Михаил Михайлович Шемякин. Родился 4 мая 1943 года в Москве. Российский и американский художник, скульптор. Лауреат Государственной премии Российской Федерации.

Отец - Михаил Петрович Шемякин - родился в 1908 году во Владикавказе. Его отец рано погиб и у него фамилия отчима - Шемякин, который был офицером Белой гвардии. Приёмный отец пропал на полях Гражданской войны, а юный Михаил Шемякин (старший) стал красноармейским сыном полка, в 13 лет получил один из первых орденов Красного Знамени, всю жизнь утверждал, что принадлежит к кабардинскому роду Кардановых. Великую Отечественную войну гвардии полковник Шемякин закончил командиром 8-й мотострелковой Бобруйской Краснознаменной ордена Суворова и Кутузова бригады и кавалером 6 орденов.

Мать - Юлия Николаевна Предтеченская, актриса.

Большая часть детства Михаила Михайловича прошла в ГДР.

В 1957 году 14-летний Михаил вернулся в СССР, в Ленинград.

"Мои деды были расстреляны, в вицмундирах и похоронены. А жил я в коммунальной квартире на Загородном проспекте. В одной комнате - мама с сестрой, в другой - я. 38 человек в квартире!", - вспоминал он.

Был принят в среднюю художественную школу при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, где учился с 1957 по 1961 год. Затем был отчислен за «эстетическое развращение» однокурсников и несоответствие нормам соцреализма.

С 1959 по 1971 год работал почтальоном, вахтёром, в течение пяти лет работал такелажником в Эрмитаже.

В 1962 году в клубе журнала «Звезда» открылась первая выставка Шемякина.

В 1967 году основал группу художников «Петербург». Вместе с философом Владимиром Ивановым создал теорию метафизического синтетизма, посвящённую поискам новых форм иконописи, основанных на изучении религиозного искусства разных эпох и народов. Два года был послушником в Псково-Печерском монастыре, в период управления обителью наместником архимандритом Алипием (Вороновым).

В 1967 г. Шемякин поставил оперу Д. Шостаковича «Нос» в студии Ленинградской консерватории.

После многочисленных арестов выставок, конфискаций работ и принудительного лечения в психиатрических больницах власти выдворили Шемякина из СССР в 1971 году. "Когда меня изгоняли из страны, КГБ поставил условие: я не имел права сообщить об отъезде даже родителям. «Отвальной» не было и быть не могло. Я был выслан бесшумно - в трехдневный срок. Мне запретили даже взять с собой маленький чемоданчик. Для начала моей жизни на Западе правительство дало мне 50 долларов", - рассказывал художник.

По мнению Михаила Шемякина, инициатором преследования зачастую являлись не правоохранительные органы, а Союз художников СССР.

Дружил с . Они познакомились в Париже благодаря танцору Михаилу Барышникову и навсегда остались друзьями. Высоцкий посвящал Шемякину свои песни, тот, в свою очередь, рисовал иллюстрации к произведениям Владимира Семёновича, а после его смерти создал памятник поэту, установленный в Самаре.

Хотя песни в исполнении Высоцкого пытались записывать многие, но из профессиональных записей Владимира Высоцкого ни одна не может соперничать с коллекцией Шемякина по объёму, чистоте звучания, исключительному подбору песен. Эти записи уникальны тем, что Высоцкий пел не для пластинки, а для близкого друга, чьё мнение он так ценил. Записи сделаны в Париже в 1975-1980 годы в студии Михаила Шемякина. Аккомпанировал Высоцкому на второй гитаре Константин Казанский. Записи были изданы только в 1987 году, после обработки в Нью-Йорке Михаилом Либерманом. Серия включает в себя 7 пластинок. В память о творчестве В. Высоцкого, Михаил Шемякин создал серию литографий, посвященных песням и стихам Владимира Семёновича. Литографии были отпечатаны только в 1991 году, а в виде полного издания вышли в свет в 2010 году.

Жил в Париже, а в 1981 году переехал в Нью-Йорк. В Париже устраивал выставки и публиковал работы своих коллег - российских художников и писателей-нонконформистов. В октябре 1990 года подписал "Римское обращение".

"У меня давно только один паспорт - американский, с тех пор как меня лишили советского гражданства. До этого был нансеновский - временный документ для лиц без гражданства… Человек без родины - это ужасное унижение я терпел долгие годы. Я не хотел получать французский паспорт, быть «второсортным» французом. И только когда я переехал в Америку, я получил там паспорт", - рассказывал он.

Начатые в 1960-е годы исследования искусства всех времён и народов выросли в коллекцию из миллионов образов, структурированных по техническим, историческим и философским категориям, за что художник был удостоен пяти почётных докторских степеней. Эта коллекция послужила основой для создания Института философии и психологии творчества (Франция).

В период с 1981-1982 в Нью Йорке несколько совместных выставок с киевским художником Александром Костецким.

В 1990-х годах и по сей день вместе с клоуном В. Полуниным устраивает шествия и зрелища в Санкт-Петербурге, Москве и Венеции.

В 2000 году учредил Воображаемый музей в городе Хадсон, штат Нью-Йорк, где организуются выставки по тематике исследований. В 2002-2003 годах создал для российского канала «Культура» 21 серию цикла «Воображаемый музей Михаила Шемякина».

В 2001 году в Мариинском театре Шемякин поставил свою версию балета П. Чайковского «Щелкунчик» с хореографией Кирилла Симонова.

В 2001 году в Лондоне открыт монумент, созданный Михаилом, посвящённый трёхсотлетию посещения Лондона Петром Великим, а в Москве - скульптурная композиция «Дети - жертвы пороков взрослых».

В 2003 году открыты памятник Анатолию Собчаку в Санкт-Петербурге и композиция «Царская прогулка» в Константиновском дворце.

В Санкт-Петербурге установлены три его монумента: Петру Великому, жертвам политических репрессий и архитекторам-первостроителям Санкт-Петербурга. Вариант памятника Петру Великому установлен в Нормандии.

В 2005 году поставил балет по мотивам сказки Э. Т. А. Гофмана «Волшебный орех» - по своему либретто и со своим оформлением, с оригинальной музыкой Сергея Слонимского и хореографией Донвены Пандурски.

В 2006 году в Мариинском театре поставлены три одноактных балета в оформлении Шемякина и с хореографией Донвены Пандурски.

В 2007 году Шемякин вернулся во Францию, где поселился недалеко от города Шатору.

С 2009 года в Фонде художника Михаила Шемякина в Санкт-Петербурге организует выставки по материалам своих исследований.

В 2010 году создал новую версию балета Л. Делиба «Коппелия» для Литовского национального театра оперы и балета с хореографом Кириллом Симоновым.

В 2013 году выпустил первые каталоги итогов исследований.

Диапазон, в котором работает Михаил Шемякин, весьма широк: от рисунка до монументальной скульптуры, театра и кинематографа. Тематика его творчества тоже разнообразна: от театрального гротеска до метафизических образов.

Лауреат Государственной премии Российской Федерации, народный художник Кабардино-Балкарии, народный художник Адыгеи, почётный доктор ряда высших учебных заведений.

К политике равнодушен, по его словам, пытается обходить ее стороной.

Дружен с Эдуардом Лимоновым. "Я помогал ему выйти из заключения. Однажды ко мне приехал его представитель и попросил от имени Лимонова, чтобы я замолвил за него слово перед Путиным. И при встрече с президентом я поднял этот вопрос и сказал, что нехорошо для России, стыдно, когда писатель сидит", - рассказывал он.

Михаил Шемякин в программе "Наедине со всеми"

Личная жизнь Михаила Шемякина:

Дважды был женат.

Первая жена - Ревекка Борисовна Модлина (6 сентября 1934 - 2014), скульптор, художник. В 1958 г. окончила художественное училище в Ленинграде. В 1950-е была женой художника Рихарда Васми, а в 1960-1962 гг. - была замужем за художником Александром Арефьевым.

"Когда мы познакомились, она оформляла витрины, забросив скульптуру. В 1964 году родилась наша дочь Доротея. Мы жили в коммунальной квартире. Для отъезда за границу нам нужно было развестись. Оформили развод в 1970 голу. Жене с дочкой помогла выехать во Францию Дина Верни, известная галерейщица, одна из богатых женщин, а когда-то - девочка из Одессы. Ей принадлежал весь Майоль. В юности она была его натурщицей, а после его смерти ей досталось все его имущество, включая дома", - рассказывал Шемякин.

Летом 1971 года Ревекка Борисовна вместе с дочерью Доротеей эмигрировала во Францию и жила в Париже. В 1983-м переехала в Грецию. В последние годы жизни опять вернулась во Францию, жила в городе Лош.

Доротея Михайловна Шемякина - художница, живописец, книжный график. С 1986-го живёт в Афинах.

Вторая жена - Сара де Кэй , американка.

Художник рассказывал: "С Сарой нас свел Высоцкий. Много в моей жизни мистического... Володя уже умер в то время. Американцы решили сделать о нем фильм. Искали людей, знакомых с Высоцким. Узнали, что в Нью-Йорке живу я и попросили Сару связаться со мной, взять интервью. Она была известной переводчицей, переводила интервью для фильма... Так мы подружились. Сара помогала мне учить английский язык, добровольно была моделью - я много ее рисовал. Потом поехала со мной в Италию, помогала делать мой двухтомник".

Михаил Шемякин, Сара де Кэй и дочь Доротея (в центре)

Его дом во Франции - это красивый старинный замок в деревне, недалеко от Парижа. Сам художник о нем говорил: "Замок красивый. Но ничего особенного из себя не представляет. Оригинальное строение конца XVI века, достроенное в XIX веке. Там 44 года была школа, потом ее выставили на аукцион, и мы приобрели эту недвижимость. Все время перестраиваем. Четыре этажа. Рядом, в «Эрмитаже» (так французы называют здание бывшей конюшни), находятся научная библиотека, исследовательская лаборатория. графическая мастерская, где я работаю".

Шрамы Михаила Шемякина - производственные: "Что касается шрамов... часть - это чисто производственные травмы. Если знают, что такое шрам от ножа, то заметят, что некоторые из моих - это ожог. Шрамов у меня много, но, к счастью, я не хожу, как господин Бренер голым по улице. Есть шрамы, заработанные в стычках - и парижских, и американских, но в основном - производственные. Например, при плавке отвалилась ещё горячая деталь от скульптуры, причём, - не моей и упала прямо на лицо".

Монументальные работы Михаила Шемякина:

«Кибела», бронза - до октября 2006 года находилась на Prince Street в районе СоХо, Нью-Йорк, США;
Памятник Петру I в Петропавловской крепости - Санкт-Петербург, 1991;
Мемориал «Жертвам политических репрессий» (Метафизические сфинксы) - Санкт-Петербург, 28 апреля 1995 года;
Памятник «Архитекторам-первостроителям Санкт-Петербурга» - Санкт-Петербург, 1995 год;
Надгробие на могиле киноактёра Савелия Крамарова - Сан-Франциско, 1997 год;
Памятник к 200-летней годовщине смерти Джакомо Казановы - установлен перед Дворцом Дожей в Венеции (Италия), 1998 год;
Памятник профессору Гарольду Юкеру «Диалог Платона с Сократом» - Университет Хофстра, Хэмпстед, шт. Нью-Йорк, 1999 год;
Установлено надгробие Михаилу Маневичу - Санкт-Петербург, 1999 год;
Памятник Петру Великому - Детфорд, Лондон, 2001 год;
«Дети - жертвы пороков взрослых» - Москва, 2001 год;
Памятник «Царская прогулка» в парке Константиновского дворца - Стрельня, 2003 год;
Надгробие первому мэру Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку - Санкт-Петербург, 2003 год;
Памятник Владимиру Высоцкому в Самаре - 25 января 2008 года;
Памятник жертвам террора - Владикавказ, 2010 год.

Перформансы Михаила Шемякина:

Поставил оперу «Нос» - Театр Ленинградской консерватории, 1967 год;
В 1996 году, Михаил Шемякин совместно с Вячеславом Полуниным и Терри Гиллиамом создает спектакль «Diablo / Дьявол» в жанре «философская клоунАда»;
Создал оформление сцены на площади Святого Марка на время Венецианского карнавала. В рамках празднества организует совместно с Вячеславом Полуниным и Антоном Адасинским хэппенинг «Memento mori» с использованием своих скульптур, 1998 год;
Устраивает процессию масок «Карнавал Санкт-Петербурга в Венеции» с участием Анвара Либабова и Онофрио Колуччи, 1998 год;
Балет «Щелкунчик», постановка Мариинского театра, 2001 года, в которой Михаил Шемякин стал автором эскизов: костюмов, масок, декораций, а также работал над либретто;
Премьера одноактного балета «Принцесса Пирлипат, или Наказанное благородство», либретто М. Шемякина на сюжет Э. Т. А. Гофмана, музыка С. Слонимского, хореография К. Симонова, постановка и оформление М. Шемякина. Мариинский театр, Санкт-Петербург, 2003 год;
Премьеры трёх одноактных балетов: «Метафизика» (С. Прокофьев), «Кроткая» (С. Рахманинов), «Весна священная» (И. Стравинский). Декорации и костюмы Михаила Шемякина, хореография Донвены Пандурски. Государственный театр оперы и балета, София, Болгария; Мариинский театр, Санкт-Петербург, 2005 год;
Организовал «Посольство Петра Великого» на площади Сан-Марко в рамках программы Венецианского карнавала совместно с Антоном Адасинским, Вячеславом Полуниным, Александром Мирочником и сотрудниками Мариинского театра, февраль, 2007 год;
Организовал представление «Посольство Петра Великого» в петербургском Манеже, совместно с Анваром Либабовым, Александром Мирочником и сотрудниками Мариинского театра, 2008 год.

Записала: Кристина Французова-Януш

Художник Шемякин – о людях, разлюбить которых уже не в силах

Я часто в своей жизни слышал выражение: за каждым великим мужчиной стоит великая женщина. Обычно имеют в виду музу. Как тривиально! Это всё разговоры для книг и кино, не более того. Да, мы все влюбляемся, но к работе это какое имеет отношение? Уж скорее муза для меня – засушенная груша, которая вдохновляет на то, чтобы я месяц её писал, как Сезанн – свои яблоки. А женщина, которая действительно стоит за великим мужчиной, – это его секретарь...

Другое дело – кого мы выбираем на роль любимой женщины? Для меня любимая женщина – прежде всего друг, близкий человек, с которым ты можешь делиться самым сокровенным, человек, который понимает тебя, поддерживает в трудную минуту и который идёт с тобой по жизни. А идти по жизни с Шемякиным очень и очень трудно...

Ребекка

Первая моя супруга, мать моей дочери Доротеи, была очень мужественным человеком. Можно сказать, соратницей. Художница, скульптор. В прошлом жена замечательного художника, с которым я дружил, – Рихарда Васми. В пору нашего знакомства они уже развелись.

Она оформляла витрины, забросив скульптуру, а я пахал такелажником в Эрмитаже с одной-единственной целью – иметь возможность копировать картины великих мастеров.

"Чадом мы повязаны с Ребеккой навсегда". С дочерью Дорот еей

Ребекка завораживала меня – в ней чувствовалась древняя порода, её французские предки родом из Канады, а женщины с такими корнями всегда интересны. Мы поженились в 1964 году. В том же году родилась наша дочь.

Мы жили в коммунальной квартире на Загородном проспекте. Славное было время – чего мы только не творили, не устраивали в мастерской, которая была там же: безумные инсталляции, в которых участвовали и цилиндры, и мясные туши, и ещё бог знает что. А потом было понятно, что надо уезжать.

Для отъезда за границу нам пришлось развестись. Оформили развод в 1970 году. Жене с дочкой помогла выехать во Францию Дина Верни, известная галерейщица, одна из богатейших женщин. Ей принадлежал весь Майоль. В юности она была его натурщицей, а после его смерти ей досталось всё его имущество, включая дома.

Жена с дочерью почти год жили без меня в её замке, в Рамбуйе. А потом, когда я переехал в Париж, мы долгое время героически терпели все лишения, скитались по каким-то подвалам, где не было воды, туалета и кухни.

Были такие моменты, которые могли сломить кого угодно, только не Ребекку. Например, когда Верни выгнала нас на улицу в мороз. Другая могла бы заныть, сказать: «Зачем всё это?», но только не моя жена.

Ребекка Модлен, первая жена, и дочь Доротея

Почему мы расстались? А мы и не расставались. Просто когда Доротея заболела астмой, потребовалась перемена климата, и они уехали в Грецию. А я жил в Америке и ждал, когда они вернутся. И...просто для каждого из нас началась другая жизнь. Скорее так: обстоятельства развели.

Много позже, спустя годы, я перевёз Ребекку обратно во Францию, подарил старинный трёхэтажный дом, чтобы мы могли быть ближе и я мог ей помогать. Мы остались в прекрасных отношениях. Когда Ребекка уже была смертельно больна, мы приезжали с Сарой (вторая жена Шемякина. – Прим.авт.) и моей сестрой, устроили ей небольшой праздник в госпитале. Я заботился о ней всю жизнь...

Что есть любовь? В юности это романтика, вспышки ревности, желание обладать любимым человеком, и только потом, с годами, когда приходит мудрость, ты понимаешь, что любовь – прежде всего уважение, осознание, что перед тобой человек, который имеет душу, которого ты должен любить и уважать как личность.

«Одна из важных составляющих любви – честь. От слова «честный». Любовь истинная должна быть честной. Это когда ты даёшь слово поступить определённым образом, сделать что-то ради человека или когда обещаешь довести дело до конца – и держишь слово... »

Дина Верни

Она была очень невоспитанная. Сидя в ресторане, хлопала себя по ляжкам, материлась страшно. Она была родом из Одессы, так что её любовь к кабацкой песне вполне понятна. Жестокая женщина. Особый персонаж. Подростком она приехала в Париж и вскоре стала любимой натурщицей Майоля.

Дина Верни, любовница, натурщица, наследница скульптора Майоля

Ему было семьдесят три, ей – пятнадцать. После его смерти развернулся громкий процесс, на котором она у его семьи – жены и сына – отсудила всё: дом, рисунки, картины, все права на его творчество. Хотя по французским законам дети и супруга получают всё, невзирая на наличие завещания, а любовница в таких ситуациях получает с гулькин нос. Но это был не её случай.

С Верни я познакомился в России ещё до высылки. Однажды в моей коммунальной квартире раздался звонок, и дама на прекрасном русском языке сказала, что приехала из Парижа и хотела бы встретиться со мной, дескать, она видела мои гравюры. Я пригласил её в мастерскую, после чего она сказала, что сделает всё возможное, чтобы организовать мою выставку в Париже.

Через дипломатов в дипломатических чемоданчиках она переправила мои работы во Францию. К тому времени Дина была известной галерейщицей, она организовывала громкие выставки в крупнейших музеях мира и была единственным общепризнанным экспертом по Майолю.

Кроме коллекции живописи у неё ещё была великолепная историческая коллекция экипажей, а её замок находился в самом дорогом районе Парижа. Ещё в Ленинграде она подарила мне старинный перстень XVIII века.

Да, у нас с ней вышла недолгая любовь. На момент знакомства ей было пятьдесят два года, но выглядела она прекрасно: невысокого роста, с хорошими формами, шикарные волосы ниже пояса, она умела очаровывать.

"Интересный монстр" - вот кем она осталась для Шемякина

Когда с помощью Верни я перебрался в Париж, всё начиналось как в сказке: великолепные условия для творчества, в качестве места для проживания – замок, а для художника большое пространство важно – для картин и хорошего освещения. Но вскоре я получил из её рук контракт на ближайшие десять лет, по которому я становился её рабом и обязан был рисовать только то, что «хорошо продавалось в её галерее».

Как сейчас, помню её слова: «Дорогой мой, свою метафизику можешь забыть, будешь делать натюрморты, они очень хорошо идут в моей галерее. Благодаря мне ты покоришь весь мир». Какой уважающий себя художник пойдёт на такое? Вот и я ответил: «Мадам, я уехал из СССР не для того, чтобы одну клетку поменять на другую, пусть даже золотую…» И я ушёл. Так как мои работы висели в её галерее, я попросил разрешения остаться на несколько дней в отеле, но через пару дней она выгнала меня с маленькой дочерью и женой на улицу.

Положение было аховое: Доротея с температурой, жена в шоке, подмышкой у меня был кот, а на поводке – любимый пёс. Но даже в столь ужасающей ситуации я ни разу не допустил мысли, что могу пойти на поклон к Дине. Эта жестокая женщина меня обокрала, и не меня одного.

Очень интересный монстр – вот кем она осталась для меня.

Влади и Высоцкий

Володю и Марину я впервые увидел в старинном особняке Одиль Версуа, сестры Марины, где Высоцкий пел свои новые песни. Я сразу почувствовал, что между ними настоящая любовь. Тогда я ещё не знал, что этот человек станет моим другом на всю жизнь. Родство наших душ было налицо. Такое случается, но очень редко.

Я любил то, что создавал он, а он любил то, что делал я. Некоторым моим вещам Высоцкий посвятил песни, например, моей серии фотографий «Чрево Парижа». Этот район французской столицы, воспетый Эмилем Золя, должны были снести. Я провёл там много ночей, запечатлевая на плёнку краткие моменты его повседневной жизни – к примеру, как могучие парни-мясники таскают бычьи туши.

Приехав снова в Париж, Володя увидел эти снимки, и они стали для него мощным импульсом, он несколько часов зачитывал мне всё новые и новые строки. То же самое случалось со мной, когда я читал его поэзию. Благодаря знакомству с ним в моей графике появились новые мотивы, звучания, изменилась внутренняя темпоритмика, дыхание образов.

Нас многое объединяло – мы оба были борцами, готовыми на яростный протест, у каждого из нас были свои демоны, мы были едины в желании пробудить в людях чувство собственного достоинства, и мне и ему крепко досталось по жизни, и поэтому наш протест против любой косности был таким яростным. Мы протестовали чем и как могли – стихами, песнями, гитарой, пером, картинами, скульптурами. Иногда подключали алкоголь…

Есть история про то, как Володя написал самую знаменитую песню про нашу дружбу «Французские бесы». Дело было так. Я пришёл к Володе, Марине что-то не понравилось, и она нас выгнала. И вот едем мы в аэропорт – с вещами, Володя сильно навеселе, решили вернуться в Россию. В аэропорту, понятное дело, его не пропускают. Что делать?

Сдали багаж, решили подождать, пока хмель выветрится, и зашли в русский кабак «Две гитары», который держал Жан Татлян. Там пел замечательный цыган, настоящий, прошу заметить, Володя Поляков. Они с Высоцким решили вместе спеть «На Большом Каретном», и на словах «Где твой чёрный пистолет?» я достал свой пистолет и с криком «Володя, вот он!» дважды пульнул в потолок. И кровинки не пролилось! Но, понятное дело, кто-то вызвал полицию. А разрешения на оружие у меня не было, так что мы спешно ретировались в другой, не менее известный русский ресторан – «Царевич».

И по следам этой страшной гулянки появилась песня. Володя её прямо на ходу сочинял, пил и пел. Из-за этой же песни у него с Мариной произошла серьёзная размолвка, уже в Москве, когда они встретились, он спел ей «Парижских бесов». Марина её выслушала от начала до конца, потом вдруг встала и с нехорошим таким лицом стала собирать чемодан. Володя спрашивает: «Что с тобой?» А она: «Я всё это время страдала, а обо мне в песне ни строчки». Ревнивая была жутко.

Было время, когда у нас с Мариной были натянутые отношения, она ревновала к нашей дружбе и считала, что в запоях Володи была и моя вина. В своей книге она писала обо мне много нелестного, моя первая жена Ребекка даже позвонила ей и сказала: «Марина, когда это ты таскала Мишу на руках пьяного? Это он всегда пас Володю, а ты пишешь о нём такие вещи в книге».

Но я её по-человечески понимаю. Обычно она мне звонила и говорила: «Володя пошёл». «Пошёл» – значит, опять ушёл в запой. Запой у Володи – дело основательное, дней на десять. А Марине надо уезжать в Рим или в Милан, на съёмки. Её вся эта ситуация с Володей очень тяготила – когда ни остаться, ни уйти. Это кого хочешь вымотает...

Мало кто понимает, сколько Марина сделала для Володи. Я считаю, ради него она пожертвовала всем. Двенадцать лет опекала его. Можно сказать, он и жил все эти годы благодаря ей. У него даже строки есть: «Двенадцать лет тобой и Господом храним...» Когда недавно Марина решила продать посмертную маску Володи, какие-то его письма и бумаги, в прессе развернулась целая кампания против неё, говорили, будто она предала память Высоцкого. Бред какой-то.

Она позвонила мне и сказала: «Почему они не могут оставить меня в покое? Я по-прежнему люблю Володю, кому какое дело?» Никто ведь не вспоминает, что в своё время она передала огромное количество документов из архива Высоцкого в его музей. Сразу после смерти Высоцкого так называемое его ближайшее окружение наговорило ей кучу гадостей – что он повенчался с какой-то Ксюшей и готовился развестись с нею.

Марина была в ярости, потеря Володи для неё была страшной трагедией, а то, что она услышала от этих мерзавчиков, её просто добило. Позже она вспоминала: «Я сижу, снимаю посмертную маску, мне хочется его целовать, и одновременно такая ярость, что хочется дать ему, уже мёртвому, пощёчину». Страшно. А эта маска, которую она сама делала, – она, конечно, осталась у неё.

Сара

Мой стойкий оловянный солдатик. Мы вместе уже больше тридцати лет. Нас познакомил Высоцкий – подарок, который он сделал мне уже после своей смерти...

С Сарой Шемякин уже тридцать лет

Американцы решили сделать о нём фильм. Искали людей, знакомых с ним, узнали про меня – я тогда жил в Нью-Йорке – и попросили Сару связаться со мной, взять интервью. Она была известной переводчицей, переводила интервью для фильма. Так всё и началось.

Сара так великолепно говорит по-русски, что никому в голову не придёт, что она американка. Но гены у неё именно американских женщин, которые завоевывали Дикий Запад – толкали свои фургоны, отстреливались от индейцев, варили каши в походных палатках. Всё, что должно быть для меня в женщине, – всё воплощено в Саре.

Когда мы только познакомились, она добровольно была моей моделью – я много её рисовал. Тогда же я её предупреждал, что со мной будет трудно. У меня нечеловеческий режим. Но она не испугалась, что и понятно – у неё прочная душевная основа. Для меня она просто подарок судьбы: работоспособна, вынослива, терпелива, ведёт все мои дела, переписку. Плюс ко всем достоинствам она филолог, прекрасно знающий мировую литературу. В своё время была литературным секретарем писателя Сола Беллоу, лауреата Нобелевской премии.

К тому же мужества ей не занимать. Одна история с поездкой в Афганистан чего стоит: мы ездили с ней к моджахедам, вели официальные переговоры от Советского Союза, потому что моджахеды поклялись не говорить ни с кем из переговорщиков со стороны СССР. Поэтому мы с Сарой пересекли нелегально границу, были в боевом лагере Хекматияра в горах – это лагерь самых жёстких и страшных фундаменталистов. Нас могли убить в любой момент. Больше всего я корил себя за то, что потащил с собой Сару. Но мы справились.

«Я женщин всегда выбирал исходя из их выносливости. Первая жена была такая, и Сара...»

Я всегда говорю, что жить со мной очень тяжело. Я жалею тех женщин, которые жили со мной и живут, нужно быть солдатом, чтобы выносить мою жизнь. Сара – настоящий солдат. И этим удивительна.

Ave Maria...

Мы привыкли к тому, что Париж – олицетворение любви. Возможно, так было в старину, когда Интернет и мобильные телефоны не вошли в нашу жизнь и когда человеческое сознание было иным, почти девственным. Сейчас это сугубо буржуазный город, чудовищное болото.

Но. Что меня всегда поражало, так это легковесность французов, особая, непостижимая. Кажется, будто их ничто глубоко не трогает. Временами эта черта их национального характера шармирует. Они вечно весёлые, смеющиеся, легкомысленные. Поэтому так уютно себя там ощущаешь, сидя в каком-нибудь кабачке или на берегу Сены. Это странный мир кабаре, изящных отношений, флёра, разлитого в воздухе, он чувствуется и в отношениях между людьми. Лёгкость бытия, что ли... Поэтому только в Париже я с восхищением наблюдаю за пожилыми женщинами. Иногда приходится ранним утром где-нибудь прикорнуть в ожидании, когда откроется лавка сапожника. И вот я смотрю и вижу: идёт женщина, ей лет семьдесят пять, не меньше, но она прекрасно одета, у неё ухоженное лицо, причёска как полагается, видно, что она регулярно заходит к парикмахеру, маникюр сделан. Она садится за столик кафе и спокойно, с достоинством пьёт свою законную чашку кофе.

У неё красивая осанка, она умиротворена, счастлива и спокойна. Она не вздрагивает от мысли: «Что будет завтра?» Чувствуется, что государство о ней заботится – во Франции хорошее социальное обеспечение, достойные пенсии. Но дело не только в этом.

Ещё Шагал, когда его спрашивали: «Почему вы выбрали для жизни Францию?» – отвечал: «Здесь любая консьержка понимает, что такое искусство и любовь...».

Я не могу сказать, что француженки красивы, скорее наоборот, но они умеют себя подать, умеют следить за собой, правда, больше всего это проявлено именно в облике пожилых людей. Молодые французские женщины так сейчас за собой не ухаживают. Похоже, вся Франция меняется, так сказать, в силуэте.

И тем обиднее мне за русских женщин, потому что они удивительные: несут на себе чудовищные нагрузки – содержат в чистоте свои дома, заботятся о пьяных мужьях, растят детей и внуков, зарабатывают на жизнь. Чем вызывают у меня всегда восхищение – и эстетическое, и человеческое.

В силу такого образа жизни и складывается удивительно прочный характер русской женщины. Но эта же жизнь настолько изматывает, что в пятьдесят – шестьдесят лет женщина просто перестаёт за собой следить. Какая осанка и умиротворение, когда столько нужно вынести и сдюжить!

Стране и многим мужчинам нужны женщины-солдаты, но не превращать же в них всех...

фото: Лев Шерстенников/RUSSIAN LOOK; Лев Тевелев; Личный архив М.М. Шемякина; VA/VOSTOCK PHOTO; KEYSTONE PRESS USA/ТАСС; Валентин Барановский/LEGION-MEDIA

подлинного творца порой бывает совсем не прост. Художник Михаил Шемякин по праву относится к этой категории людей.

Михаил Шемякин родился в Москве в 1943 году, детство провел в Германии, в 1957 году переехал с родителями в Ленинград.
Его отец родился в 1908 году во Владикавказе. Он рано осиротел и фамилию Шемякин получил от своего отчима, офицера Белой гвардии Шемякина.

Приёмный отец пропал на полях Гражданской войны, а юный Михаил Шемякин (старший) стал красноармейским сыном полка, в 13 лет получил один из первых орденов Красного Знамени, всю жизнь утверждал, что принадлежит к кабардинскому роду Кардановых. Шемякин наполовину «лицо кавказской национальности».
Мать — актриса Юлия Николаевна Предтеченская, может отсюда тяга к театру?! Эскизы к "Щелкунчику" и "Волшебному ореху" в постановке Мариинского театра.

Кепка, очки, китель, галифе, высокие черные сапоги - образ, ставший уже хрестоматийным, классическим. Негромкий голос. Михаил Шемякин.

В 1957 году 14-летний Михаил вернулся в СССР, в Ленинград. Он был принят в среднюю художественную школу при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, где учился с 1957 по 1961 год. Был отчислен за «эстетическое развращение» однокурсников и несоответствие нормам соцреализма.
С 1959 по 1971 год работал почтальоном, вахтёром, в течение пяти лет работал такелажником в Эрмитаже.
В 1962 году в клубе журнала «Звезда» открылась первая выставка Шемякина.

В 1967 году основал группу художников «Петербург». Вместе с философом Владимиром Ивановым создал теорию метафизического синтетизма, посвящённую поискам новых форм иконописи, основанных на изучении религиозного искусства разных эпох и народов. Два года был послушником в Псково-Печерском монастыре, в период управления обителью наместником архимандритом Алипием (Вороновым).

Приходя домой с работы, Шемякин рисовал натюрморты с мясных туш. Естественно, не обходилось и без пьяных посиделок и танцев вокруг этих самых туш. Властям в то время не могло понравиться неадекватное с их точки зрения поведение художника: Шемякина долго держали в психбольнице с диагнозом "вялотекущая шизофрения" (его "вызволила" оттуда мать, взяв на поруки), а в 1971 году он был выдворен из Союза. Жил в Париже.

В Париже устраивал выставки и публиковал работы своих коллег — российских художников и писателей-нонконформистов.

С Владимиром Высоцким.

В 1981 году переехал в Нью-Йорк.

Первая жена — Модлина, Ревекка Борисовна (р. 6 сентября 1934), скульптор, художник. В 1958 г. окончила художественное училище в Ленинграде. Жена художника Рихарда Васми в 1950-е гг., художника Александра Арефьева в 1960—1962 гг., художника Михаила Шемякина с 1963 г. Летом 1971 г. вместе с дочерью Доротеей Шемякиной (р. 9 мая 1964 г.) эмигрировала. Жила в Париже и с 1983 г. в Греции; в настоящее время живёт в г. Лош (Франция).

Сара де Кей, вторая жена Шемякина :"Я филолог. Язык изучала профессионально. Была в Петербурге, и там тоже совершенствовала свой русский."

- Как вы познакомились с Михаилом Шемякиным?

О, как я познакомилась... Делали книгу про Высоцкого, в Америке - один наш знаменитый журналист ее написал, очень смелый, он в восьмидесятые годы начал интервьюировать людей в России на улицах - и понадобился человек, знающий русский. Обратились ко мне. Я сделала, все, что надо. А когда потребовалось оформить обложку - и оформить интересно, - начали искать художника, человека, который знал Высоцкого. Так я познакомилась с Шемякиным. Мы работали вместе. И все как-то само собой получилось.

- Вы сразу это ощутили - что все получится?

Нет, прошло еще полтора года, пока мы начали общую жизнь. С тех пор, вот уже двадцать лет, мы вместе.

- Вы живете во Франции, вы уехали из Штатов, где вроде все складывалось у Шемякина удачно, почему?

Так решили. У Шемякина есть дочь, она не хочет жить в Америке и никогда не захочет. (Дочь от первого брака — Доротея, занимается живописью, графикой, скульптурой.)
Вот мы и выбрали французскую деревушку. Это вдали от Парижа, никаких туристов. Тихое, прекрасное место. Красиво, хорошо. Никто не докучает."

М. Шемякин: "... Я женщин всегда выбирал, исходя из их выносливости. И первая жена у меня была такая, и вторая подруга, до Сары. Рядом со мной всегда идут настоящие солдаты, потому что жизнь у меня сложная, режим нечеловеческий. Порой мы с Сарой не спим по двое суток - она держится на кофе, я - на чае".

С тех пор, как Шемякин переехал в Америку (1981г) он не сидит на месте, странствует по всему миру в связи с многочисленными заказами, выставками и театральными постановками. Нередко, даже трудно сказать, в какой стране и в каком городе он проводит большую часть времени. Мастер не без иронии отмечает в ряде своих интервью, что чаще всего ему приходится обитать в самолете.

«Мода - это я» - мог бы сказать художник Шемякин. Его фуражка и галифе - ДНК петербургского стиля, как шарф Пиотровского и шляпа Боярского, именная «шемякинская» колодка хранится в доме Hermes, а сам мастер только что выпустил коллекцию ювелирных миниатюр с брендом Sasonko.

Мой отец, гвардии полковник, оказал на меня большое влияние в том, как нужно следить за своей одеждой . Он служил в кавалерии и во время Гражданской войны, и во время Великой Отечественной. Посылал своего адъютанта
в Грузию, чтобы тот оттуда привозил сапоги, сшитые так, как хотелось отцу: с квадратным носком, из специально обработанной кожи. У него был свой портной, который обязательно подгонял по фигуре выданную форму. Кабардинцы, а отец принадлежал именно к этому народу, как и все представители Северного Кавказа, очень тщательно работают над своим обликом - не в силу того, что они пижоны или хотят создать какую-то моду. Просто во время боевых действий каждый сантиметр в одежде и обуви важен, и не случайно все мелочи и детали продумывались столетиями.

Мама была актрисой из старинной дворянской семьи, и покорить ее сердце было очень сложно, но отец смог это сделать благодаря своей элегантности. Мое детство прошло в ГДР, где в Западной группе войск служил отец. В то время у меня и моих сверстников не было никаких особых размышлений об одежде, как у сегодняшних детей. Мы вырастали с определенным взглядом на жизнь: хотели быть очень сильными, и все, что было связано с расслабленностью или с чрезмерным вниманием к внешнему виду, в нашем мальчишеском кругу презиралось. А после просмотра фильма «Остров сокровищ» мы вбили себе в голову, что должны обязательно стать пиратами, - так нашим идеалом стал Джон Сильвер. Мы нашли себе тельняшки, сделали флаг Веселого Роджера с черепом и костями, выучили песни, которые нашли в каких-то книжках, и распевали их по вечерам. Очень жалели о том, что у нас два глаза, а не один, потому что пиратская повязочка казалась нам верхом совершенства, лучшим дизайном.

Когда в возрасте четырнадцати лет я переехал с родителями в Ленинград, у нас, у мальчишек, был такой идеал: кепка, нахлобученная на голову, шарф, замотанный вокруг шеи. Некий момент приблатненности считался большим шиком. В то время появились стиляги, но такие глубоко мужественные мальчики, как я, их презирали. Позднее я поступил в художественную школу при Институте имени Репина, и начались уже совсем другие влияния на меня и моих одноклассников: мы подражали импрессионистам, тогда еще запрещенным в СССР, и мечтали о каком-нибудь французском берете. Моего друга, в будущем замечательного художника Юру Ковалева,
с позором отчислили из школы только за то, что он, насмотревшись портретов Ренуара, носил розовый шарф. Позже нам хотелось одеваться так, как одеваются иностранцы, тем более что они уже стали тогда появляться в Ленинграде.

В 1971 году меня выслали из СССР и я оказался в Париже, где начинал с полной нищеты. А когда стал зарабатывать первые деньги, конечно, я не одевался как сегодня - иной раз любил нарядиться очень экстравагантно. Мог нацепить красные брюки, мушкетерские сапоги из кожи, матроску и черный цилиндр поверх длинных, ниже пояса, волос. Вот в таком виде я разгуливал по улицам, когда однажды вечером увидел в районе Пляс Пигаль группу советских туристов под охраной сотрудника КГБ, «топтуна», как их тогда называли. Поглядывая на проституток, он разглагольствовал о том, что это позорное злачное место Парижа, в котором незачем появляться нормальным людям. А я, проходя мимо в своем цилиндре, абсолютно не похожий на русского, на чистом русском языке сказал: «Вот и не хрен вам здесь делать». И пошел дальше не оглядываясь, но затылком чувствуя открытые рты.

Позднее, когда я встал на серьезные контракты, то начал военизироваться в своей одежде. Сапоги я всегда любил, это отцовское, уже где-то в генах. Кроме того,
они «держат ногу», что для художника важно, - помню, дружил с замечательным графиком Александром Тышлером, который говорил, что в мягких туфлях его сразу тянет на диван. Шил сапоги на заказ, в компании Hermes до сих пор хранятся мои колодки, они так и называются - «Шемякинские». Эта модель принадлежит только мне, я ее разработал подобно той, что носил отец. Кроме того, сегодня я живу во Франции в деревне, у нас парк 26 гектаров, и если ты идешь на прогулку, обязательно надеваешь сапоги, потому что иначе нельзя: у нас очень много змей.

Учитывая то, что я много работал и лепил - я вообще-то скульптор по образованию, - мне были нужны серьезные карманы. Когда ты покупаешь гражданскую куртку, то карандаши, ручки, скульптурные стеки начинают буравить твой карман, из которого рано или поздно все вываливается. Тогда же появились армейские брюки с большими карманами, которые изначально созданы для того, чтобы солдаты в них много чего носили.

Очки необычной формы и очень редкого дизайна я нашел в Америке. Я такие нигде не встречал, купил сразу несколько пар и с тех пор только
в них и хожу. Мне понравилось, что в них есть стекла в дужках, через которые я вижу боковым зрением. Фуражка с козырьком тоже не случайность: тот, кто хорошо знаком с историей искусства, заметит, что в автопортретах художников начиная с XVI века регулярно появляются козырьки, привязанные к голове веревочкой. Самое известное из таких изображений - автопортрет Жана-Батиста Шардена. Козырек необходим, чтобы во время работы защищать глаза от яркого света. В Америке я девятнадцать лет прожил в помещении, где до потолка можно было дотронуться рукой, да еще низко висели люстры. И чтобы не выжечь себе глаза, я стал носить эту фуражку с козырьком. Даже когда встречаюсь с президентами, снимаю головной убор, а потом говорю: мое вам почтение, извините, не выношу света, буду продолжать беседу в фуражке.

Я помню, мы пришли с Сарой (жена Михаила Шемякина Сара де Кей. - Прим. ред.) на премьеру фильма Михалкова «Сибирский цирюльник», и по просьбе Никиты я оделся в пиджак, а брюки выпустил на сапоги. Полно народу, и вдруг появляется Михаил Горбачев с женой Раисой, которых я хорошо знал. Михаил Сергеевич мне и говорит: «А мы смотрим с Раисой Максимовной и не понимаем, вы это или не вы? Даже расстроились. Вам ни в коем случае не нужно так одеваться».

Так что все в моей одежде на сегодняшний день рационально, все подчинено не моде, а работе, потому что некогда. А если мне хочется создать что-то любопытное в дизайне, то я предпочитаю самовыражаться в театре, в котором сделал уже сотни фантастических костюмов, или вот с недавних пор - в ювелирном искусстве. Создать коллекцию миниатюр «Михаил Шемякин» и открыть салоны в Москве и Петербурге мне предложил Михаил Сасонко, владелец ювелирного дома Sasonko. Он и сам человек необычный и артистичный, и у него замечательная бригада очень толковых ювелиров-исполнителей, с которыми легко и интересно работать. Они предлагают мне свои технические идеи, и всегда это попадание в десятку.

Мы разработали три линии - одна
 по мотивам костюмов к балетным постановкам «Щелкунчик» и «Волшебный орех» в Мариинском театре, вторая связана с карнавалами Петербурга и Венеции, а третья - с метафизическими образами. Используем в работах в основном серебро, золото, керамику и цветную эмаль.

Текст: Виталий Котов
Фото: Алексей Костромин

Художник и скульптор Михаил Шемякин считает, что является частью русской культуры — но в современной России жить не хочет и не собирается. Тридцать лет назад, когда его странные фантасмагорические работы приобрели известность в андеграундных кругах, его выслали из Союза. Мировое признание к Шемякину пришло в Париже, потом он принял американское гражданство, а сейчас живет во французской провинции. Вновь начал работать на родине только после распада СССР: сделал свой вариант памятника Петру I в Петербурге и скульптурный ансамбль «Дети — жертвы пороков взрослых» в Москве. Кроме того, было организовано несколько персональных выставок Шемякина, на телеканале «Культура» прошел цикл передач «Воображаемый музей Михаила Шемякина», посвященный уникальной библиотеке художественных форм, которую художник собирает почти полвека. Участник проекта «Сноб» с декабря 2008 года.

Город, в котором я живу

Нью-Йорк

День рождения

Где родился

Москва

У кого родился

Отец — кадровый военный, был комендантом Кенигсберга, преподавал тактику в Академии им. Фрунзе.

«Мой отец, чистокровный кабардинец, горец, рано потерял близких и был усыновлён офицером Белой гвардии Шемякиным. Приёмный отец погиб во время Гражданской войны. А отец стал красноармейским сыном полка, в 13 лет получил один из первых орденов боевого Красного Знамени. Но всю жизнь звался Шемякиным - и всегда гордился, что принадлежит к роду Кардановых».

«Первые следы Кардановых в России обнаружены еще в XVI веке, когда их послы пришли к Ивану Грозному да так и остались на служение, о чем упоминает Карамзин. ...столбовые дворяне Предтеченские были католиками, приехали кто из Испании, кто из Греции. Только во мне намешано столько кровей...»

Мама — Юлия Предтеченская, актриса.

Где и чему учился

Учился в средней художественной школе при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина в Ленинграде.

«Петербург воспитал меня как художника и человека. Помог создать свой мир - мир карнавалов, мир моих натюрмортов, который зарождался во мне в те далекие шестидесятые годы...».

Где и как работал

В 60-е сменил множество профессий — был чернорабочим, лаборантом, такелажником...

«Я рос и формировался в другое время. Мы считали совершенно естественным жить в нищете, заниматься живописью по ночам, а днем вкалывать на государство, чтобы не увозили на 101-ый километр за тунеядство».

Первая выставка состоялась в помещении редакции ленинградского журнала «Звезда» в 1962-м. Художественные работы выставлялись в Европе, США, Бразилии, Японии, Гонконге. Памятники и скульптуры установлены во многих городах мира.

Ученые степени и звания

Почетный доктор Университета Сан-Франциско (США), Сидар-Крест Колледжа (США), Европейской академии искусств (Франция), Российского государственного гуманитарного университета (Москва), университета Кабардино-Балкарии (Нальчик). Народный художник Кабардино-Балкарии. Действительный член Нью-Йоркской академии наук и Академии искусств Европы.

Что такого сделал

Издал в Париже альманах «Аполлон-77», ставший коллективным манифестом русского художественного «андеграунда».

Был художником-постановщиком балета П.И. Чайковского «Щелкунчик» в Мариинском театре в 2001 году.

Достижения

Состоялась большая персональная выставка — более 600 работ — в Третьяковской галерее, а также в Эрмитаже и Манеже Санкт-Петербурга (1995).

Работы находятся в постоянной коллекции в музеях: «Метрополитен» (Нью-Йорк), Государственная Третьяковская галерея (Москва), Государственный Русский музей (Санкт-Петербург), Музей современного искусства (Париж), мемориал Катастрофы (Холокоста) и Героизма "Яд ва-Шем" (Иерусалим) и Музей современного искусства (Тель-Авив).

Дела общественные

Основан Фонд художника Михаила Шемякина для культурных, научных, социальных и благотворительных программ.

«Мы выставляем и продаём работы детей-инвалидов, маленьких пациентов онкологического центра, аутичных детей, а также заключённых колонии для несовершеннолетних. У каждого из них есть свой личный счёт, и так они узнают, что, оказывается, можно зарабатывать деньги самому, а не красть чужие велосипеды».

Основал Институт философии и психологии творчества в городе Хадсон и открыл филиалы института в Нью-Йорке и Владикавказе.

Общественное признание

Лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства (1993). Кавалер Ордена рыцаря искусств и литературы министерства культуры Франции. Награжден медалью «Достойному» Российской академии художеств. Лауреат театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит».

Известен тем, что…

Более сорока лет является представителем андеграунда — русского «неофициального» авангарда. Создал трагически-гротескный памятник Петру I в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге, а в Москве поставил памятник «Дети — жертвы пороков взрослых».

Участвовал в скандалах

В 60-е годы был подвергнут принудительнуму лечению в психиатрической больнице, после чего жил в Псково-Печерском монастыре послушником.

В 1971-м был лишен советского гражданства и выслан из страны.

«Никаким "диссидентством" я не занимался, меня просто записывали в диссиденты. А я всего-навсего писал картины и пытался увидеть мир собственными глазами. Но это уже считалось преступлением. На тебя собиралось досье, и таким, как ты, полагалось сидеть в дурдоме или лагере. Когда происходили обыски, а потом меня сажали в сумасшедший дом...»

Люблю

«Вся моя жизнь — где-то своеобразная аскеза... К еде я абсолютно равнодушен и живу просто, как солдат. Сна бывает в сутки несколько часов, приучил себя спать сидя, обычно в машинах и самолётах. Отдых для меня — признак избалованности...».

«Для украшения интерьера использую сухие цветы, я их обожаю. Видите, на полках разложены десятки высушенных бутонов роз. В Америке принято делать сухие букеты, потому что цветы продолжают действовать своим ароматом».

Нью-Йорк

«Первый раз приехав в Нью-Йорк, я полюбил его ритм, его архитектуру. Меня привлек колоссальный эксперимент, основополагающий в творческой среде. Америка отзывается на мои запросы в творчестве. Там я выставляю свои сложные художественные эксперименты. В лучших университетах я читаю лекции студентам и профессорам. И меня встречает не снобизм, а энтузиазм».

Семья

Первая жена — Ребекка, дочь от первого брака — Доротея, занимается живописью, графикой, скульптурой.

Вторая жена — Сара де Кей.

"Лет 20 назад она работала переводчицей на документальном фильме о Высоцком - его снимали американцы. Ей сказали: "В Нью-Йорке живёт его друг, свяжись с ним". Она восприняла это пожелание буквально и осталась со мной... Я женщин всегда выбирал, исходя из их выносливости. И первая жена у меня была такая, и вторая подруга, до Сары. Рядом со мной всегда идут настоящие солдаты, потому что жизнь у меня сложная, режим нечеловеческий. Порой мы с Сарой не спим по двое суток - она держится на кофе, я - на чае".

И вообще…

«Я служу России, но здесь на сегодняшний день я все равно чувствую себя иноземцем, пришельцем, потому что я не вписываюсь в это общество. ...Я живу в России, которая находится не тут, а где-то выше. Но, как говорится, родню не выбирают, а я принадлежу этой стране душей и сердцем. Я ей служу и буду служить - это моя обязанность, это мой долг, это моя любовь к ней, к народу, который мне очень и очень жалко».

«Сам я ортодоксальный христианин, хотя и нерадивый изрядно. Я редко бываю в соборах, потому что у нас в Нью-Йорке во время больших церковных праздников образуется, как говорят здесь, тусовка».

Константин Кузьминский, поэт: «Шемякин гениален, капризен, работоспособен до невероятия, и истеричен. Щедр. Скандален. Благороден и полон интриги. Абсолютнейший мастер, мастер европейского класса и потому - слишком хорош для Америки. Его европейский эстетизм для нее непонятен. О нем нельзя говорить объективно...».