Италии", драм. симфония "Ромео и Джульетта", "Траурно-триумфальная симфония", увертюры "Уиверли", "Тайные судьи", "Король Лир", "Роб Рой" и др.) и Ф. Листа (симфония "Фауст" и симфония к "Божественной комедии" Данте, 13 симф. поэм, мн. фп. пьесы и циклы пьес). В последующее время важный вклад в развитие П. м. внесли Б. Сметана (симф. поэмы "Ричард III", "Лагерь Валленштейна", "Гакон Ярл", цикл "Моя родина" из 6 поэм), А. Дворжак (симф. поэмы "Водяной", "Золотая прялка", "Лесной голубь" и др., увертюры - Гуситская, "Отелло" и др.) и Р. Штраус (симф. поэмы "Дон Жуан", "Смерть и просветление", "Макбет", "Тиль Уленшпигель", "Так говорил Заратустра", фантастич. вариации на рыцарскую тему "Дон Кихот", "Домашняя симфония" и др.). Программные соч. создавали также К. Дебюсси (орк. прелюдия "Послеполуденный отдых фавна", симф. циклы "Ноктюрны", "Море" и др.), М. Регер (4 симф. поэмы по Бёклину), А. Онеггер (симф. поэма "Песнь Нигамона", симф. движения "Пасифик 231", "Регби" и др.), П. Хиндемит (симфонии "Художник Матис", "Гармония мира" и др.).

Богатое развитие программность получила в рус. музыке. Для рус. нац. муз. школы обращение к программности диктовалось эстетич. установками её ведущих представителей, их стремлением к демократичности, общепонятности своих соч., а также "объективным" характером их творчества. От сочинений, осн. на песенных темах и потому заключающих в себе элементы синтеза музыки и слова, поскольку слушатель при их восприятии соотносит с музыкой тексты соответств. песен ("Камаринская" Глинки), рус. композиторы вскоре же пришли к собственно П. м. Ряд выдающихся программных соч. создали члены "Могучей кучки" - М. А. Балакирев (симф. поэма "Тамара"), М. П. Мусоргский ("Картинки с выставки" для фп.), Н. А. Римский-Корсаков (симф. картина "Садко", симфония "Антар"). Немалое число программных произв. принадлежит П. И. Чайковскому (1-я симфония "Зимние грёзы", симфония "Манфред", увертюра-фантазия "Ромео и Джульетта", симф. поэма "Франческа да Римини" и др.). Яркие программные произв. написали и А. К. Глазунов (симф. поэма "Стенька Разин"), А. К. Лядов (симф. картины "Баба-Яга", "Волшебное озеро" и "Кикимора"), Вас. С. Калинников (симф. картина "Кедр и пальма"), С. В. Рахманинов (симф. фантазия "Утёс", симф. поэма "Остров мёртвых"), А. Н. Скрябин (симф. "Поэма экстаза", "Поэма огня" ("Прометей"), мн. фп. пьесы).

Программность широко представлена и в творчестве сов. композиторов, в т.ч. С. С. Прокофьева ("Скифская сюита" для оркестра, симф. эскиз "Осеннее", симф. картина "Сны", фп. пьесы), Н. Я. Мясковского (симф. поэмы "Молчание" и "Аластор", симфонии No 10, 12, 16 и др.), Д. Д. Шостаковича (симфонии No 2, 3 ("Первомайская"), 11 ("1905 год"), 12 ("1917 год") и др.). Программные соч. создаются и представителями более молодых поколений сов. композиторов.

Программность свойственна не только профессиональному, но и нар. муз. иск-ву. У народов, муз. культуры к-рых включают развитое инстр. музицирование, оно связано не только с исполнением и варьированием песенных мелодий, но и с созданием независимых от песенного иск-ва сочинений, б.ч. программных. Так, программные соч. составляют значит.часть казах. (кюи) и кирг. (кю) инстр. пьес. Каждая из таких пьес, исполняемая солистом-инструменталистом (у казахов - кюйши) на одном из нар. инструментов (домбра, кобыз или сыбызга у казахов, комуз и др. у киргизов), имеет программное заглавие; мн. из этих пьес стали традиционными, подобно песням передаваясь в разл. вариантах от поколения к поколению.

Важный вклад в освещение явления программности внесли сами композиторы, работавшие в этой области, - Ф. Лист, Г. Берлиоз и др. В последующее время, несмотря на исследования, прояснившие нек-рые частные вопросы, заруб. музыковедение не только не продвинулось вперёд в понимании явления П. м., но скорее отдалилось от него. Показательно, напр., что авторы статей о П. м., помещённых в крупнейших зап.-европ. муз. энциклопедиях и долженствующих обобщить опыт исследования проблемы, дают явлению программности очень расплывчатые определения (см. Grovйs Dictionary of music and musicians, v. 6, L.-N. Y., 1954; Riemann Musiklexikon, Sachteil, Mainz, 1967), порой же вообще отказываются от к.-л. определений (Die Musik in Geschichte und Gegenwart. Allgemeine Enzyklopдdie der Musik, Bd 10, Kassel u. a., 1962).

В России изучение проблемы программности началось ещё в период деятельности рус. классич. муз. школы, представители к-рой оставили важные высказывания по этому вопросу. Внимание к проблеме программности особенно усилилось в сов. время. В 1950-е гг. на страницах журн. "Советская музыка" и газ. "Советское искусство" прошла спец. дискуссия по вопросу о муз. программности. Эта дискуссия выявила и расхождения в понимании явления П. м. Высказывались, напр., мысли о "программности в строгом смысле слова" и в широком понимании термина, о программности "объявленной" и "необъявленной", о программности "для себя" (композитора) и для слушателей, о программности "осознанной" и "неосознанной", о программности в непрограммной музыке и др. Существо всех этих высказываний сводится к признанию возможности П. м. без программы, приданной соч. самим композитором. Подобная точка зрения неизбежно приводит к отождествлению программности с содержательностью, к объявлению программной всей музыки, к оправданию "отгадывания" необъявленных программ, т.е. произвольного истолкования композиторских замыслов, против к-рого всегда резко выступали сами композиторы. В 50-60-е гг. появилось немало работ, которые внесли определённый вклад в разработку проблем программности, в частности в область разграничения видов П. м. Однако единое понимание явления программности ещё не установилось.

Литература: Чайковский П. И., Письма к H. P. фон-Мекк от 17 февраля/1 марта 1878 и 5/17 декабря 1878, в кн.: Чайковский П. И., Переписка с Н.Ф.фон-Мекк, т. 1, М.-Л., 1934, то же, Полн. собр. соч., т. VII, М., 1961 с. 124-128, 513-514; его же, О программной музыке, М.-Л., 1952; Кюи Ц. A., Русский романс. Очерк его развития, СПБ, 1896, с. 5; Ларош, Нечто о программной музыке, "Мир искусства", 1900, т. 3, с. 87-98; его же, Предисловие переводчика к книге Ганслика "О музыкально-прекрасном", Собр. муз.-критич. статей, т. 1, М., 1913, с. 334-61; его же, Один из противников Ганслика, там же, с. 362-85; Стасов В. В., Искусство в XIX веке, в кн.: XIX век, СПБ, 1901, то же, в его кн.: Избр. соч., т. 3, М., 1952; Ястребцев В. В., Мои воспоминания о Н. А. Римском-Корсакове, вып. 1, П., 1917, Л., 1959, с. 95; Шостакович Д., О подлинной и мнимой программности, "СМ", 1951, No 5; Бобровский В. П., Сонатная форма в русской классической программной музыке, М., 1953 (автореферат дисс.); Сабинина М., Что такое программная музыка?, "МЖ", 1959, No 7; Арановский М., Что такое программная музыка?, М., 1962; Tюлин Ю. Н., О программности в произведениях Шопена, Л., 1963, М., 1968; Хохлов Ю., О музыкальной программности, М., 1963; Ауэрбах Л., Рассматривая проблемы программности, "СМ", 1965, No 11. См. также лит. при статьях Эстетика музыкальная, Музыка, Звукопись, Монотематизм, Симфоническая поэма.

Л.П. Казанцева
доктор искусствоведения, профессор Астраханской государственной консерватории
и Волгоградского государственного института искусств и культуры

ФУНКЦИИ ПРОГРАММЫ В МУЗЫКЕ

Программность как одна из форм внедрения в музыку внемузыкального (чаще словесного) начала – активно проявляющее себя свойство. Давно ставший привычным (понятие программной музыки введено еще Листом), этот феномен, вместе с тем, постоянно обнаруживает свою проблематичность. Последняя обостряется тем, что подчас объявленная автором программа неточно соответствует музыке, как, например, в «Камаринской» М. Глинки, где заголовок не охватывает всё произведение, а относится лишь ко второй, хотя и главной, части пьесы.

Как ни парадоксально, программа может и вовсе «спорить» с музыкой. На одно из таких противоречий обратил внимание В.А. Цуккерман: в «Карнавале» Р. Шумана старинная тема Großvater отнюдь не стала олицетворением враждебного шумановской эстетике начала, как это задумал автор. Более того – ее горделивая наступательность нередко воспринимается слушателями как победа шумановских единомышленников . Согласиться с выдающимся ученым заставляет и интонационный анализ произведения, который не выявляет интонационной антитезы и идеологической подоплеки. От констатации публицистической символики «Карнавала» следует воздержаться еще по одной причине: тема Großvater процитирована Шуманом и в других его сочинениях – «Бабочках» и «Альбоме для юношества» («Зима II») – без какого-либо особого подтекстового смысла.

«Диссонанс» между музыкой и программой может возникнуть при неточном переводе названия, данного композитором своему опусу. С этим явлением мы сталкиваемся, например, при анализе пьесы «Fabel» из фортепианного цикла «Фантастические пьесы» Р. Шумана. Название пьесы, обычно переводимое как «Басня», никак не подтверждается музыкой – в ней не «действуют» аллегорические персонажи, она не содержит сатирического начала и столь важного атрибута басни, как моральное credo. Поэтому как весьма субъективное следует расценить понимание пьесы А.Г. Рубинштейном, в которой выдающийся пианист «видит “Стрекозу и муравья” (первая, спокойная тема – муравей; вторая, вертлявая – стрекоза; звуковые волнения середины – зимние бедствия стрекозы, и т.д.)…» . Драматургическое решение произведения более органично согласовано с другими значениями немецкого слова – «сказка», «фабула», «сюжет».

Наконец, даже совершенно ясные, привычные названия могут ввести в заблуждение. В пьесе «Воспоминание» из «Альбома для юношества» Шумана мы не услышим обычных в таких случаях светлой грусти или моделирования процесса припоминания. Лишь подзаголовок пьесы – «4 ноября 1847 г. – День смерти Мендельсона» – и явственные в ней музыкально-интонационные приметы некоторых «Песен без слов» подскажут, что автором задумано нечто большее чем воспоминание – «музыкальное приношение» глубоко почитаемому музыканту и близкому другу.

Чтобы оценить художественное значение внемузыкального компонента, остановимся на вопросе о том, для чего, собственно, служит программа.

Как известно, основная задача программы состоит в налаживании контакта композитора со слушателем, облегчении понимания слушателем художественного замысла композитора. Однако к решению этой задачи ведут многочисленные пути. Они прокладываются разными способами связи внемузыкального компонента с музыкальным содержанием. Дифференцируем их как систему содержательно-смысловых функций программы, в основе которой лежат прямой, косвенный и скрытый виды программности.

Наиболее распространенное и ясное – прямое запечатление программы. В этом случае программа прямолинейно или параллельно соотнесена с музыкой, что мы встречаем у Берлиоза, в симфонических поэмах Листа и Р. Штрауса.

При прямом соответствии внемузыкальный компонент внедряется вглубь музыки, а следовательно, определенным образом соотносится со структурой содержания музыкального произведения. Следует заметить, что программность может проявить себя на любом уровне: тона, средства музыкальной выразительности, интонации, музыкального образа, драматургии, темы и идеи, авторского присутствия. Вероятно, что сразу несколько иерархических звеньев структуры содержания музыкального произведения окажутся «проводниками» программы.

В симфонии «Гармония мира» Хиндемита название заключает в себе главную идею произведения, связанную с личностью и космологическими воззрениями средневекового астронома Иоханнеса Кеплера, – утверждение миропорядка как смысла бытия. В свою очередь в трех частях симфонии показаны три аспекта, в которых царит миропорядок. Эти аспекты соответствут представлениям древних о трех музыках – musica instrumentalis (гармония музыкальных созвучий), musica humana (гармония человека), musica mundana (гармония макрокосмоса, небесных тел, природы). Неслучайно в произведении количество его частей (3), олицетворяющее числовую, математическую гармонию. Кульминирующее положение в симфонии отдано финалу с фугой и грандиозной пассакальей, чем ставится драматургический акцент на всеобщей гармонии существования. Наконец, неравнодушна к программе и музыкальная интонация. Вступительная фанфара заключает в себе звуки «ми–фа–ми», символизирующие, как считал Кеплер, планету Земля и расшифровывающиеся как начала латинских слов «misera–fames–misera» («нищета–голод–нищета»). В начальной музыкальной теме фанфара объединяется с отрицающим ее нисходящим каскадом кварт – символом прекрасного и гармоничного как акустическое совершенство устойчивого и прочного интервала. Тем самым программность охватила в симфонии не только тему, но и идею, образы, драматургию, интонацию.

Прямое соотнесение программного (внемузыкального) компонента и содержания музыкального произведения в свою очередь также можно дифференцировать. Выделим в этой связи программу-импульс, программу-уточнение и программу-стержень.

Программа-импульс , очерчивая тему, служит толчком для музыкального образа, драматургии, идеи музыкального произведения. Именно за такую программу – «изложенное общедоступным языком предисловие к чисто инструментальной музыке, с помощью которого композитор стремится предохранить своих слушателей от произвольного поэтического истолкования и наперед указать поэтическую идею целого, навести на ее главнейшие моменты...» – ратовал Лист .

Сущность программы-импульса красноречиво излагает Римский-Корсаков в пояснениях к «Шехеразаде». Указав названием и краткой аннотацией к партитуре на сборник арабских сказок «Тысяча и одна ночь», композитор замечает: «При сочинении “Шехеразады” указаниями этими я хотел лишь немного направить фантазию слушателя на ту дорогу, по которой шла моя собственная фантазия, предоставив представления более подробные и частные воле и настроению каждого. Почему же в таком случае моя сюита носит имя именно Шехеразады? Потому, что с этим именем и с названием “Тысяча и одна ночь” у всякого связывается представление о Востоке и сказочных чудесах, а сверх того некоторые подробности музыкального изложения намекают на то, что это все различные рассказы какого-то одного лица, каковым и является нам Шехеразада, занимавшая ими своего грозного супруга» .

Программа-импульс – отправная точка в развертывании художественного целого как результата творческой работы композитора, независимо от того, на какой стадии творческого процесса она появилась. Иными словами, программа-толчок не обязательно предшествует созиданию опуса, но непременно организует его восприятие. Импульсы к пониманию общей концепции сочинения содержат названия «Прощальной» симфонии Гайдна, фортепианных циклов Шумана.

Программа-уточнение носит более конкретный характер. Заявляя тему, она в большой степени направлена и на музыкальные образы. Не последнюю роль в решении такой задачи играет жанрово-стилевая определенность музыкальной интонации. Уточняющи названия «Богатырской» симфонии Бородина, Девятой симфонии «Из Нового Света» Дворжака.

Программа-стержень глубоко врастает в музыкальную ткань. Органичность такой программы наиболее убедительна в развернутом сюжете, где шаг за шагом музыка и слово выстраиваются в некую коллизию. Один из способов достижения неразрывного единства музыкальной ткани и внемузыкального компонента – такое сочинение произведения, при котором словесные реплики сочетаются с музыкальными набросками. Приведем план увертюры Чайковского «Гроза» (по одноименной пьесе А. Островского). «Вступление: adagio (детство Катерины и вся жизнь до брака), (аllegro) намеки на грозу; стремление ее к истинному счастью и любви (аllegro appassionato); ее душевная борьба; внезапный переход к вечеру на берегу Волги; опять борьба, но с оттенком какого-то лихорадочного счастья; предзнаменования грозы (повторение мотива после Аdagio и его дальнейшее развитие); гроза; апогей отчаянной борьбы и смерть» . Программа-стержень соотносится практически со всеми «этажами» структуры музыкального содержания.

Косвенная программа не столь очевидна. О непрямом, косвенном характере программности приходится говорить в случаях ее метафорического воплощения в музыке. Так, в «Романтической музыке» Э. Денисова затруднительно найти черты романтичности – поэтичность, одухотворенность, мечтательность. В ней также вряд ли удастся отыскать достоверные признаки романтизма – субъективно-открытую эмоциональность, неудовлетворенность, томление по идеалу и т.д. Еще более иллюзорно воссоздание его стилевых черт, например, цитирование или другая апелляция к трепетно почитаемому Денисовым Шуберту (вдохновляющего Денисова в целом ряде произведений). Скорее всего ассоциации с романтизмом вызовет лишь утонченная лирика пьесы, хотя сама по себе лиричность, как известно, показательна не только для романтизма.

Слабая связанность косвенной программы с музыкальным содержанием нередко оборачивается ее факультативностью для музыки. Поэтому ненавязчивые (и даже необязательные) программы часто приводятся в конце пьес: Дебюсси в фортепианных прелюдиях и Кобекин в Четырех фортепианных прелюдиях поместили словесные названия в конце нотного текста, в первой редакции «Танцев давидсбюндлеров» Шумана после каждой пьесы стоит инициал – F (Флорестан), E (Эвзебий) или сразу оба (в пьесах №№ 1, 13, 15, 16). Разумеется, «запоздалое» появление названий свидетельствует о том, что автор на них не настаивает.

В ряд произведений с косвенной программой также попадают «Прелюды» Листа, программа которых возникла по окончании работы над поэмой, «Карнавал» Шумана с приписанными после завершения произведения названиями пьес, ряд фортепианных опусов Грига, получивших свои названия после их сочинения, «Камаринская» Глинки, названная так (по совету князя В. Одоевского) лишь по завершении работы над нею, поэма «Фатум» Чайковского, к которой стихотворение Батюшкова добавилось лишь перед премьерой, поэма «Смерть и просветление» Р. Штрауса с программой, стихотворно изложенной А. Риттером уже после создания музыки.

Косвенная связанность внемузыкального компонента с музыкальным содержанием в свою очередь также имеет разновидности: программа-отстранение, условная программа и антипрограмма.

Программа-отстранение не столько направлена вглубь художественных образов произведения, сколько уводит от него. Ее задача состоит в том, чтобы на основе активизации ассоциативных связей выстроить вокруг музыкального произведения широкие культурные контексты. Фортепианный цикл Шумана «Крейслериана» своим названием указывает на новеллы Э.Т.А. Гофмана. Не будучи более прочно связанным с ними, название очерчивает общий духовный контекст, романтическое мироощущение, делая темой произведения напряженную жизнь человеческой души. Не предопределяя нижние «этажи» структуры музыкального содержания, программа-отстранение ведет к идее музыкального произведения.

С условной программой мы имеем дело, например, во множестве названий вальсов и других танцев И. Штрауса, где, по меткому высказыванию А.Н. Серова, «заглавия служат только для отличия одного произведения от другого, подобно тому как один корабль называется “Дельфином”, другой – “Сиреною” и т.п.» . Условные названия довольно близки непрограммным и отличаются от них хотя и слабой, но все же связанностью с содержанием музыкального произведения (подобно тому, как названия кораблей – продолжая аналогию А.Н. Серова – все же тематически обычно связаны с водной стихией и ее покорением человеком). В вальсе «Утренние листки» («Утренние газеты»), сочиненном к балу журналистов, образы мелькают подобно перелистываемым газетным страницам; некоторую связь с музыкальными образами можно усмотреть и в вальсах «Учащенный пульс», посвященном медикам, «Звуковые волны» и «Феномены», посвященных студентам-политехникам, «Выпускной вечер», посвященном студентам-юристам, вальсах «Иллюстрации», «Сангвиники» и т.д. Весьма условным характером программности, частичной и необязательной связанностью внемузыкального компонента с музыкальным содержанием объясняется нередкое переименование пьес, не наносящее самой музыке и ее восприятию никакого ущерба . Условными программными названиями полна также джазовая музыка.

Антипрограмма сознательно провозглашает то, чего музыка на самом деле не содержит. Беспрецедентны многие экстравагантные заголовки Эрика Сати. Они поражают не только эпатирующим остроумием их автора, но и парадоксальной несвязанностью (на первый взгляд) с музыкой. Музыка фортепианного цикла «Неприятные очерки» (Пастораль, Хорал и Фуга) не содержит ничего неприятного, а цикл «В лошадиной упряжи» (два хорала и две фуги – «Молитвенная» и «Бумажная») – то есть в жестких правилах – ничего пародийного. Давая пьесам цикла «Три засушенных эмбриона» названия беспозвоночных, Сати отнюдь не подсмеивается в самой музыке над отжившим свое академизмом, как и в «Трех изысканных вальсах пресыщенного щеголя» – над утонченностью импрессионистов. В трех пьесах «Предпоследние мысли» ироничность ремарок идет вразрез с музыкой, а словесные пояснения к «Старым цехинам, старым кирасам» «грешат» и откровенными обманами. На явный обман слушателя толкают такие открыто полемизирующие с художественным текстом названия, как «Три пьесы в форме груши», предпосланное шести (!) пьесам для двух фортепиано Эрика Сати .

Как мы видим, различные оттенки комического – от иронии до сарказма – противоречат музыке, но упорно предпосылаются композитором своим новым опусам. В этом приходится видеть определенный художественный расчет. Он состоит в том, что заключенная в названии негативная оценка не навязывается музыке и тем более не декларируется ею, а сопутствует ей как возможная. Художественная концепция произведения, соединяющая взаимоисключающие варианты, «объективное» и «субъективное», обретает дискуссионность. Идея произведения становится неоднозначной, балансирующей между заданными словом и музыкой полюсами.

Скрытая программа – наиболее сложный вид соотнесения внемузыкального компонента с музыкальным содержанием, требующий от слушателя интенсивной интеллектуальной работы. Она необходима ему при соприкосновении с программой-намеком и виртуальной программой.

Программа-намек несет собою трудно расшифровываемый, а потому многозначный внемузыкальный компонент. Весьма общий намек несут собою названия, избранные Джоном Кейджем («0′00′′») и Яннисом Ксенакисом («ST–10/1-080262») . Называя свои опусы «Aus…» и «В…», их авторы – соответственно наш соотечественник Фарадж Караев и швейцарец Лукас Ланглотц – интригуют слушателя, провоцируя его на поиск многообразных смыслов. Не должно быть проигнорировано и, казалось бы, малоинформативное «К», которым назвал свою симфонию австрийский композитор Роман Хаубеншток-Рамати, и даже интригующее «…», «поименовавшее» опус для ударных и струнного ансамбля Ефрема Подгайца. Они весьма приблизительно обусловливают музыкальное содержание и тем самым задают активную позицию слушателя, призывая его размышлять о слышимом и искать доступные ему смысловые поля.

Виртуальная программа находится не на поверхности (вне собственно музыки), а в глубинных слоях музыкального опуса. Если в программе-намеке внемузыкальный компонент совершенно явствен, но область музыкального содержания связана с ним достаточно иллюзорно, то, наоборот, при виртуальной программности внемузыкальный компонент органично прорастает в музыкальное содержание, однако сам по себе он достаточно эфемерен. Возникающая без каких-либо очевидных словесных или иных внемузыкальных компонентов виртуальная программа – всегда самопорожденная музыкой, имманентная. Понятно, что трудно рассчитывать на ее распознавание слушателем без специально приложенных к тому усилий.

Виртуальная программность присуща фантазиям Моцарта, многим произведениям Ф. Шопена, «Вальсу» и «Болеро» М. Равеля, Второй симфонии А. Хачатуряна. Почвой для нее становятся внемузыкальные (литературные, драматические) признаки музыкальной интонации, музыкального образа, музыкальной драматургии. На существование виртуальной программы, по выражению А.Н. Сохора, «указывает особая, превосходящая нормы данного стиля конкретность музыкальных изображений» .

Виртуальная программа – явление противоречивое: при отсутствии полноценной программы в произведении все же порождается внемузыкальный компонент, существенный для музыкального содержания, а с ним и свойство, называемое программностью. В важности внемузыкального компонента (хотя и в неоткристаллизованном виде) при виртуальной программности убеждают нередкие жанровые трансформации, в частности, превращение инструментальных опусов в музыку синтетического балетного жанра (например, Рапсодии на тему Паганини Рахманинова – в балет «Паганини» М. Фокина, фортепианных пьес Шопена – в его же «Шопениану», Седьмой симфонии Шостаковича – в одноименный балет И. Бельского, Шестой симфонии Чайковского – в балет «Идиот» Б. Эйфмана по мотивам романа Ф. Достоевского).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Фрагмент книги: Казанцева Л.П. Музыкальное содержание в контексте культуры. – Астрахань, 2009.
2. Цуккерман В.А. О некоторых особых видах целостного анализа // Цуккерман В.А. Музыкально-теоретические очерки и этюды. – М., 1970. С. 426.
3. Рубинштейн А.Г. Лекции по истории фортепианной литературы. – М., 1974. С. 70.
4. Лист Ф. Избр. статьи. – М., 1959. С. 285.
5. Римский-Корсаков Н.А . Летопись моей музыкальной жизни. – М., 1982. С. 214.
6. Цит. по кн.: Тематико-библиографический указатель сочинений П.И. Чайковского. – М., 2003. С. 344.
7. Серов А.Н . Статьи о музыке: В 7 вып. – М., 1989. Вып. 5. С. 44.
8. Известны также следующие факты: вальс «Воспоминание о Риге», посвященный пребыванию царского двора в Риге в 1857 году, был издан как «Воспоминание о Ницце», «Трапп-полька» – как «Шествие масок», полька «Признательность» – как «Спешка», «Лондонская кадриль» – как «Фестивальная кадриль», «Конногвардейский» марш – как «Русский» марш, вальс «Петербургские дамы» – как «Венские дамы» (см.: Мейлих Е.И. Иоганн Штраус. Из истории венского вальса. – Л., 1975. С. 87).
9. Не могут не заинтриговать и не привлечь внимания слушателя эпатирующие названия «Двухголосная инвенция с тремя голосами» в пьесе Генри Коуэлла, «Четверо святых в трех актах» – в опере американского композитора Верджила Томсона в четырех (!) актах.
10. «Титул» пьесы Ксенакиса расшифровывается так: «ST – стохастическая музыка; 10 – количество инструментов, для которых предназначена пьеса; 1 – первое стохастическое произведение; 080262 – 8 февраля 1962 года – день, когда произведение было запрограммировано для ЭВМ» (Житомирский Д.В. Леонтьева О.Т., Мяло К.Г. Западный музыкальный авангард после второй мировой войны. – М., 1989. С. 23).
11. Сохор А.Н. Музыка как вид искусства // Сохор А.Н. Вопросы социологии и эстетики музыки. – Л., 1981. Т. 2. С. 199.

«Вы говорите, что тут нужны слова.

О нет! Тут именно слов-то и не нужно, и там, где они бессильны,

является во всеоружии своём «язык музыки…»

(П. Чайковский)

Стремление воплотить особенности природы способно постоянно вызывать к жизни значительные произведения искусства. Ведь природа так разнообразна, так богата чудесами, что этих чудес хватило бы не на одно поколение музыкантов, поэтов и художников.

Обратимся к фортепианному циклу П. Чайковского «Времена года». Как и у Вивальди, у Чайковского каждая пьеса имеет название, соответствующее названию месяца, которому она посвящена, а также обязательный подзаголовок и эпиграф, углубляющий и конкретизирующий её содержание.

«Январь. У камелька», «Февраль. Масленица», «Март. Песня жаворонка», «Апрель. Подснежник», «Май. Белые ночи», «Июнь. Баркарола», «Июль. Песнь косаря», «Август. Жатва», «Сентябрь. Охота», «Октябрь. Осенняя песнь», «Ноябрь. На тройке», «Декабрь. Святки».

Такие образы были связаны у Чайковского с восприятием особой поэзии, души каждого месяца года.

Наверное, у любого человека определённое время года вызывает целый пласт образов, мыслей, переживаний, близких и понятных только ему. И если разные композиторы создали свои «Времена года», то, конечно, это совершенно непохожие произведения, которые отражают не только поэзию природы, но особый художественный мир своих создателей.

Однако подобно тому, как мы принимаем природу в различных её проявлениях — ведь своя прелесть есть и у дождя, и у метели, и у пасмурного осеннего дня, — точно так же мы принимаем и тот полный влюблённости художественный взгляд, какой воплощает в своих произведениях композитор. Поэтому, слушая пьесу «Ноябрь. На тройке», мы не думаем о том, что звенящие бубенцами тройки лошадей давно ушли из нашей жизни, что ноябрь будит в нас совсем другие представления. Мы вновь и вновь погружаемся в атмосферу этой прекрасной музыки, так выразительно повествующей о той «душе ноября», какую вдохнул в неё великий Чайковский.

Музыка может рассказывать нам о чудесных странах и о вечной поэзии природы, она погружает нас в далёкое историческое прошлое и дарит мечту о прекрасном будущем, она заново создаёт характеры героев - даже тех, что уже известны нам по произведениям литературы или изобразительного искусства.

История, люди, характеры, человеческие взаимоотношения, картины природы - всё это представлено в музыке, но представлено особым образом. Верно найденная интонация, яркий ритмический рисунок скажут нам о произведении гораздо больше, чем самое длинное и подробное литературное описание. Ведь каждое искусство выражает себя своими собственными, только ему присущими средствами: литература воздействует словом, живопись - красками и линиями, а музыка покоряет своими мелодиями, ритмами и гармониями.

Послушайте пьесу П. Чайковского «Ноябрь» из фортепианного цикла «Времена года».

Вслушайтесь в звучание начального раздела пьесы «Ноябрь» и попробуйте представить, какую осень рисует в своей музыке композитор, какие чувства и настроения вызывает в нас её звучание.

П. Чайковский

Нотный пример 2

П. Чайковский. «Ноябрь. На тройке». Из фортепианного цикла «Времена года». Первый раздел. Фрагмен Т

Вы помните, что этот цикл был задуман композитором как своеобразное музыкальное повествование о жизни природы, о её непрерывно меняющемся облике, столь подвластном бесконечному движению времён года.

Второй раздел пьесы приближает нас к содержанию, выраженному в названии пьесы, — «На тройке». Музыка этого раздела обогащается введением яркого изобразительного момента — звона бубенцов. В нём угадывается весёлый бег тройки лошадей, составлявший когда-то неотъемлемую часть русской национальной жизни. Этот звон бубенцов придаёт звучанию пьесы зримость и одновременно вносит ещё один жизнерадостный момент — момент любования милой каждому русскому сердцу картиной.

Нотный пример 3

П. Чайковский. «Ноябрь. На тройке». Из фортепианного цикла «Времена года». Второй раздел. Фрагмент

Звон бубенцов и завершает пьесу «Ноябрь», звучание которой к концу становится всё тише, как будто тройка, только что промчавшаяся мимо нас, постепенно удаляется, исчезает в дымке холодного осеннего дня.

Может быть, в этом последнем истаивании звучания впервые вспоминаются строки из эпиграфа к пьесе? Ведь в самой пьесе нет отзвуков той обещанной тоски и тревоги, которые даны в стихотворении. Как же тогда понимать программное содержание из эпиграфа к пьесе?

Ноябрь, последний осенний месяц, последние дни перед наступлением долгой зимы. Вот, звеня бубенцами, промчалась тройка — и вот она всё дальше и дальше от нас, скрывается вдали, и звон бубенцов всё тише... Пьеса прощания — таков «Ноябрь» по своему местоположению в круговороте времён года. И как бы ни был жизнерадостен взгляд композитора, умеющий в любой поре года увидеть прелесть и полноту жизни, всё же и он не свободен от чувства острого сожаления, всегда неизбежного при разлуке с чем-то привычным и по-своему дорогим. И если это так, то можно сказать, что здесь программность значительнорасширяет и углубляет музыкальный образ, внося в него смысловой подтекст, который только в одной музыке мы бы не уловили.

Вопросы и задания

1. Созвучно ли настроение пьесы П. Чайковского «Ноябрь» твоим представлениям об этом времени года?

2. Какова роль стихотворения Н. Некрасова «Тройка» в контексте пьесы «Ноябрь»?

3. Какой из программных компонентов произведения (название месяца, название пьесы, стихотворение-эпиграф), по-твоему, в большей степени отражает характер музыки?

4. В чём ты видишь главные черты сходства и отличия при воплощении художественных образов времён года в произведениях А. Вивальди и П. Чайковского?

Песенный репертуар:

1.Что такое осень? Это небо Плачущее небо под ногами В лужах разлетаются птицы с облаками Осень, я давно с тобою не был. ПРИПЕВ: Осень. В небе жгут корабли Осень. Мне бы прочь от земли Там, где в море тонет печаль Осень, темная даль. 2.Что такое осень? Это камни Верность над чернеющей Невою Осень вновь напомнила душе о самом главном Осень, я опять лишен покоя. Осень. Мне бы прочь от земли Там, где в море тонет печаль Осень, темная даль. 3.Что такое осень? Это ветер Вновь играет рваными цепями Осень, доползем ли, долетим ли до рассвета, Что же будет с Родиной и с нами. Осень, доползем ли, доживем ли до ответа? Осень, что же будет завтра с нами. ПРИПЕВ:Осень. В небе жгут корабли Осень. Мне бы прочь от земли Там, где в море тонет печаль Осень, темная даль. Тает стаей город во мгле Осень, что я знал о тебе Сколько буде рваться листва Осень вечно права.