Барышников бродский спектакль расписание. Михаил барышников: «я делаю то, что мне полагается делать

Мы наконец-то посмотрели в Новом Рижском театре моноспектакль «Бродский/Барышников», который обеспечил массовую культурную эмиграцию в Ригу и продолжает лишать публику сна и покоя, и теперь рассказываем о нем вам

«Как славно ввечеру, вдали Всея Руси,
Барышникова зреть. Талант его не стерся!
Усилие ноги и судорога торса
с вращением вкруг собственной оси

рождают тот полет, которого душа
как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться, —
земля везде тверда; рекомендую США».

Это строки из стихотворения, которое Иосиф Бродский посвятил Михаилу Барышникову в 1976 году, так его и назвав — «Михаилу Барышникову». За время, прошедшее с того момента, как Бродский поставил в нем финальную точку, и до дня, когда Барышников вышел на сцену Нового Рижского театра с чемоданом в руках, перевернулось многое, но вот одно точно осталось неизменным — его ничуть не стершийся талант.

Про постановку «Бродский/Барышников» говорить начали сразу и много. И с самого начала печально предвещали: билетов будет не достать. Зал, рассчитанный на 470 человек, всех желающих, оккупировавших его кассы и сайт, вместить явно не мог. С последнего одна за другой исчезали заветные даты: сначала на октябрь, потом на ноябрь, в кассах стояли очереди, место в которых люди не стеснялись занимать чуть ли не за сутки до старта продаж. То, что успевшие достать билет будут добираться «на Барышникова» самолетом, поездом, машиной, никаким сюрпризом тоже не было — шансы, что когда-нибудь он выйдет на петербургскую или московскую сцену, по-прежнему минимальны . Так что для многих зрителей весь этот предпремьерный ажиотаж стал частью культа — выстрадать свой билет они были явно не против.

Отношение самого Михаила Барышникова ко всей этой шумихе легко передать всего в паре фраз, а если точнее, в специальном объявлении, сделанном перед началом спектакля сразу на нескольких языках: «Личная просьба артиста: во время постановки не снимать. Если вам это так сильно нужно, снимать можно во время поклонов». И все как один, укоренные этим «так сильно нужно», действительно выключают и убирают телефоны — за время спектакля из зала не донесется ни единого звука — на зависть самым громким московским премьерам.

На сцене тем временем — только лишь застекленный павильон, чьи — хоть потертые и облупившиеся — рамы напоминают о былом величии русских усадеб. По углам в нем наверняка притаилась хотя бы парочка паутин — без них никак, как и без стрекочущих где-то в окружной траве кузнечиков. Перед входом — две скамейки, на одной из которых стоит старый магнитофон, в любую минуту готовый пустить свои бобины в ход. Вторая же ждет героя. И вот он проходит через павильон — в голове — воспоминания, в руке — потертый чемодан, — опускается на скамейку и достает бутылку виски, а вместе с ней будильник и пару томиков Бродского. Сделав глоток, Барышников начнет читать, но не декламировать, стихи — сначала, с тихого бормотания, для себя и только потом для зала.

«Воротишься на родину. Ну что ж» 1961 года прозвучит с этой сцены одним из первых, так же как и «Ломтик медового месяца» — посвящение Марианне Басмановой, для Бродского просто М. Б.

«Не забывай никогда,
как хлещет в пристань вода
и как воздух упруг —
как спасательный круг».

Строками, произносимыми уже не Бродским, но Барышниковым, начинаются размышления о старении, увядании и неизбежно приходящей вслед за ними смерти, коих в текстах поэта оказывается предостаточно. И режиссер постановки Алвис Херманис, и Михаил Барышников за время подготовки спектакля не раз говорили о том, что выбирали именно те стихи, которые не уведут зрителя в метафизические дали. Простота и лаконичность, искомые режиссером и артистом, находят место и в хореографии. Поднимаясь со скамейки, Барышников уходит порой вглубь павильона, чтобы обернуться то бабочкой, то кентавром. Он успевает сбросить пиджак, закатать брюки, скрючиться на стуле, лечь на лавку. Ему совсем не нужно кричать — его слушают и слышат и так, а акценты берется расставить искрящая иногда распределительная коробка, установленная где-то у входа в павильон, и вынутый из чемодана будильник, который не забудет зазвенеть:

отличить златоуста от златоротца.

И будильник так тикает в тишине,

точно дом через десять минут взорвется».

Дом не взорвется, как не могут взлететь на воздух воспоминания. Краска уже облупилась, но слова не стерлись. Танцуя и прочитывая текст, Барышников уводит зрителя за собой в тот мир, в котором он — просто Мышь. «Портрет Венеции зимой, где мерзнут птички в нише, в день января 27-й дарю любезной Мыши. Прости за инглиш, но рука, как и нога для танца, дается, чтоб издалека канать за иностранца», — писал, например, Бродский, поздравляя друга с днем рождения. Для него Барышников был не только гением танца, о чем он, впрочем, не забывал постоянно напоминать (стоит лишь вернуться к тому же посвящению «Михаилу Барышникову» или разговорам поэта с Соломоном Волковым), но и Мишей, Мышью. Читая стихи друга, танцор не изменяет ни своему голосу, ни собственным жестам. К той самой, известной всем интонации Барышников обратится всего раз, и его речь тут же подхватят закрутившиеся бобины магнитофона. Программку спектакля иллюстрирует кадр: Иосиф Бродский, взмахнув рукой, показывает куда-то в даль, в которую смотрит и Михаил Барышников. Единственными словами, которые он за эти полтора часа оставит для себя, будет короткое: «И еще одно, последнее. Это стихотворение Иосиф написал, когда ему было 17». И тогда зазвучит:

«Прощай,
позабудь
и не обессудь».

Еще задолго до начала показов спектакля зрители готовились к приезду непохожего ни на что театра, а точнее, к монологу в исполнении известного танцора, а точнее, к воспроизведению стихов Бродского, а точнее… В общем, сложно было понять, чего именно ожидать. Ясно одно — на это нельзя не пойти.

Билеты раскуплены, зал полон. Между рядами проходит миловидный сотрудник Apollo Theatre и предлагает программки. «Да что я — стихов Бродского не знаю?!» — отворачиваясь от протянутой брошюры, восклицает очередной ценитель поэзии эмигрантов.

Итак, похоже, все уже в зале, можно начинать. Кто-то смело хлопает, вызывая артиста на сцену, и, как всегда, аплодисменты наполняют зал звуковой волной, которая, видимо, сразу доносится до Барышникова. Свет выключается, и на сцене появляется Он…

Одинокий странник со старым чемоданом, в котором оказываются будильник, бутылка Jameson и книги, со страниц которых неспешной и тяжелой поступью сходит Бродский с голосом Барышникова. Поэт проходит по залу, проникает каждому в душу, задумчиво смотрит вверх, возвращается на сцену и начинает cвое странствие по миру слов, рифм и глубокого смысла в исполнении своего друга и соратника. И так весь спектакль — слияние образа и звука, диффузия мысли в движении, соединение ритма и рифмы, встреча двух близких людей…

Режиссер постановки Алвис Херманис, художественный руководитель Нового Рижского театра, лауреат множества премий, неслучайно начал работу над спектаклем именно вместе с Барышниковым. Кроме того, что Михаил прекрасный артист и выдающийся танцор, он еще и близкий друг поэта, с которым они познакомились в Нью-Йорке в 1974 году. «Нам есть о чем поговорить», — сказал Иосиф при встрече. И эта беседа длиною в 22 года тянулась всю жизнь Бродского и до сих пор продолжается для Барышникова сквозь стихи, движения и аудиозаписи.

Херманис очень тщательно отбирал произведения для спектакля. Будучи большим поклонником Бродского, он хотел, чтобы все зрители смогли познакомиться с творчеством нобелевского лауреата и максимально проникнуться его философскими идеями. Латышский режиссер остановился на произведениях без сложных аллегорий и метафор, отсылок к другим великим поэтам, которые неподготовленному зрителю было бы непросто понять, тем более на английском языке. Текст перевода был гармонично вплетен в декорации, стал частью то ли оранжереи, то ли небольшого зала ожидания на вокзале, на стене которого проецировался мягким белым светом.

Английский перевод был выполнен Джейми Гамбрелл, студенткой Бродского в Колумбийском университете. Он не был поэтичным, но максимально точно, насколько это возможно, передавал смысл и основную идею.

Барышников не раз говорил, что Бродский был не только его другом, но и учителем, с которым у него очень много общего. Михаил родился в Риге и в молодом возрасте переехал в Ленинград, где выступал в театре имени Кирова (сейчас Мариинский). В возрасте 26 лет он эмигрировал в США, где стал солистом нью-йоркского Американского театра балета. Там же и состоялась встреча с поэтом, который к тому времени уже 2 года находился вдалеке от родины. Эта встреча положила начало крепкой дружбе, взаимопониманию и восхищению творчеством друг друга.

Бродский усматривал в пластике артиста «поэтическую, моцартианскую легкость», которая и сейчас поистине прекрасно отображается в каждом движении немолодого, но все еще сильного и крепкого тела. Для осязаемого отображения всей смысловой глубины стихов создатели спектакля обратились к танцам народов мира, которые наиболее точно могут отзеркалить ту или иную черту, особую эмоцию, душевный порыв. Вот так страстные движения фламенко соединились со строками: «В тот вечер возле нашего огня // увидели мы черного коня… // Глаза его белели, как щелчок. // Еще страшнее был его зрачок. // Как будто был он чей-то негатив. // Зачем же он, свой бег остановив…», а японский буто надрывно «пропараллелил» строкам «И черный прожектор в полдень // мне заливает глазные впадины. // Силы из мышц у меня украдены…».

Бродский, непонятый «тунеядец», выдворенный из Советского Союза, нашел себя в США. В 1972 году его вынудили к эмиграции после высылки в Архангельскую область. После этого он больше никогда не вернулся на родину, не увидел своих родных и близких. Преподавая литературу в Штатах, он рассматривал свое изгнание как возможность стать поэтом для всего мира, писал в том числе и на английском языке. Его перу принадлежат 9 томов поэзии на двух языках, две пьесы и ряд эссе. В 1987 году Иосиф Бродский получил Нобелевскую премию в области литературы.

В 1993 году Бродский и Барышников планировали инкогнито посетить Петербург, прибыв туда из Швеции или Финляндии на пароме. Этого, увы, не произошло, но после смерти Бродский навсегда остался почетным жителем культурной столицы России и эпохальным поэтом всей страны.

И вот в 2017 году перед зрителем в Лондоне снова и снова предстает образ великого поэта. Барышников не изображает Бродского, не становится похожим на него. Артист и литератор общаются друг с другом, вспоминают былые годы, декламируют любимые строки.

Поэтому так легко и тонко, с одной стороны, и так грустно и терпко, с другой, читает Барышников стихи своего друга. Как говорят сами создатели, перед зрителем разворачивается некий спиритический сеанс, на котором присутствует дух великого поэта, и можно стать свидетелем беседы двух выдающихся людей при наличии на сцене лишь одного.

Марианна Моденова

Организатор гастролей — компания Bird&Carrot , генеральный партнер — Норвик Банка

Для современной молодежи поэзия сегодня, к сожалению, стала чем-то слегка старомодным. Но существуют авторы, чье творчество есть и останется эталоном поэтической мысли еще на долгие годы. Иосиф Бродский - один из них. Его стихи настолько глубоки и так понятны, что относиться к ним с равнодушием просто нельзя. Возможно, за свою излишнюю честность в творчестве он и поплатился, что стало результатом эмиграции за границу.

Памяти и творчеству поэта посвящен необычный спектакль, который с успехом гастролирует по Европе, радуя своих зрителей необычностью формата, глубиной чувств и своим особым смыслом. Купить билеты на спектакль «Бродский / Барышников» вы можете уже сегодня, чтобы лично стать свидетелем этого интереснейшего театрального эксперимента.

На сцене перед зрителями предстанет Михаил Барышников, человек, который смог воплотить в своем творчестве сразу несколько амплуа. Не зря говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Барышникова мы знаем не только как актера, но и как потрясающего танцора и хореографа.

Родившись в Риге, здесь он получил начальное образование. Но для того, чтобы иметь возможность развиваться в направлении хореографии, ему пришлось переехать в Петербург, а затем и вовсе покинуть Россию. Но даже после отъезда за границу он не перестал любить все русское, наполненное неповторимым духом и национальным колоритом. Но, по признанию самого Барышникова, выступать в России он пока не намерен. А это значит, что попасть на один из концертов в Чехии, Латвии или Эстонии - это отличный шанс встретиться с этим гениальным человеком. Для этого лишь нужно приобрести билеты на спектакль «Бродский / Барышников».

В основе спектакля лежат произведения Иосифа Бродского, чье творчество составляет огромный литературный багаж не только для России, но и для всего мирового литературного сообщества. Писатель родился в довоенном Ленинграде. Будучи ребенком, ему вместе с близкими пришлось пережить все тяготы военного времени, безысходность блокады. Но даже столь трудное время не уничтожило в нем силы духа, а лишь закалило характер. То, что видел маленький Иосиф в детстве, стало настоящим шрамом его памяти, ведь даже после войны его произведения были пропитаны духом того сложного времени.

Писательский талант Бродского проявился лишь после совершеннолетия, но сразу завоевал признание людей, ценящих и разбирающихся в литературе и поэзии в частности. И даже вынужденный переезд за границу не сделал его менее читаемым в России. Эта аксиома действует и сегодня. Его стихи трогают за душу, переворачивают мировоззрение. Не удивительно, что талант Бродского был отмечен одной из самых престижных наград - Нобелевской премией в области литературы.

Сегодня стихи Иосифа Бродского не менее популярны, чем несколько десятков лет назад. В чем секрет? В честности этого автора, в его желании, не скрывая и не приукраая, рассказать людям то, что он видит и чувствует. Купив билеты на спектакль «Бродский / Барышников» в театры Чехии, Латвии и Эстонии, вы получите возможность встретиться с великим Бродским, ведь он жив в своих стихах и сегодня. А благодаря таким людям, как Михаил Барышников, творчество поэта продолжает радовать зрителей всего мира. Афиши и цена билетов в театрах Риги, Таллина и Праги уточняйте на нашем официальном сайте прямо сейчас.

Дважды переносимые из-за болезни спектакли в Германии никоим образом не снизили ажиотаж вокруг билетов. С 11 по 14 мая спектакль шёл в Леверкузене, небольшом (около 167 тыс. жителей) городе, расположенном на северо-западе Германии, и все три дня зал на восемьсот мест был заполнен до отказа. Отрадно было видеть много русскоязычной молодёжи. А благодаря видеопроекции перевода стихов на немецкий (Александра Берлина), столь русский по духу текст повествования был доступен и немецкоязычной публике.

Одно только перечисление имён создателей этого спектакля – поэзия И. Бродского в исполнении М. Барышникова, в режиссуре Алвиса Херманиса, дополненная дизайном по свету от Глеба Фильштинского и музыкой Джима Уильсона – выглядит намного внушительнее, чем весь культурный ландшафт Леверкузена. Тем не менее в городе действуют семь театров и периодически происходят весьма крупные культурные события: международный фестиваль современного танца, фестивали джазовой музыки и др. Не последнюю роль в этом играет расположенный в непосредственной близости к городу крупнейший в Германии и в Европе химический концерн Bayer AG. Спектакль «Бродский/Барышников» состоялся на сцене культурного центра Erholungshaus этого концерна. Созданный в 1908 г. в целях культурного просвещения местных трудящихся Erholungshaus (в переводе с немецкого – «дом отдыха», аналогично нашему – «дом культуры») вот уже более ста лет успешно выполняет эту миссию.

Спектакль «Бродский/Барышников» не для тех, кто в театр приходит для отдыха и уж тем более на брендовые имена. Он не для всех и каждого. Он для тех, кто находится в поиске камертона собственной души, кто живёт в пространстве разных культур и, подобно неутомимому путнику, каким и был сам Иосиф Бродский, движется вне времени с грузом прошлого – языка, истории, памяти, открывая новые миры и пространства.

В межкультурности текста и смыслов поэзии Бродского, в универсальной простоте пластики Барышникова, в какой-то тотальной «вневременности и внепространственности» диалога двух гениальных художников – поэта и танцовщика, Алвис Херманис нашёл не менее убедительную по простоте объединяющую форму спектакля: мгновения застывшего времени, монолог путника, остановившегося перед вратами вечности. Фирменный прием Херманиса – говорить вне времени – был особенно впечатляющ в его знаменитых спектаклях «Лёд» (по одноимённому роману Владимира Сорокина) и «Соня» (по рассказу Татьяны Толстой), уже представленных московским зрителям. Херманис активно ставит и на европейской сцене: оперы « » в Венской опере, «Осуждение Фауста» на сцене Парижской оперы и др. Режиссёр дважды был удостоен престижной театральной премии «Золотая маска», а швейцарский культурный журнал DU включил его в список десяти выдающихся личностей современного европейского театра.

Неудивительно, что визуальной формой застывшего времени был выбран небольшой пригородный вокзал (сценография Кристине Юрьяне). Лёгкая стеклянная конструкция несёт сразу несколько смыслов: у входа над ней два застыли два купидона, у дверных створок – остатки конструкции распределительной коробки, что своё уже отжила… Здесь давно не ходят поезда. И станция эта – Безвременье. Вечность. Есть только вспышки памяти, игры короткого замыкания чувств, которые вдруг рассекают пространство сознания, погрузившееся в темноту переживаний, утрат…

Впрочем, конструкция может представлять и террасу старой дачи, куда возвращается герой в своих воспоминаниях. Волшебный ларец детских игр и юношеских надежд? Дворец былого – павильон, где прошлое превращается в вечный источник воспоминаний. Павильон теней и встреч… перед вечностью.

И мне вспомнился балет « », в котором идея вечной жизни танца как источника вдохновения и постоянного переосмысления себя и мира доведена до блестящего абсолюта.

Херманис ставит перед собой, несомненно, ещё более сложную режиссёрскую задачу – соединить слово и движение, где оба художественных средства царили бы на равных, задачу, которую мало кому удавалось решить легко и элегантно. Уловив особую музыкальность поэтики Бродского, он использует авторское исполнение стихов в качестве ритмического полотна спектакля, основы для перформанса-импровизации Барышникова. Впрочем, сам Херманис в тексте программы к спектаклю называет движение Барышникова «антибалетом, антихореографией». Действительно, большая часть танца Барышникова происходит за закрытыми дверьми стеклянного павильона, и лишь в финале двери открываются на короткое время. Но и через эту волшебную сокрытость за патинированным стеклом – словно символизирующую удалённость от зрителя исторической эпохи, когда звучало слово поэта и сверкали виртуозные пируэты танцовщика, – дарится, как откровение, каждое движение 69-летнего Барышников. Исполнитель предстает то кентавром, то сильным чёрным конем, то шаманом, наматывающем круги ночью по комнате, то фавном в бескрайнем поле трав, то дрожащей от страха смерти бабочкой, то уставшим от мира скелетом, то распятием… Его движения – череда классических па, контемпорари, элементов народного танца, вплоть до поз японского танца буто. И павильон становится своеобразной исповедальней, где языком танца рассказывается о пережитом, исполненном и невоплощенном, о страхах художника и одиночестве человека. А ещё – о родине, которая стала пустыней: «Мой голос, торопливый и неясный, Тебя встревожит горечью напрасной… Воротишься на родину. Ну что ж. Гляди, кому ты нужен….» Про кого эти строки? Практически про каждого в зрительном зале. В контексте эмигрантской судьбы как Бродского, так и Барышникова, с их взлётами и падениями, состояниями номадности (у каждого в разной степени выраженности), текст спектакля становился для зрителя очень личным, переходя во внутренний диалог с самим собой и собственным прошлым.

Мир движений и мир предметов спектакля минимален. С чем, собственно, каждый предстанет перед вечностью? С потрепанным чемоданчиком, где лежит книжечка стихов или дневник памятных событий? С магнитофоном, полным записей-впечатлений или откровений-отчаяния? С бутылкой виски? Или с будильником, который отсчитывал мгновения счастья или, может, оставшееся время? , танцовщик-виртуоз в прошлом, в спектакле предстаёт виртуозным чтецом. Он читает Бродского антиэмоционально, отстранённо, в контрасте к чтению самого автора, с огромным почтением к каждому знаку, паузе, создавая особый ритм пластики движения и чтения, совпадающих по выразительности.

Вспыхивающий внутри дворца-вокзала-павильона свет выхватывает линии и абрисы: то яркие в торжественном фейерверке, то погружённые в сумеречное затемнение листвы, то приглушённые в томном полумраке, то мерцающие в зеркальных отражениях горящей свечи. «Сохрани мою тень…» – медитативно произносит Барышников… И эхо звенящей тишины остаётся в вечности.

В Риге в очередной раз состоится популярный моноспектакль, посвященный Иосифу Бродскому «Бродский /Барышников», который впервые был представлен на суд зрителя в Новом Рижском театре. Данное произведение в дальнейшем было представлено на площадках других городов, но, в Латвии его ждут с особым нетерпением, так как именно здесь состоялась премьера и сегодня на спектакль еще вполне реально.

«Бродский/Барышников» - постановка на основе дружбы легенд

Идея постановки данного спектакля принадлежит Алвису Херманису. Стоит отметить, что чутье его не подвело, и произведение, в котором легенда мирового балета читает стихи другой легенды – Иосифа Бродского – была попросту обречена на успех. «Бродский/Барышников», билеты на который можно заранее заказать уже сейчас на - это один из тех редких спектаклей, в котором все построено на игре слов, где Михаил Барышников не только читает, но и интерпретирует поэзию своего старинного друга, вводя зрителя в мир поэта и не упоминая при этом каких-либо фактов из биографии последнего.

«Бродский/Барышников» - только аншлаг!

Примечательно, что независимо от места постановки, все стихи Бродского звучат в спектакле исключительно на русском языке. Сразу после премьеры об этом поистине гениальном произведении стали много говорить в разных точках мира. Говорили разное, и лишь одно пророчество сбылось и продолжает сбываться по сей день – приобрести билеты бываетдостаточно сложно. В первый раз их раскупили за каких-то 15 минут и в кассе и на специализированных сайтах, а для того, чтобы получить право насладиться премьерным показом, некоторые поклонники театрального искусства даже разбили палатки перед кассами, чем растрогали самого Барышникова. Сегодня же купить билеты на спектакль «Бродский/Барышников» можно без труда на нашем сайте из любой точки мира.
В своем спектакле Барышников не танцует в том амплуа, в котором его привык лицезреть зритель.Вся постановка сама по себе – один нескончаемый танец, так как каждое его движение наполнено своеобразной хореографией. Сплетение этих двух языков – неуловимого языка тела и уникального языка Ленинграда времен 70-х годов – вот то главное, что позволяет единственному актеру на сцене всецело завладеть вниманием зала на полтора часа.