Евгений Весник

Дарю, что помню

У меня такое чувство, что я всегда играю драматические эпизоды в некоем грандиозном спектакле.

Станислав Ежи Лец (И у меня тоже! – Е.В. )

Только перед смертью человек узнает, что ему надо было делать.

Осетинская пословица (Надеюсь! – Е.В. )
Книга воспоминаний в нескольких актах, многих картинах, эпизодах, интерлюдиях и интермедиях

Действующие лица – их много

Все они очень разные и все мною любимы, даже заблудшие, бедняжки, которые, «надев на глаза шоры», забыли, что в комплект входят еще «узда и кнут» (мысль С. Е. Леца) .

Действие происходит в разное время и на небесах, и в землях разных стран, а также (непременно) в сердцах и душах людских.

Чтобы попытаться написать книгу, необходимо совершить своего рода подвиг – попытаться начать ее писать и непременно чернилами трех цветов – цветов честности, смелости и доброты.

Набираю в себя воздух… Разбегаюсь… Сейчас, сейчас… Минуточку… Вот только вспомню слова великого человека… Сейчас, сейчас… Напишу их, а потом уж… Главное потом…

Разгоняюсь… Еще… Ну! Ну же!! Ну!!!

Прыгнул! Ух-х-х! Лечу! Где карандаш? Ах, вот он!

Ну, с Богом!

Вселенная – театр. Россия –
         это – сцена.
Европа – ярусы. Прибалтика –
         партер.
Америка – «раек». Трагедия –
         «Гангрена».
Актеры – мертвецы. Антихрист –
         их премьер.

Игорь Северянин. «Сонет». 1921 г.

Все, что дышит, думает, ходит, ползает, плавает, растет, – творит! Что-нибудь, но обязательно творит!

Все творящие играют свои роли в бесконечно разнообразном репертуаре огромного театра – «Вселенная», созданном Бог знает кем. Только Бог это знает…

Пьесы в этом театре пишут – Время и Идеи… Жанр и интерпретацию этих пьес подсказывают короли, цари, философы, генсеки, редко – народы, чаще мафиози; а еще – законы, нарушения или соблюдение их, землетрясения, наводнения, урожаи, засуха, количество тюрем, любовь, ненависть, даты, и совсем редко – высокие образцы объективной логики!

Люди, режимы-браконьеры разрушают горы и леса, отравляют воздух и воды, дырявят, ранят землю – во имя создания «декораций» своих «пьес» и «спектаклей».

Жизнь питается, ест! Отсюда закон: съесть или быть съеденным.

Джек Лондон

Все живое ест друг друга – зубами, заводскими трубами, пулями, ножами, газами, СПИДом, голодом, обжорством, доносами, заседаниями, комиссиями, болтовней, подкупами, ложью, предательством, идеологией, динамитом, ракетами, рэкетом, набегами-грабежами, наживой, ядами, лженаукой, трусостью…

Неужели так велика и страшна цена за все светлое, мудрое, человеколюбивое?

Ведь все темное в истории театра «Вселенная» – не более чем «справка» о досадном. Все светлое, общечеловеческое в этом театре – ноты бесконечного гимна гордости за человеков!

Как жаль, что так мало минут отпущено на полет каждого из них во Вселенной!! Едва ли не самое важное – уметь рассмотреть средь свистящих метеоритов, темных грозовых туч, града, грома и молний пролетающие мимо или летящие рядом, ласкающие глаз, греющие душу, радующие ее, светящиеся добром и улыбками небесные частички-ноты, очень похожие на человечков-светлячков… Их много…

Стоит повнимательнее присмотреться, и убеждаешься, что светящихся больше тех, кто не наделен этим Божьим даром. Значительно больше! Иначе за счет какой же энергии светило бы нам солнышко? Кому-то удается ежедневно погружать его в темноту, но ведь есть же силы, которые неизменно возвращают его нам! Это силы вечной борьбы за свет! Борьба эта – удел способных светиться! А светиться – удел умеющих читать и воспроизводить благозвучные ноты!

Увертюра

Вдали сквозь туман вырисовываются очертания берега-макета с множеством небоскребов… Кто-то на весь океан поет под банджо и писк чаек: «Посмотри на себя у „истока“, затем в „устье“ и поймешь, в ту ли сторону плыл» (опять мысль С. Е. Леца) .

Я посмотрел и вспомнил, что как-то, будучи почти у «истоков», плыл на пароходе «Аквитания» в Америку. Мне было около трех лет. Мне не с кем было оставить в России родителей, и – хочешь не хочешь – я вынужден был взять их с собой. Часто штормило. Основным занятием пассажиров было постоянное сгибание туловища за борт судна и желание восстановить нормальный цвет лица.

Я, со свойственной моему «почемучному» возрасту любознательностью, спросил отца, почему, съев всего-навсего одну порцию отварного цыпленочка, извергаю из себя уже пятую или шестую целую курицу. На что получил маловразумительный и, конечно, требующий научного подтверждения ответ: «Так ведь этих курочек шторм тоже укачивает! Не только пассажиров, понял?!» Я промолчал. Честно говоря, настолько мне было тошно (не только на душе, но и чуть ниже ее), что я ничего не понял…

Неубедительный ответ отца породил во мне беспокойство за его судьбу в незнакомой, загадочной, бурливой, далекой Америке… Уже где-то в приближении к среднему течению жизни я узнал, что отец скрыл тогда от меня тот факт, что советское руководство, узнав о том, что я беру с собой родителей, поручило ему по линии треста «Амторг» произвести большие приобретения техники и оборудования для строительства наших металлургических гигантов – Магнитки, Кузнецка, Криворожстали, Днепрогэса…

Мама же по моей просьбе поехала с нами только затем, чтобы помогать мне в трудных житейских делах: встать, поесть, одеться… Настоящие мужчины хорошо знают, что дела эти без женщин делать очень и очень трудно! Справилась она со своими обязанностями (если учесть, что объектом ее внимания иногда был и папа), в общем, отлично.

Время в Америке прошло быстро, и настал день отъезда домой. Знаменателен он тем, что мама несла меня на руках по трапу на пароход (названия его не помню. И то, что описываю, тоже не помню: об этом мама выболтала мне, когда я уже стал «стареньким» – девятилетним мужчиной). Несла она меня очень простуженным, с температурой, закутанного во что-то теплое и большое, и боялась, что больного могут не принять на борт.

Мне тогда было уже пять лет, на английском изъяснялся не хуже, чем на русском, и был уже «опытным дипломатом». Несет она меня, тяжелого «мужика», на руках, а «мужик» хнычет, но… на вопрос чиновника, проверявшего посадочные документы: «А вы, сэр, почему нос повесили, не заболели ли?», глянув в глаза насторожившейся мамы, бодро ответил: «Да нет, не заболел… Жалко Америку покидать». И тут же, неожиданно для мамы, чиновника и (особенно) для папы, который редко (из-за занятости и разъездов по стране) видел меня, запел весьма легкомысленную песенку, подслушанную у мальчишек во дворе. Смысл ее заключался в том, что ковбой остается ковбоем до тех пор, пока женщины не отказывают ему в ночных забавах. Мама рассказывала, что хорошо запомнила смеющуюся физиономию чиновника, даже подпевшего мне окончание строчки. (Не в этот ли миг родился во мне азарт к перевоплощению и лицедейству?) Мы благополучно проследовали на борт океанского лайнера и поплыли навстречу новым декорациям.

Режиссер: Олег Корвяков.

Евгений Весник рассказывает забавные истории, случаи из жизни артистов, с которыми его сводила судьба: Александр Папанов, Иван Пырьев, Василий Ливанов, Леонид Утесов...

Передача 1-я. Весник вспоминает, как шутил с поступающими в училище МХАТа артист Л.И. Леонидов, рассказывает, как он сам ищет прототипы для своих ролей, как Алексей Дикий подсказал ему решение роли в "Наследниках Рабурдена", посоветовав скопировать походку пингвина. О забавных случаях с артистом Усиным, об эстрадном коллективе "Синяя птичка". Байки о "шуте Сталина" - артисте Смирнове-Сокольском.

Передача 2-я. Розыгрыши циркового артиста Ивана Байды; опасная шутка Смирнова-Сокольского об оркестре Утесова; о лодочнице, влюбившейся в гастролирующего в ее городе циркача Новака; об артисте Николае Крючкове. Шутки вернувшегося на родину Александра Вертинского; анекдотические случаи с Весником, подтверждающие его небывалую популярность в народе, после фильма "Трембита".

Передача 3-я. Евгений Весник вспоминает истории, связанные с его учителем - великим артистом Алексеем Диким; о впечатлении, которое производил на зрителей Сталин в его исполнении на сцене Малого театра. Далее - анекдотические истории о споре Весника с Михаилом Яншиным и о том, как Яншин помогал своим друзьям.

Передача 4-я. Артист рассказывает о своем друге - Михаиле Светлове, а также вспоминает забавные истории, случившиеся с Александрой Яблочкиной, Еленой Гоголевой. Евгений Весник рассказывает почти детективную историю о том, как они с Александром Вертинским пытались отпраздновать встречу в чужом городе, и как это приключение превратилось в состязание в благородстве.

Передача 5-я. Впечатления Евгения Весника от гастролей Театра им. Станиславского в Одессе. Наблюдения, сделанные артистом на улицах города, высказывания одесситов и примеры непосредственности одесской публики. Любимая история Леонида Утесова об Одессе.

Передача 6-я. Историю о споре Эраста Гарина с Иваном Пырьевым (кто из них быстрее снимает кино) сменяют новогодние приключения артистов под руководством Ростислава Плятта. Весник вспоминает курьезные истории про маршала Тимошенко и про Петра Алейникова.

Передача 7-я. Рассказ о Петре Алейникове, его славе и слабостях, о Борисе Андрееве. Историю с шуткой Анатолия Папанова сменяют кремлевские приключения Ивана Пырьева, Бориса Ливанова и Леонида Утесова.

Евгений Весник: «Телевидение, на мой взгляд, должно, прежде всего, заниматься образованием и просвещением людей. Не просто беспрерывно показывать фильмы, но и рассказывать о режиссерах, актерах, сценаристах, операторах. Что касается юмора, то он требует особенно тщательного отбора, наличия таланта и мастерства». («Родная газета», 12 марта 2004 г.)
________________________________________________________

К сожалению, 8-ю передачу записать не удалось, но большая часть цикла предлагается вашему вниманию.

Фильм упакован программой Хамелеон.
Откуда скачать последнюю версию и как ей пользоваться читаем

Каждая передача в своей папке.

Раздача расcчитана на две недели.
Качать строго в один поток, в течение 3 суток со времени, когда была выслана ссылка.

Просьба к первому скачавшему отписаться, все ли в порядке с файлами.

Евгений Весник рассказывает забавные истории, случаи из жизни артистов, с которыми его сводила судьба: Александр Папанов, Иван Пырьев, Василий Ливанов, Леонид Утесов...

Передача 1-я. Весник вспоминает, как шутил с поступающими в училище МХАТа артист Л.И. Леонидов, рассказывает, как он сам ищет прототипы для своих ролей, как Алексей Дикий подсказал ему решение роли в , посоветовав скопировать походку пингвина. О забавных случаях с артистом Усиным, об эстрадном коллективе "Синяя птичка". Байки о "шуте Сталина" - артисте Смирнове-Сокольском.

Передача 2-я. Розыгрыши циркового артиста Ивана Байды; опасная шутка Смирнова-Сокольского об оркестре Утесова; о лодочнице, влюбившейся в гастролирующего в ее городе циркача Новака; об артисте Николае Крючкове. Шутки вернувшегося на родину Александра Вертинского; анекдотические случаи с Весником, подтверждающие его небывалую популярность в народе, после фильма "Трембита".

Передача 3-я. Евгений Весник вспоминает истории, связанные с его учителем - великим артистом Алексеем Диким; о впечатлении, которое производил на зрителей Сталин в его исполнении на сцене Малого театра. Далее - анекдотические истории о споре Весника с Михаилом Яншиным и о том, как Яншин помогал своим друзьям.

Передача 4-я. Артист рассказывает о своем друге - Михаиле Светлове, а также вспоминает забавные истории, случившиеся с Александрой Яблочкиной, Еленой Гоголевой. Евгений Весник рассказывает почти детективную историю о том, как они с Александром Вертинским пытались отпраздновать встречу в чужом городе, и как это приключение превратилось в состязание в благородстве.

Передача 5-я. Впечатления Евгения Весника от гастролей Театра им. Станиславского в Одессе. Наблюдения, сделанные артистом на улицах города, высказывания одесситов и примеры непосредственности одесской публики. Любимая история Леонида Утесова об Одессе.

Передача 6-я. Историю о споре Эраста Гарина с Иваном Пырьевым (кто из них быстрее снимает кино) сменяют новогодние приключения артистов под руководством Ростислава Плятта. Весник вспоминает курьезные истории про маршала Тимошенко и про Петра Алейникова.

Передача 7-я. Рассказ о Петре Алейникове, его славе и слабостях, о Борисе Андрееве. Историю с шуткой Анатолия Папанова сменяют кремлевские приключения Ивана Пырьева, Бориса Ливанова и Леонида Утесова.

Евгений Весник: «Телевидение, на мой взгляд, должно, прежде всего, заниматься образованием и просвещением людей. Не просто беспрерывно показывать фильмы, но и рассказывать о режиссерах, актерах, сценаристах, операторах. Что касается юмора, то он требует особенно тщательного отбора, наличия таланта и мастерства».

Евгений Яковлевич ВЕСНИК
(15.1.1923 - 10.4.2009).
Актер театра и кино, народный артист СССР.

Хорошему артисту необходимо быть наблюдательным, подмечать мелочи, которые можно использовать в своем искусстве. Евгений Весник в этом отношении — был человек уникальный. Одних походок у него в арсенале более шестидесяти. Когда, к примеру, к нему обратился артист Николай Гриценко с просьбой помочь выбрать поход-ку для Каренина, Весник предложил ему «ино-ходца»: это когда одновременно выступают впе-ред левая нога и левая рука, затем правая нога и правая рука... Эту походку Весник подсмотрел у композитора С. Прокофьева, у администрато-ра ЦДРИ и у одного из артистов цирка. После съемок Гриценко позвонил Веснику, поблагодарил и признался, что едва он начинал идти «ино-ходью», как мгновенно и легко настраивался на роль, что очень важно для всякого артиста.

Евгений Весник родился в 1923 году в Петрограде. Затем семья перебралась в Кривой Рог. Отец Евгения Весника был назначен первым директором Криворожского комбината.

В 37-м отца арестовали и расстреляли. После ареста родителей, Евгения отправили в специальный детский дом для детей врагов народа. Его вместе с другими детьми повезли на грузовике. Но по дороге он умудрился сбежать. Мальчик на трамвае добрался до Курского вокзала и сел на поезд. Приехал в Харьков и пришел к Ивони, адвокату, который работал с его отцом на заводе. Ивони, узнав о его судьбе, позвонил жене Орджоникидзе Зинаиде Гавриловне, и та порекомендовала, чтобы Евгений обратился в приемную к Калинину.

Евгений Весник вспоминает: "Меня провели мимо всех, кто там ждал своей очереди. Калинин знал меня еще маленьким, потому что отец слесарил на питерском заводе, где Михаил Иваныч был начальником цеха. Он мне и говорит: "Возьми деньги, сейчас тебя привезут в квартиру, где вы жили. Я дал приказ, чтобы тебя, несовершеннолетнего, прописали постоянно". За этот месяц квартира уже была занята, кроме двенадцатиметровой комнаты, где я и поселился".

Оставшись один, Евгений жил на то, что продавал одежду родителей, библиотеку. С пятнадцати с половиной лет он пошел подсобным рабочим в цех, где проверяли целостность противогазов.

Во время Великой отечественной войны Весник отправился на фронт. "Мы все шли воевать за высшую цель. Я забыл свои обиды. Я воевал за свою родину и за светлую память о моих родителях" - говорит Евгений Яковлевич.

После войны Весник поступил в Театральное училище имени М.С.Щепкина, которое окончил в 1948 году. В том же году он устроился работать в драматического театра имени К.С.Станиславского. С 1954 года Весник - актер театра Сатиры, а с 1963 - академического Малого театра.

"Я поступил в Малый театр, когда там играли Пров Михайлович Садовский, Рыжова, Турчанинова. Я горжусь тем, что был партнером Елены Николаевны Гоголевой в ее последнем спектакле "Мамуре" совсем недавно. Когда "старики" ушли, ушла моя влюбленность в этот театр" - говорит Евгений Яковлевич. В 1992 году он покинул Малый театр.

В 1990 на сцене Криворожского музыкально-драматического театра имени Т.Шевченко поставил спектакль о судьбе своих родителей "Чистка" (пьеса В.Козака).

В кино - с 1955 года, первая роль - Родриго ("Отелло"). В 60-е - 70-е Весник снимался особенно много. Самые известные фильмы: "Старик Хоттабыч" (1956), "Семь стариков и одна девушка" (1968), "Вас вызывает Таймыр" (1970), "Офицеры" (1971), "Летучая мышь" (1979).

В 90-е годы Весник снимался мало. Самые известные работы - доктор в комедии "Ширли-мырли" и роль в экранизации романа Булгакова "Мастер и Маргарита", которая так и не вышла на экран.

О своей работе в "Мастере и Маргарите" Весник отозвался так: "Я же там недоснялся, поругался, психанул. Вторую половину снимался Игорь Кваша. Я играл врача в сумасшедшем доме, куда попадает поэт Бездомный. По-моему, сыграл смешно. Мне вообще интересны простые люди, работяги. Я вожжаюсь среди шпаны, рыбаков, матерщинников, пьяниц. У меня в записной книжке столько сюжетов! В жизни тех, кого мы иногда называем малообразованными, бывают такие бешеные интриги - вот где Отелло-то…".

Актерские байки

Как-то Михаил Светлов на банкете, устро-енном после премьеры спектакля, написал всем актерам по несколько стихотворных строк. Каждому следовало прочитать их вслух, только Весник делать этого не стал. Когда банкет закончился и Весник вышел со Светловым на ули-цу, автор «Гренады» поинтересовался:

— А ты почему не прочел мои стихи?

— Да глупость какая-то, — ответил Весник. — Неловко было читать вслух...

— Ну-ка, покажи, — попросил Светлов и громко продекламировал:

На сцене ты чудесник-чародей, Когда отдашь мне двадцать пять рублей?

— Но ведь я не брал у вас никаких денег, — стал оправдываться Весник. — Что ж я буду во всеуслышание объявлять себя человеком, кото-рый не отдает долги... Несправедливо...

— Пожалуй, ты прав, —согласился Светлов. — Я просто не сумел подыскать рифму к слову «чародей», пришлось вставить эти злосча-стные «двадцать пять рублей». Но раз уж сказа-но... Ну-ка, пойдем поближе к фонарю...

С этими словами Светло» подошел к фона-рю, вытащил кошелек и вручил Веснику двад-цать пять рублей.

ПОКЛОННИКИ ЛЯЛИ ЧЕРНОЙ

Однажды во время гастрольной поездки по Грузии Евгений Весник отстал от поезда. Вы-скочил на перрон в дорожной пижаме и тапоч-ках, и пока торговался с продавцом привокзального киоска, поезд ушел. Ни денег, ни докумен-тов, ни знакомых... Но по странной случайности в кармане пижамы оказалась фотография, на которой Весник был снят рядом со знаменитой цыганской певицей Лялей Черной. В привок-зальной милиции, куда артист обратился, сказа-ли, что поезд будет только завтра. И тут Весник увидел, что в привокзальном скверике располо-жился небольшой табор. Словно по наитию, артист отправился к цыганам, показал фотогра-фию и поразился тому, как благоговейно они относятся к своей звезде. Его тут же одели с го-ловы до ног, подарили часы, дали денег, накор-мили, напоили, посадили в легковой автомобиль и отправили догонять поезд.

Вскоре после возвращения в Москву Весник отправил деньги цыганам, но те вернули их об-ратно телеграфным переводом.

УЧИТЕЛЬ МАТЕМАТИКИ

Когда Веснику дали роль учителя математи-ки в фильме «Приключения Электроника», то, по его собственному признанию, некоторые ха-рактерные черты, например, манеру разговари-вать немного в нос, он взял от Маршака, поход-ку — у знакомого врача и т.д. Получился очень симпатичный и смешной человек. Настолько симпатичный, что вскоре после выхода фильма на экраны Весник получил письмо от учащихся одной школы с просьбой прийти к ним препо-давать математику.

СЕКРЕТНАЯ СОТРУДНИЦА

На гастролях в Ялте как-то вечером у Весника с друзьями закончилось вино. Отправились в гостиничный ресторан. Там гуляла немецкая делегация. У входа две ярко накрашенных девицы в мини-юбках. Весник прошел в зал, взял пару бутылок, по пути спел какой-то куплет на немецком языке для пьяных немцев, крикнул «ауфвидерзеен!» и пошел из зала. У входа одна из накрашенных девиц сказала:

— Весник, ведите себя осторожней. По-сажу!..

Через год в Москве Весник опаздывал в те-атр, ловил машину. Остановилась легковушка.

— Пожалуйста, к театру, — попросил Вес-ник. — Опаздываю на спектакль...

— В тот раз в Ялте не посадила, а теперь по-сажу! — улыбаясь, сказала девица за рулем. Довезла до театра и денег не взяла.

КРАСНОЕ ИСКУССТВО

Евгений Весник впервые должен был по-ехать с театром на гастроли во Францию. Перед поездкой артистов вызвали в партийные органы для беседы. Опасаться провокаций, ни в какие связи не вступать, в одиночку не ходить — инструктаж по полной программе. Особенно гроз-ным был запрет посещать злачные места, вся-кие там «площади Пигаль» и «Мулен Ружи...» Весник выслушал и спросил:

— Простите, а, к примеру, в театр «Красная мельница» можно сходить?

— Это сколько угодно, — разрешил инструк-тор. — В красный — сколько угодно...

Ирония в том, что знаменитый «Мулен Руж» переводится на русский язык как «Красная мельница».

СЦЕНИЧЕСКАЯ НАХОДКА

Овгений Весник, будучи еще студентом, Де-бютировал на сцене Малого театра. Играл он в массовке: нужно было просто стоять у стены и изображать гостя в доме Фамусовых. И, как это частенько случается, молодого и неопытного ак-тера стали подначивать коллеги постарше и поопытнее.

Два таких шутника подходят во время спек-такля к Веснику и спрашивают вполголоса:

— Простите, вы не Чацкий будете? Надо знать атмосферу сцены и ощущения дебютанта, чтобы понять, с каким трудом он сдерживает истерический смех, услышав этот нелепый вопрос.

Во время антракта Весник попросил прекра-тить издевательства. Шутники вежливо изви-нились и пообещали. Однако едва началось дей-ствие, они снова подошли к молча стоявшему Веснику и спросили:

— Вы не подскажете, где здесь туалет? Этой фразы оказалось достаточно для того, чтобы юный артист, согнувшись пополам, уполз за кулисы. В страхе ожидал он окончания спек-такля, рассчитывая получить взбучку от режис-сера.

Но самое удивительное, что режиссер похва-лил Весника:

— А вы правильно сделали, что ушли со сце-ны. Это хороший ход, чего вам в самом деле торчать столбом... Правильно...

В ОДЕССЕ

несколько веселых историй, произошед-ших в Одессе, рассказал сам Весник. Во время гастролей в этом городе он жил не в гостинице, а у знакомых, в большом многоквартирном до-ме. Слышит утром крик за окном:

— Дворник опять не хотел открывать ночью ворота моей дочери и обозвал ее шлюхой. А вот артист Весник пришел позже нее, и он открыл и поздоровался... Где же конституция, черт подери?!

На остановке городского транспорта в Одес-се стоит женщина, мимо проходят пьяные, ко-торые громко матерятся. Когда они удаляются, Весник обращается к женщине:

— Извините, что я не вмешался и не сделал этимгрубиянам замечание. Мне в театре высту-пать, а могла быть драка, синяки, ссадины...

— Та шо вы! — замахала руками женщина. — При чем тут грубость, они же искренне!..

На сцене Весник выступает с номером, кото-рый называется «Габровские уловки». Расска-зывает, как габровец разбил бутылку водки и стоит, — ждет мороза, чтобы собрать куски за-мерзшего спиртного. Все это изображается — как упала бутылка, как бедняга всплескивает руками, как наклоняется и т.д.

После выступления. на сцену выползает то-щий драный тип и начинает что-то искать. По-том кричит в зал разочарованно и злобно:

— Врет, гад! Никакой бутылки тут нет! Ни единого осколочка... Все наврал!

НАРОДНАЯ ЦЕНЗУРА

В одном провинциальном городке в антрак-те к Веснику подошел лысый человечек с ка-кой-то юбилейной медалькой на груди и строго спросил:

— Так, вы по какому праву тут критику раз-водите? Кто вам разрешил такие тексты читать?

— Как кто? У меня концертная программа...

— Какая такая программа? Кто позволил?

— Кто позволил? Никто не позволил, просто у меня номер такой...

— Вы тут не юлите! Кто-то же должен раз-решать все это, то, что вы со сцены произноси-те. Кто разрешил, я вас спрашиваю?..

Весник посмотрел на сердитого человечка с недоумением, а потом рассерженно буркнул:

— Кто, кто? Брежнев!

— Сам Брежнев? — ахнул человечек. — Ну тогда вопрос решен. Тогда поздравляю и желаю успехов!

Позже из расспросов выяснилось, что чело-вечек этот когда-то занимал весьма важную должность в местных органах.

ИГРА В ШАХМАТЫ С ПЕРЕМЕННЫМ УСПЕХОМ

Евгений Весник частенько играл в шахматы с кинорежиссером А. Золотницким, но никогда не выигрывал, поскольку соперник играл гораз-до сильнее и даже имел какой-то шахматный разряд. Однажды Весник привел в гости к Золотницкому какого-то незнакомого ему челове-ка. Посидели, попили чаю, а потом, как обычно, решили сыграть в шахматы. Но на этот раз Вес-ник сослался на головную боль и предложил вместо себя своего приятеля. Расставили фигу-ры, игра началась, и вот через десяток ходов Золотнипкий растерянно говорит:

— Ничего не пойму... Но положение у меня безнадежное, сдаюсь...

— Знаете, у меня тут одна мысль мелькнула по поводу вашей защиты. Дайте-ка я доиграю вашу партию, — вежливо говорит незнакомец.

Доску развернули, и игру продолжили. Че-рез несколько ходов Золотницкий вскочил в сильнейшем волнении:

— Что за чертовщина! Я теперь почти выиг-ранную партию проигрываю.

— А давайте-ка поменяемся, — снова пред-лагает незнакомец. — У меня есть кое-какие мыслишки...

Снова перевернули доску, и через несколько ходов все повторилось снова.

— Да кто же вы такой, скажите, пожалуй-ста? — взмолился потрясенный Золотницкий. — Я еще ни с кем таких партий не играл...

— Гроссмейстер Ефим Геллер, — скромно говорит незнакомец под веселый хохот Евгения Весника.

ЛЕТЯТ УТКИ

Евгений Весник вспоминает, как неудачно начались съемки фильма «Стежки-дорожки» в колхозном селе под Винницей. Нужно было снять взрыв на переправе. Председатель колхо-за, взволнованный и обрадованный тем, что у него происходят съемки, разрешил использо-вать для этого небольшое озерцо на окраине се-ла. Причем договорились, что если взрывом убьет несколько колхозных уток, То съёмочная группа заплатит, но мясо уток оставит колхозу.

Режиссер фильма был молод и неопытен, но, главное, неопытен был пиротехник, и когда ста-ли готовиться к взрыву, заложили около сорока взрывпакетов.

Ну и, конечно, взрыв получился чудовищной силы. К счастью, никто не успел приблизиться к переправе и пострадавших не было. Но вмес-то озера чернел глубокий котлован, а в воздухе носились перья от двух десятков колхозных уток, которые только что мирно качались на воде.

Когда я пришел в театр, Георгий Павлович Менглет был уже ведущим актером, но положение это никак не отражалось на характере его взаимоотношений с товарищами. С теми, кто впервые ступал на сцену, он держался как с равными - на репетициях и спектаклях, в беспечных закулисных шутках или в серьезных разговорах о вечных актерских проблемах. Рядом с ним всегда было как-то особенно легко. Участливым советом, добрым словом, а чаще шуткой он всегда снимал напряжение, страх перед новой работой. На репетициях и спектаклях он создавал атмосферу игры и заражал ею окружающих.

Менглет - актер хулиганистого склада, в хорошем смысле этого слова. Мы без конца разыгрывали друг друга на сцене. Розыгрыши и шутки он очень любил. Как-то мы вместе играли в спектакле «Обнаженная со скрипкой» Н. Кауарда. Через каждые пять слов мы вставляли «дю-дю-дю». Никто в зале не понимал, что происходит. Я, к примеру, говорил: «Знаете, дю-дю-дю, произошла такая история». А он отвечал: «Да, дю-дю-дю, я об этом слышал». И так все время. Причем это была полная импровизация. Иногда он не выдерживал и «кололся», начинал смеяться и пропускал реплику. Иногда «кололся» я. Теперь по телефону мы не здороваемся. Просто я набираю его номер и спрашиваю: «Дю-дю-дю дома?» Он подходит и отвечает: «Дю-дю-дю слушает».

Мы с ним совершенно разные по складу люди, но всегда симпатизировали друг другу. Было у нас нечто общее. Во-первых, страсть к футболу, хотя мы и болели за разные команды: я - за «Спартак», а он - за ЦСКА, но мы с уважением относились друг к другу. Он же просто фанатик футбола - ведет картотеку, чертит графики, глядя на его невозмутимое лицо, заподозрить это невозможно.

Второе, что нас очень сблизило, - любовь к Алексею Дикому, нашему кумиру. Мне посчастливилось учиться у него, а Георгию Павловичу - работать в его студии, играть в его спектаклях. Проводить время в обществе этого самобытного и, не побоюсь сказать, гениально одаренного человека было великим счастьем. Мы часто вспоминали и его самого, и его потрясающие спектакли. Я рассказал Георгию Павловичу, чем покорил меня Алексей Денисович Дикий. Впервые я услышал его имя еще мальчишкой в Кривом Роге, где впервые попал в чудесный мир, именуемый Театром. О Диком всегда рассказывали что-то заманчивое. Он завораживал всех своей загадочностью, самобытностью. Я был влюблен в него заочно. И надо же было случиться такому счастью, что я попал на его курс. Он был для меня почти пророком. И вот как-то на одном из занятий я, этакий бравый вояка, задал ему какой-то вопрос. И вдруг этот талантище, умница задумался! После огромной паузы он мне, мальчишке, растерянно сказал: «Не знаю». После чего я и влюбился в него на всю жизнь. После моего рассказа Менглет тоже часто при случае повторял: «Не знаю!»

Знакомство с Диким было для нас не только великим счастьем, но и трагедией. Если встречаешь режиссера такого уровня, как Дикий, то все другие, какими бы замечательными они ни были, кажутся мельче и обыкновеннее.

В творчестве, мне кажется, Георгию Павловичу все давалось легко. Конечно, может быть, это казалось только со стороны, но впечатление было именно такое. Он всем видом показывал, что это ему ничего не стоит. Ролью он овладевал быстро.

У него много прекрасных работ. Стоит назвать хотя бы его Олега Баяна в «Клопе». Самые смешные слова и положения он играл совершенно серьезно, с характерностью, органично присущей только данному лицу. Походка Баяна, его замашки, когда он приобщал к культуре бедного Присыпкина, убежденного, что он возвышает «свой класс своим благоустройством», сама логика сатирического персонажа доводилась Менгле-том до комического совершенства. В историю театра вошел и его Победоносиков. Он был монументален во всем. В наглости. В своей убежденности, что он есть самый образцовый гражданин нового мира, который вполне достоин быть отобранным в «будущий век». Когда он узнавал о растрате, то говорил важно, с расстановкой, с достоинством: «Чудовищно! Непостижимо!», затем вставал с кресла, вытягивался, как монумент, и, поглядывая на портрет Маркса, продолжал: «Кто? Растратчик? Где? У меня? В какое время?… В то время, когда я веду мое учреждение к социализму по гениальным стопам Карла Маркса и согласно предписаниям центра…»

Он замечательный партнер. Играть с ним легко. Он не любит банальностей, но сразу заражается фантазией, стоит что-то придумать, загорается мгновенно.

Он - профессионал высочайшего класса. Мне кажется, он мог играть в любом большом театре.

Менглет всегда выделялся своим интеллектом. Если что-то его не устраивало, он очень тактично, мягко говорил: «Может быть, не стоит так делать» -и не делал. Он, как большой актер, парадоксален. Например, он был матюршинником, но в его устах мат звучал как песня, а вот при нем ругаться было как-то неприлично. Неудобно было приглашать его в какую-то компанию. Он был таким «пастором». Он в наших компаниях не участвовал, в рестораны с нами не ходил, никогда не пил. Когда начинались выпивки, он, улыбаясь, уходил, но не осуждал никого. Мы были гуляки, но Менглет нас не раздражал, мы ему, честно говоря, даже завидовали. Он нас дисциплинировал.

Они с Ниной всегда были прекрасной парой, очень внимательны и нежны друг с другом. Это выглядело очень красиво и для всех нас служило примером.

Георгий Павлович всегда поддерживал меня. Я, человек горячий, мог кого-нибудь послать, а он при этом приговаривал: «Правильно, правильно!»

Но при кажущейся доступности с ним невозможны панибратские отношения. При кажущейся мягкости - он достаточно резкий человек. Хотя выглядит этаким «тюфячком», на самом же деле умен и принципиален. Он всегда без обиняков и откровенно высказывался по вопросам творческой жизни театра, никогда не владел искусством приспосабливаться к обстоятельствам. Он, мне кажется, вообще неприспособлен для обходных маневров. Он всегда вел себя независимо - никогда не поддавался общему мнению.

Меня привлекает в Георгии Павловиче многое. Роднит с ним и нежелание раскрываться перед людьми. Сейчас, когда у меня уже вышло восемь книг, мне многие говорят: «Я вас представлял другим». Менглет тоже раскрывался не каждому человеку. Ему нравилось, что его считали ловеласом, а ведь на самом деле он - «домашний кот» и очень редко и мало отвлекался от своих семейных обязанностей, даже когда был со своей первой женой.

Вспоминается такая смешная история. Мы впервые собирались на гастроли в Париж. Перед поездкой, куда мы везли спектакли Маяковского «Клоп» и «Баня», нас почти месяц инструктировали. Инструктаж был удивительно глупый. Как-то я спросил: «A „Myлен Руж“ посещать можно?» Какой-то генерал мне испуганно ответил: «Ни в коем случае - никаких мулен-ружов. Вам все объяснят на месте. Нужна дисциплина». А Толя Папанов следом задает вопрос: «А в „Красную мельницу“ сходить можно?» - «В „Красную мельницу“ можно, идите».

Нам вдалбливали, что ни к кому нельзя подходить, ни с кем нельзя разговаривать возможны провокации. В Париже с нами ходил сопровождающий, которого, как и Плучека, звали Валентин Николаевич. Ходили мы «пятерками».

Мы с Толей Папановым приходили на инструктаж пьяными и тихонько смеялись, а Менглет все слушал внимательно и на трезвую голову. Он всего этого наслушался. И вот наступает наше первое утро в Париже. Мы идем небольшой компанией - я с Ольгой Аросевой, Толя Папанов со своей женой Надей и Георгий Павлович с Ниной. Менглет красивый, элегантно одетый, сам похож на француза. Вот именно к нему, интеллигентному красавцу, и подошла аккуратная старушка с лорнетом, видимо приняв его за своего соотечественника. Она тронула его за плечо: «Месье…» Не успела она досказать, как он в ужасе отшатнулся от нее, замахал руками и послал ее по-русски. Это было безумно смешно.

Менглет относится к тем людям, которых я называю «породистыми». Такого рода «породистые» актеры могут не беспокоиться, производят они впечатление или не производят. Они выходят на сцену -и это уже эстетическая акция. Менглет всегда приносит на сцену интеллект, культуру, элегантность и породу, которая, увы, уходит. Если сравнивать людей с собаками, то раньше были доберманы-пинчеры, доги, а сейчас преимущественно таксы и шпицы. Я не могу объяснить, в чем дело. Сейчас есть не менее талантливые актеры, чем раньше, но таких породистых нет. В Малом театре порода ушла с Еленой Николаевной Гоголевой. Хорошо, что в Театре сатиры существует Менглет.